We Don't Talk Anymore

Автор, конечно же, не заставляет, но можно читать и под Charlie Puth - We Don't Talk Anymore (feat. Selena Gomez). Атмосферно, знаете. Сначала они как-то пытаются. Получается через раз – то у Сынри пробьёт полночь, то Джиёну позвонят соседи снизу. И они как заведённые – давай, скорей, прости, мне надо бежать. Кто-то говорит, что получается не у всех – вообще не у всех – и как бы они не пытались удержать птицу в руках, она вспорхнёт, улетит, и никто её не удержит. Сынри пыхтит в трубку телефона, смеётся, когда из окна дует зимний ветер. В Сеуле не так холодно, как обещали. Джиён сонно обещает позвонить, замеряет время для сна, и пропадает на ближайшие девять часов. Сынри выводит в тексте утреннего сообщения, что скучает. Отправляет. Получает корявый ответ, прячет мобильный, вздыхает и бежит, бежит, жизнь вокруг несётся быстрее, чем что-либо. Их обоих бесят знакомые, что однобоко смотрят на жизнь и говорят, что нет, такое сделать сложно. Покачивают своими стаканами на очередной вечеринке. Джиён фотографируется с какой-то моделью и отсылает фото Сынри, хвастаясь. А Сынри кажется, что красивая модель слишком сильно прижимается к нему. Между ними Японское море, семьсот двадцать миль, различные тусовки, на которые Сынри смотрит сквозь экран айфона. Джиён звучит огорчённо, когда сообщает, что нет, не сможет приехать на Рождество. Что-то внутри обрывается, когда ночью Джи не отвечает на звонок. Почему-то семьсот миль теперь кажутся непреодолимыми. Джи ругается, прямо по телефону, орёт не своим голосом и требует писать по утрам те самые милые сообщения, а Сынри угрюмо молчит. Потому что дует зимний ветер, хотя на улице уже март. Весны, наверное, не будет. Сынри пишет, что ушёл на вечеринку, и не будет отвечать до следующего утра. Джиён не спит всю ночь, думая о том, что Сынри сейчас с кем-то сидит за столом, пьёт текилу, слизывая соль с чужого запястья. И не может пожелать доброго утра, потому что не успел купить новый айфон, взамен разбитому. За окном первый дождь, стекает по стеклу, очерчивает прозрачную стену, не позволяя выйти на улицу. Джиён не отвечает на звонки. Был в сети три минуты назад. Сынри поджимает губы и сбрасывает звонок. Оказывается, легко врать, когда тебя не видят. Джиён больше не орёт. Он сухо обещает приехать к Рождеству. Сынри слышит ложь, хорошо прикрытую неуверенностью. И, правда, это же мир взрослых, планы могут сорваться. Сынри перекрашивается в блонд, но так и не отсылает удачную фотку, глядя на статус Джиёна. Свободен? Сынри не хочет смотреть в его глаза, карие, тёплые, уставшие, поэтому скидывает видео-звонок. Он же занят. Сынри всё ещё говорит знакомым, что не может ни с кем идти на свидания, потому что кое с кем встречаюсь, да, тот, кто далеко от меня, и нет, мы всё ещё вместе. И не хочет знать, как отвечает Джи, до сих пор ли прячет глаза, когда смущается. Джи присылает букет роз на годовщину. Сынри не выкладывает фотографию, где обнимает цветы, и весь день ожидает звонка, которого не дождётся. Джиён долго смотрит в экран телефона. Губы его парня алые, искусанные, а девчонка рядом сжимает белые пряди в своих пальцах, насильно притягивая к себе. Взгляд любимых глаз шальной, голодный. Бутылка рома летит в стену, с треском разбиваясь, разлетаясь в стороны, капая на пол янтарной жидкостью. Засыпать по ночам, представляя, как Джи одевается, дотошно подбирая наряд, идеальную рубашку под идеальный пиджак, представляя, как пахнет его кожа, потому что сегодня его День Рождения, страшно тяжело. Вообще никак. Легче застрелиться. Инстаграм пестрит фотографиями с вечеринки, Джиён пестрит засосами. Сынри врёт, что дома, что сидит перед телевизором, что не пил и совершенно трезв. Парень перед ним зазывающе ведёт бёдрами и голос Джи пропадает, выветривается из головы, забываясь. Джиён почти спивается, почти исчезает, он смотрит на жёлтые листья в саду, и не может найти последний звонок Сынри. Друзья красочно рассказывают, что у Сынри новый парень, что он счастлив и теперь даже не говорит о нём. Оказывается, удержать отношения на расстоянии так же сложно, как не думать о том, как сильно Сынри извивается в чужих руках, как громко он стонет, как красиво закатываются его глаза, когда он смеётся. Сынри думает, что он дурак. Страница человека, которого он указал, как своего парня, удалена. Его запрашивают, кого указать в этой графе. Он смеётся. Теперь люди вокруг не кажутся глупыми. Они знакомят Джиёна с девушками, обещают, что он скоро забудет, и он кивает, верит. Потому что Сынри ведь забыл его, верно? Значит, это возможно. Сынри отвечает, что мы не разговариваем, что так получилось и нет, никто не виноват. Просто семьсот миль – это слишком много для них. И сердце в груди воет. Но это пройдёт. Джиён ведь разлюбил его, значит, это возможно. У Джиёна не выходит. Он спешит, летит, несётся, сжимая в пальцах билет, и каждый удар сердца причиняет боль. Как так вышло, что он смог прожить без Сынри и его голоса столько минут? Прохожие косятся на него, лопочут что-то, он толкается, желая урвать времени, хоть чуть-чуть. Хотя бы на секунду раньше увидеть его лицо. Ощутить его тепло, обнимая, сжимая в руках. Обиды отходят в сторону. Парень перед ним выглядит напуганным, когда Сынри падает на диван, сжимая свитер на груди. Рождество. Ещё одно, без Джиёна. На улице идёт снег, белоснежными хлопьями укрывая землю, пальто, в которое в спешке завернулся Сынри. Снег теряется в его волосах, пока он пытается вывернуть свою руку из хватки своего нового парня. Он настойчиво просит не уезжать. Он слушал людей вокруг. И теперь ему больно. Он не хочет больше ощущать дремучую пустоту каждое утро. Таксист просит сесть нормально и перестать так орать, аэропорт уже совсем близко. А пустота в груди разрастается, и, кажется, что ещё чуть-чуть без Джиёна и он умрёт. Сынри прибавил в весе, но это вовсе не портит его, наоборот, делает каким-то совершенным, сильным. Сильным в сердце Джиёна, в его голове, в мыслях, занимает каждую строчку в сообщениях, в каждом ответе. Сеул тонет в зиме, в снегу, Джиён тонет в потоке слёз, ошибок и неудач. Он обнимает Сынри, сковывая телом все движения, и не может перестать смеяться. Сынри плачет, испуганный, он дрожит и не может поверить. Билет до Токио соскальзывает на пол, но никто не обращает внимания, таксист за окном стоит и улыбается, глядя на них. Но Джиён обещает себе, что больше никогда не будет никого слушать. Только своё сердце, такое спокойное сейчас.