Polyjuice potion

Дамблдор сам удивлялся, как не заметил раньше, ведь пахло в доме Батильды Бэгшот весьма специфически. Быть может, он просто игнорировал котел, стоящий на самом деле недалеко от парадной, или просто весь его разум был сконцентрирован на кое-чем — кое-ком, — другом, когда он приходил в это жилище, но… Факт оставался фактом. — Ты приготовил оборотное зелье. — Да, — спокойно ответил Гриндевальд, склоняясь над котлом, зелье в котором, судя по запаху, было как раз свежим. — Я не варил его со времен моего обучения. — И не сказал мне? — склонил голову Дамблдор, и Геллерт отвернулся. Он отошел к стоящему близ столу и легким движением руки распустил свои прекрасные волосы, которые собрал, пока возился с зельем; теперь же, поворошив светлые локоны, он стал еще прекраснее, чем миг назад. Альбус сглотнул и приблизился, все еще ожидая ответа на свой вопрос, который Гриндевальд через миг все же дал. — Сейчас ты узнал, и что изменилось? Дамблдор не ответил, потому что, по сути, Гриндевальд был прав. Это все было не так уж важно, на самом деле: в варке оборотного зелья не было ничего противозаконного. Это лишь в Хогвартсе это зелье было в запретной секции, и потому, наверное, Дамблдору и было немного обидно. — Я бы хотел поварить с тобой, — наконец сказал он, и Гриндевальд улыбнулся. — Точно, в Хогвартсе же не обучают оборотному зелью, — припомнил он, а потом, обойдя стол, взял Альбуса за руку и подвел к котлу, — но ты еще можешь принять участие. — Да? — изогнулась тонкая рыжая бровь. — Конечно. Подай стакан, пожалуйста, — взялся за половник Гриндевальд, все еще держа голову на почтительном расстоянии от котла. Взмахом палочки Альбус приманил граненый стакан с кухни мисс Бэгшот; он тотчас оказался в руках Дамблдора, а после — Гриндевальда, который налил мутное зелье в сосуд и, удовлетворенно кивнув, накрыл котел крышкой. А потом, сделав два быстрых шага к Дамблдору, мягко коснулся его щеки тылом ладони, словно разрядом обжигая кожу Альбуса, скользнул по скуле, носу и, наконец, огладил небольшую рыжую бородку. В следующий момент Альбус скривился: Геллерт ловким движением тонких пальцев выдернул небольшую прядочку из бородки Дамблдора, что было, конечно, не очень приятно. До Дамблдора дошло, что собирается делать Гриндевальд, лишь в последний момент. — Ты что! — схватил он его запястье прямо за мгновение до того, как Геллерт бросил рыжие волоски в стакан. — А что не так? — легко отмахнулся Геллерт и все-таки добавил в оборотное зелье последний ингредиент. Оно окрасилось в ярко-алый, а волшебник лучезарно улыбнулся, видя, как хмурится Дамблдор. — Да ладно тебе, Альбус! Будет весело, — подмигнул он и, поднеся стакан к губам, в последний раз внимательно смерил взглядом друга. — Тебе понравится. Он, конечно, выпил не весь стакан. Он хотел только попробовать, ведь именно в этом суть была тренировки, если, по его словам, он не варил оборотное зелье со времен обучения в Дурмстранге, верно?.. Значит, на долгое действие Гриндевальд не рассчитывал. Так, по крайней мере, понимал это Дамблдор, смотря, как белокурый, статный Геллерт быстро становится ниже ростом, отращивает длинные рыжие волосы и, конечно же, бородку. Даже тонкие пальцы Гриндевальда стали иными: чуть несуразными, уже не такими красивыми, какими их видел всегда Дамблдор. Но больше всего зрачки Дамблдора расширились, когда Гриндевальд в его облике разомкнул губы. — О, надо же. У тебя не настолько плохое зрение, чтобы носить очки, — повел он руками перед уже не своим носом, а Альбус оцепенел на миг. Это был его собственный голос, и лишь нотки обычного говора Гриндевальда выдавали его. Жестом руки Геллерт призвал зеркало — оно легло в его руку так послушно, что Дамблдор в очередной раз нахмурился. Геллерт лишь улыбнулся рыжему отражению, а потом почти отшвырнул зеркало со стаканом, закидывая их на стоящий рядом столик, и снова приблизился к Дамблдору, улыбаясь широко-широко и задорно, словно не приготовил и выпил одно из сложнейших зелий, а выиграл партию в магические шахматы. — Ну как тебе? Альбус честно ответил: — Странно. Он видел свое лицо, он видел свои руки, он даже был уверен: если Геллерт позволит, то он сможет нащупать мозоли от дужек очков за его ушами!.. И в то же время это был не сам Дамблдор. Это было то же самое, что иметь близнеца. Дамблдор никогда даже не задумывался об этом. — Неужели тебе не нравится? — просквозило легкое разочарование в словах Гриндевальда, и он запустил пальцы в длинные рыжие волосы, сдвигая несколько прядей вперед, как было сейчас у Дамблдора. В следующий миг слова его вновь стали привычно-радостными: — Признайся, это забавно! Альбус погладил свою бородку — Геллерт сделал так же. Альбус повернулся боком — и Геллерт повернулся. Альбус вздохнул и скорчил глупую рожу — и Геллерту это удалось, он повторил до самой мелочи, и вот тут-то Альбус рассмеялся уже с ним. Да, это было столь же странно, сколь и безобидно. — Хорошо, это забавно, — сдался Дамблдор, руки поднимая перед собой, и Гриндевальд радостно хлопнул его по плечу. — Видишь? Знаешь, — отвлекся тут же он, всматриваясь в окно, — это так интересно. Мне теперь неудобно в этой одежде, но я чувствую, что твой размер ноги больше. Я раньше пробовал однажды это зелье, но твое было и на вкус приятнее, и… быть тобой здорово, — с интересом протянул он, вновь повернувшись к Дамблдору, и глаза его стали уже. Он всматривался в лицо Альбуса вновь. — Альбус, — стал голос его тише, и сейчас Дамблдор явно слышал за своим же гласом Гриндевальда. Руки Геллерта легли на плечи Дамблдора, а потом обвили шею — Геллерт приблизился, сходя на шепот: — Ты же не убежишь, что бы я ни сделал? — Куда я денусь, — почти печально ответил ему Дамблдор, честно и искренне. — Ну да. Я знаю, что ты не станешь убегать сейчас, — по-плутовски улыбаясь, стал еще лукавее Геллерт. Альбусу было так непривычно видеть свое лицо так близко — как и чувствовать тихий шепот Геллерта на своих губах. Тот замер буквально в мгновении, по ним языком мазнув, и пальцы Дамблдора незаметно для Гриндевальда сжались в кулаки. Он мог устоять перед искушением. Альбус, на самом деле, ненавидел, когда Геллерт дразнил его. Ему было больно. В следующий миг рыжие волосы стали ускользать с плеч Гриндевальда, укорачиваясь и осветляясь: действие оборотного зелья закончилось. Острый нос стал не таким острым, а голубые глаза приобрели тот самый, красивейший на свете небесный оттенок, который так любил Альбус — Геллерт превратился в себя, даже стал выше, и даже его одежда вновь стала ему по размеру. Геллерт отстранился, и Дамблдор огладил его затылок, забирая один светлый волос, а потом посмотрел на Гриндевальда. Тот решил, что это задорный взгляд. — Можно мне? — спросил Альбус. — Конечно, — взял тот стакан со стола и быстро очистил его с помощью «Экскуро», тут же протянув его Альбусу. Открыл котел; Дамблдор зачерпнул чуть побольше зелья, чем выпил сам Гриндевальд, и бросил в него волос. Зелье тут же окрасилось в иссиня-черное; Дамблдор находил этот цвет прекрасным, по правде говоря. Под пристальным взглядом он выпил все, что было в стакане, и, пока рыжие волосы светлели, укорачиваясь, а одежда становилась мала, снял с себя очки и аккуратно положил их все на тот же стол, оставив там и стакан. Гриндевальд смотрел на него более чем довольно: ему явно нравилось любоваться собой, и он даже прикусил губу, с интересом смотря на Дамблдора. Кажется, он хотел снова что-то сказать, быть может, даже пошутить, но на самом деле Дамблдор был немного зол, и потому не позволил ему. Он устал от того, насколько Геллерт беспечен, насколько нетактичен бывал, и не то чтобы Альбус не мог сдержаться — нет, мог, почему нет. Просто не захотел в этот раз. Быстрые короткие шаги гулко отстучали по половице, и он оказался рядом с Гриндевальдом. А потом тонкими, идеальными пальцами схватил его за воротник рубашки и притянул к себе, жестко, требовательно, с обидой целуя.