Безумие в тебе

Том был обычным парнем. В школе без проблем пробился в команду по американскому футболу. Позиция тайт-энда. Ему нравилось блокировать защитников и время от времени принимать пасы. Небольшое разнообразие в игровой суматохе. Адреналин, крики и подбадривание толпы. Все это нравилось Тому, но точно в такой же степени это любили и остальные игроки. Когда ты в команде, индивидуальность одного человека становится общей. Теперь вы одно целое. Вас не различить. Одинаковая форма, общая надежда и один азарт, охвативший всех. Отец Тома, довольно строгий мужчина и бизнесмен до мозга костей, вначале гордился сыном. Он считал, что юноша вырастет сильным мужчиной. Ему казалось, что этот спорт достаточно жесток, чтобы закалить будущего преемника не совсем легального бизнеса. Но каково же было его разочарование, когда бизнесмен понял, что на поле Том сливается с остальными. Что он не хуже и не лучше. Да и позиция у парня совершенно неприметная. Но будучи рассудительным, мужчина отбросил свои нелепые мысли в сторону. Это же только игра. Вот только со временем он понял, что Том всегда сливается с серой массой. В нем нет нужной жилки и остроты мышления, необходимой бесчувственности или хотя бы толики жестокости. Он никто. Бесхребетное создание. И Томас точно недостоин того, чтобы стать преемником своего отца. Другое дело младший сын бизнесмена. Бредли уже давно выделялся среди своих сверстников. Он был лидером. Хитрым и расчетливым. На своё шестнадцатилетие Бредли жестоко изнасиловал одноклассницу. Его отец не поощрял этого поступка, но был горд тем, как легко Бредли самостоятельно решил проблему до того, как слухи расползлись по округе. Парень до того запугал девчонку, что та, не видя другого выхода, выпрыгнула из окна. К слову, она была из многодетной семьи: три брата, две сестры и оба родителя. Они еще долго плакали и скорбили по ушедшей из этой жизни дочери и сестре. А Бредли уже через неделю встречался с новой девушкой, и не вспоминая о неприятном происшествии. Хотя в глубине своего сознания он понимал, что ему понравилось доводить девушку до нервного срыва и желания умереть. Это словно загонять зверя в ловушку и раз за разом ранить его, вгоняя острые ножи глубже под кожу, и получать удовольствие от чужой боли. Это так сладко и необычно. Словно наркотик, которого хочется всё больше и больше. Тогда Бредли впервые понял, что ему нравится унижать, избивать и насиловать хорошеньких девушек. Собственный фетиш, от которого юноша был в восторге. Бизнесмен видел насквозь своего младшего сына и был чрезмерно горд им, в противовес этому ненавидя старшего сына за мягкохарактерность. Бредли достаточно жестокий и хладнокровный. Такому можно доверить огромное состояние и власть. Он это оценит и в дальнейшем сможет значительно приумножить данные ему деньги. А Том… Том такой же как все. Он серая масса. Слишком мягкий и добрый. Размазня. Том чувствовал негативное отношение отца к себе, но все также продолжал жить своей жизнью. Ему нравилось быть одним из беззаботных школьников. Да и продолжать дело отца он не собирался. Для себя он выбрал другой путь. Поступит в университет, а потом станет врачом. Банально, но Тому это подходило. Не потому что он мечтал спасать людей. Просто профессия была довольно востребована, и, выбрав ее, Том в дальнейшем сможет не зависеть от отца. В старших классах каждую субботу гремели вечеринки. Чаще всего они затягивались на все выходные. Джереми, лучший друг Тома, безумно любил эти шумные сборища и каждый раз тянул парня с собой. Зимой они часто выбирались на пустыри и огромной компанией играли в захват флага. Летом вечеринки чаще всего проходили на пляже. На одной из таких Джереми слишком сильно перебрал текилы и решил сделать себе татуировку. Необдуманное решение, но Том был настолько пьян, что просто не смог остановить друга. В это время он валялся без сознания на шезлонге. В тот день у Джереми появилась татуировка на шее, которую он потом старался скрыть за высокими воротниками футболок. Не каждый поймет, почему он сделал татуировку имени Тома. И лишь эти двое знали, что ближе друг друга у них никого нет, и Джереми таким образом пытался показать, как дорога ему эта дружба. Том прекрасно знал, как можно достать алкоголь, где раздобыть поддельные права и каких старшеклассниц лучше обходить стороной, ведь те раздвигали свои ноги абсолютно перед всеми и, естественно, могли заразить тем же триппером. Том брезговал такими связями, предпочитая даже в сексе с девственницами использовать презерватив. Основы безопасного секса стали для него высшим принципом, который он не переступал, как бы ни был пьян, и как бы сильно ему ни хотелось трахнуть какую-нибудь девку. Но в этом мире ничего не вечно. Все рушится. Все ломается. Все исчезает. Так и этот принцип треснул, стоило Тому увидеть того паренька. Подросток с внешностью хулигана. Растрепанные светлые волосы, загорелая кожа и такие манящие губы. Только один взгляд на него, и Том уже весь горел. Он хотел того парня. Без презерватива. Трахнуть так, чтобы сперма оказалась глубоко внутри него. Заполнить парня до краев и наблюдать за тем, как сперма Тома вытекает из маленькой растраханной дырочки. Впервые в жизни Том захотел кого-то настолько сильно. Это стало навязчивой идеей и сумасшествием. Грубым животным желанием. Со временем Том понял, что влюбился в парня по имени Оливер. Вот только немного позже он узнал, что пареньку только тринадцать. От этого стало плохо. Даже больно. Для Тома Оливер был еще совсем ребенком, а его желание казалось противоестественным. В те дни парень ощущал, как крошится на мелкие частицы его внутреннее спокойствие. Разбивается на маленькие осколки и острыми краями ранит душу. До глубоких порезов и кровоточащих ран. Моральная боль куда ужаснее, нежели телесная. Том просто не мог запачкать того, кого считал ангелом. Тем более он понимал, что в таком возрасте Оливер слишком чист для него. Чересчур невинен для тех извращенных вещей, которые Том хотел проделать с ним. Он был недостоин Оливера. Понимая все это, Том запретил себе даже приближаться к объекту всех своих желаний. Иначе Том просто не смог бы удержать себя в руках. К счастью, Оливер был из Детройта, а в Уэстминстер приезжал лишь летом, чтобы погостить у своей тети. Так было легче. Тому не приходилось сдерживать себя круглый год. Лишь два жарких летних месяца. Но, черт, какими тяжелыми были эти шестьдесят дней! Том знал, что Оливер где-то в городе, и, сам не желая этого, искал его взглядом, а вечером трахал какую-нибудь девчонку, представляя на ее месте блондина. В тот день, когда Том впервые увидел Оливера, он пропал. Юноша понимал, что сделает для него все, что угодно, поэтому, подставляя того наркомана, он не сомневался в своих действиях. Впервые в жизни он желал живому человеку смерти. И когда шел в участок, чтобы взять вину на себя, он тоже не сомневался. Оливер в колонии не выживет, а Томас в тюрьме не пропадет. Так он себя успокаивал. Джереми приютил Тома, когда его выгнали из дома, и долго отговаривал друга от такого решения, но тот был тверд в своих намерениях и не собирался отступать. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что больше не увидит Оливера. Том больше не хотел находиться рядом с тем, кого так любил, ведь даже своим желанием помочь он сделал только хуже. Том считал себя сильным, но те дни были для него словно Ад. Слишком тяжело вытерпеть все. Иногда хотелось, чтобы все оказалось ужасным кошмаром, и, открыв глаза, он вновь оказался бы на какой-нибудь вечеринке, а рядом неизменно был бы Джереми. Веселый и шумный друг, с которым они общались еще с младших классов. Том прекрасно помнил, как отец кричал на него, обещая уничтожить. Но за этой злобой Том увидел радость. Его отец был рад избавиться от своего нелепого сына. В те мгновения он понял, что мужчина сделает все, чтобы Том сгнил в тюрьме. И не ошибся. В том месте были свои правила, законы и наказания. Серые стены давили на сознание. Они угнетали и уничтожали любые надежды. От них воняло сыростью, старостью и гнилью. Все в потеках и кровавых пятнах. И, прикасаясь к кирпичам, под пальцами можно было ощутить тонкий слой слизи. Том готовился к самому худшему, но все его ожидания оказались слишком нелепыми по сравнению с реальностью. Все равно что сравнить крошечную песчинку с бескрайней пустыней. Его поселили в блок D. Место, где обитали опущенные. То есть те, кого имели остальные заключенные. Отец постарался. Несложно догадаться, что мужчина желал для своего сына самой ужасной участи и ради этого не поленился приплатить нескольким охранникам. Особенно среди них выделялся толстый и уже лысеющий мужчина по имени Бен. От него воняло кислой капустой, из-за чего Том чуть не блеванул, когда охранник тащил его в камеру. Юноша не мог понять, как может существовать некто настолько мерзкий. Даже смрад тюрьмы не казался таким противным, когда рядом находился Бен. Он был невысоким. Немного ниже Тома. Сильным его тоже нельзя было назвать. Своими пухлыми пальцами он впился в плечо Тома, но ничего, кроме отвращения, юноша не почувствовал. Мужчина несколько раз невзначай похлопал Тома по заднице и похотливо облизнулся, таким образом давая понять, что положил на него глаз. От этого становилось еще более мерзко. Камера была небольшая. Две двухъярусные кровати, но в комнате находилось десять человек. Том был одиннадцатым. Все заключенные старше парня. Худые, поседевшие, облезлые, и большая часть мужчин без передних зубов. Только один парень был примерно одного возраста с Томом. Позже юноша узнал, что его зовут Честер Флитчер, и тут он сидит за кражу. Честер был словно побитая собака. Вечно сгорбленный и настороженный. Редко говорил и часто осматривался по сторонам. Взгляд потухший, словно у человека, который давно распрощался с жизнью. Спал он под кроватью. Там было совсем мало места: можно было только протиснуться и спать на спине, но Том заметил, что Честер любил это место. Вся ирония в том, что там он был как та же собака в конуре. Заключенные окинули Тома безразличными взглядами и продолжили заниматься своими делами. Только один мужчина лет тридцати кинул ему затхлое покрывало и кивнул в сторону угла. Так он объяснил, что теперь там место Тома. Юноша не стал спорить. Спать на кровати он точно не хотел. От них за версту воняло мочой, матрасы уже давно покрылись черным грибком, а на всех подушках виднелись желтые пятна. Да и на кровати заключенные спали по несколько человек. Ютились, словно тюлька в банке. В первый день Тома никто не трогал, но во время обеда и прогулки юноша ощущал на себе множество взглядов и бесконечное количество раз слышал слова «свежее мясо». Эти слова были произнесены с явным презрением и насмешкой. Для остальных заключенных он был лишь смазливым новеньким, которого они вскоре сломают и сделают местной шлюхой. Такой же грязной и облезлой давалкой, как и все остальные в блоке D. Многие делали ставки, как долго Том будет выглядеть как нормальный человек. Когда тебя каждый день трахают по десять человек, ты становишься лишь оболочкой прежнего себя. Его сокамерник посоветовал не сопротивляться. Тогда возможно будет не так больно, и юноше не выбьют передние зубы. Как бы там ни было, за Томом пришли только ночью. Он не спал. Просто не мог заснуть на твердом и холодном полу. Даже смешно. Во всем мире жарко, словно в печке, а тут вечный мороз. Или холодом веяло от самой обстановки? Когда Тому на голову надели мешок и связали руки, никто из его сокамерников юноше не помог, хотя Том знал, что они уже не спят. Том вырывался, брыкался и пытался кричать. Ему закрыли рот сквозь жесткую ткань мешка, заломили руки, после чего куда-то понесли. Кинули на твердый пол и начали срывать одежду. Юношу прошиб холодный пот, а в груди болезненно заныло. Он по-прежнему пытался вырваться. Хотя бы перевернуться на спину или вырвать руки из цепкого захвата. Но все бесполезно и тщетно. Несколько ударов в живот и по лицу. Во рту металлический привкус крови, а связанные руки предательски подрагивают. Впервые в жизни страх граничил с истерикой. Хотелось от бессилия выть и материться. А насильники наслаждались его испугом и с упоением наносили всё новые удары. Мерзко, больно, страшно и холодно. Да, этот холод опять преследует его. Впитался в кожу, плоть и в сердце. Том понимал, что больше никогда в жизни ему не будет тепло как раньше. Том не был слабым, но против пяти человек он ничего не мог сделать. Слишком поздно пришло осознание собственной никчемности. Так резко и внезапно, что против воли захотелось расплакаться. Он взрослый и крепкий парень, но готов был плакать словно какая-то девчонка. Нечасто на душе бывает так паршиво. Чужие руки на собственном теле. Раздевают и щупают. Мерзко. Противно. Хочется потерять сознание, лишь бы этого не ощущать. Именно в тот момент Том понял, что все это время был действительно слишком слаб. Его отец оказался прав. Наверное, Том недостоин жить. *** - Вы из-за этого стали таким? Ваше душевное спокойствие пошатнулось из-за изнасилования? – спрашивает Дэниел, еле шевеля губами. Он с трудом держит глаза открытыми и с огромным усилием пытается всмотреться в лицо Честеру. Дэниел знал его ещё в те времена, когда Честер был тем самым обычным юношей Томом. Вернее, Дэниел работал телохранителем у его отца, но еще до того, как Том отправился в тюрьму, Дэниела уволили. Причину не объяснили, но Дэниел понимал, что это произошло из-за его слишком лояльного отношения к Тому. Он жалел юношу, а работодателю это не нравилось. Позже Дэниел узнал, что Том умер в тюрьме. Это его огорчило. Он привязался к юноше и точно не желал ему такой участи. Но ровно через год Том сам его нашел. Дэниел сразу его узнал. Все те же черты лица и тот же голос. Но при этом Том совершенно изменился. Теперь парень казался опасным и даже сумасшедшим. Чего только стоила эта надменная улыбка! В тот день Том сказал, что теперь его зовут Честер Флитчер. Попросил Дэниела забыть о прошлом и стать его телохранителем. Теперь у Честера имелись деньги и связи, но не было людей, которым он мог доверять. Мужчина согласился. Все равно последние месяцы он не мог найти работу и потихоньку загибался от голода. Почти три года он работал на Честера. За это время они нашли преданных людей, и их небольшая группировка становилась все больше сильнее. Дэниел уже был не молод. В следующем году ему должно было исполниться пятьдесят два, но два дня назад Дэниел, исполняя свои обязанности телохранителя, был ранен, и даже лучшие врачи говорили, что мужчину спасти не удастся. После операции его состояние ухудшилось. Дэниел доживал свои последние часы. Честер все это время сидел в его палате и молча смотрел на человека, которого вскоре не станет. Он привязался к Дэниелу и даже испытывал подобие грусти, понимая, что скоро за этим человеком придет смерть, и Честер ничего не сможет сделать. Наверное, именно поэтому он решил исполнить последнее желание телохранителя. Вот только оно оказалось довольно нелепым. Мужчина хотел узнать, что случилось с Честером в тюрьме, и почему он стал таким. Дэниел никогда не спрашивал об этом, но его все время грызло любопытство. Он хотел знать, почему жизнерадостный парень Том стал психопатом по имени Честер. - Что? Нет, конечно, - Честер засмеялся, садясь в кресло около кровати мужчины. – Меня тогда не изнасиловали. Пришла неожиданная помощь от человека, который, по идее, должен был желать мне смерти еще больше чем отец. Но этот человек оказался куда более разумным. Именно он помог мне выбраться из тюрьмы и стать Честером Флитчером. - Вы имеете в виду… - удивлённо прошептал Дэниел, но так и не успел договорить, так как Честер его перебил. - Да, я говорю именно про того человека. Ты в прошлом месяце видел его, - кивнул он. – Хотя мне кажется, что он остановил их, лишь потому что хотел первым трахнуть меня. А позже он понял, что я могу сделать куда больше, чем быть просто шлюхой, - последние слова Честер практически выплюнул и гневно нахмурился. Казалось, даже одна мысль прогнуться перед кем-то была ему ненавистна. - Тогда что же с вами случилось? - вновь спросил Дэниел, еле шевеля губами. Каждое слово давалось ему с трудом, а в груди горело огнём. Он физически ощущал, как из него уходит жизнь. Паршивое чувство. Невыносимо, когда не можешь самостоятельно сходить в туалет или просто пошевелить руками. Честер ничего не ответил. Долгое время он молчал, явно задумавшись. На некоторое время даже перестал улыбаться. Было видно, что Честер не хотел рассказывать об этом. Но все же он обещал исполнить последнюю волю умирающего. Но даже просто рассказать ту историю ему было очень сложно. Даже сейчас воспоминания приносили боль. Встав с кресла, он подошел к кровати и наклонился к Дэниелу. Тихо, практически неслышно он прошептал Дэниелу на ухо свою самую большую тайну, наблюдая за тем, как меняется лицо мужчины. - Блять, - только и смог прохрипеть Дэниел, после того как Честер закончил рассказ и опять сел на кресло. Он не мог пошевелиться, но мужчина чувствовал, как все его тело напряглось, а сердце забилось сильнее. Пожалуй, этого знать он не хотел и даже успел проклясть свое любопытство. Зато теперь, хотя бы в свои последние часы жизни, он смог понять всю боль Честера и другим взглядом посмотреть на него. – У меня было много предположений, но я не ожидал, что все произошло именно так. И после этого… - После этого мне хотелось убивать, - пожал плечами Честер. – Убивать и смеяться. Я даже на долгое время забыл про Оливера. И вспомнил про него, только после того как увидел внутренности тех, кто был виновен в том случае. Впервые в жизни я с наслаждением отнимал чужую жизнь. И почему я раньше не понимал, какой это кайф? - Оливер - этот тот парень, из-за которого вы сели в тюрьму и за которым сейчас изредка наблюдаете? – переспросил Дэниел. Он прекрасно знал про одержимость босса тем пареньком. Но этим вопросом хотел перевести разговор в другое русло. Дэниел больше не хотел слышать про тюрьму. Слишком это оказалось тяжело для умирающего. - Да, - Честер вновь кивнул, откидываясь на спинку кресла. – Он сейчас учится на механика. Рядом с ним Джордж. - Но почему вы сейчас не подойдете к нему? Вы столько сделали для этого Оливера, а он даже не знает. - Дэниела действительно интересовал этот вопрос. Все же для своего босса он желал только всего лучшего и, естественно, хотел, чтобы Честер наконец обрел хоть толику счастья с тем Оливером. - Дэниел, ты слишком любопытен, - фыркнул Честер, ненадолго закрывая глаза. – Ты хороший человек, и мне действительно будет тебя не хватать, но я больше не хочу откровенничать на эти темы. Давай лучше я почитаю для тебя, - Честер взял со столика газету и пролистал ее. – Не хочешь послушать про ремейк «Дракулы»? - С удовольствием, босс, - Дэниел еле заметно улыбнулся. На самом деле ему были неинтересны фильмы, но хотелось немного отвлечься. Сознание начало мутнеть, но мужчине все равно было тяжело от осознания того, что скоро умрет. Тем более, после того как он узнал правду, на душе стало еще паршивее. А ровный голос босса немного успокаивал. Хотелось вечно вот так лежать и слушать, как он читает. И не важно, какую статью Честер выберет: о погоде или о политике. В слова он всё равно не вслушивается. Для него сейчас самое главное - чувствовать рядом присутствие близкого человека. И даже когда Дэниел перестал видеть, он все еще слышал голос Честера. Через полтора дня Дэниел умер. Вместо него правой рукой Честера Флитчера стал мужчина по имени Митчел, но все равно Дэниел был первым и последним человеком, которому Честер рассказал свою тайну.