Истории из Серебряного Тысячелетия

      Зима в тот год выдалась снежная. Прочитав в старых книгах о том, как на Земле раньше справляли Наступающий Год, Мелиселлия, при помощи слуг, решила во что бы то ни стало превратить Север в самый красивый уголок Земли, да какой там Земли — всей системы. Показать всем как она сама его видит. Да, разглядела его прекрасы она не сразу, но когда родилась Марселион, ее счастливая мама поняла, что ни на что не поменяет этот суровый край.       Гранат вызвалась помочь супруге сослуживца в ее, казалось бы, заранее проигранном деле, но сейчас, когда все украшения уже развешаны, Леди Юга не могла не согласиться, что вокруг все выглядит воистину волшебно. Только одно доставляло беспокойство огненной южанке — невысказанные, но тем не менее заметные терзания ее друга. Неужели милая и улыбчивая лунянка не замечает, как страдает и мучается Халкисайт? Не может человек одновременно быть таким добрым и черствым! Ну хотя бы тогда сказала бы прямо Халу, что не может ответить на его чувства, но ведь молчит, давая какую-то странную надежду, что по капле выпивала силы из ее формального мужа. Он ведь стольким пожертвовал ради нее!       В комнату забежала двухлетняя Марси, обещавшая стать просто неземной красавицей: золотые кудри и темно-фиолетовые глаза уже сейчас заставляют выделять ее среди сверстников. И хотя Хал не был ее отцом по крови, но более любящего человека девочка никогда не встретит. И может она, Гранат, сейчас вмешивается не в свое дело, но смотреть дальше на этот кошмар не позволяла ее огненная натура.       — Мелли, я тебе завидую.       Меллиселия фыркнула, на что-то указывая дочери:       — Заведи своих.       — Я не про Марси, хотя она — чудо. У тебя прекрасная семья: любящий муж, дочка-чудо.       Мелисселия вздохнула и немного нахмурилась. Гранат за эти годы научилась распознавать сканирующие лунные чары, а не имея природного иммунитета первое время с настороженностью относилась к новой хозяйке Севера.       — Ты ошибаешься… у Халкисайта ко мне ничего нет. Я ему бесконечно благодарна за помощь, которую он мне оказал, но он…       — Ты что слепая?       — Гранат, ты о чем?       — Ты просто тупая баба, если не видишь, как он на тебя смотрит, стоит только вам оказаться в одной комнате.       В голове Гранат мелькнули образы мужа через призму чужого восприятия. Неужели он так выглядит? Но почему она не видит… не чувствует…       Мелисселия чертыхнулась вполне по-земному, а затем подняла глаза на Гранат. В голосе звучала странная надломленность и почти мольба:       — Ты уверена?       Собеседница нахмурилась:       — Это же очевидно… Ты же…       Мелли лишь покачала головой, а затем вернула несколько заторможенную улыбку.       Гранат ушла, оставив в несколько мечтательном настроении подругу, надеясь, что ее другу будет легче и она ничего не испортила.       ***       Халкисайт с грустью проходил по украшенным залам. Нет, он восхищался бурной деятельностью своей супруги и результатами, но не мог без боли смотреть на ее довольное просветленное лицо, ее фигурку, которая словно эльф порхала по старинным залам, оставляя свой неизгладимый след, в котором любви к месту больше, чем к нему. Он отчаянно ревновал ее к этому дому, к слугам, к каждому, кому она тепла дарит больше, чем ему. Но надеяться он и не смел, лишь делал так, чтобы она была счастлива в его мирке.       До сих пор он не понимал почему она осталась после того как Селена вернула трон. Почему не осталась на Луне, ведь новая Хранительница доверяла ей настолько, чтобы сделать главой собственной Гвардии, но Мелли выбрала Землю, выбрала, как ему тогда казалось — его.       Они отпраздновали победу, их отношения были ровными… и холодными, как в самом начале. Даже в Тронном зале во время последнего столкновения с Селией в ее глазах было больше тепла, чем сейчас. Сначала он списывал это на беременность, потом на послеродовые состояния, но уже прошло больше двух лет, а ничего не изменилось. Может он и рад бы выкинуть это хрупкое эльфоподобное создание из своей головы и сердца, но уже не мог. И если бы он точно не знал, что у него иммунитет к лунным чарам, он бы был уверен, что это и есть магия. Но это было кое-что посильней лунной магии — настоящая, сжигающая, болезненная любовь без надежды на реализацию.       И все, что он мог сделать — это дарить ей счастье и возможность реализовать любые проекты, которые придут в голову и подскажет ее фантазия. Но он знал, что может дать ей больше, если бы только она лишь позволила…       — О чем ты думаешь? — тихий мелодичный голос вырвал его из мыслей. Рядом стояла Мелисселия, чуть склонив голову. Она была прекрасней всего, что он видел.       Он лишь замялся — ей не следует знать…       — О чем ты думаешь, Лорд Халкисайт? — за те слова, которые он ей сказал в самом начале знакомства он не один раз уже проклял себя. Она ведь ни разу не позволила себе назвать его как-то по-другому, хоть как-то, а не это официальное «Лорд Халкисайт», хотя откуда эта дрожь в голосе, или она лишь ему кажется.       О чем он думает? О ней, о ней и еще раз о ней. Всегда и всюду он думает только об одном — как ей, не случилось ли чего… Каждую минуту своей жизни, каждый миг и только ее существование заставляет его сердце биться. Как она этого не видит, ведь его друзья иногда подшучивают над тем, что все его мысли написаны на его лице…       Он посмотрел ей прямо в глаза, надеясь, что где-то внутри она все же заметит его.       Но она лишь склонила чуть голову:       — Знаешь, самая большая моя проблема — я — лунный маг.       — Я это помню, — ее ответ несколько огорошивал. Причем тут лунная магия.       — Я всю жизнь привыкла читать мысли людей не по их лицам. Почти всех могу прочитать… А тебя нет.       Халкисайт проморгался. Да, у него иммунитет к лунной магии, в голове мысли странным образом скакали. Что она хотела сказать? Что не замечает потому что… не знает как это делать?       — Так о чем ты думаешь?       Он прикрыл глаза, словно прыгая в бездну — ведь после этих слов ничего не останется как прежде. Он шел ва-банк, ставя на кон свое сердце:       — О тебе. Каждую минуту, каждый миг… — потребовалось отдышаться, словно он только что выплыл из омута, по спине пробежал холодный пот.       Мгновение, удар в висках, он ожидал приговора и собственного растерзанного сердца, потому что надеяться не смел.       Но вместо слов его губы обдало теплом чужого дыхания и упоительным прикосновением настоящего шелка. Спустя мгновение мягкие руки коснулись его волос, и только тогда, его мозг осознал происходящее, ошеломляя сердце неиссякающей силой исполненных надежд.       — Так о чем ты мечтаешь, муж мой? — шепот пробрал до костей, заставляя мурашки предвкушения бегать по спине.       И он показал ей, о чем он мечтает, там на втором этаже их дома: в красивых морозных узорах совершенно на неподходящих местах, в волшебном сиянии ледяной люстры, в странном сочетании обжигающе-горячих пальцев и морозного воздуха на обнаженной коже — результат неконтролируемого выброса стихийной магии.       И сколько бы не прошло лет, он всегда рассказывал, что он чувствует. И когда родился их сын, а через несколько лет дочь.       И когда был убит Кейлек — Халкисайт не скрыл это от своей жены.       И в последней вспышке Серебряного Кристалла, стоя на вершине замка Хранителей Севера и защищая его от вторжения полчищ тварей, они были вместе, неизменно рассказывая о том, что чувствуют.       Шангнак, Аляска, США. Наши дни.       Мелли Айгунак держала обеими руками чашку с горячим чаем, потягивая напиток, грела руки, смотря в окно на ледяной туман. Что-то в этом году слишком рано зима заявила свои права. Хлопнула входная дверь, привнося знакомый морозный запах и тонкий аромат апельсинов. Муж знал, чем можно порадовать ее в холодные зимние вечера:              — О чем думаешь? — Халл проследил за ее взглядом, положив сетку с фруктами на стол.       Мелли повернулась, чуть усмехаясь:       — По-моему, это моя фраза, муж мой.