5364 метра над уровнем моря
— Ну что там, когда новая группа? Это вторник. И это Брендон. У него большой красный нос и дорогие горные очки. Линзы причудливо блестят на солнце. Он до жути лениво выбирается из палатки с кружкой кофе в руках. Вид у него — пиздец довольный. Вид у него — счастливый. Брендон — еще одно оказательство что для ебаных вершин подходят ебаные люди. (джош это обожает) и (ага); — Без понятия, чувак, — говорит Джошуа Дан, поглядывая в сторону ближнего горного массива. Его пальцы мерзнут, они всегда мерзнут. Ногти синие, будто мертвые. — Погода портится. — Ага. Как очевидно, да? Еще одни будущие мертвецы? Джош медленно мотает головой. Тут на такой высоте любая реакция до ужаса замедленная. Секунда растягивается на ебаные две, а кровь перестает так часто приливать к сердцу. Ничего особенного, поистине. (жизнь) (ага). Джош не любит, когда кто-то из его лагеря умирает. Даже понятие умирает в теплоте этого не меняет. вот, механика: Брендон передает ему кружку и поворачивает голову в сторону Айленд Пика: где-то там далеко дует холодный ветер и возможно, живут боги, покрытые смыслом и тайной. Брендон иногда пишет об этом песни, а потом поет людям вокруг. Непризнанный гений, ага. Джошуа смотрит на кружку и читает: Хороший день чтобы жить. Особенно, если тебя зовут Брен*. Джошуа смотрит на Брендона Бойда Ури и ему хочется умереть от смеха.*
Когда они впервые встречаются, Джошуа не может оторвать своего взгляда. Он словно липнет, словно протягивается вперед и замирает и не существует ничего больше, кроме этого момента, потому что. потому что, что? ну вот что? У него это впервые за пять лет: он чувствует себя ебаным грязным подростком. (эмоциональным) и (голодным на прикосновения); Группа добирается ближе к вечеру: пять здоровых мужиков и один тощий пацан с красным рюкзаком на спине. На лице — пустое выражение. На лице — маска, тупая маска из разряда «не трогай меня». Джошуа спрашивает Марка о нем, но тот только разводит руками. — У него есть деньги, — говорит Марк, усаживаясь на свое одеяло при выходе с палатки. — Что нам еще нужно? Это самое главное. Джош кивает чисто машинально. Холод пробирает до костей и мысли сами по себе исчезают. Кому какое дело до человеческих историй и мотивов? Он хмурится и подпирает голову руками, наблюдая за Брендоном, что стоит чуть далее на небольшом подъеме и пытается уловить сигнал сотового: он пообещал Саре, что поздравит ее с днем рождения даже с этого континента. это чудо, что он все же придерживается своего обещания. И ему через десять минут удается это все же сделать — он победно вскидывает руки к небу и быстро говорит в трубку; Начинается снег. Снег укрывает лагерь, пряча под собой разноцветные флажки и палатки. Он точно понижает температуру еще на тыщу градусов, заставляет пойти и сделать себе вот чаю или горячего кофе. Джош смахивает перчаткой снежинку со своего носа и все-таки поднимается. Он делает несколько шагов, что отдаются ему невесомой болью где-то под ребрами, а потом ему на глаза попадается пацан. У него красная шапка: он смотрит куда-то наверх, в район вершины Эвереста и его руки невольно дрожат, но это от холода, конечно от него, правда? Джош думает о том, что он просто обязан познакомится с ним: он же работает тут уже херову тучу времени и ему нужно знать о том, почему этот мальчик все-таки решил выложить приличную сумму и пойти на сделку со смертью*. (так они это называют между собой), ага. Джошу не нравится то, что он смотрит внимательно, пытается найти детали — тупо, потому что его вообще не должен волновать этот почти-университетский-мальчик, он ведь только школу закончил, да? — Хей, — голос отдается хрипом, он едва достигает ушей парня. — Как тебя зовут? Пацан поворачивается: движение опять смазанное, неточное. У него под глазами большие синяки. — Эм, я Тайлер Джозеф, — он поднимает брови и снег падает ему на ресницы; херов милый мальчик. — Я с Огайо. — И что делает тут парень с Огайо, практически после школы, да? — Иду наверх, — его рука забавно поднимается вверх, перчатки туго обхватывают пальцы. — Куда же еще? Только наверх. — Что говорят родители? — Ну, они будут молиться. Они другого не знают, ага. Нужно же кому-то из этих католиков оставлять позади всех богов, которым молится отец. Джош прикусывает губу. Он смотрит в лицо этого Тайлера и улавливает ряд этих вот его кривых зубов. (джошу кажется это повернутым*, таким, блять, неясным). Джошу хочется прикоснуться языком к его зубам так сильно, что все это затмевает желание покорить Эверест. — Ладно, я тут не для того чтобы тебя расспрашивать, — говорит он, содрогаясь от холода. — Я присматриваю за тобой, всего-то. Я тот, кто пойдет с тобой туда, ясно и предельно выше земли и всего этого, понятно? Мне нужно смотреть за тем, чтобы ты остался живой. И да, меня зовут Джош Дан, но ты зови просто Джош. — Джош Дан, — голос Тайлера высокий; он будто пробует имя на вкус. — Ты уже что-то заканчивал или чего*? Джош пропускает смешок и треплет младшего по плечу. Он возвращается к себе, наблюдая за тем, как Брендон Ури проворачивает с Сарой секс по телефону*.1.
Джошуа смотрит на солнце так, будто это вода или теплый песок с островов Дюма. Оно достигает его лица, но совсем не греет — тоже самое, будто ты смотришь на то, как другие играют музыку, но сам этого сделать не можешь. Будто ебаное разочарование. Джош пьет чай (на самом деле это какая-то херня, что наворотил Ури еще с утра), и наблюдает за тем, как люди постепенно выбираются из палаток. Он отмечает, что большинство носит с собой разные воздушные баллончики — потому что да, это место съедает легкие и горячит кровь. Мальчишка Джозеф выбирается на улицу, приглаживая рукой волосы. Он реально напяливает шапку, потом перчатки и завязывает шнурки на своих ботинках. Осматривается по сторонам: на него кидают заинтересованные взгляды, но он тупо и беспричинно находит в снегу сосульку и принимается ее вертеть в руках. Брендон подходит к нему и что-то говорит, а потом Тайлер поворачивает свою милую голову просто к Джошу, встречаясь с ним глазами. Джош не понимает ничего, но окей, парень идет к нему и у него в руках все так же сосулька. — Привет, — говорит он, позволяя себе маленькую улыбку. — Там этот… эм, Брендон? Он, типа, сообщил, что ты должен меня, ну, обследовать или еще что. Он сказал, что он беспокоится моим дыханием и все такое. Что это вообще значит? — Ты же не думал, что открыв гугл и посмотрев на Эверест ты сможешь так легко подняться на гору? — Джош смеется. Он отмечает, как Тайлер наблюдает за этим. — Надеюсь нет. Так вот, тут приличная высота, ребенок, и это значит, что мы реально должны просто наблюдать за, ну, буквально-минимальными изменениями в твоем самочувствии. — О, — щеки у Джозефа становятся красными. Он хмыкает. — Ладно, эм. Так что? Джош переводит взгляд на его руки и видит все еще прозрачною сосульку. — Хочется чего-то пососать? Леденцов у нас нет. — Эм, типа того, — мальчишка смущенно вздыхает, но потом откусывает край сосульки; господи, ему что, пять? — Жаль, мистер Дан. Джош все еще охуевает, пока тот уходит в общую большую палатку. Брендон Ури вскидывает брови и смеется. Брендон Ури — мудак.:::
— Я должен послушать твое дыхание, — сообщает Джош, останавливаясь напротив аптечки. — И сердечный ритм. Мы должны понять нужен ли тебе баллон с воздухом. — Ладно, — Тайлер стягивает куртку, потом кофту. Он остается в футболке с каким-то мячом. — Только быстрее, тут так холодно. Джош кивает: да, он делает это все каждый день. Сотни разных людей разных национальностей. От этого иногда крутится голова. — Кстати, — спрашивает Тайлер, когда руки Джоша поднимают его футболку кверху. — Тут можно позвонить? — Родителям? — Что? Нет, Марку. Я должен ему рассказать, как тут круто. — Ну, ты можешь взять у меня сотовый. Или у Брендона. Он по вторникам спокоен, так что с радостью тебе его одолжит. Джош слушает дыхание парня. Потом сердечные удары. Он удивляется, почему его подростковое сердце бьется так быстро. — Еще три дня, да? — Три дня? — До подъема. — Да, — кивает Джош и его пальцы слегка задевают его поясницу. — Но если ты будешь в порядке, только в таком случае. — Боже, тебе что, сорок? Ты говоришь так, как мой дед. Джош улыбается и опускает футболку пацана. Он немного смешно отряхивает одежду, а потом просто садится на маленький раскладной стульчик. — Нравится тут работать? — Относительно, — честно отвечает Дан. — Понимаешь, все всегда не так, как ты этого хочешь. — Ты о чем? Джош наблюдает как щеки парня краснеют — серьезно? Он просто не может быть смущенным буквально от всего. Наверное, его уши красные тоже. (охуеть) — Погода всегда портится, люди умирают. Относительность, ага. Тебе, кстати, было холодно ночью спать? Тайлер думает: Джош видит, как что-то крутится в его маленькой голове. — Немного, — его голос дрожит. — Ближе к утру, но. — Но потом тебе стало тепло? — Да, — сообщает Джозеф. — То есть, знаешь, я подумал о том, что… точнее о том, что, ну. — Что вот, что действительно ощущают все там, да? — Да. Они смотрят друг другу в глаза. Джош делает к мальчику несколько шагов. Он просто должен быть уверен, что он сможет преодолеть все трудность при подъеме. (почему его это заботит) и (боже); Губы у Тайлера красные, обветренные. Он неловко их кусает: движения не точные. Джош аккуратно опускает свою руку и снимает шапку. Его пальцы касаются этих его волос, а потом и щеки. — Ты мне расскажешь зачем ты тут? Джош знает два случая: это ты или хочешь умереть, как герой, или ты просто хочешь доказать самому себе, что нужно продолжать жить в этом мире. Тайлер молчит, но он подается немного вперед и утыкается лицом в куртку Дана. (он все еще молчит): (он почти плачет): (он так напуган) Джош гладит его по волосам. Джош знает, что если этот мальчик умрет — это будет больнее обычного. Ну только почему-почему-почему-а? Глаза у Тайлер открытые и он следит за всем. Он садится ровно, обратно в свое положение, а потом прикусывает кончик языка. — Тайлер? Он молчит. Интересно, что заставит этого чертенка рассказать правду? это: 1.тупая боль внутри тебя. 2.тупое осознание внутри тебя. 3.что-то теплое, буквально не для этого места. Джош проводит пальцем по губам младшего: тот приоткрывает рот и обхватывает его губами. Джош охуевает; ну да, он делает это причинно и постоянно, но это уже слишком. — Что ты делаешь, Джозеф? — Рассказываю тебе, разве нет? Палец во рту нагревается, его хочется протолкнуть дальше. Это впервые вызывает у Джоша что-то сильное, что-то, что не идет в сравнение ни с чем; пиздец. Джош наклоняется и убирает палец: он едва касается губами тайлеровских губ, слыша как тот невыразительно скулит от потребности. Маленький проказник. Джош чуть прикусывает его верхнюю губу, а потом легко его от себя отстраняет. — Надеюсь ты понимаешь, что мне нужны реальные объяснения.*
Брендон пьет свое тупое кофе, не прекращая разговаривать. — Думаешь, все пойдет по плану? — Думаю да. Дальше Ури рассказывает о Саре и своем разговоре: оказывается, она ждет ребенка и это крутые новости. — Как же я его назову, — хмыкает Брендон. — Типа, Уайет? А если будет девочка, то Бэндит? * — Ты идиот, — улыбается Джошуа и забирает у него кружку с теплым напитком. — То есть, кто тебе даст право? Я на все сто процентов уверен, что Сара сама захочет выбрать имя. — Ага, и тогда жди кого-то вроде «сэма», да? Типа, пиздец, у меня так собаку зовут, ты понимаешь? — Это жизнь, приятель, — Джош пожимает плечами. — Зато имя подойдет и мальчику и девочке. — А что на счет твоего мальчика? * Джош прикусывает губу. Он механично смотрит в сторону, наблюдая за пацаном Джозефом, что пишет что-то себе в блокнот. Он иногда поднимает голову к небу, а потом опять словно перестает существовать. — А что с ним? — Он сегодня вылетел от тебя, словно ты его кипятком облил. В чем дело? — Без понятия. Они сидят еще пару часов, пока солнце не скрывается с горизонта. Джош думает о том, что нужно позвонить Джордану и спросить его про маму, но сдерживается. Ури оставляет его — у него еще планировка маршрута. Джош решает посмотреть, что же делает Тайлер. И он его находит. Тайлер лежит на спине, укрывшись одеялом и поет что-то себе под нос. Когда он замечает Джоша, он привстает на локтях и растерянно реально осматривается. — Привет, — говорит он, краснея. — Как дела? Что ты делаешь? — Смотрю, все ли хорошо, малыш. — Все окей. И я не малыш, мне, эм… восемнадцать. Джош закатывает глаза. Он залазит в палатку и закрывает ее. — Что ты делаешь? — Тайлер садится, он притягивает к себе ноги. — Эй, Джошуа Дан, блять, ответь мне. Джош фыркает, а потом берет часть одеяла и укрывается сам. Ему нравится общее тепло — особенно осознанное общее тепло. (это так хорошо) и (прекрасно). — Пришел выбить признание почему я тут? Джош не отвечает. Он подвигается ближе и притягивает мальчишку к себе. Его просто совершенно не смущает тот факт, что они знакомы второй день. Завтра они пойдут к горе, потому он должен сделать все сейчас. Потому что однажды его спросят — джош, если бы ты знал свою жизнь наперед, даже когда умрешь и все такое, чтобы ты сделал? * И Джош бы ответил — говорил бы важным людям чаще то, о чем я думаю. Тайлер пытается отстранится, но вскоре вымученно сдается. — И все? — Джош мягко целует его в висок. — А где слова, типа, «тебе никогда не словить меня живым»*? — Пожалуй, ты слишком много слушаешь джерарда уэя, — отзывается Джозеф, пропуская смешок. Его руки напряжены, он дышит совсем часто. Джошу хочется подстроиться под это дыхание. Он хочет дышать так с ним вместе. — Я его фанат, ага, — отвечает Дан, стаскивая кофту младшего. — Если хочешь, я могу согреть тебя. — Хочу. Джош молча снимает его футболку, всего секунду смотря на белый живот. Он тупо снимает и свою куртку, потом свой свитер и кидает куда-то в сторону. — Мои родители не одобрили бы это. — Их тут нет. — Надеюсь, я не буду гореть в аду. Джош тянет руки и опускает их на теплые штаны младшего. Он поддевает пуговицу и пытается их снять. На это все — пять минут; на все остальное — пожалуй, целая жизнь. Тайлер нервно кусает губы; кажется, он немного взвинченный. Джош избавляется от своих штанов тоже; прям как копия из копий. Он ложится на спину и притягивает мальчишку к себе, ощущая его голову у себя на груди. — Я не знаю, что я делаю, — говорит Тайлер. — Ты о подъеме на Эверест или о том, что сейчас происходит? — Ну, обо всем этом. Джош поднимает голову и смотрит на него. Он невольно наклоняется и касается его губ своими, ощущая тепло и запах сладких конфет. — Все-таки нашел что пососать, а? Тайлер глухо стонет, заливаясь краской. Но он опять позволяет себя целовать. Дан целует его уверенно, пытаясь добиться того, чтобы младший открыл свой рот и это, да, это происходит. Джош касается языком его неровных зубов. ::: еще чуть-чуть и он коснется его сознания, боже::: Тайлер обнимает его в ответ, кажется, больше совсем не дрожит. Джош накрывает его своим телом, раздвигая коленом его ноги, пытаясь показать ему всю прелесть трения. Тайлер позволяет с третьего раза: он задыхается, когда его бедра невольно толкаются в бедра Дана. — Это не то, что я планировал, — шепчет Тайлер сквозь поцелуй. — Я так не люблю ожидание, знаешь. — Это же чудно, — отвечает Джошуа, имитируя секс через одежду. — Когда ты что-то получаешь, ты ценишь это вдвойне, понимаешь? Тайлер пытается; плохо выходит, потому что он возбужден. — Секс под Эверестом, — хихикает младший. — Типа, как название книги, да? — Извращенной книги, котенок, — тут же отвечает Джош и проникает пальцами под резинку боксеров; он хочет делать эту целую ночь, раз за разом, хочет ощущать Тайлера-выпускника-старшей-школы, ага. — Попытайся больше не думать. Тайлер соглашается — он почти, что не думает. Джошу хочется попробовать Тайлера на вкус. Тайлер охуевает; он едва не кричит, когда Джош смыкает губы вокруг его розовой головки и начинает движение.:::
— Так все же, ты просто его грел? — сопит Ури, затягивая на себе лямки рюкзака. — Просто грел или грел-грел? — Ты ебанутый, — Джош помогает ему с оборудованием. — Это не твое дело, ага. Брендон хмурится, а потом улыбается, будто понял шутку, известную только ему. — Даже не думай делать вот такое вот лицо. — Какое, Джоши?***
С каждым новым уровнем сложности воздух убивает легкие. Джош тащит мальчишку Джозефа за курточку и они карабкаются дальше.***
— Знаешь, солнце тут так близко к нам, — сообщает Джошуа, когда они делают себе небольшой привал. — Но на самом деле оно почти не касается лучами этих участков горного массива. — Мне кажется, — еле-еле отвечает Тайлер. — Что оно мне не нужно, потому что я нашел свое, ага. (джош чуть не плачет) и (они скоро сделают свое дело);***
Эверест — место для героев или глупцов. Кто из них Тайлер Джозеф?***
— Ты расскажешь мне почему, а. — Почему я тут, да? Они карабкаются все выше, они убивают себя еще лучше. Брендон Ури уже обогнал их на добрых пять метров и еще так придурочно хохочет. Чертов везунчик. — Ну, — Тайлер кусает синие губы. — Я хотел увидеть мир вокруг и умереть. Джош понимает его; джош каждый день говорит себе тоже самое.***
Тупая шелуха. Мальчишка Джозеф лежит на вершине и плачет. Джош склоняется над ним и целует в почти мертвые губы. — Мы сделали это, — орет он, пока ветер почти что сбивает их. — понимаешь, малыш? Мы сделали это. — Вот это вы очевидные, — пыхтит Брендон Ури, поднимаясь в колен. — Говорите так, будто бы тут бога встретили. Джош пропускает слова Ури мимо ушей. Он наклоняется к Тайлеру и шепчет ему на ухо: — Если мы сделали это, то мы можем сделать что-угодно. Тайлер самими губами говорит что да, мы можем.::::
Относительно жизнь толкает нас на разные важные и глупые вещи. (абсолютно так) и (не так) и все это сразу. Мы пытаемся скрыться от себя, пытаемся уехать так далеко, как только можем. Мы пытаемся убить наших демонов. Джошуа Дан смотрит на своего мальчика в тот момент, когда солнце освещает его милое личико и думает о том, что это, возможно, спасение. Эверест приносит ему не смерть, нет. Эверест знакомит его с уникальным парнем, что едва дышит от этого всего, но что с каждым новым шагом убеждается в том, что нужно оставаться жить и нужно продолжать бороться. Джош знает, что вскоре они построят себе дом из золота*. (и вероятно)(это будет)
(музыка)