Однажды в Нью-Йорке

Снежинки, большие и невероятно пушистые, нескончаемым потоком падают на Нью-Йорк, окутывая город духом Рождества. На улице холодно, и сёстры Голдстейн одеты по всем правилам: тёплые шапки, вязаные шарфы и перчатки с одинаковым узором. У Тины всё серое, у Куинни — розовое. Проходящие мимо мужчины оборачиваются им вслед, а маленькие дети восхищенно смотрят на Голдстейн-младшую: Куинни очень похожа на дорогую куклу с витрины. Шапка Тины уже вся белая от снега, щёки раскраснелись, а нос слегка покалывает. Тина обожает зиму. — За углом есть кофейня, — говорит она, заметив, как сестра постукивает зубами. — Выпьем по чашке кофе? Куинни нежно смотрит на Тину и согласно кивает, качнув идеальными локонами, в золоте которых прячутся снежинки. — Надо купить имбиря! — спохватывается она через мгновение. — Я совершенно забыла!.. — Куинни, хмурясь, очаровательно сводит тонкие брови. — И ещё нужна мука, про неё я тоже забыла, — рассеянно добавляет она, мечтательным движением ловя ладонью особо крупную снежинку. Тина молча наслаждается свежим воздухом и поднимает голову навстречу темнеющему небу. — Как думаешь, что подарить Якобу на Рождество? — спрашивает Куинни, с восторгом глядя на яркие витрины. — Может, вот этот галстук? Или... ах, смотри, какой цилиндр! Проходящий мимо молодой человек улыбается Куинни, но она не обращает внимания. — Испеки ему печенье по своему фирменному рецепту, — подумав, предлагает Тина, равнодушно скользя взглядом по манекенам за стеклом. Куинни на секунду замирает, а потом засыпает Тину лестными эпитетами. Тина отчего-то хохочет, сжимая руку сестры и подавляя желание закружиться, раскинув руки. Из-за угла выходит мужчина, но Тина не замечает ничего вокруг, и через мгновение его полураспахнутое пальто встречается с её носом. — Капитан? — она поднимает голову, встречаясь со знакомым взглядом карих глаз и чувствуя, как сильная рука придерживает её за локоть. — Я подожду тебя в кофейне, — Куинни кивает Грейвзу и за его спиной подмигивает Тине. — Мисс Голдстейн, — голос Грейвза окончательно возвращает её обратно на землю. — Вы предпочитаете не смотреть на дорогу? Её локоть он всё ещё не отпускает. Тина моргает: вокруг слишком много сбивающих с толку факторов. Терпкий мужской парфюм, тёплая рука, серый шарф вокруг его шеи. Да и вообще, сам капитан стоит слишком близко. — А вы? — внезапно вырывается у неё, и она испуганно распахивает глаза, когда понимает, что это вполне себе можно считать за дерзость. Всему виной слишком хорошее настроение. Снежинки добавляют седины в волосы капитана, а Тина первый раз в жизни видит, как он усмехается. — Пришли на каток? — внезапно спрашивает Грейвз, убирая руку с локтя Тины. Она утвердительно кивает, отмечая, что Грейвз выглядит уставшим. — Вы тоже? — Тина пытается представить себе капитана на коньках, и понимает, что это абсурд в чистом виде. — Я тут живу, — говорит он, и Тина опускает взгляд, чувствуя себя дурой. Она не замечает, как лицо Грейвза на ничтожные доли секунды смягчается. — Не буду вас задерживать, — он внимательно наблюдает, как снежинка опускается на щёку Тины, мгновенно исчезая на розоватой коже. — Увидимся завтра в участке. Тина только сейчас замечает, что капитан держит в руке небольшой подарочный пакет. — До свидания, — бормочет она, и Грейвз уходит. Его запах, кажется, въелся ей в кожу — иначе как объяснить то, что она до сих пор его чувствует? Она медленно движется по направлению к кофейне, а из её головы не выходит тот пакет. Подарок? Но для кого? Он же видная фигура, у него полно влиятельных друзей — может, для кого-то из них? Мысль о том, что адресатом может быть его девушка, она безжалостно отметает. Почему ей вообще есть до этого дело? Должно же быть всё равно, так? Тина кивает самой себе. Ей всё равно. Абсолютно. Когда она под перезвон маленьких колокольчиков открывает дверь кофейни, её настроение совершенно испорчено.