Квон Джиён, не склонный к обнимательной моногамии

Зима, холодно. Не так, конечно, как на улице, но достаточно для того, чтобы Сынри улегся спать в толстовке. Сынхён-хён храпит, Сынни пытается абстрагироваться от этого, а еще завтра в 10 утра у них интервью. Повседневная жизнь в доме ББ идет своим чередом, и Ри правда не может уснуть. Он слышит, как открывается дверь, и подозревает, что это может быть Ёнбэ-хён со своими громкими жалобами, но он приятно удивлен, когда никаких злобных аргументов не слышится. Вместо этого, теплое тело забирается к нему в постель и копошится за его спиной. - Он такой громкий, - тихо говорит Джиён, улыбаясь в шею Сынри. Он обхватывает рукой его за талию и слегка тянет назад, пока они не лежат совсем близко, и Ри думает, что это мило. - Ты пришел, чтобы сообщить это мне? – спрашивает он, выворачивая шею, чтобы взглянуть на Джи из-за плеча. - Я пришел, чтобы обниматься. Кстати, Дэсон еще громче, здесь уютно. - Правда? - Да. Дэ еще и окно оставляет открытым. Свежий воздух и все такое. - Тебе не нужно оправдание, чтобы обниматься, - шепчет Ри. - Тихо, я креативлю. - Хорошо. Я понял, хён. Джиён кусает его за плечо в качестве наказания, но Ри только тихо хихикает. - Щекотно! Нет толку. - Ммм… мой Сынри, ты такой теплый. - Скажи мне, хен, - улыбается Сынни, и кладет руку поверх Джиёновой, - с кем ты еще обнимаешься ночами? - Ни с кем. Я имею в виду, я бы обнимался, но… Дэсон просто невыносимый со своим храпом, Сынхён нормально не обнимается, а Ёнбэ вечно жалуется. Так что это не то, чтобы ты был такой особенный, больше похоже, что на обнимательную моногамию меня толкает грустное стечение обстоятельств. - Ясно. - Так что нечего чувствовать себя польщенным, макнэ. - Я и не чувствую. Просто теперь я знаю, что со мной очень хорошо обжиматься… Мои изгибы там, где нужно, - он тянется вниз, ведет рукой по бедру Джиёна и хватается под его коленом, медленно притягивая ногу старшего, пока она не лежит на его собственной. Он откидывается, ближе-ближе, чтобы лежать вместе было уютней. Заработав от друга вздох, он улыбается. – Я же говорил. - Ты же не переступишь черту, правда, мой Сынри? Ри мимолетно приподнимает бровь: - А где черта, хён? - Смотря, кого ты спрашиваешь, думаю. - Я спрашиваю тебя Джиён на минутку замирает, думая. - Я не знаю, не задумывался над этим, - говорит он. - Но все ведь нормально, да? - Ри улыбается через плечо, перед тем как уложить голову на подушку, как можно уютней. - Да, - соглашается Ён. Теперь теплее, и Сынри почти забыл о храпе. Он закрывает глаза, мысли медленно начинают путаться… Может, у него получится немного отдохнуть, в конце концов. Затем, конечно, Джиён утыкается носом в волосы Ри. - Ты так вкусно пахнешь… - тянет он, и Сынри смеется. - Ты пытаешься залезть ко мне в штаны? – спрашивает он, шутя толкаясь бедрами назад. Джиён рычит и смеется. - Я более чем уверен, что так черту и переступают. - Тогда перестань тереться о меня, извращенец. - В твоих снах! - Ну так дай мне заснуть! – жалуется Сынри, - спииии, - говорит он, хватая Джи за руку, и переплетая их пальцы. Но Джиён и правда не может. - Сынри… - Нет! Ри сжимает его руку, перед тем как отодвинуться – он больше никогда не будет спать с Джиёном так близко, это теперь ясно как день – только, чтобы понять, что он не может. Нога Джи обхватывает его, и он удерживает парня на месте. Недовольно хныкая, он толкается назад и внезапно его брови ползут на лоб, аж к линии роста волос. Он медленно поворачивает голову, глаза большие, как кофейные блюдца. -Хён… Джиён фыркает. - Не я виноват в том, что ты пахнешь, как девчонка! – он пытается оправдаться, но уже поздно, Сынри уже трется об него, не скрывая триумфа в своем голосе, когда он выдает. - Я знал это! Ты любишь меня! - Помереть хочешь? – Джиён то ли скулит, то ли рычит, но это так жалко, что улыбка Ри становится еще шире. - О, хён, мой хён, - он тянет на выдохе, включая все самое раздражающее в себе на пару секунд, пока расслабляется и смеется. – Не волнуйся, пока твои штаны на тебе, мы не переступаем черту. - Но где черта? Сынри не знает. Они тихо лежат, не двигаясь, со стояком Джиёна, который упирается куда-то в копчик Сынри. Как будто они оба, не сговариваясь, решили притвориться, что его там нет. А если он там ЕСТЬ, то даже так они с этим ничего делать не будут. В этом случае, притворство – это лучший вариант. А Сынхён все еще храпит. Сынри ловит себя на том, что он ищет повода, чтобы двинуться. Не то, чтобы ему хочется… но ему интересно. Проходит десять минут и он думает, что может, Джиён спит. Закусывая губу, он двигает бедрами назад, мучая губу еще больше, когда эрекция Джиёна оказывается между его ягодиц. Он задерживает дыхание. Ноль реакции. Джиён правда спит? Со стояком? Случались вещи и страннее, Ри согласен, но не уверен. Он начинает тереться о другого парня – медленно, медленно, в ритме храпа Сынхёна. Губа уже болит из-за того, как он ее жует и Ри перестает ее мучить. Хен, ему хочется прошептать. Он хочет знать, спит ли парень или просто притворяется, что ничего не чувствует. Сынри хочется фыркнуть – разве он не должен быть оскорблен, если Джиён вот так просто уснул? Он сжимает руку старшего из любопытства, проверяя. Но ничего не случается. Вот теперь Ри правда оскорблен и он толкается назад сильнее. Вот он тут, рядом и теплый, и его изгибы там, где нужно – Джиён не может даже теоретически спать с кем-то, как Сынри, рядом! Он виляет бедрами, расставляя ноги немного шире, тянет второго парня, пока они практически склеены: ноги, руки, пальцы – все переплетено. Кроме храпа он слышит чье-то тяжелое дыхание и оборачивается совсем немного, прислушиваясь. Нет. Это все еще только Сынри. Ну и ладно. Раздраженный, он уже хочет отодвинуться, когда чувствует, как бедра Джиёна толкаются вперед, сильно, и рука Сынри соскальзывает с руки Джи только, чтобы ухватиться за одеяло. Сжимая его, он моргает в темноте, чувствуя, как краска заливает его щеки. Теперь, когда Джиён так очевидно не спит(!), ему, наверное, нужно сказать что-то… Он уже и собрался было, но вдруг его рот крепко накрывает чужая рука, и не дает промолвить ни слова. С глазами по пять копеек он замирает. А потом, конечно же, он улыбается и высовывает язык, облизывая эту самую руку – он знает, какой Джиён брезгливый, но не может не сделать пакость – он же макне. Как он может не бесить? - Айщ! – скривившись от отвращения, Джиён мигом убирает руку. Это противно! Сынри начинает тихо посмеиваться и секунду спустя к нему присоединяется и Джи – он не может не смеяться. Совсем тихо, их приглушенный смех переливается между ними, эти мягкие звуки дружбы, которая могла бы стать чем-то большим, но никогда не изменялась. Ри кладет свою руку обратно поверх Джиёновой, и решает, что, в общем-то, это не важно: спят они или нет. Они двигаются вперед и назад, их дыхание дрожит, оно быстрее, чем до того, а глаза у Сынри крепко закрыты. Он как-то раньше никогда особо не задумывался о том, какая тонкая у него пижама. В какой-то неожиданный момент, он чувствует, как головка члена Джиёна давит вот прямо туда… Черт. - Хён, - выдыхает он, пальцы с силой сжимают запястье Джи, почти до боли. - Шшш, ты не можешь что ли просто притвориться, что ты спишь? – говорит Джи, но в его голосе совсем нет раздражения, только смех. Он прикусывает Сынни за шею, слушает, как тот смеется, и в груди у Ёна становится так легко. Ему тепло, одежда кажется сейчас совсем ненужной, но он остается в ней. Черта, напоминает он себе. Сынри дышит так резко. - Ты… О боже, ты почти… - Да, ты был бы рад этому, правда? – Джиён практически смеется, когда снова улыбается и утыкается лицом в шею Сынни, - Только не шуми, ладно? - Но… но… - Оставь свои грязные фантазии при себе, Сынри-я, - рычит Ён и тело Ри подскакивает, - не вздумай хоть на секунду подумать, что я бы на самом деле… что я… Сынни… Сынн… -Хён… - голос Сынри такой легкий и неуловимый – он мог бы выиграть дэсан за этот полустон. Из-за него Джиёну приходится вдохнуть лишний раз, а его собственный голос становится ниже. - Боже, ты такая шлюха! – он улыбается, но совсем немного – пытается строить из себя всего такого сдержанного, хоть кто-то здесь должен показать хороший пример. - Я не… я… ты…. Дай мне свою руку… - Оставайся в своей чертовой одежде, макне! - Я буду, буду, просто… ххммм… Рука Сынри резво ведет Джиёнову туда, где ей самое место – он трется о нее и старается приглушить свои стоны, закусывая губы и кусая щеки. - Нравится? - Иди нафиг, - смеется Сынри, тряся головой, обхватывая рукой Джи свою эрекцию. Ён нервно сглатывает – тонкая ткань такая мокрая. - А ты мальчик или девочка, мой Сынри, а? – шепчет он в ухо младшему, нажимая рукой сильнее. Так забавно смотреть, как дрожит Ри, - Ты такой влажный… просто нафиг промок… - Черт, какая ж ты задница! – жалуется Сынри, его брови сводит сразу и от возмущения и от удовольствия, и вдруг его откидывает назад так сильно и резко, что он чуть ли не врезает макушкой Джи в нос. - Хён! Отчаянный вскрик вызывает мгновенную реакцию старшего и он снова закрывает макне рот рукой. - Если ты разбудишь Сынхёна, то я скажу, что ты изнасиловал меня, - тихо предупреждает он друга. Эта угроза и яйца выеденного не стоит, но действует. Бедра Сынри дергаются вперед в воздух. После того, как Ён убрал руку оттуда, где она должна быть, он начинает отчаянно тереться о парня, нетерпеливо ожидая пощады – ведь он хороший и послушный, и к тому же – Джиён его лучший друг. Тихонько он дышит в руку Джи – никакого языка в этот раз – ожидая, когда же тот его пожалеет. По какой-то дикой причине, он этого не делает, и только получив доступ к воздуху, Ри хнычет. Джиён издевательски усмехается: - Ну, так ты собираешься себе помочь или нет? - А ты не можешь… то есть… хён, пожалуйста…. Я никому не расскажу.. - Господи, заткнись, - фыркает Ён, ведя рукой обратно к члену Ри, накрывая его рукой через пижаму. – Ты всегда спишь без трусов, мой Сынри? - Это не твоё… - но Сынни вовремя затыкается. Он сдерживает свой голос, сосредоточенный на руке хёна, на теле, которое так жарко прижимается сзади. Другой парень толкается в него теперь так сильно – он практически переворачивает Ри на живот, и он стонет на ухо Сынни, из-за чего по шее бегут мурашки. Как Сынхён может вообще спать в таком шуме? - Ну тебя нахрен за то, что ты так вкусно пахнешь, - ворчит Джи, его член пульсирует. Он зажимает кулак вокруг Сынри, вырывая изо рта того тихие мягкие всхлипывания. Они практически занимаются сексом, Джиён прекрасно понимает это, но они не перешагнули Черту, они в одежде и ничего не изменилось. Даже когда тело Ри замирает, и он кончает, бормоча имя своего хёна; даже когда Джи рвано двигает бедрами вперед и заглушает свой вскрик, кусая плечо младшего; даже когда они лежат, тяжело дыша, потные и дрожащие – даже тогда они просто Джиён и Сынри, и ничего не изменилось. Ри знает, потому что когда он оглядывается через плечо, с красным лицом, к которому странно прилипли волосы, Джиён просто улыбается ему. - На что ты смотришь, маленький извращенец? Боженьки, все такое мокрое. Его пижаме просто капец… Сынри даже хочется надуться, но нега рисует на его лице глупую улыбку. Он оборачивается и обвивает рукой своего друга, обнимая его от всей души. Люблю тебя, люблю тебя, Джиённи. Когда он откидывается на подушку, в глазах Джи играет огонек. - У тебя есть черный маркер? – спрашивает он, и Ри в тот же момент понимает, что удумал хён. Тихо смеясь, он выглядывает из-за плеча Джи. - Ты хочешь обрисовать ему лицо, да? Джиён моргает ему в ответ: - Давай, мой Сынри, ты со мной? Ри просто улыбается: -Я всегда с тобой, хён, - говорит он. И он почти уверен, что кто-то оставил фломастер на его столе. Конец.