talent

Юри не знал, чего он хотел больше: отказаться от катания или стать в нем лучшим. Он смотрел свои прошлые выступления, прямо в года, потраченные на дело его жизни, и видел, что еще можно бросить все и... А что после этого "и" - Кацуки не знал и знать почему-то не желал. Кататься было тяжело. В детстве он уговаривал себя ходить на каждую тренировку, потому что откровенно плохо справлялся с нагрузкой, но в то же время на занятиях он наслаждался каждой секундой. Это захватывало. Чувство прекрасного одолевало Юри в момент, когда он ступал на каток, и дальше ноги уже несли его сами, и в мыслях он летал, словно каждый шаг подхватывал его на небо. А потом... Потом Кацуки падал. И винил во всем себя. Потому что понимал, что он сам уделял мало времени действительно важным элементам, а еще постоянно стеснялся, стыдился самого себя и своего неумения. Юри смотрел на себя в зеркало и видел, что шансов у такого как он практически нет. Потому что у него не было таланта. Он задумывался, сколько же раз произносили это слово, но ни разу - в его сторону. Критикуя каждое свое движение, он сильнее уходил в себя и со временем перестал верить, что может. Что может быть красивым в движении, может идеально прыгать, может оказаться таким же талантливым, как Виктор Никифоров - русский фигурист, талант которого был удивительно конгруентен внешности. Вскоре плакаты с ним украсили все стены в комнате Кацутаки. Юри стремился стать таким же, как умелый русский, но не делал для этого ничего, из-за чего начинал ненавидеть себя еще сильнее. И вдруг Виктор оказался в его жизни не только как пример для подражания, но и как тренер. Как друг. Как человек, способный увидеть в нем что-то прекрасное. Поначалу Юри не верил в это. Только потому, что не верил в первую очередь в себя. - Ну можешь же, когда хочешь, - сказал Виктор с довольной улыбкой, когда Кацутаки идеально - по словам Никифорова - покорился тройной тулуп. - Я никогда не могу, - буркнул тот. Он смотрел в пол, вернее, в лед, и бесцельно катался по катку, стараясь держаться от Виктора подальше, но русский постоянно догонял. - Почему ты так думаешь? - спросил он, уже переставая улыбаться. Взгляд его стал серьезным. Юри глубоко вдохнул до того прохладный, но вдруг ставший горячим воздух и прикоснулся ладонью к лицу. Щеки пылали. - Ну что? Неужели не скажешь? - Скажу. - Кацутаки снова сделал вздох. Вовсе не хотелось рассказывать о таком личном. - Я не добиваюсь успеха, потому что у меня нет таланта, - понизив голос, признался он. - Потому что у меня нет таких способностей, как у тебя. И не будет никогда. - А, вот в чем дело. Лицо Виктора, поначалу не выражавшее ни единой эмоции, посветлело. Он подошел ближе к Юри, глядя ему прямо в глаза. - Запомни, Юри, - мягко проговорил Никифоров, - таланта не существует, и все это - полная фигня, - он немного улыбнулся. - Я всегда считал, что это несправедливо - говорить, что у кого-то талант есть, а у кого-то - нет. - Люди судят об этом по умениям человека, - несмело ответил Кацутаки, не смея нарушать контакт взглядами. - Но научиться можно абсолютно всему. Главное - желание и действие. - Виктор провел незримую черту рукой: - Именно они стоят между тобой и так называемым "талантом", - он изобразил кавычки в воздухе. - И если тебя тянет катание, ты добьешься в нем того, что именно тебя, - Никифоров ткнул пальцем в грудь Юри, - будут называть тем самым талантливым человеком. - Ты говоришь так потому, что ты именно талантливый, - недовольно пробурчал Кацутаки. - Мне часто так говорят. Я слышу это от друзей, от семьи, от тренеров, от конкурентов и партнеров. Но думаешь ли ты, что я пришел к этому после годов работы? Виктор отстранился, а Юри все не двигался, глядя на него со смесью восхищения и воодушевления. Глаза у него блестели. - Знаешь, - подумав, прибавил Никифоров, - один русский как-то сказал: "Нужно всегда летать, нужно умирать в полете". Так что... - Он улыбнулся так светло и искренне. - Лети, Юри. И за эти слова Кацутаки был благодарен Виктору больше, чем за что-либо другое. Его словно согрела огромная волна вдохновения кататься дальше несмотря ни на что, потому что теперь он знал, что не имеет право сдаться и бросить. После этого разговора Виктор больше не возвращался к теме таланта. Но больше и не требовалось. Просто Юри понял, что ничем не отличается от своего тренера. И намеревался стать таким же, как он. Он намеревался стать лучшим.