***
Солнце уже опустилось, но Мене не спешила бежать в дом. Ей нужно было полить сад — гордость госпожи Яшмы. — Мене, прости, — тихо проговорил мальчишечий голос сзади. — Ты ничего не мог сделать, — Мене мягко улыбнулась, поднимая голову. Сейчас в свете Луны, его волосы серебрились. Некоторые поговаривали, что в жилах наследника Иллюзиона течёт кровь лунян, но это были всего лишь слухи, да и платиновые волосы были хоть и редкостью, но все же не исключением. Краем уха Мене слышала, что у одного из будущих Тенно О были платиновые волосы, да и у самой девушки волосы были именно этого цвета. Она заставила себя оторваться от искорок на волосах парня, переведя взгляд на его глаза. Темно-серые, сейчас почти чёрные, но все равно в них столько нежности, доброты и заботы… — Я мог остановить Яшму! Я же… — Она старше, а ты ещё не полноценный Хранитель. Да и все нормально, я уже привыкла к её вспышкам. Она ведь такой стала после смерти господина, — с улыбкой ответила Мене. — Знаешь, Мене Адуляр, ты самая необычная девушка, которую я знаю. — Иди спать, Гелиос, тебе завтра на учёбу. И не дай Четверка, Яшма увидит тебя тут. Он только махнул рукой: — Как только стану Хранителем, я тебя отсюда заберу, ты куда больше имеешь право носить наряды, чем эти курицы. Мене чуть покраснела, заканчивая настройку автоматической поливки. Надо было ещё настроить платьедельную машину, чтобы у хозяйки на утро было новое платье, в угоду моде этой недели. Сон не принёс долгожданного облегчения: она-то думала, что после сегодняшних слов Гелиоса, ей приснится прекрасная сказка о жизни без Яшмы, рядом с Гелиосом, но вместо этого сон были странным, липким, тягучим и удушливым. Крики, чья-то рука, золотые глаза, мягкое касание и отчаянная мольба: «Выживи, ради всех нас, выживи!» Она верно разметалась по кровати, потому что очнулась от прикосновения к тёплому мягкому меховому боку кошки: — Ой, прости Лунни… — попыталась загладить вину перед своей подопечной, Мене погладила сонную кошку, которая в ответ растянулась и муркнула. На душе сразу стало легче, стирая ужас из сна.***
Утром Мене проверила запасы продуктов — заканчивались овощи и рис, за ними стоило сходить на рынок. Можно было, конечно, заказать и им домой доставит автоматическая система, но эти маленькие походы на рынок (которые поощрялись Яшмой, ведь так можно было избежать технических ошибок, да и порой автоматика посылала просроченные или испорченные продукты) были для Мене настоящей отдушиной. Если бы было возможно, если бы ей было куда идти… Проходя мимо прилавков, Мене одернула себя. Ну как без нее госпожа выживет? Она же не виновата в том, что ее любимого мужа убили луняне. Мене еще помнила прежнюю Яшму — веселую жизнерадостную светскую даму, которая иногда даже дарила ей, Мене, красивые украшения из разных камней. Довольная девушка, улыбаясь сама себе, шла по рынку, разговаривая с продавцами, которые, даже не смотря на практически полную автоматизацию торговли, все еще торговали продуктами своего производства. Это называлось экологически чистыми продуктами, и Госпожа Яшма ясно дала понять, что предпочитает их, а не всякую тепличную ерунду, выращенную бездушными машинами. Девушка представляла себе, как в будущем вот так же будет ходить и покупать продукты для Гелиоса. Внезапно мечтательницу, витающую в облаках, кто-то резко сбил с ног, но упасть она (да и опомниться) не успела — ее тут же вернули в вертикальное положение чьи-то руки. Мене подняла взор и чуть нахмурилась. Он ей показался знакомым: темно-русые волосы выбивались из-под капюшона странной куртки, чуть отдавая золотым в свете солнца, ярко-голубые глаза смотрели уже не испуганно — удивленно: — Простите, — сказал он, — я вас даже не заметил. В голове у Мене не осталось мыслей, а сердце забилось чаще, пока она рассматривала его, знакомые черты складывались в портрет того, кого она годами видела на всех экранах страны. В жизни он казался выше, а его куртка с капюшоном не имела ничего общего с теми хламидами магов или костюмами Хранителей, в которых он обычно появлялся на экране. — Кейлик! — окликнул мужчина в длинном плаще, лишь подтверждая ее догадку. Он глянул на Мене, от чего та чуть покраснела и внезапно осознала, что она даже не нанесла косметику, потом вспомнила, что вообще не пользуется косметикой, да и нет у нее никакой косметики. — Ах, да, простите, — он улыбнулся, коснувшись губами ее руки. — Мне надо бежать, — и он запрыгнул на каменную стену, что окружала рынок. Она сосчитала до десяти и лишь тогда решилась бросить взгляд на стену. Присутствие будущего Хранителя, казалось, осталось незамеченным. Мене наконец позволила своим мышцам расслабиться. Закончив с покупками, а также взяв несколько заказов на вышивку, девушка все еще была в странном мечтательном настроении, только вот вернуться к своим старым мечтам об уходе за Гелиосом у нее не получалось, все затмила улыбка…***
Дома было что-то слишком шумно. Слышался голос Яшмы, несущийся из гостиной, переругивающейся с кем-то незнакомым. — Жемчуг сделайте вырез поглубже. Она похожа на старуху, да и ткань понежнее выберите. Она должна быть похожа на нежную розу! Мене заглянула за угол. Яшма стояла, опираясь одной рукой о голографическую доску, изображавшую камин, в тяжелом кимоно с вышитыми хризантемами — он как раз гармонировал с репродукциями за ее спиной. С лицом, напудренным так, что оно, казалось, светится в темноте, Яшма и сама походила на репродукцию. На ней было столько косметики, как будто она собиралась куда-то пойти — но Мене знала, что Яшма практически не выходит из дома, предпочитая показывать свой характер за закрытыми дверями. Если она и заметила приход Мене, то проигнорировала ее появление. В центре комнаты стояли Агата и Жемчуг, обмотанные шелком и тюлем. Жемчуг приподняла свои светлые кудри, пока женщина, которую Мене не знала, возилась с линией выреза ее платья, одновременно проверяя что-то на планшете. Явно швея. Глаза Жемчуг сверкали, щеки пылали, а улыбка не сходила с лица — было видно, что она с трудом удерживается, чтобы не взвизгнуть от возбуждения и не пойти пританцовывая. Мене все же улыбнулась, в нежно-розовом светлая кожа Жемчуг светилась перламутром, оправдывая имя. Она сейчас действительно напоминала ангела — если вы не знали ее характера. — Агата, — Яшма позвала старшую дочь. Та явно не была довольна вырезом, но перечить матери не смела. Ее платье было под стать платью Жемчуг — узкий лиф, юбка в оборках — только оно было цвета красного вина, оттеняя благородную белоснежную кожу и темные волосы. — Давайте еще немного ушьем в талии. Незнакомка, колдовавшая стягивающими лентами над вырезом Жемчуг, отступила назад, что-то проверяя на планшете, и склонила голову набок: — Лиф уже и так очень узкий, — сказала она. — Мы же хотим, чтобы девочка смогла танцевать, не правда ли? — Мы хотим, чтобы девочка нашла жениха, — сказала Яшма. — Нет, нет. — Швея захихикала, стягивая парой нажатий по планшету ткань вокруг талии Агаты. Мене могла поклясться, что на лице той была злость. — Она слишком молода для брака. — Мне семнадцать, — высокомерно заметила Агата. — Семнадцать! Вот видите! Совсем дитя. Самое время пожить в свое удовольствие, так ведь, девочка? — Она мне слишком дорого обходится для удовольствий, — отозвалась Яшма. — И я возлагаю надежды на этот наряд. — О, не беспокойтесь, не беспокойтесь, Госпожа Яшма, в этом платье она будет роскошна как алая роза, — и, снова нажав на планшете управление стяжками, женщина вернулась к вырезу Жемчуг. Мене выдохнула. Им шьют новые платья, а она даже не может позволить себе поменять разваливающиеся башмаки. Даже со всеми технологиями, Яшме было жалко нескольких кредитов на стандартную программу обуви для служанки. Не удосужившись внимания ни Яшмы, ни ее дочерей, она пошла на кухню, где разложила покупки и мечтательно уставилась в стену, вспоминая мимолетную встречу. Но ее одиночество было не долгим. На кухню вплыла явно недовольная Яшма. — Ты была на рынке? Купила яблок? — Да, Госпожа, — кивнула Мене, стараясь не смотреть Яшме в глаза, та этого не любила. Она вообще почему-то не любила взгляда Мене, называя его ведьмовским и говоря, что раньше таких сжигали. — Апельсинов? — продолжила допрос Яшма. — Нет, вы не говорили… — Ты должна была догадаться! — разозлилась Яшма, ударяя девушку. — Бездарная тварь! Нахлебница! От второго удара было бесполезно отворачиваться: Мене знала, что за подобное ей бы досталось еще больше, поэтому, наученная горьким опытом, терпела. — А теперь убираться живо, и если найду хоть пылинку, следующая швабра будет из твоей гривы! — успокоившаяся Яшма вышла, оставив Мене, прижимавшую поврежденную руку к телу. Плакать было бесполезно — надо найти аптечку и приступать к уборке. Она почувствовала тепло — тонкие белые руки на ее ране, это Гелиос молча лечил ее. — Прости, — в глазах целителя блестели слезы. — Все нормально, было и похуже, — сквозь боль улыбнулась Мене. — Ты знаешь, что во Дворце будет через месяц бал? — Да, Яшма же там собралась пристраивать дочек? — Да кому они нужны? Вертихвостка и нравоучительница, — съязвил Гелиос. — Но Хранитель сказал, что на бал приглашены ВСЕ девушки старше шестнадцати! Ты тоже можешь придти, Мене. Хочешь, я достану тебе приглашение? — Я? На балу? Ну не смеши меня. У меня даже платья нет, не говоря уже о туфлях! — Ты подумай, ладно, Мене Адуляр? — он все еще держал ее руку в своей. — Хорошо, спасибо, Гелиос. Когда боль ушла, она, поблагодарив Гелиоса, отправилась включать уборочных дроидов и следить за ними.***
С утра привычно что-то тараторил головизор, утренние передачи для тех, кто собирается на работу чередовались с краткими выпусками новостей и какими-то интервью, как внезапно очередной рассказ о том, как правильно выращивать томаты сменился столом перед голубым экраном. За столом сидела женщина; ее лицо ничего не выражало, и только побелевшие костяшки пальцев на столе выдавали ее эмоции. — Мы прерываем трансляцию, чтобы сообщить экстренные новости. Сегодня, во время утреннего перелета из Дворца был сбит челнок Его Величества, Хранителя Рейегаля. Сам он в тяжелом состоянии доставлен в Центральный Госпиталь. Сейчас врачи борются за его жизнь. Охнув, Мене прижалась к дверному косяку. — Нам также сообщили, что делается все возможное, чтобы облегчить страдания Его Величества, главный Целитель уже прибыл в Госпиталь. Кроме того, во дворце нас официально заверили, что на расследование катастрофы брошены лучшие силы, как магического, так и технического отделов. Возможно также, что для выздоровления Его Величества потребуется дополнительно донорская кровь. Срочно требуются добровольцы. Возможно, что из-за случившегося ежегодный бал будет отменен. За Хранителя, за Планету, — закончила она традиционным лозунгом, хотя в этот раз восклицание было скорее вымученным, словно женщина с трудом сдерживала слезы. — Я знаю того, кто как раз годиться в волонтеры, в качестве донора… — съязвила Агата, — к чему ждать-то, отправить, пусть вообще хоть всю ее до суха высосут? Мене посмотрела на нее и злость встала комом в горле: — Хорошая идея, — прошипела она. — А ты тогда сможешь найти работу, чтобы расплатиться за свое чудесное платье. — Да мало что может случиться, — потянула Агата, поглядывая на служанку. — Мы не можем отдать Мене, — Жемчуг вцепилась пальцами в спину кресла. — Она еще должна закончить с вышивкой! Агата фыркнула и отвернулась от них. Жемчуг сморщила нос за спиной у сестры: — Прекратите препираться, — сказала Яшма. — Жемчуг, ты сломаешь ногти прямо перед балом, кому ты будешь нужна с короткими ногтями? Мене, кроме всего прочего, занимающаяся вышивкой различных орнаментов на платках и продававшая их на рынке, где точно такие же как Яшма господа отдавали предпочтение «ручной работе», постаралась быстро скрыться из виду. Она понимала, что Яшма никогда не отправит ее никуда, ведь это означало, что той придется работать самой и в саду, и делать заказы, готовить, ведь Госпожа не переносила полуфабрикатов, да и те деньги, что получала Мене за вышивки, тоже уходили Яшме, и той может не хватить пенсии мужа для того, чтобы покрыть расходы на ту жизнь, к которой она привыкла, а Мене была уверена, что ее мачеха сама и дня в жизни не проработала. Она гордилась, что «каменное» имя получила при рождении, чем не все Хранители могли похвастаться.***
Вся планета с затаенным дыханием ждала новостей из Дворца Хранителей. Информация о здоровье Короля Рейгеля поступала ежечасно, в госпитале неотлучно дежурили десятки журналистов, к пунктам сбора крови выстроились очереди. — Состояние Его Величества остается крайне тяжелым. Уже практически двенадцать часов врачи борются за его жизнь. Пришли предварительные данные от следственной группы, на челнок Хранителя напали представители Луны. В атмосфере был замечен один из их кораблей. — Вот гады, не хватило им блокады, так они убили нашего Хранителя, — прошипела Яшма, стиснув пальцы так, что ногтями до крови порезала ладони. Впервые за последние годы Мене видела на ее глазах слезы. Конечно, это ведь луняне и их попытки выявить природу невосприимчивости землян к их магии убили мужа Яшмы. А тем временем диктор продолжила: — Из-за состояния Хранителя было много споров по поводу Ежегодного Дворцового Бала, но наследник Кейлик сообщил прессе, что Бал состоится, как было запланировано ранее, и выразил надежду, что это принесет нам немного радости в это трудное время. Яшма лишь поджала губы — в ней боролись два противоречивых чувства — пристроить дочерей и воспитание — праздновать, когда правитель находился при смерти — это все же чересчур.***
Мене вернулась с рынка, неся в руках нераспроданные сегодня платочки и чип с перечисленными деньгами за проданные. Яшма явно не заметила ее прихода, говоря со своими «девочками». Те были явно чем-то недовольны, хотя как и всегда: — Мама, я не могу найти брошь, что папа привез мне из Западных Земель! — нахмурившись сообщила Агата. — А я не могу найти свой браслет, который хотела надеть на бал! — поддержала ее Жемчуг. — Я думаю, что знаю, где все это! — хмыкнула старшая, все еще сохраняя презрительно-торжественное выражение на лице. Что-то в их взглядах не понравилось Мене и она проследила за ними. И правильно сделала, ведь они пошли в знакомом направлении. Яшма, Агата и Жемчуг вошли в ту каморку, которую занимала Мене. — Откройте все ящики, — приказала Яшма, а Агата и Жемчуг уж слишком рьяно помчались выполнять ее требование. На пол полетели резной сундучок с вышивальными принадлежностями, старый планшет со стола, коробочка с иголками, а из сундука Агата, с омерзением доставала старые штопаные-заштопанные платья и раскидывала их вокруг. Мене влетела в каморку, смотря на творящийся беспредел с закипающими слезами на глазах: — Минуточку, вы что собираетесь обыскивать мои личные вещи? — Конечно! — произнесла Яшма, скрещивая на груди руки. — Остановитесь! Я не разрешаю! — Мене бросилась на Агату, пытаясь засунуть платья обратно. — Воры не имеют права говорить подобные вещи! — Воры? — у Мене разве что глаза на лоб не полезли от подобного несправедливого замечания. — Никто в жизни не называл меня вором. Да даже деньги, что я сама зарабатывала, забирали вы. Уж кого называть вором, так это… — она не смогла договорить, так как тяжелая рука Яшмы ударила ее по щеке. Она отлетела и ударилась о дверной косяк и наступила благословенная тьма.