Она любила.

      Она его любила так, как только умела Гермиона Грейнджер. Как будто герой из книги пришел в ее жизнь, ворвался рыжим безумием и завладел ее сердцем. Сначала все было тихо, они были друзьями, мало, кто посмотрит на них и подумает: «Мерлин, да они же должны быть вместе!» Сложно сказать, когда она обратила на него внимание, как на парня, но это произошло. Первое время, Гермиона пыталась подавить в себе нарастающую симпатию, пресечь на корню. Она тщетно пыталась уйти с головой в учебу, загрузила себя по полной домашней работой и книгами, но не смогла. А потом, потом он увлекся Браун и они были, точнее казались, такими счастливыми, а она — тихо лила слезы у себя в спальне после отбоя. Даже Гарри, милый добрый Гарри, сначала не замечал этих перемен в подруге. Но потом, после триумфальной победы Гриффиндора, они поговорили. Тогда Гермиона долго плакалась в его жилетку, а Поттер гладил ее по непослушным волосам и шептал, что все будет хорошо. Именно с тех пор она ненавидит эту фразу. Когда в лазарете Рон шептал ее имя, у нее растаяло сердце. Он зовет ее, зовет! И после этого все закрутилось, завертелось. «Немного счастья никому никогда не помешает. И я буду счастлива с Роном!» — так рассуждала Гермиона. Тысячи счастливых моментов, миллионы искренних улыбок, первый поцелуй, первый секс, первое «Я люблю тебя». Она была на седьмом небе от счастья и искренне верила, что и он испытывал те же чувства. А потом начались проблемы. То он слишком долго пробудет в обществе шлюшки-Браун, то она заистерит без повода, сорвутся оба. Первый раз было сложно. Очень: Они стояли в Косом Переулке напротив «Флориш и Блоттс». Был конец августа, Гермиона только вернулась из Франции.  — Герм, — голос его звучал отчужденно. — Прости, но я больше так не могу. Я устал от отношений, понимаешь? Она кивнула, не в силах что-либо сказать.  — Не плачь, пожалуйста, я не выношу, когда ты плачешь.  — Проблема во мне? — голос надорвался, Грейнджер едва сдерживала слезы.  — И да, и нет. Понимаешь, я устал не от тебя, ты такая хорошая и добрая, но… — он запнулся.  — Что?  — Я не знаю. Правда, не знаю, что нам делать. Она преодолела расстояние, разделявшее их, и бросилась к нему в объятия.  — Нет, прошу тебя, не надо! — где же ее гордость? — Я не хочу! Я исправлюсь, обещаю! Дай мне шанс все изменить! Такие любимые глаза смотрели на нее с пренебрежением и усталостью. Они стояли долго, просто соединившись в объятиях. Оба молчали. — Ты уверенна, что хочешь? — Рон первым нарушил тишину. В голубых глазах блестели бусинки слез.  — Да! — ответила она, даже не задумываясь. — Мне никто не нужен, кроме тебя… И они снова вместе. Снова счастливы и любимы. Но, подумав о разрыве хоть раз, возвращаешься к этому снова и снова. И эти мысли очерняют отношения. Второй раз произошло практически тоже самое. Конец октября. Они встретились у Министерства Магии. Оба с красными глазами, то ли от недосыпа, то ли от слез.  — Я долго в этот раз думал. И если тогда у меня была куча сомнений на этот счет, то сейчас их, практически, нет. И снова она стоит в слезах, и пытается вернуть отношения. Потому что он ей дорог, потому что она его любит, потому что не представляет жизни без него. Но прошел месяц. Всего месяц и это случилось в третий раз — роковой.  — Я больше не хочу строить с тобой отношения.  — Пожалуйста, Рон… — в этот раз она не плачет, держится. Или просто кончились слезы, она всю ночь не сомкнула глаз.  — Я не могу делать тебя несчастной! Да и себя тоже.  — Ты несчастлив со мной? — Нет, нет, Мерлин, только не это!  — Дело не в тебе, а во мне…  — Только давай без этих мерзких фраз, прошу.  — Но это так и есть. — Он отвел глаза.  — Что? — «Этого просто не может быть, это кошмар, мой кошмар!»  — Я не знаю…трудно объяснить. — Рон задумался. — Мне сложно с тобой в отношениях. Просто…просто, я чувствую, что ты не мой человек.  — Но…но как же так? Спустя столько времени? — она отказывалась верить.  — Прошла любовь, завяли помидоры. Вроде так звучит поговорка магглов.  — Ты меня разлюбил? — мир рушится перед глазами. Это удар ниже пояса. — Но три дня назад. Три дня назад ты утверждал, что это не так! Ты лгал?  — Не знаю. Просто я чувствую что-то не то, что в начале. Это сложно объяснить. — Он обнял ее. — Я люблю тебя, но как человека, а не девушку. Вот и все. Это конец. Гермиона просто стояла и смотрела невидящим взглядом куда-то вдаль. «Елку ставят. Скоро Рождество» Мерлин! Как она мечтала встретить это Рождество с ним! Как она хотела приехать в Нору, где ее любят и ждут. Быть рядом с ним, чувствовать его руки на своей талии, его дыхание в своих волосах, его губы на своем лице. Она так мечтала, что это Рождество будет лучшим. Она мечтала о будущем с ним, о их тихой совместной жизни, о том, как когда-нибудь скажет ему «да» перед родственниками и друзьями, мечтала о малыше с его глазами и милой улыбкой. Мечтала…  — Герм, — голос Рона ворвался в ее мысли. — Может, сливочного пива хочешь?  — Нет. — как пусто внутри, будто все выжгли. «Не любит. Не любит. Не любит.»  — Давай я тебя домой подкину?  — Нет.  — Даже и не думай, я тебя одну тут не оставлю. Так же, как и не дам одной аппарировать.  — У тебя дела. Иди. — ответила она бесцветным голосом. «Не любит.»  — Подождут. Хочет загладить вину. Она любила сказки и мечтала о такой же любви. Вот только любовь там и останется — на страницах книги, а здесь — реальная жизнь, где ее просто не существует. Он говорил, что любит ее, а потом берет свои слова обратно. Значит, не любил. Дома ее ждет Живоглот — верный кот, единственный, кто остался у нее. И, обняв рыжий меховой ком, она прорыдает всю ночь, погружаясь периодически в воспоминания. А утром натянет улыбку, замаскирует опухшее от слез лицо и сделает вид, что наслаждается жизнью. Чтобы избежать расспросов и сочувствующих взглядов. Она любила его и любить не перестала. Она будет помнить каждое мгновение, проведенное с ним, каждый взгляд и каждый поцелуй. Она будет помнить о нем долго, очень долго. Да, она топтала свою гордость, делала шагов больше, чем нужно было. Возможно, ее можно посчитать круглой дурой, но она любила.