А что будет потом?..

       Дверь распахнулась, не выдержав давления, расталкивая коробки, нагромождённые перед ней. Никто из санитаров не пытался искать пациентку под кроватью, столом или где-либо ещё. Да и к чему это было? Их взгляды приковывало окно, маняще распахнутое настежь, разбитое внутрь, осыпавшее осколками весь пол вплоть до злосчастной двери, а ещё пятно красной вязкой жижи на подоконнике, в которой нельзя было не узнать человеческую кровь.        Молодой санитар предвкушающе высунул голову наружу, подставив лицо холодному ночному ветру, ожидая увидеть под окном живописную картину смеси вылезших мозгов и кишок на асфальте, но к его глубочайшему сожалению там ничего не было, потому он смущённо взглянул на своих товарищей. Уже завтра вся четвёрка, а вместе с ними и прочий обслуживающий персонал, будут кусать до крови ногти от мысли о том, что из тюрьмы сбежал серийный убийца, приговорённый к смертельной казни. Никто не задумается о странном совпадении, не будут ждать возвращения бедняжки Рей, все будут знать лишь одно: маньяк нашёл свою жертву.

***

       Где-то вдалеке визжали сирены, мигали красно-синие огни, поочерёдно сменяя друг друга, кричали возмущённые люди, загорался свет. Но это было там, на территории клиники, а здесь тихо насвистывал ветерок какую-то понятную лишь ему мелодию, словно колыбельную, стараясь попадать в такт лёгких укачиваний, будто пытался приоткрыть дверцу в мир забытых сновидений и дать забыться там на некоторое время.        Но отчего-то сонливость Рей как рукой снимало, стоило только поднять глаза на Зака. На его лице отображалось несвойственные ему сосредоточенность, серьёзность и... что это? Беспокойство? А ещё руки сжимались сильно-сильно, будто девушка могла исчезнуть, пройти сквозь пальцы и пропасть в ночной мгле. Странно, но других слов подобрать не удавалось... — Зак, — нарастающий гул, доносящийся из его груди, стал единственным ответом для Рейчел. Странно, но за это время она успела жутко соскучиться по голосу Айзека. С чего бы? Может, уже вошло в привычку слушать оскорбления и маты то в свой адрес, то в чьей-нибудь ещё? В приятную привычку, однако.        Он всё так же не отвечал, продолжая свой путь и даже не раздражаясь из-за необходимости тащить Рей на руках. Казалось, что парень тоже очень скучал и только поэтому держал язык за зубами, чтобы не высказать девушке всё, что он надумал о ней за это время. — Ты же убьёшь меня? — наконец спросила Рей, перебирая в воздухе ногами от лёгкого нетерпения, а может радости. — Блин, а ты вообще не изменилась... — обречённо пробормотал Зак, с улыбкой лёгкого коварства взглянув на неё.        Рейчел тут же успокоилась, прикрыв глаза и тоже улыбнувшись. Легко и мимолётно. Почти незаметно, но улыбнувшись. "А глаза будто стали живее," - про себя отметил Фостер, но вслух ничего не сказал, решив, что это лишнее.        Спустя минут десять молчания и свободного шага, Зак всё же остановился и поставил девушку на землю. Осторожно. Неторопливо. Не подгонял. Просто отпустил, брезгливо отметив: — Дальше на своих двоих, лень мне тебя тащить, — он вытянулся по-кошачьи лениво, зажмурившись, а затем так же широко зашагал вперёд, отчего Рей приходилось время от времени подбегать, чтобы не отставать. — Угу, — девушка смотрела пустыми глазами то на него, то на дорогу, не зная, что сказать, а точнее не ища слов, даже не задумываясь об этом. Только время от времени притормаживая, вынуждая и Зака на каком-то телепатическом уровне сбавлять шаг, дожидаясь её. Не то, чтобы он куда-то спешил, но в тюрьму ему явно снова не хотелось. Уж слишком просто прозвучала эта фраза о побеге из его уст.        По дороге не попадалось ни одного прохожего, словно весь город внезапно вымер, а может быть Айзек просто умел выбирать такие улицы, чтобы не пересекаться с окружающими. — Куда мы, всё-таки, идём? — спокойно и даже немного безразлично уточнила Рей. Зак посмотрел на неё через плечо, больше не сбавляя шага, и во взгляде читалось совершенно пофигистическое:"А какая разница?" - и сложно было скрыть, что мысли девушки были солидарны. — А что будет потом? — не давая паузе разрастаться, всё же спросила она.        Тогда Фостер всё же остановился, почувствовав, как в его спину лбом врезалась тринадцатилетняя коротышка, усмехнулся и коротко ответил, тут же продолжив путь: — Я убью тебя...