Jealousy

— Прекрати! Лиам, ты слышишь себя? — Нет, я не слышу себя! Я только слышу о вашем прошлом! — Данбар нарезает круги по комнате, в нем кипит энергия, которая плавно перетекает в злость. — У нас с ней нет прошлого! Да, мы оба заигрывали в прошлом году, была некая симпатия. — Скотт опускается на свою кровать и трет лицо ладонями. Ему уже опаскудило спорить со своим парнем. — Она не заигрывала с тобой! Не за-и-гры-ва-ла, слышишь? — блондин нарочно повторяет слово по слогам, надеясь, что именно так достучится до МакКолла. Скотт лишь в очередной раз глубоко вздыхает и переводит взгляд на него, ожидая, что еще скажет младший. Но он ничего не говорит. Лиам просто оглядывается на альфу и ему хочется просто сломать что-нибудь. Он любит Скотта. Но с его прошлым мириться не желает. Скотт принадлежит ему. Только ему. Но Малия каждый раз вырывается из прошлого и напоминает о декабре. Эти интрижки МакКолла и Тейт выводят из себя даже если они уже в прошлом. Данбар все это время пристально смотрит на Скотта. Внутренний волк мечется и хочет разодрать кого-нибудь. Неважно кого. Просто выпустить пар, просто успокоиться. Он просто выходит и хлопает дверью, не рассчитав силы, пугаясь этого самого хлопка. Данбар просто покидает дом МакКоллов и не желает видеть сейчас кого-то. Лиам сидит на кровати подавленный. Он понимает, что Скотту обидно, но разве Данбару не обидно? Не обидно видеть каждый раз это особое отношение МакКолла к Малии? Не обидно видеть это, а потом понимать, что у старшего что-то осталось к этому койоту. Малия... Она начинает даже подбешивать, если вспомнить, как МакКолл ухлестывал за ней в декабре. «Ревность — это нормально?» — только и крутится в голове парня. Он чувствует легкую злость и обиду на своего альфу за такое агрессивное отрицание в свою сторону. Но и принимает свои ошибки. Скотт мечется по своей комнате и активно думает. Думает как извиниться. Думает, какой он все же подонок, что вечно только и срывается на своего бету. И это не может не доказывать всю ущербность и слабость альфы. Парень в который раз садится на кровать и трет ладонями лицо, вздыхая. За сильным чувством вины также скрыта обида. «Неужели спустя 10 месяцев Лиам так и не понял, что дороже и нужнее его у меня нет и быть не может?» — спрашивает себя Скотт и разглядывает пальцы рук, которые почему-то резко затекли. МакКолл подрывается с места, вылетает в коридор и наскоро надевает ботинки и куртку. Он бежит по пустой, холодной улице. Карабкается по стене чужого дома, стараясь не сорваться и остаться незамеченным. Скотт влезает в знакомое окошко и на ходу снимает ботинки и скидывает с плеч куртку. Он подрывается к младшему, который подскочил с кровати, как только увидел альфу. Скотт подходит и просто жадно целует своего бету, бережно обнимая за талию, стараясь передать через этот смазанный поцелуй все то, что чувствует сам. Всю боль, обиду, печаль, сожаления и даже извинения. Он знает, что Лиам не одобряет подобного рода примирительные вещи, но ничего не может поделать с самим собой. Ему дико хочется. Очень хочется. И это не животное влечение, нет. Скотту хочется просто быть ближе к своему парню, хочется обнять, ощутить излюбленный вкус губ и наказания в качестве укусов. МакКолл скучает, а такие моменты выбивают из колеи обоих. Ему дико стыдно за очередной сорванный вечер, и он хочет извиниться. Но, черт возьми, МакКолл не умеет извиняться со смыслом. А банальное и совсем неискреннее (хотя на деле самое искреннее, но Скотт думает, что Лиам не верит в эту самую искренность) «прости» здесь просто неуместно. МакКолл не умеет извиняться правильно. Так, чтобы ему действительно поверили в его сожалении, в том, что он понял свои косяки и сожалеет. Но больше всего Скотт ненавидит, когда заставляет своего парня грустить или плакать из-за себя. МакКолл ущербен, непутев, неграмотен, но Данбар сделает из него человека.