Wenn die Sonne aufgeht

Очнувшись, первое, что чувствую - чувство вины. Я сижу на стуле - в зеркальной комнате. Повернув голову, вижу Адама. Улыбнувшись, он помогает встать. Я жду каких-нибудь слов об испытаниях, если теперь так можно выразиться. Вытираю вспотевшие ладони об юбку. Возможно, я сделала, что-то не так и он не хочет разочаровывать, говоря какой я ужасный человек, судя по воспоминаниям? - Интересно, - говорит Адам, - подожди, я отравлю информацию главе. Интересно? Я обнимаю руками плечи. Теперь понятно почему это называют испытанием. Именно сейчас вспоминаю подростка, который несколько лет назад умер от разрыва сердца прямо во время симуляции. Время идет, а он так и не вернулся. Вспотевшие ладони, уже который раз вытираю об юбку. Мне страшно. Что если испытания показали мою негодность ни в один из кланов? Нет, каждый подходит в какую-либо фракцию. А если я первая, кто не пойдет? Если так, то я лишусь общества, меня выгонят к северу наших границ, где проживают Лисы - люди, которые не прошли обучение в какой-либо фракции. Проще говоря - бездомные. Перед последним отъездом отца он говорил, что остаться без клана - что обрезать птице крылья. Ты либо приспособишься, но у тебя не останется смысла в жизни, либо ты умрешь, так и не повидав её. Наконец дверь открывается, и входит Адам. Я привстаю. - Прости, что заставил ждать, - говорит он. Адам стоит, засунув руки в карманы и слегка улыбается мне. - Хейзел, твои результаты показали, что ты ровно на 95% Эбигейл, - произносит он. - То есть результата два. Это как удар под дых. - Два? - Да. Если бы ты послушалась ту женщину, то она бы осталась жива и результаты стали бы склонны к Аннест, но решила пойти наперекор, что показало твою склонность к Эбигейл. - Адам хмыкнул, - Ни одно твое воспоминание не является позитивным, так что Окамэ - не вариант. В основном эта сыворотка исключается все варианты, кроме истинного, но в этот раз не получилось, по этому пришлось порыться у тебя в памяти и создать другую реальность, где ты показала, что ты - истинный лжец, что опровергает мысль об правдолюбие. Он улыбнулся. - Не парься. Только Фемиды говорят правду в таких случаях. Судорожно выдыхаю, чувство вины ослабило свою крепкую хватку. - Но в этом есть и своя загвоздка. Лгут только в 3-х кланах, Эбигейл, Арчер и Аннест. Последнее отпадает...Остается Только твоя фракция и Эбигейл... Затаиваю дыхание. - Хотя, с другой стороны я не могу понять твою нерешительность в первом воспоминание, но... - Погодите, - прокашливаюсь я, - то есть вы не знаете к чему я склона? - Ну, нет, конечно же, - Адам выдохнул, будто ожидал этой фразы, - твой результат - Эбигейл, а поведение Арчера, просто повадки, к которым ты привыкла еще с детства. Он еще раз вздохнул. Напряжение в воздухе слегка ушло, но горькое послевкусие осталось до сих пор. - Но все же, - прокашлялся Адам, - не распространяй об этом. Никому. - Нам запрещено распространять результаты, - киваю я, - Это любому понятно. - Нет, я не об этом. Понимаешь, двойные результаты бываю крайне редко. И правительство, которое заправляет не у нас в Данже, а еще выше, - парень жестикулирует пальцем, поднимая его в потолок, - и, возможно, они, как минимум заинтересуются тобой. А я уверен, ты не особо желаешь быть подопытным кроликом у очкариков в белых халатах. Не понимаю, как человек с несколькими результатами может быть интересен. - Хорошо. Держась за руку парня, встаю, слегка пошатываясь. - Так как ты закончила испытания, можешь идти домой. Но помни, ты - Эбигейл и никто другой, ясно? В ответ я киваю и поворачивая ключ, выхожу за пределы комнаты. Что мне делать? Какой сделать выбор? Эбигейл? Арчер? Оставить брата на произвол судьбы или попытать счастье в ином клане? Нужно срочно привести в порядок мысли. Мое решение - не ехать на автобусе. Голова кружится и поездка в общественном транспорте может плохо закончится. Вместо этого иду пешком, короткой дорогой через Пустыри. Пустыри - это место, где после войны селились первые люди, затем спустя пару десятилетий Лисы, а сейчас безлюдный район, в котором изредка ошиваются Эбигейлы. Я иду посередине, всеми забытой дороги. Автобусов или людей нету, что даже к лучшему. Изредка, проходя мимо бывших обитаемых участков города, я вижу ярко-желтые полосы, которые раньше отделяли тротуар от проезжей части, по крайне мере, так говорил Апшер - друг, который на данный момент выбрался в клан Эбигейл и недавно закончил обучение, став их официальным членом. Сейчас все эти ограничения не нужные и бесполезные, даже если тут кто-нибудь да проживал. Походя мимо перекрестка, нервно смотрю на несколько висевших железяк, именуемых светофорами, которые в любой момент ненароком могут упасть тебе на голову. Весь город, к слову, состоит из 5-ти больших частей. В одной части - один клан. Самый маленький - Окамэ, самый обширный - Фемиды. Если верить достоверным источникам, а именно потрепанным учебникам истории, то раньше все было вместе, а центром было огромное здание в несколько сотен метров, окруженное озером, с кристально-чистой водой. Это не более, чем легенда, да и представить, что все кланы вместе? Блеф. В школе ежедневно происходят десятки драк, а что будет, если объединить всех? Правильно, война, хаос и разрушение. Иногда, когда делать совсем нечего, я представляю наш клан со стороны и буквально влюбляюсь в него заново. Эта гармония между членами семьи; Совместная охота и рыбалка; обучение человеческим жестам и мимикой; ежемесячная парикмахерская и покупка одежды, - смотря на все это, мне кажется - такая жизнь идеальная. Но когда я пытаюсь жить ею непосредственно, у меня возникает проблема. Эта жизнь не кажется мне настоящей. Но выбери я другую фракцию, я оставлю брата, хоть и не родного, одного. Навсегда. Миновав шеренгу зданий, в котором изредка шляются Эбигейл, иду по краю, по правую сторону от обугленного здания. Тут есть места, где полностью разрушенная дорога оголяет канализационные системы и пустые станции метро, которые лучше обходить стороной, места, где сточные воды и мусор воняют так сильно, что мне приходится зажимать нос. Здесь никто не обитает. Даже Лисы, из-за провала обучения в выбранном ими кланом, они живут в нищете и голоде и лишь изредка их можно увидеть в городе, которые прорвались и работают на поездах и автобусах, уборщиками, строителями. Если не ошибаюсь им платят одеждой и даже едой, но ни того, ни другого им не хватает и многие идут на север страны к остальным. Неожиданно на горизонте появляется человеческая фигура. Приглядевшись понимаю, что это - Лис. Он одет в болотно-зеленую одежду, а длинная неухоженная борода свисает вниз. Он уставился на меня, я же, боясь отвести взгляд, смотрю на него. - Прости, девочка, - его голос хриплый, но почему-то я уверена, что раньше он имел бархатный голос и пел в Караоке у Эбигейл, - нет ли у тебя чего-нибудь поесть? Личная эгоистичность говорит мне, чтобы я помотала головой и ушла своей дорогой. Но чувство самосохранения твердит отдать свой завтрак, ведь видеть Лиса одного на Пустырях - дела плохое. - Да...Есть, - говорю я, снимая сумку с плеча. Как хорошо, что из-за волнения мне совсем не хотело есть. Я отдаю ему небольшой пластиковый коробок с несколькими бутербродами внутри. Он протягивает за ним руку, но вместо коробка хватает мое запястье. Его лицо растягивается в улыбке. У него не хватает минимум 4-х зубов. - Какие у нас симпатичные глазки, - говорит он, - даже волосы, но вот остальное - слишком плоское, не находишь? Мое сердце с каждой секундой стучит все быстрее. Я пытаюсь дернуть руку на себя, но он перехватывает вторую руку и притягивает к себе. Дыхание у него ужасное, как и он сам. - Девочка, хоть ты и красива, но слишком мала, чтобы ходить тут совсем одной, - тихо шепчет он. Я прекращаю дергаться и локтем ударяю в живот. Он выпрямляется и отпускает меня. - Мне шестнадцать, - голос был твердый, будто говорил посторонний человек, а я - лишь один из многочисленных наблюдателей, - я старше, чем кажусь. - Тогда, разве у тебя сегодня не важный день? День, когда ты должна выбирать? - Отойдите с дороги, иначе пожалеете, - говорю я. Мое ухо заложило и неприятный писк доносится откуда-то слева. Хватаю сумку и рывком бросаюсь вперед. И лишь слышу, как Лис говорит шепотом: - Удачи, Рейх, даже, если ты проиграешь, мы тебя всегда примем.