daddy

      Жить с братом — тихий ужас. Жить с братом, которого ты, к тому же, хочешь до тесноты в штанах — вообще финиш. Но Чимин справляется. Точнее, справлялся ровно до тех пор, пока его младший братишка не стал совершеннолетним. Пора взросления прошла так скоротечно и незаметно, что было сложно уследить за развитием подростка. И теперь вместо низкорослого и дрыщавого паренька по квартире щеголяет высокий, подтянутый молодой юноша. Только вот у Чимина от одного вида прекрасного тела младшего голову кружит и член колом стоит.       Чимин правда справлялся, пока однажды не застукал полуобнаженного брата с пышногрудой девицей на своей кровати. То, что два молодых тела занимались утехами, не было удивительным или возмущающим, Чимин и сам помнит себя в эти годы. Только вот в груди все равно больно кольнуло, а от вида длинных наманикюренных ноготков на крепкой спине затошнило. Чимин бы с удовольствием забыл об этом, сделал бы вид, что ничего не видел, но красноречивый взгляд Чона в тот день, так и внемлющий «не твой, вот и бесишься», взбудоражил сознание Чимина. Он до сих пор помнит томный стон девушки и тяжелое дыхание брата — их слияние тел и плавные движения крепких бедер. От таких воспоминаний хочется вырвать себе волосы и приложиться пару раз головой об стенку — слишком болезненно Чимин все это переносит.       Чимин больно обжигается и отдергивает руку от кастрюли, тихо шипя. Из-за мыслей он совсем не обращал внимание на то, что делал, все действия — взять, слить, поставить, выключить — он сделал на автомате, потому и забыл про прихватку, прежде чем браться за горячие ручки. — Хен, ты не видел мое полотенце? — в кухню входит полуобнаженный брюнет, нарушая тишину. И вот надо было Чимину уткнуться взглядом в его торс, красиво выделяющиеся кубики, заметив, как капля пота плавно стекает по гладкой коже, утопая в тонкой полоске волос чуть ниже пупка.       Чимин шумно сглатывает вязкую слюну, переводя взгляд и замечая ярко выделенные острые ключицы, а выше — хуже. Даже отсюда видно маленькую родинку на шее парня, но сейчас все внимание привлекает выпирающий кадык, плавно дергающийся при каждом сглатывании. — Хен? — изгибает бровь Гук, ухмыляясь и опрокидываясь плечом на косяк.       Крепкие мышцы под кожей красиво перекатываются при движении, отчего дыхание вмиг спирает, а на чуть пухлых щеках появляется румянец. Чимин резко отворачивается, переминаясь с ноги на ногу и чувствуя неловкость каждой клеточкой своего тела. В последнее время он слишком часто залипает на тело младшего, бесстыдно разглядывая его. — Я п-положил на полку в ванной, — сипит Чим, нервно накрывая крышкой кастрюлю. — Синее твое. — Хорошо, — кивает Гук и направляется в ванную, но через мгновение возвращается, невинно улыбаясь. — Я сегодня в клуб. Вернусь поздно. — А спросить разрешение? — хмурится Чимин, посмотрев в глаза брата. — Я не собираюсь тебя никуда отпускать. — А я не собираюсь спрашивать, — усмехаясь, пожимает плечами Гук. — Через час меня ждут. Может, не вернусь совсем или не один.       Чонгук вновь скрывается за дверью, а Чим обиженно поджимает губы, откидывая полотенце и тихо злясь, в первую очередь, на самого себя. Так глупо и неправильно любить своего брата. Родного, мать вашу, брата, родную кровь. Но от этих мыслей и нравоучений легче не становится. Чувства засели прочно, окутывая своими объятиями Чимина полностью, погружая во мглу. На Чонгука он тоже злится, но уже в меньшей степени. Младший совсем не уважает своего брата и в своем возрасте пробует слишком много запрещенного. — Хен, а ты не видел мою одежду? — на кухню вновь заглядывает Гук, придерживая на бедрах полотенце и стряхивая с влажных волос капли воды.       Чимин от неожиданности вздрагивает и специально прячет взгляд, прекрасно замечая наглую ухмылку Гука, его выпирающие тазовые косточки и, кажется, даже лобок. — В т-твоем шкафу на третьей полке, — бормочет краснеющий Чимин. — Хм, — задумчиво прищуривается Чон, подходя к старшему ближе. — После той ночи ты так постоянно краснеешь при мне. Нравлюсь?       Прямой, без колебаний, вопрос выбивает из колеи, и Чимин на секунду теряется, испуганно глядя в темные глаза брата и безмолвно приоткрывая губы, с трудом выпуская воздух. — Сд-дурел? — выдыхает Чимин почти одними губами, упираясь ладошками в крепкую грудь брата, чувствуя подушечками пальцев всю прелесть молодой кожи. По телу пробегает разряд тока, пуская после себя приятные мурашки, и Чимину совсем не хочется сейчас убирать руки и отпускать Чонгука на очередную вечеринку, откуда тот уйдет в сопровождении готовой на все девушки. — Да шучу я, чего так напрягся? — хихикает Чон, потрепав мягкие волосы Чимина, и разворачивается на пятках, отправляясь в свою комнату.       Чимин облегченно выдыхает. Буквально несколько секунд назад его словно сдавливали в тисках, зажимая хрупкое тело и норовя его раздавить, до хруста костей. В последние дни Чонгук слишком часто затрагивает тему о той самой ночи, когда Чимин проснулся вместе с братом в одной постели. Он даже не помнил, как оказался там. И был абсолютно обнажен. Чонгук тогда сказал, что ничего такого не было и Чимин просто вырубился рядом с ним, а вот сам Чим почему-то сильно в этом сомневается. Алкоголь всегда плохо влияет на его организм, превращая в слабого и любвеобильного щенка. Поэтому Чимин предпочитает не пить, но сжирающие изнутри чувства и переживания иногда требуют выхода. Чимин позволяет себе изредка расслабиться, но только когда Чонгука нет дома. А в тот день все пошло наперекосяк и уже через тридцать минут после начала своего «психологического сеанса» с психологом-алкоголем, Чимин плакался в плечо младшего брата, что так не вовремя вернулся домой. С одной стороны, Чимин был бы не против того, что могло произойти в тот вечер, но, с другой стороны, воспитание не позволяет совратить собственного младшего брата. — Чимин-а, а где та футболка с железным человеком? — кричит из глубины квартиры Гук, в очередной раз прерывая мысли Чимина. — Посмотри в моей комнате, — хмыкает в ответ Чимин, после бурча себе под нос. — Вечно вещи разбрасывает… — А куда я ее мог положить? — снова вопит младший, заставляя Чимина вздрогнуть и психануть. — Под кровать глянь, — отвечает Чимин, медленно вдыхая и выдыхая. Сейчас надо успокоиться и дождаться, когда брат свалит из дома, чтобы выпустить пар и разбить пару тарелок. Так легче.       Чонгук вечно разбрасывает свои вещи по всей квартире, и Чимину нравится, что Чон не может найти их без его помощи. Только вот становится больно и обидно, когда Чон собирается в клуб, и Чимину так и хочется подольше задержать его дома, чтобы младший опоздал и никуда не пошел. Пусть хоть обыщет всю комнату старшего, только никуда не уходит.       Чимин прислушивается к тишине в квартире и задумчиво хмыкает. Через секунду его лицо вмиг бледнеет, а сердце пропускает удар. Все тело охватывает дикий ужас, и Чим даже не может сдвинуться с места несколько секунд. Парень резко дергается, добегая до комнаты и замирая у порога. Чонгук сидит на полу и держит в руках красную коробку, что была надежно спрятана под кроватью. На губах младшего лишь расплывается ухмылка, когда он замечает испуг на лице хена, и в мгновение ока Гук перескакивает через кровать, уворачиваясь от краснеющего Чимина. Парень откидывает крышку коробки, заинтересованно изгибая бровь. — Да ладно, хен? — издевательски тянет он и трясет коробку с ее содержимым. — Я и не знал, что ты таким увлекаешься. — Отдай немедленно! Это не мое! — пытается оправдаться Чимин, упираясь коленями в матрас и стараясь ухватить коробку. — И сколько ты спустил на это все? Дорого, наверное, стоит, — продолжает усмехаться Гук, доставая из коробки шарики различной величины на цепочке, повертев ими почти перед самым носом Чимина. — Тебя не касается, — нервно дергается Чимин, поджимая губы. — Верни. — А ты все это попробовал уже? — интересуется Гук, рассматривая дорогую смазку в красивой баночке. — Верни, кому сказал! — нервы уже на пределе. Чимину обидно и неприятно. Но в первую очередь — стыдно. — Подожди, а это что? — задумчиво хмыкает Чон, достав небольших размеров пробку. — О боже, так вот почему ты в тот день боялся даже сесть! Я как дурак реально верил, что ты упал и ударился… — Прекрати немедленно, — шипит краснеющий от стыда Чимин, пряча глаза и подползая к Гуку еще ближе. Младший ставит коробку на тумбочку и ловит растерянный взгляд брата, ухмыляясь. — Я хочу увидеть, как это смотрится на тебе, — Чон щелкает зажимами для сосков перед лицом брата, сдерживая смех от реакции старшего. — Нет! Это больно! — качает головой Чим, попятившись на кровати назад. — Уходи, не трогай ничего в моей комнате. — Ну как я могу оставить своего брата наедине с этой коробкой? — Чонгук слегка склоняет голову и направляется к Чимину, забираясь на его кровать. — Я ведь ревную тебя, хен.       Чимин бесшумно выпускает воздух и изумленно смотрит только на Гука, приближающегося к нему. В голове шумит рой из мыслей, и Чимин не может понять, что ему сейчас делать. — О чем ты? — все же шепчет он, задержав дыхание в ожидании ответа. — Зачем тебе это все, когда у тебя есть я? — хмурится Гук, натыкаясь на полное непонимание со стороны брата и пытаясь выискать в его глазах ответ. — Или у тебя кто-то есть?       Чимин прекрасно слышит грозные и ревнивые нотки в голосе Чонгука, прикусив губу и смущенно отводя взгляд. — Ты кому-то подставляешь свой прекрасный зад? — почти рычит Гук, сжимая пальцами скулы Чимина и притягивая его к себе, и выдыхает в пухлые губы. — Или же нет? — Не твое дело, — дергается испуганный Чимин, не понимая действий младшего. — Совсем недавно ты клялся мне в любви, — ухмыляется Гук, наконец, надавив на больное. — Ты говорил, что изнываешь от желания ощутить мой толстый член в своей заднице. — Н-не было такого, прекрати, — Чимин прячет взгляд и краснеет, как девственница в брачную ночь. — Было, — жарко выдыхает Чон. — В ту ночь, когда ты напился до беспамятства и уснул со мной.       Чим ошарашенно смотрит в карие глаза Гука, переваривая сказанные братом слова, и испуганно выдыхает, дергаясь и лишь причиняя себе боль — длинные пальцы сильнее впиваются в щеки, не позволяя отстраняться. — Отпусти немедленно! Ни с кем у меня не было, — шипит Чим, цепляясь пальцами за руку младшего. — Сейчас будет, — шепчет Чонгук, толкнув брата на кровать и нависнув сверху, сразу перехватывая его руки и не позволяя подняться. — Ты что делаешь?! — возмущается растерявшийся Чим, сжимая колени и извиваясь под младшим. — Беру то, что принадлежит мне, — пожимает плечами Гук, осматривая брыкающегося брата. — Это не смешно уже, отпусти, — почти жалобно просит Чимин, пряча свой взгляд от младшего. Чонгук, сам того не подозревая, просто издевается над его чувствами. — А по мне видно, что я смеюсь? — хмыкает Гук. — Ты даже не представляешь, как долго я ждал этого.       Чимин обмирает, завороженно наблюдая за влажными губами Чонгука, что сейчас несут несуразный бред. — Я влюбился в тебя, когда мне было еще шестнадцать. Не знаю, что произошло, но в голове словно перемкнуло. Твое тело, голос, запах… Все это сводит с ума. Я изнывал эти два года, что мы живем вместе. И мне до сих пор обидно, ведь тебе было наплевать на мои чувства. Я думал, что я какой-то неправильный, не такой, старался жить, как обычный парень — заводил девушек, смотрел порно. А потом в мою жизнь снова ворвался ты со своим пьяным бормотанием и горячими губами. Боже, я чуть Богу душу не отдал, когда вжимал тебя в постель и жадно, до последнего вздоха, целовал.       От слов Гука внизу живота все скручивается в один большой и приятный узел. Чимина легко потряхивает, как только он начинает думать о том, что у него был поцелуй. Поцелуй с Чонгуком. — Я думал, что можно больше не скрываться. А ты даже ничего не вспомнил — ни своего признания, ни поцелуев до утра. И я решил промолчать, боялся напугать, но сейчас, когда я понял, чем ты занимаешься, пока меня нет дома, я больше не собираюсь сдерживаться. Выбросим эти игрушки нахер, я ревную. — Ч-Чонгук? — сипло шепчет Чим, потянувшись к губам брата и заглядывая в его прекрасные глаза. — Перестань болтать, сделай уже что-нибудь. — Я накажу тебя, — хмыкает довольный Чон, ускользая от долгожданного поцелуя. — За то, что издевался и избегал, за то, что смотрел украдкой, боясь мне все рассказать. За то, что забыл нашу ночь, которая так и закончилась поцелуями. И, наконец, я накажу тебя за эти игрушки. — Боже, — выдыхает Чимин, прекрасно зная, что Гук действительно накажет. Больно и нежно одновременно. — Ты ведь любишь играть по-взрослому? — изгибает бровь младший, доставая из коробки металлические наручники. Чимин недоверчиво поглядывает на блестящие оковы в руках брата, шумно сглатывая. — Ты правда это сделаешь? — вновь шепчет севшим голосом Чим, невольно дергаясь, когда Чон пытается стянуть с него футболку. Гук слегка хмурится, подавляя брата одним взглядом, и все же добивается своего, отбрасывая мешающую сейчас ткань в сторону. — Руки давай, — приказывает Гук, пока от вибрации его голоса по телу старшего бегут приятные мурашки, рассыпаясь внизу живота приятными покалываниями.       Чимин послушно протягивает руки младшему, наблюдая за тем, как длинные пальцы застегивают холодный металл на его запястьях. Гук ухмыляется уголками губ, внимательно осматривая полуобнаженного брата взглядом. — Как далеко ты можешь зайти ради меня? — интересуется Гук, почти невесомо касаясь щеки брата и медленно проводя кончиками пальцев по его скуле, переводя взгляд на приоткрытые влажные губы. Дыхание Чимина на секунду спирает, и он теряется, не сразу понимая смысл вопроса. — Н-надо придумать стоп-сигнал, — судорожно выдыхает Чим, когда младший нагло переворачивает его, укладывая на живот, вниз лицом. — Сегодня я решаю, остановиться мне или нет, — ухмыляется Чон, обжигая покрасневшее ухо Чимина дыханием.       Парень заставляет Чимина поднять руки, лишая его опоры под собой, и прикрепляет наручники к спинке кровати дополнительной цепочкой, чтобы Чим, в случае чего, не сбежал. — Это жестоко, — хрипит Чимин, поджимая губы и разглядывая обездвиженные руки. Он не сразу замечает горячие ладони на боках и влажные губы на шее, поэтому запоздало реагирует, неожиданно для себя вскрикнув от короткого укуса. — Слишком громкий, — мурлычет довольный Гук, прикусывая проколотую мочку уха Чимина и отстраняясь от него на несколько секунд, чтобы достать из коробки кляп и бережно вставить шарик в приоткрытый рот Чимина, застегивая ремешок на его затылке.       Чимин протестующе дергается и недовольно мычит, пытаясь вспомнить, какие еще игрушки в этой гребаной, уже совсем не любимой коробке. — Тшш, сегодня я сделаю так, чтобы ты понял, что это не нужно тебе, — усмехается Чонгук, цепляя пальцами домашние шорты Чимина и стягивая их с шикарных ягодиц, совсем не обращая внимания на брыканья старшего.       Оглушающий шлепок разносится по комнате, и Чимин приглушенно стонет, чувствуя, как ягодицу прижигает от удара ладони брата. Чонгук на это лишь усмехается, опускаясь короткими поцелуями по выгнутой и напряженной спине старшего, обводя языком каждый выпирающий позвонок. Длинные пальцы оглаживают округлые ягодицы, а после цепляют последнюю вещь на старшем, стягивая мешающие боксеры. Чимин слабо ерзает, пряча покрасневшее от стыда лицо в подушке, и с осторожностью ждет дальнейших действий брата, невольно напрягаясь всем телом. Младший действует аккуратно и нежно, касается губами бережно и осторожно, вырисовывает непонятные влажные узоры на пояснице и целует в правую ягодицу, вслед больно кусая ее.       Чимин послушно меняет позу, поджимая под себя колени и прижимая их к груди. Руки начинают затекать в одном положении, что только добавляет масла в разгоревшийся пожар возбуждения и мазохистского желания. Чонгук сзади шумно и рвано дышит, изучающе любуется и откровенно издевается. Ему до мурашек нравится такой Чимин, нравится приказывать и быть грубым. Нравится владеть.       Кожаный ремешок касается разгоряченной кожи напряженного члена, на что Чимин подозрительно затихает, пытаясь понять, что делает Гук. Но осознание накрывает слишком поздно, когда возбужденный орган сковывают у основания. Кончики пальцев дразняще касаются головки, вырывая стон из старшего, который тут же заглушает противный, мешающий кляп. — Прогнись в пояснице, — хрипит Чонгук на ухо хена, касаясь его губами и облизнув маленькую серьгу, заставляя старшего заметно вздрогнуть.       Чим послушно оттопыривает задницу и с нескрываемым трепетом ждет. Надо быть конченым извращенцем, чтобы так беспрекословно подчиняться и слушаться, чтобы до боли в паху желать раздвинуть свои ноги перед младшим братом. Родным братом. Но Чимин давно смирился, давно принял свою тягу. И сейчас, чувствуя влажные пальцы внутри себя, он никак не может осознать, что вляпался в это не один.       Чонгук двигает пальцами рвано и грубо, раздвигает их внутри и никак не дает Чимину подстроиться. Слишком горячо и узко, отчего хочется забить на все эти игры и просто завладеть своим непутевым братцем прямо сейчас. Но для начала надо проучить непослушного мальчишку, который сейчас так по-блядски выгибается и несдержанно стонет. Кончики пальцев касаются заветной точки внутри, и Чимин весь содрогается, чувствуя, как тело начинает дрожать от удовольствия. Чонгук умело стимулирует комочек нервов внутри, поглаживая свободной рукой округлую ягодицу, однако парню кажется этого мало, поэтому он склоняется к шее уже хнычущего от возбуждения парня, принимаясь коротко и рвано целовать его кожу. Когда Чимин подстраивается под ритм младшего, Гук ловко убирает руку, смачно шлепнув брата еще раз. — Будь хорошим мальчиком, — бормочет обезумевший от такой картины Гук, судорожно облизывая губы и заглядывая в лежащую рядом коробку. Было бы неплохо испробовать все имеющиеся вещи, но Чон сам долго не протянет. Брата хочется до звона в ушах, а ширинка рваных джинс уже давно топорщится и наливающийся кровью член больно упирается в грубую ткань, но Чон терпит, прижимаясь к обнаженной спине брата своей горячей грудью. Футболку он так и не надел, но и к счастью, потому что то, что он нашел, куда интереснее.       Чонгук ловко открывает баночку со смазкой и обильно смазывает небольшого размера вибратор, не забывая поглядывать на замершего в ожидании Чимина. Старший прислушивается к каждому шороху и боится даже повернуть голову, прекрасно зная, что за это можно получить. У них не были обговорены правила, Чонгук не ставил никаких требований, он просто решил поиграть, но Чимин понимает его с полувздоха, послушно подставляя тело под ласки. — Ты готовил себя для меня? — с ухмылкой шепчет Гук, раздвигая аппетитные половинки брата и с нажимом проводя головкой вибратора по судорожно сжавшемуся колечку. Чимин с шумом выдыхает, чувствуя, как горят уши, и опускает голову ниже, не в силах терпеть этот позор.       Чонгук недолго мучает брата и принимается осторожно вводить вибратор, с каждым движением вгоняя его все глубже. Чим невольно выгибается, принимая игрушку полностью, и сильнее цепляется пальцами за длинную цепь, что мешает ему вырваться и убежать. — Мне кажется, ты немного прогадал с размером, — продолжает издеваться младший, прекрасно ощущая дрожь чужого тела. Он одним движением включает вибратор на максимум и умело меняет угол проникновения, заставляя Чимина заметаться. Старший давится накаленным воздухом и сильно дергается, когда вибрация проходит по всему телу, а после возвращается обратно, скапливаясь в одном месте. Чонгук водит кончиком языка по взмокшей шее, не собираясь помогать брату, и лишь подливает масла в пылающий пожар: пальцы касаются напряженных и дрожащих бедер, пока Чим сходит с ума от сильных ощущений. Когда-то он готов был кончить от одного голоса Чона, а сейчас терпит все эти издевательства, не в силах даже пискнуть в ответ. Ремешок больно сжимает член и не дает парню расслабиться, отчего тело начинает изнывать, а низ живота неприятно тянуть. Чимин чувствует, что он уже на грани удовольствия, и обжигающие поцелуи Чонгука нисколько не помогают, делая только хуже.       Младший резко дергает вибратор, почти полностью вынимая его, и одним толчком вводит его обратно. Чимин жалобно скулит, поджимая пальцы на ногах и кусая шарик во рту. Вязкая слюна стекает по мягкому ремешку, неприятно касается подбородка и капает на подушку, пока Чимин всячески извивается, мечтая сейчас только об одном — поскорее бы кончить. — Тебе нравится, м? — шепотом интересуется Чон, не позволяя Чимину отключиться и потерять связь с реальностью. Старший, уже изрядно вспотевший и весь напряженный, отрицательно качает в ответ, но продолжает держаться. Чонгук прекрасно видит все его страдания, но останавливаться не намеревается: он должен отыграться за все то, что ему пришлось пережить.       Чимин несдержанно вскрикивает и сильно дергает руками, чувствуя, как металл впивается в нежную кожу. Он сейчас с удовольствием закричал бы стоп-слово, если бы не гребаный кляп. Пугающее ощущение отпускает ровно в тот момент, когда Чонгук все же вынимает игрушку из брата, откидывая ее подальше. Однако возбуждение нисколько не спадает, из-за чего Чим неловко ерзает, пытаясь зажать возбужденный член бедрами, чтобы хоть как-то получить желаемую разрядку. — Еще поиграем? — хрипло смеется Чон, скользнув руками по бокам парня, ведя ими выше, по напряженным и затекшим рукам, по тонким поврежденным запястьям. Наручники спадают в ту же секунду, и Чим почти падает на постель, но Гук вовремя подхватывает его, аккуратно усаживая к себе лицом. Чимин смотрит на брата сквозь пелену возбуждения и даже не сразу осознает, что кляп оказывается в той же стороне, где и наручники. — Хватит, — как-то грубо выдыхает Чим, взволнованно облизывая губы. — Я не хочу больше использовать их. — А что же ты тогда хочешь? — изгибает бровь Чон, пододвигая брата ближе к себе и позволяя ему прикоснуться к своему обнаженному торсу.       Чимин ведет трясущимися пальцами по животу Чонгука, поднимаясь выше, к груди, где касается твердых сосков, цепляя их ногтями. Гук с шумом выпускает воздух, чувствуя, как от таких невинных действий все вмиг напрягается. — Позволь мне сейчас кончить, я не могу больше, — скулит неудовлетворенный Чим, нервно ерзая горящими после шлепков бедрами по смятым простыням.       Младший тихо усмехается и все же тянется к Чимину, сдергивая ремешок с его члена. Парню хватает лишь невесомого прикосновения длинных пальцев, чтобы непозволительно громко и позорно кончить, вцепившись пальцами в крепкие плечи брата. Чонгук целует подставленную шею, пока Чим приходит в себя, содрогаясь всем телом и сгорая от стыда. — Ну? Твои игрушки лучше меня? — интересуется Гук, успокаивающе поглаживая обнаженное бедро старшего.       Чимин реагирует как-то неоднозначно и резко валит растерявшегося парня на кровать, нависая над ним сверху. Он заглядывает в расширенные от шока глаза брата, пошло ухмыляясь и растирая пальцами свою сперму по крепким мышцам пресса. — Мы однозначно выбросим всю эту коробку, — с придыханием шепчет Чим, опуская ладошку на ширинку младшего. Чонгук вмиг расслабляется, приподнимая бедра и помогая брату стянуть с себя мешающую одежду. Чимин давится воздухом, рассматривая красивый член с переплетением набухших вен, и невольно отводит взгляд, смутившись. — Я действительно недооценил твои размеры… — Не бойся, мы аккуратно, — подмигивает Гук, не упуская шанса поиздеваться, и тянет брата ближе к себе, усаживая его на свои бедра. — Мой папочка позволит мне быть сегодня сверху? — игриво улыбается Чим, выбивая из легких младшего весь воздух одним взглядом.       Гук шумно сглатывает и слабо кивает, только привыкая к такому развратному братцу, и в следующее мгновение давится стоном — Чимин касается горячей плоти холодными от смазки пальцами, ведя ими по всей длине. Это нереально сносит крышу, и Гук уже успевает пожалеть о своих издевательствах над старшим, но тот не выглядит расстроенным и обиженным, словно он получал неописуемое мазохистское удовольствие. И Чон почему-то уверен, что это именно так. — Малыш, не торопись, — шепчет Чонгук, скользя руками по красивому телу Чимина. Парень смущенно смотрит на него сверху-вниз, позволяя парню касаться себя. Внизу вновь начинает все пылать, стоит лишь Гуку ощутимо сжать ладонями накаченные ягодицы и скользнуть пальцем меж них, обводя судорожно сжимающееся колечко.       Младший действует осторожно и не торопясь, снова возбуждая брата своей ухмылкой и своими умелыми касаниями. Чимину рвет тормоза, когда Чон судорожно вдыхает из-за случайного прикосновения к себе, и потому он наклоняется к шее младшего, обжигая ее дыханием и неуверенно касаясь губами. — Кто лучше: я или твои бывшие? — почему-то шепчет Чим, медленно целуя шею Гука. Чон хмыкает, делая вид, что задумался, и в следующее мгновение получает болезненный укус в шею, который вскоре станет небольшим, но ярким засосом. — Да шучу я, — тихо смеется Чонгук, поглаживая бедра старшего и касаясь его там, где он сам себя никогда бы не коснулся. — Конечно ты, малыш. — Тебе нравится чувствовать себя старше? — вдруг осознает Чим, вмиг выпрямляясь и с интересом заглядывая в глаза почему-то смутившегося брата. — Н-немного, — слабо кивает тот, удобнее укладываясь под Чимином.       Старший неоднозначно хмыкает, но через пару секунд довольно ухмыляется, обводя пальчиком каждый кубик красивых мышц. — Значит, моему папику нравятся послушные мальчики? — бормочет возбужденный Чимин, заводясь лишь от одного обращения к Чонгуку. На младшего это действует точно так же, отчего он закусывает губу, сильнее сжимая бедра парня в своих пальцах. — Тебе можно быть непослушным, — ухмыляется Гук, помогая брату приподняться. Чимин на секунду замирает, глядя прямо в глаза младшего, и поджимает губы. — Что же мы творим, — хрипло шепчет он, очень медленно опускаясь на твердый член брата. — Любим друг друга, — в тон ему выдыхает Гук, прикрывая глаза, когда головку сжимают внутри. Чимин судорожно выдыхает, упираясь ладошками в грудь брата, чтобы иметь под собой опору.       Чонгук придерживает парня, не позволяя ему делать резких движений, и одним толчком проникает наполовину, срывая с полных губ рваный стон. Чимин нетерпелив, ему уже хочется опуститься полностью и показать младшему, какое удовольствие он может подарить ему, однако Гук не спешит, позволяя брату привыкнуть и двигаясь до безобразия медленно. Чонгук одним движением толкается на всю длину, отчего Чим выгибается и ощутимо царапает его, цепляясь ногтями. Старший болезненно всхлипывает, но не останавливается, тут же начиная двигать бедрами, сжимаясь вокруг члена Чонгука. — Малыш, прогнись немного, — просит уже ничего не соображающий Гук, надавливая на поясницу Чимина.       Длинные пальцы смыкаются на аккуратном члене старшего, на что Чим сладко стонет, послушно прогибаясь в спине и упираясь ладонями в бедра брата позади себя. Чонгук подвиливает тазом, толкаясь навстречу Чимину, но тот набирает свой темп, наблюдая за младшим. Тело уже ноет и требует отдыха, но внутри все скручивается от внимательного взгляда Чонгука. Слишком хорошо, чтобы отказываться. Слишком запретно, чтобы это было правдой.       Чимин никогда бы не подумал, что когда-нибудь он будет вот так стонать и извиваться, что будет жалеть об упущенном времени и нереализованных возможностях. Игрушки, валяющиеся где-то на полу, будут выброшены в обязательном порядке, и Чимину даже не жалко потраченных денег. Все же именно благодаря им он сейчас срывает голос от плавных, но глубоких толчков младшего. — Па-а-апочка-ах, — выходит пошло, с придыханием, и Чимину это ужасно нравится. Чонгук смущенно ухмыляется и понимает брата без лишних слов, набирая темп и толкаясь с каждым разом все глубже и резче.       Чимину хватает всего несколько движений, чтобы сжаться всем телом в очередной волне эйфории и кайфа. Капли пачкают ладонь Гука и попадают на его живот, пока сам парень усердно закусывает губу и жмурится, с силой сжимая свободной рукой бедро старшего и обильно кончая внутрь него. Ослабленное после двух крышесносных оргазмов тело валится сверху на Чонгука, который еще находится в прострации, слыша в ушах только писк и собственное сердцебиение. — Мы все же оставим одну игрушку, — хрипит Чон через несколько минут, лениво поглаживая разомлевшего брата по волосам. — Какую? — тихо отзывается старший, вдыхая аромат потного тела брата. Его самого покалывает маленькими иголочками, но это приносит такое душевное спокойствие, что Чим готов хоть каждый день терпеть подобные наказания, лишь бы быть счастливым. — Небольшую плеть, — ухмыляется Гук, обхватывая губами сережку на ухе Чимина. — Должен же я как-то воспитывать тебя…       Чимин смущенно смеется и льнет к взмокшему телу брата еще ближе, прикрывая глаза и наслаждаясь невесомыми прикосновениями к своим волосам. Все же страдания ребят оправдались, но теперь в их жизни все кардинально поменяется. Однако ни Чонгуку, ни Чимину это не страшно, ведь главное — быть рядом. И изредка заглядывать под кровать Чимина.