Имей я вечный свет во тьме...

Поздним вечером Криденс сидел в кресле и кутался в одеяло, которое долго и очень настойчиво предлагал ему Ньют. Сейчас юноша пристально следил за волшебником, разговаривающим с веткой. И та ему отвечала. Криденсу пора бы было уже привыкнуть ко всей этой магии, учитывая, сколько странных вещей он повидал за последние несколько дней и сколько раз колдовал над его руками Грейвс. Более того, в данный момент он находился внутри чемодана. Но он всё ещё удивлялся. Он думал над тем, как несколько минут назад Ньют заваривал ему чай и приговаривал, что всё будет хорошо, что ему просто надо отдохнуть. Мысль о покое казалась юноше при данных обстоятельствах дикой, но он всё же был рад побыть наедине со своими мыслями. Ньют был рядом, сидя с той веткой на столе, но он был занят, и Криденс был почти один. Мог поразмышлять. Его никто не дёргал и не вовлекал в разговор, но думать о чём-то определённом у него никак не получалось. Конечно, никак нельзя было вспоминать, как все те волшебники направили на него свои палочки или как белая, жгучая боль заполнила каждую клеточку его тела. И не о поглотившей его темноте. Без боли он не мог вызывать и образ Грейвса, вдруг посмотревшего на него холодными, ледяными глазами, будто он был врагом, а не единственным лучом света в его серой жизни; единственным, кому он доверял. А ещё в голове вертелись тягостные думы о чудовище внутри него и о том, что оно сотворило. Криденс хорошо помнил момент, когда терял сознание и думал, что это и есть смерть. Может, было бы лучше, если он умер тогда… — Эй! Криденс дёрнулся при звуках голоса Ньюта и заметил, что тот склонился над креслом. Юноше пришлось выпрямиться, чтобы посмотреть на него. В глазах Ньюта была сердечная ласка и забота. — Эй, всё хорошо. Давай вместе глубоко вздохнём и выдохнем, — мягко прошептал Ньют, и Криденс вдруг осознал, как тяжело дышит и весь дрожит, из-за чего, вероятно, Ньют и подошёл к нему. Он попытался последовать совету волшебника, сосредоточился на дыхании и скоро успокоился. Следя за тем, как Криденс постепенно расслабляется, Ньют улыбнулся, а Криденс задумался, когда в последний раз кто-то улыбался ему вот так просто, искренне. Может, никто и никогда. Ньют не отводил взгляда, но упорно молчал. Криденс с сомнением раздумывал, должен ли он начать разговор сам. Большую часть его жизни такая инициатива не приводила ни к чему хорошему, но ведь сейчас он с Ньютом… Он не был похож на тех, кто его обычно окружал. В его голосе не было желчной язвительности, он не хотел как-то обидеть Криденса или доказать, что он слабее него. И тогда Криденс решился. — Что… с кем это ты разговариваешь? — спросил он, всё ещё не поднимая взгляда. — Ты про Пикетта? Это лечурка, — с улыбкой ответил Ньют. — Они хранители деревьев, чаще всего тех, чью кору используют для волшебных палочек. Раньше Пикетт жил на юге Германии, сейчас вот путешествует со мной. Криденс чувствовал, что за этим словами стоит много больше, наверное, целая история о том, как Ньют нашёл Пикетта, но он не был уверен, что мужчина захочет ему об этом рассказать. — Теперь вы друзья? — Конечно, — тепло отозвался Ньют. — Хочешь познакомиться с ним? Криденс тут же, безо всяких размышлений, закивал, и Ньют поднёс свою ладонь к самому его лицу. Напротив юноши оказался стоявший на ребре руки мужчины Пикетт. Он рассматривал незнакомца маленькими карими глазками и тянул к нему изящный зелёный пальчик. Криденс неосознанно протянул руку в ответ, нежно и осторожно касаясь зверька, который тут же ловко перебрался на него. После грубых тычков и ударов его лёгкие шаги были щекотными и непривычными, и когда Пикетт вновь взглянул на него, Криденс улыбнулся. Не так радостно и легко, как следящий за ними Ньют, но всё-таки улыбнулся, словно нерешительно пробуя чуждое, неизвестное чувство на вкус. — Что… что он такое делает? — спросил Криденс, когда лесной зверёк обхватил своими веточками его руку. — Пикетт обнимает тебя. Криденс не знал, как в таком случае ему нужно себя вести, он просто удивлённо переводил взгляд с Ньюта на Пикетта, который прижимался к грубой ткани его пиджака. — Если хочешь, чтобы он прекратил это, то… — Нет. Всё нормально, — заверил его Криденс. — Думаю, ты нравишься Пикетту, — обрадованно заметил Ньют. Криденс промолчал и на это, отчего Ньют слегка нахмурился. Парень задумался, что Ньют о нём думает. Видел ли его удивление и смущение от одной только мысли, что он кому-то может понравиться? Медленно Ньют протянул ладонь, так медленно, что Криденс мог бы при желании успеть отвести руку; но он не захотел, и тогда Ньют обхватил его запястье, чуть пониже Пикетта, уютно устроившегося на тёплом рукаве. — Криденс… Прости за всё, что случилось. Я просто хочу, чтобы ты знал… Ты можешь остаться здесь на сколько захочешь. Я тебя не обижу, как и все мои друзья. Здесь ты в безопасности, — заверил он, сердечно сжимая руку юноши. Во взгляде Ньюта была уверенность, и Криденс понял, что готов на него положиться. Не в том, что здесь ему ничего не грозит, ведь от собственных мыслей не убежишь, но в том, что Ньют не причинит ему вреда. Этому он верил. Криденс как раз придумывал достойный ответ, когда лечурка внезапно зашевелился и Ньют перевёл взгляд на питомца. Лесной зверёк, видимо, что-то ему сказал, и Ньют, поразмыслив, вновь перевёл взгляд на Криденса. — Пикетт хочет, чтобы я тоже тебя обнял. Мягкое прикосновение руки Ньюта, его мягкий голос — первое, что он услышал, придя в себя после своей смерти, — то, как нежно разговаривал он со своими друзьями, с разными веточками и мягкими чёрными комочками, помешанными на всём блестящем, со всеми бесчисленными обитателями его чемодана — всё это враз пронеслось в голове Криденса. И тот смущённо осознал, что совсем не боится этого человека. — Думаю, я совсем не против, — прошептал он. В тёплых объятиях волшебника Криденс чувствовал, как окружавшая его тьма медленно таяла, исчезала. Будь в его мире побольше таких людей, как Ньют Скамандер, может, он был бы чуточку лучше для таких, как Криденс.