В спальне с Aen Elle

Случилось это в день, которого никогда не было, в месяц, который не наступил, в год, который исчез из календаря. Проснулся как-то поутру король Дикого Гона Эредин Бреакк Глас в своей постели, со всех сторон обложенный спящими девицами. Только пробудился он, значит, как вдруг посетила его непонятно откуда взявшаяся в его голове мысля: сколько девиц он за жизнь свою долгую переимел, скольких от девственности благополучно избавил, а своей собственной девственности никогда и в глаза не видел. Словно и не было ее никогда. Опечалился тогда Эредин, озадачился, аж посмурнел лицем. Дев юных в сторону отпихнул, а сам встал, оделся и пошел прочь из дому девственность свою искать. Мало ли прошло лет или много, о том история умалчивает, да только искал Эредин со всей тщательностью, на которую был способен. В каждую дыру, в каждую нору, в каждый лаз и каждую щель заглянул. Руками внутрях шурудил, горящим факелом светил — да только все бестолку. Одну паутину и пылюку нашел. Расстроился Эредин и пошел за советом к друзьям своим сотоварищам: может, они знают. Друзья-сотоварищи приняли его радушно, вином угостили да в бордель отвели, а касаемо девственности дали такой ответ: — Эрединка, не суши себе голову ерундой такой, не стоит оно того. Пока верхняя голова сохнет, нижняя так вообще засохнет. Давай лучше делом займемся. И занялись они делом. Долго и обстоятельно дело делали, пока не доделали все и не выдохлись. И расслабился Эредин и уснул. А сны ему снились беспокойные: что девственность его подкралась к нему из-за угла да так и оттяпала ему самое дорогое острыми своими зубищами. Пробудился Эредин весь в панике и поту. Заволновался, запереживал, задумался пуще прежнего. И тут! Пришла в его голову светлая мысль. Натянул Эредин свои выходные труселя да так и побежал в одном нижнем белье к родному дому маму навестить. Прибежал и, даже не отдышавшись, говорит прямо с порога: — Мама, где я свою девственность потерял, не знаешь? Мама и бровью не повела, даже не удивилась. — Сынка, ты как маленький, чесс слово. Девственность свою ты потерял еще на выходе из моей утробы. Она тебе, видать, мешала, так ты без нее так на свет Дану и появился. А сама она, наверно, у меня осталась. Поди до сих пор в закромах валяется. Просветлело лице Эрединово. — А можно хоть взглянуть на нее? — Ну... — мать на секунду задумалась. — Только если ты отвернешься. И достала она из потаенных мест своих Эрединову девственность: хилую, крошечную и бледную, словно призрак. Не стойка оказалась девственность к воздействию солнечного света: заверещала, запищала, задымилась, да так и лопнула, словно мыльный музырь. Тут и сказочке конец, Эрединов молодец.