В спальне с Aen Elle

Мантия обгорела, и сильно. Укоротилась почти на треть. Практически весь правый рукав обратился в пепел. Левый был ободран и источал дурманящий аромат обуглившейся смолы. Волосы и кожа провоняли реагентами и спиртом. Ладони — черные. Лицо не лучше. Бездумно постояв перед зеркалом с минуту и полюбовавшись на свое отражение, Аваллак'х начал медленно скидывать с себя испорченную одежду прямо на пол. Мантия, нижняя рубашка, сапоги, штаны, исподнее — все осталось лежать у его ног. Прошлепав по холодному полу, он прошел в купальню, где его уже ждала теплая ванна, наспех приготовленная одной из служанок. Не мешкая, знающий забрался в воду... В этот раз все опять закончилось взрывом, хотя и сравнительно небольшим. В негодность пришли: стол, громоздившийся на нем инструментарий, а также встроенные в стену магические светильники. Сами стены остались целы, а также и стеллажи с книгами, которые Аваллак'х всегда укрывал магическим куполом прежде, чем приступать к практической части работы. К эпицентру взрыва знающий стоял непозволительно близко — как всегда. И как всегда, его не задело. Пострадали только одежда и хрупкое самолюбие Saevherne. Он окунулся в пропитанную ароматическими маслами воду с головой и принялся тщательно вымывать из волос сажу и пепел. — Хм, даже кончики не обгорели, — задумчиво изрек Аваллак'х, разглядывая платиновую прядь. — И от кожи уже не пахнет. Снова повезло. Ему действительно везло, и уже давно. Он понятия не имел, почему так. Просто в какой-то момент заметил, что всегда выходит сухим из воды из любой угрожающей его жизни и здоровью ситуации. Словно его хранят боги. Сотни раз знающий мог погибнуть, и сотни раз избегал смерти благодаря какой-нибудь счастливой случайности. Аваллак'ху везло по-крупному, но не везло в быту. Не везло в любви, а также в азартных играх. Как будто Провидение насмехалось над ним, оставляя его в живых, позволяя ему каждый раз возвращаться со Спирали, и все это только для того, чтобы дома он мог в полной мере ощутить свое абсолютное одиночество и какую-то роковую неприкаянность. Судьба потешалась над знающим: если б он захотел утопиться в реке, река бы расступилась перед ним; а захотел бы напиться, вода бы сделалась горькой, как полынь. Жизнь его давно напоминала ему какую-то бессмысленную и беспощадную игру, в которой он был всего лишь пешкой. Отмывшись и отобедав, Аваллак'х не спеша оделся и решил наведаться в лабораторию: проверить, привели ли слуги все в порядок или еще не успели. К его удивлению, в помещении было чисто и убрано — никаких следов произошедшего утром не наблюдалось. Пожав плечами и мысленно восхитившись прозорливостью dh'oine, знающий занял свое место за письменным столом. Бегло осмотрев накиданные на нем бумаги, заметил лежащее в общей куче письмо. «А это еще что? Никак что-то новое подбросили…» Глянул на адресат и поморщился: — Что, опять? Этого еще не хватало, — пробормотал он. — Опять с Авалона. Пожалуйста, пусть это будет не то, что я думаю. Собравшись с мыслями, Аваллак'х распечатал конверт. Прикрыв один глаз, вторым пробежался по строчкам. «Опять ты молчишь, Креван. Может, хватит уже? Сколько можно? Я знаю, что ты получаешь мои письма, знаю, что читаешь, знаю, что игнорируешь… Сколько лет уже прошло, а? А ты все дуешься. Хватит вести себя, как мальчишка. Время здесь застыло, Креван. Невыносимо ждать. Помоги же мне. Ты единственный, кто может. Если ты думаешь, что я оставлю надежду и перестану напоминать о себе, то ты ошибаешься. У меня в запасе целая вечность». Скомкав письмо в руке, Аваллак'х горько усмехнулся: — Вечность, говоришь? У тебя… Лара, может, и вечность. Но у меня-то — нет.