Как прекрасен мир, являющийся во снах: от загадочных глубин океана, до сверкающих звезд вселенной... Джоан Роулинг («Гарри Поттер и узник Азкабана»)
— Эй, Джехён! — Юно-я, пойдешь с нами? — Даже не смей нам отказывать! Ты уже три недели никуда не ходишь! — Хён, ну пожалуйста! Именно так в спину впереди идущему парню кричали студенты магического университета, которые только что закрыли сессию. По непонятно откуда взявшейся традиции, любое существо должно было широко отметить это, что собственно и планировала сделать компания, состоявшая из всевозможных рас. Была середина января, темнело достаточно рано, и вот уже с почти угольно-черного неба падали мелкие крупицы снега, танцуя в прохладном воздухе. — Дже, пошли с нами, будет весело, — к парню подошел лис-оборотень Тэн. На голове старшего незаметно дергались большие пушистые черные уши, прогоняя атакующие снежинки. Лис-омега положил свою ладонь на плечо тонсена, слегка поглаживая. — Идешь? — Парни, простите, но сегодня я точно пас, — Юно обернулся ко всей компании лицом и неловко улыбнулся. — Давайте в следующий раз, а то я уже три ночи с конспектами не расставался. Со стороны студентов послышался разочарованный стон. Но задерживать его почему-то больше никто не собирался. — Добирайся аккуратно, — с улыбкой сказал Джонни, пожимая на прощание руку младшего. Тэн приобнял свою пару сбоку, устраивая голову на плече лиса-альфы. Чон еще раз про себя удивился тому, как безупречно выглядели вместе Ёнхо и Читтапон. — Ладно, до встречи, вы там, это… не буяньте особо, — рассмеялся Джехён, а на его щеках появились ямочки. Где-то в душе ему очень хотелось пойти сейчас с ними, но обещание, данное самому себе, заставило оборотня развернуться и пойти к малому выходу с территории университета. Он слышал несинхронные прощания, долетающие до его ушей. Юно уже вышел за высокую каменную ограду и собирался повернуть в темные переулки, как вдруг его одернули за рукав. Обернувшись, он увидел перед собой своего лучшего друга. — Доён-хён? Ты же пошел с остальными? — А я и пойду, только вот сначала отдам тебе это, — Ким протянул небольшую потрепанную коробочку, — с прошедшим новым годом, так сказать. В детстве мне он всегда помогал, поэтому должен помочь и тебе. Инструкцию я внутрь положил, так что открой дома. — Спасибо, — Джехён обнял рыжего, — ты всегда меня выручаешь, Братец Кролик. — Эй! Я заяц, вообще-то! Сегодня в центральном круге будет патруль, думаю тебе лучше лететь через окраину. — Да? Хорошо, спасибо еще раз, — Юно спрятал подарок в карман куртки, — Иди уже к остальным, а я пойду. — До скорого. Джехён быстро свернул с широкого проспекта, проходившего рядом с университетом, в узкий переулок, потом еще несколько раз. Около мусорного бака он остановился, чтобы оглянуться. Окон над ним не было, а в глубину темных улиц не проникал свет фонарей. Вокруг царила тишина. Не было ни бродячих животных, ни существ, которые жили или работали в этих домах. Для удобства Чон забрался на верхушку мусорных баков, стараясь сильно не шуметь, чтобы не привлечь внимание. Перед тем как приступить к делу, он еще раз оглянулся и посмотрел наверх, убеждаясь в том, что он совершенно один. Юно спрыгнул с баков, в воздухе обращаясь в ворона, и взмыл молнией ввысь, летя домой, как ему настаивал Ким, через области. Чон с самого детства был рад тому, что появился на свет птицей. По легендам, птицы и драконы были созданы Древними богами для дальнейшего строительства мира. Каждая первородная раса была наделена особыми способностями, очень долгой продолжительностью жизни и умением принимать человеческий облик, но лишена возможности иметь какой-либо запах, в отличие от других. От своих родителей Юно унаследовал абсолютный контроль над воздухом и часто называл себя из-за этого «Королем Бурь», над чем смеялись его папы. Однако в отличие от бесполых драконов, птицы, как и оборотни, разделялись на альф и омег. Последние во время течки могли источать слабый аромат для привлечения партнера. Папа всегда рассказывал маленькому Юно сказки о прекрасных и умных омегах и храбрых альфах, совершавших подвиги ради спасения своей истинной пары от коварных злодеев. И Чон ждал и фантазировал, как выглядит его судьба, как они встретятся через много лет и как проживут вместе еще дольше. Только вот реальность сильно отличалась от любимых сказок. Около 50-ти лет назад началась Первая Магическая война. Группа черных магов склонила на свою сторону большинство птиц, обещая тем вернуть Священные земли, забранные у них людьми. Но сила империи оказалась слишком велика. Маги были казнены, а из птиц и древнего волшебства внутри них сделали магические кристаллы. В руки правительства попадали все особи, кто участвовал в войне и нет. До сих пор Тайные Магические Охотники отлавливают птиц и отправляют в определенные учреждения, считая их государственными преступниками. В таких магических лабораториях погибли родители Чона и, как чувствовал сам альфа, предназначенный ему омега. Разумеется, ради безопасности Джехён хранил в секрете свое происхождение. Для всех альфа был просто обычным человеком, изучающим магическое искусство в университете. Для всех, кроме Доёна, который по случайности стал свидетелем перевоплощения, но поклялся хранить увиденное в тайне. Ветер с неким одиночеством выл между смоляными перьями ворона, словно рассказывая ему обо всех новостях города, а Джехён внимал ему, паря над цветными крышами разных кругов, на которые делилась столица империи. Круг Магов с фиолетовыми крышами, где находился университет, Круг Ундин, представляющий из себя огромное озеро, за ним шел Круг Эльфов с белыми крышами. Юно всегда поражался красоте этой части города, где не было дорог для экипажей, лишь многочисленные каналы, по которым не спеша плыли лодки даже зимой. За лесами, окружавшими земли эльфов, начинались многочисленные круги людей. В одном из них и поселился Джехён. Ворон плавно спустился и сел на ветвь дерева рядом со своим домом. Старый дуб очень выгодно разросся так, что одна ветвь почти задевала окно второго этажа, а густая изумрудная крона, которая не опадала зимой, полностью закрывала птицу от непредумышленных очевидцев. Очутившись в своей комнате и пробравшись подальше, Чон перевоплотился обратно в человека. Парень снова подошел к окну и закрыл его, чтобы больше не впускать холодный воздух внутрь. На небе циферблат показывал начало одиннадцати вечера, и Джехён, улыбнувшись про себя, достал подарок Доёна. В последнее время воспоминания былых лет с новой силой заполыхали в сознании ворона, не давая спать по ночам, мучая кошмарами. Как раз содержимое коробочки, как уверял его старший, должно было обязательно помочь Чону в этой ситуации. Он поднял крышку, рассматривая подарок друга. Внутри был хрустальный колокольчик на серебряной цепочке и маленькая бумажка. Юно отложил все в сторону, внимательно изучая драгоценность. Совсем крохотный музыкальный инструмент искрился в свете луны, что завораживало и притягивало взгляд оборотня. Он в спешке достал инструкцию, чтоб уже проверить свой подарок на деле. Надпись на ней гласила: Джехён-а! Я нашел это у себя дома и решил, что оно тебе может пригодиться. Пора вспомнить сказки из своего детства о хранителях Снов. Просто повесь это над изголовьем кровати и ложись спать. Доён P. S. Не закрывай окно. Юно сильно озадачила последняя строчка записки, ведь сейчас стоял холодный месяц январь. Вряд ли на свете есть хоть кто-нибудь, кто захочет, чтобы морозный ветер щекотал ему пятки во сне. Но, так или иначе, Джехён выполнил все указания и оставил окно открытым. Однако судьба и в этот раз подшутила над ним, послав лихой вихрь, который захлопнул окно, но это осталось незамеченным. Через некоторое время ворон беспокойно спал, а колокольчик над его головой слегка покачивался, переливаясь неслышимым чистым звоном.***
— Ну и куда меня отправят сегодня? — так разговаривал сам с собой Тэён. Каждый новый день, или как правильнее было бы сказать ночь, у юноши начинался именно с этого вопроса. Он аккуратно встал с зеркальной глади воды, на которой проснулся. В тот же момент перед ним появился бирюзовый огонек и материализовался в седого старца в длинных белых одеждах. — Доброй ночи, Тэён, — сказал он. — Здравствуйте, Мастер. — Сегодня в тебе нуждается только одно существо. Помни, что тебе нужно вернуться до первых лучей солнца, иначе сотворившая тебя магия развеется и ты превратишься в пыль. — Да, Мастер, — дух положил свою руку на голову Тэёна и закрыл глаза. Он медленно провел испещренным морщинами большим пальцем от верха лба к переносице. В это же мгновение парень распался на множество синих искр и исчез, а за ним и исчез старик. Когда Ли вновь принял человеческий облик, то понял, что находился у чьего-то окна. Прямо на него смотрел беловолосый парень в белой одежде с такими же длинными белыми ресницами и молочной кожей — то было отражение Тэёна. Он подлетел поближе к оконной раме и дотронулся до стекла, пытаясь открыть его. — Ну, мы же просим не запирать, ей-богу, — тихо ругался на клиента дух. Он произнес заклинание, и рама с шорохом отъехала в сторону, пропуская его внутрь. Босые ноги коснулись прохладного деревянного пола. Тэён прошел в глубину комнаты к небольшой кровати, где спал неизвестный парень. Его черные волосы растрепались во сне, а шерстяное одеяло давно уже лежало на полу из-за постоянного движения своего хозяина, который словно то ли сражался с кем-то, то ли бежал. Ли сел перед ним на колени и невесомо коснулся губами его лба, как учил мастер, чтобы очистить кошмар и превратить его в обычный сон. Комнату озарило почти прозрачным сиянием, исходящим от беловолосого. Но тут рука спящего резко напряглась и выпрямилась, сильно заезжая по подбородку духа, отчего тот упал на бок. — Нет, Сычэн! — прохрипел атакующий. — Надо же, еще и буйный, — вздохнул Тэён потирая ушибленное место. Он снова подполз к нему, и вновь дотронулся губами его лба, но предусмотрительно прижал к кровати своими руками запястья парня и забрался сверху, оперевшись коленом о матрас. От духа вновь начал исходить нежный свет. Когда свечение постепенно угасло, Ли резко отошел от юноши и сел на пол, пытаясь отдышаться. Ему казалось, что магический источник, питавший его силы, иссяк, а сильная дрожь пробрала все его тело. Он смотрел то на фигуру на кровати, то в потолок, то в окно. В его мыслях был абсолютный беспорядок после увиденного им кошмара спящего существа. — Значит, ты птица, — тихо сказал он, не рассчитывая на ответ. Ему еще за все время работы ни разу не попадался сородич. Через несколько минут, когда дыхание духа восстановилось, а голова перестала кружиться, тот встал и поднял забытое одеяло. Ли заботливо укрыл им спокойно дремавшего юношу и поправил его непослушные волосы, что лезли в глаза. Блондин еще раз взглянул на него и нежно погладил по щеке, а затем тихо вылетел. Перед тем, как закрыть окно, он негромко прошептал в сторону парня: — Прощай, Чон Юно.***
Впервые за долгое время Джехён проснулся выспавшимся. Его не разбудили посреди ночи кошмары, как это случалось обычно. Утром на нем было одеяло и маленький синяк на костяшках руки. — Ударился, наверное, — подумал он. В кафе, где работал Юно, сегодня было достаточно оживлено. По всей империи начались студенческие каникулы, и большое количество учащихся, не придавленных грузом гранита науки или пересдач, приехало в столицу. Заведение как раз находилось в Центральном круге, неподалеку от дворца и здания Сената, которые обычно были первыми пунктами в туристических брошюрах. — Сразу видно, что мое лекарство подействовало. Еще немного, и твои мешки под глазами украла бы какая-нибудь шайка разбойников, — к Чону подошел довольный Доён, несущий поднос полный заказов. — Спасибо большое, — ответил брюнет, протирая тряпкой барную стойку, — надеюсь, что сегодня он опять мне поможет. — О, кстати об этом, я тогда забыл написать, но он нужен всего на один раз, так что тебе больше не будут сниться кошмары. Здорово, да? Джехён промолчал в ответ. Он был, конечно, рад слышать, что его постоянные мучители наконец-то исчезнут из его жизни, но одновременно было и грустно. Из вчерашней ночи брюнет помнил немногое: снившийся ему сон, в котором был его друг детства Сычэн, затем что-то теплое на своем лбу и успокаивающие еле-ощутимые волны, пронизывающие каждую клеточку его тела и сознания, а потом тишину и глубокий сон. Ему хотелось снова почувствовать тот ласковый жар. — Можешь вернуть мне его завтра, если конечно тебе снова не приснятся кошмары, — засмеялся Ким и пошел к ожидающим его посетителям, оставляя позади задумавшегося ворона.***
— Значит, это — всё? — Джехён держал в руках колокольчик, поглаживая его поверхность большими пальцами. Он сильно устал после тяжелого трудового дня и теперь очень хотел просто лечь и уснуть. От кафе нельзя было лететь, и приходилось и утром, и вечером ждать трамвай, тратя на дорогу в два раза больше времени и сил (парить по воздуху ворону нравилось гораздо больше, чем трястись вместе с несколькими дюжинами существ в транспорте). Странные чувства беспокоили его. Юно вечером решил, что не будет снимать колокольчик и закрывать окно, просто так, без причины, на всякий случай — убеждал себя он. Проветривать комнату иногда тоже надо, особенно зимой. — Ну, может быть Доён и прав, — рассуждал про себя ворон, засыпая. Через два часа хрустальный колокольчик зазвонил.***
Сегодня в Тэёне нуждалось гораздо больше людей, чем вчера. После того, как прошлой ночью он ушел от Джехёна, у духа было несколько свободных часов, когда он мог бродить по ночному городу или летать над ним, перед тем, как вернуться обратно в обитель. Но теперь, как только наступили сумерки, мастер отправил его на работу. Первой была пара маленьких близнецов, очень сильно переживающих о ссорах родителей, что отразилось на их снах. За ними Тэён прилетел в дом эльфийки, которой снилось, что она испортила безумно дорогую арфу, что немного рассмешило духа. После нее шло еще около десятка всевозможных жителей столицы и близлежащих земель — таков был ареал, в котором обычно работал хранитель. Он не мог покинуть пределы города, только лишь мастер мог перевести работать его в другое место, но шли годы, а этого так и не происходило. Тэён глянул на циферблат на небе, показывающий начало четвертого часа утра. Он должен был успеть избавить от кошмаров последнее существо в своем списке и вернуться. Перспектива растаять или обратиться в пыль под первыми лучами солнца не особо радовала духа. Так, ночь от ночи, он жил уже не один десяток зим. Ли транспортировался к дому с зеленым дубом, который показался ему подозрительно знакомым. Он просунул ноги через оконную раму и сел на подоконник, всматриваясь внутрь. — Не ожидал увидеть тебя снова, Чон Юно, — улыбнулся дух, игнорируя легкую дрожь в пальцах, — надеюсь, что сегодня ты не будешь меня бить. В этот раз Джехён спал на спине, а его грудь неровно вздымалась от тяжелого дыхания. Обиженное одеяло как прежде валялось в стороне, прихватив в этот раз с собой несчастную подушку. Тэён аккуратно присел на край перины и, улыбаясь лишь краями губ, окинул взором лежащего парня. Он протянул руку и запустил ее в агатовые волосы, которые оказались гораздо мягче и шелковистее, чем предполагал блондин. Ли наклонился чуть ближе, рассматривая черты лица ворона. «Словно из сказки» — отмечал тот про себя. Дух уже хотел приступить к своим обязанностям, почти дотронувшись своими губами лба Юно, как вдруг последний резко дернулся во сне и согнулся, ударяясь о сидящего парня головой. В комнате зазвучала соната «Боль» в синхронном исполнении юношей. Чон сел и стал потирать свой лоб, хотя и не очень понимал, что явилось причиной резкого недомогания. В то время Ли лежал в ногах ворона и тер горящие губы и нос, бросая гневные взгляды на владельца комнаты. — Ты опять буянишь? — ругался он, возвращаясь в прежнюю позу. Колющая боль дала ему понять, что приложились оба существа неслабо. Только сейчас до сонного Джехёна дошло, что в помещении он не один. Ворон открыл глаза и наткнулся взглядом на недовольного беловолосого парня, сидящего рядом с ним на одной кровати. — Кто ты и как ты сюда попал? — настороженно поинтересовался он, хотя где-то в душе ворон вполне догадывался, кем являлся столь поздний гость. — Еще спрашиваешь, ты что, не знаешь, как работает колокольчик? — Нет, — честно признался Юно и приветливо улыбнулся. Духа рассмешил такой прямолинейный ответ, и очаровали пленительные ямочки на щеках брюнета. Все негативные эмоции в тот же момент испарились, как по волшебству, исчезая в тишине поздней ночи. — Я — один из хранителей снов, — начал объяснять он, затем показал на хрустальную драгоценность, висящую над изголовьем кровати, — а тот колокольчик призвал меня, чтобы я очистил твое сознание от кошмаров. — Но он же срабатывает всего один раз? Мне ведь больше не должны были сниться плохие сны. — Не должны были, но раз я здесь, значит, тебе снова виделись те ужасы из твоего прошлого. — Ты знаешь, что мне снилось? — тема пережитой войны была слишком личной и болезненной для Джехёна, даже Доён не знал, что именно творилось в голове у своего друга. — Перед тем, как стереть плохой сон мы должны посмотреть его, — Ли успокаивающе положил свою ладонь на плечо брюнета, — я сожалею о том, что произошло с твоим другом. В комнате повисла неловкая тишина. Дух смотрел на внезапно стихнувшего Юно, внимательно изучая его лицо, а тот в свою очередь сверлил взглядом свои ноги, задумавшись о чем-то далеком, о чем говорили его нахмурившиеся брови. — У тебя есть имя? — вдруг спросил он, нарушая тишину, наконец, подняв голову и взглянув в темные как небо глаза блондина. — Ли Тэён. — Чон Юно, — сказал брюнет, протягивая ладонь для знакомства. — Я знаю, — произнес дух, но все равно пожал в ответ руку. Ту-дум В этот момент время остановилось на секунду, а потом продолжило бежать в неравном танцующем ритме. От такого соприкосновения по коже обоих парней пробежала толпа щекочущих мурашек. А их сердца забились чуть чаще, но каждый из юношей решил, что обращать на это внимание не стоит, продолжая так и сидеть, держась за руки. — У тебя ладони очень холодные, ты замерз? — Джехён поднялся с кровати и подошел к окну, чтобы закрыть его, — так будет теплее. — Они всегда такие, — дух повернулся лицом к Юно. В дали на востоке горизонт начал окрашиваться в нежно-персиковый цвет. Солнце, пробудившись от своего сна, скоро должно было подняться на небосклон, вменив собой луну. В круг людей и во всю столицу потихоньку приходило утро. — Красиво, правда? Давно я не любовался рассветом. — Рассвет… — внутри Ли медленно начала зарождаться паника — так долго он еще никогда не был в мире людей. Хранитель быстро встал и подбежал к окну, на ходу используя заклинание для его открытия. — Мне надо возвращаться. — Неужели даже у хранителей есть комендантский час? Подожди, — Чон взял уже перелетающего через оконную раму духа за руку, — ты же придешь ко мне снова? — Да, до встречи, Чон Юно. Оба парня тепло улыбались друг другу. — До скорого, Ли Тэён. Хранитель превратился в тысячу сапфировых искр, которые тут же поднялись высоко в васильковое небо и исчезли. Несмотря на то, что ворон уже не мог видеть их, он все равно смотрел им вслед. Первые лучи янтарного солнца нежно коснулись кожи Джехёна, даря свое тепло. Наступило утро.***
После той встречи прошло около месяца. Каждую ночь Тэён старался как можно быстрее освободиться от своих обязанностей хранителя и прилететь к окну Юно, которого до сих пор мучали кошмары. Ли добросовестно выполнял свою работу, но с вороном ничего поделать не мог — то, чему его учил старец, срабатывало лишь на один раз. Однако блондина это ничуть не печалило — ему редко удавалось поговорить с кем-то, кроме других хранителей или самого мастера снов. Он много спрашивал Юно о его жизни и жизни города, а тот с удовольствием рассказывал. За такими разговорами и проходили предрассветные часы, которые стали любимыми в сутках парней. — Держи, — Джехён протянул хранителю кружку, от которой поднималась вверх тонкая струя белого пара. — Спасибо, — улыбнулся дух и взял чашку. Теплая керамика приятно согревала его вечно холодные руки, а от самого напитка исходил убаюкивающий шоколадный запах. — Думаю, что сегодня наконец-то моя очередь задавать вопросы, — Юно сел на кровать рядом с парнем и прислонился спиной к стене, отпивая немного из своей кружки. — Тэён… -…хён, — прервал он, — я старше тебя. — Серьезно? — Чону хрупкий на вид блондин с пушистыми ресницами и большими глазами всегда казался младшим в их небольшой компании. Теперь ему было слегка неловко из-за своего немного неуважительного поведения со старшим. — Сколько тебе лет? — Ммм, — дух ненадолго задумался, пробуя на вкус горячий шоколад, который стал неотъемлемым дополнением к их беседам, — прошлым летом мне исполнилось 527. Я же старше тебя всего лишь на 35 лет. Угадал? — И это ты из снов узнал, — улыбнулся Юно, поставив кружку на тумбочку, и посмотрел на руки Тэёна. Свободные рукава туники хранителя, обычно закрывающие все до кончиков пальцев, теперь были закатаны, открывая любопытному взгляду альфы новое. В поле его зрения попала небольшая серебряная татуировка на запястье духа. Юно взял старшего за руку, поворачивая ее ладонью вверх, и аккуратно провел подушечками пальцев по линиям. Ту-дум — Что это? — Знак хранителя, — голос Тэёна дрогнул из-за незамысловатых действий младшего, — именно он связывает меня с этим миром, — от легких касаний ворона дыхание и сердечный ритм начинали сбиваться и идти вразнобой, как колеса сломанного экипажа. — Он у каждого свой: месяц указывает на фазу луны, когда становишься хранителем… — Но у тебя же здесь нарисованы звезды, — перебил Джехён, очерчивая пальцами контуры рисунка. — Я стал хранителем в Новолуние, поэтому рисуют их, а не Черную луну, …, а ниже написано мое имя, — подушечки пальцев Юно трогательно провели по витиеватому шрифту. Тэёну казалось, что от этих прикосновений плавилась его кожа, и все внутри полыхало огнем, а сердце своими неровными ритмами было готово выбить ребра. Если бы не поддерживающая Ли стена, то он бы давно уже потерял сознание. Но блондин старался держать свои эмоции под контролем. — Это ворон? — Да, рядом со звездой изображено то, что связано с моим прошлым, или с тем, что было до того, как я стал духом. Последнее крайне удивило Джехёна. Во всех сказках о хранителях снов, которые рассказывали ему родители или которые были напечатаны в детских книжках, говорилось, что ученики мастера были созданы из лунных слез и звездной пыли. Он на секунду замер и поднял голову, смотря прямо в глаза Тэёна, в которых как будто бы отражался весь небосклон, усыпанный звёздами. Чон на мгновение утонул в их бездне. Ту-дум — То есть, ты не всегда был хранителем? — Да… все в обители, кроме мастера, жили когда-то обычной жизнью… — Ли опустил голову вниз, сверля взглядом коричневую поверхность напитка, он ни разу еще никому не говорил о своем прошлом. Если какой-то ребенок, просыпался от его чар ночью и начинал расспрашивать, то блондин всегда с улыбкой рассказывал легенду, предпочитая скрывать правду. Но ему не хотелось врать Джехёну. — В смысле? — Хранителем нельзя родиться, им можно только стать при определенном условии, — Ли допил шоколад, поставив пустую кружку на тумбочку, и замер на секунду, обдумывая свои слова, — … если ты погиб с чистым сердцем, защищая кого-то… В комнате повисла всепоглощающая тишина. Тэён молчал потому, что ему нечего было сказать, он подтянул ноги к груди и обнял себя руками за колени, ожидая реакции Юно. А у Джехёна в голове образовалась пустота и огромный клубок нитей, требующих распутывания. Теперь тот сидел и думал. Он не знал с чего начать и дернул за случайную нитку: — …И ты? — Это было где-то 50 лет назад, — начал свой рассказ Тэён. — Наша семья жила в столице в Кругу Птиц. Война тогда только началась, поэтому к представителям нашей расы относились скорее нейтрально, ведь изначально только цапли были на стороне восставших магов. Я помню в тот день за окном шел мелкий дождь, и родители ушли на совет, а мы с братом остались в нашем гнезде. Джисон младше меня на 200 лет, и тогда он был совсем еще маленьким… 50 лет назад На территории всего круга вдруг прозвучала оглушительная сирена. Тэён через окно посмотрел на улицу и увидел картину, идеально подходившую под описание апокалипсиса. Столпы пламени с треском глотали малахитовые деревья, на которых висели как грозди птичьи гнезда. Густой серый дым поднимался вверх и застилал собою все небо. Внизу множество одетых в черную мантию существ с гербом империи на спине ворвались в территории. Каждый ребенок государства знал, кто это были. Элитное подразделение полиции — Тайные Магические Охотники. Они начали уничтожать все на своем пути: разбивали окна, разрушали и поджигали гнезда, валили деревья, но самое главное — уводили всех птиц. Их оглушали магией или электричеством и бросали как что-то неживое в большие холщовые мешки. Ли понял, что государству стало неважно, кто сражается против него, теперь все пернатые — враги, и он тоже. Блондин огляделся и заметил, что силы императора окружили весь район, а чтобы птицы не смогли улететь, в небе включили силовое поле, по которому пугающе переливались багровые молнии. Бежать было некуда. Тэён рванул к брату и попросил того применить свои способности. Но Джисону из-за малого возраста и так было сложно управлять ими, а сирена лишь усугубляла положение, вызывая у мальчика панику. Парень поставил перед ним графин и обнял его, успокаивая. — Джисон-а, ты должен это сделать пока не поздно, — он гладил рыдающего брата по спине, которая дрожала под заботливыми ладонями Ли. — Хён, а как же ты? Они убьют тебя! Они уже увели отца и папу! — Тихо, — шептал старший, — ты же знаешь, что со мной все будет хорошо, я найду наших родителей, и мы снова будем вместе. Всегда. — Обещай мне, что так и будет, — младший чуть успокоился и посмотрел своими большими заплаканными глазами в глаза брата. — Обещаю. Джисон последний раз всхлипнул, улыбнулся и закрыл глаза. В ту же секунду его тело стало постепенно становиться прозрачным, превращаясь в воду. Жидкость шагнула в приготовленный заранее графин и наполнила емкость. — Я заморожу тебя на всякий случай, умоляю, будь очень осторожен, когда растаешь, и не бойся. Я знаю, что ты у нас очень храбрый, — Тэён дотронулся до стекла графина рукой, — я люблю тебя, Джисон-и. От ладони по поверхности побежали замысловатые узоры изо льда. Парень использовал свою способность криокинеза. Через секунду вся жидкость замерзла, и Тэён поставил графин на высокую полку за книгами. — Все будет хорошо. Блондин рванул к окну и, обернувшись птицей, вылетел из него. Паря над кругом Тэён искал хоть какой-либо путь к спасению. Однако пролетел он недолго. Резкий удар электричеством, источником которого был какой-то маг внизу, в глазах темнеет и парень падает камнем вниз, ударяясь о булыжники, которыми вымощена дорога. Перед тем, как отключиться окончательно, он чувствует, как его берут в руки и ударяют током еще раз. Когда Тэён снова открывает глаза, то понимает, что находится в клетке. Вокруг было темно, а голова и все тело болели так сильно, что казалось, как будто бы кожу и плоть режут ножами, но он смог разглядеть во мраке огромного помещения несколько тысяч таких же клеток и напуганных птиц внутри них. Он слышал отчаянье среди своих сородичей, ведь все прекрасно понимали, что отсюда не суждено выбраться никому. Тэён не был родом из певчих птиц, но благодаря своей замораживающей способности мог успокаивать песней, остужать бурлящее и паникующее сознание. Он вздохнул поглубже, что тут же отозвалось резкой ломотой во всем теле, но это ничуть не ослабило его воли. И он пел. Его нежный и красивый голос эхом отражался от каменных стен комнаты. Птицы, слыша его, утихали и смирялись со своей судьбой. Временами некоторые начинали петь вместе с ним, рождая успокаивающий многоголосный реквием. Иногда заходили какие-то люди, брали клетки и уходили. Но Тэён пел. Он пел и через час, и через два, и через три. Все закончилось, когда его и еще пару клеток забрали и перенесли в какую-то комнату. При свете тусклых ламп Тэён увидел в них своих родителей. А дальше вспышки молний. И темнота. -…Когда я очнулся, то увидел мастера. Он сказал мне, что Джисон жив, — Тэён улыбался, но его глаза, словно стали стеклянными из-за набежавших слез, — так я стал хранителем. Джехён молча смотрел на Тэёна, а его сердце ныло от переполняющих ворона чувств и эмоций. Он дотронулся до плеч духа, разворачивая его к себе, и мягко притянул к собственной груди. Тэён уткнулся носом в шею Юно и молчал. В этом молчании ворон отчетливо слышал громкий стук своего сердца, отбивающий прямо в уши, а также слышал еще один такой же неровный стук сердца хранителя. Они оба ускорились, когда хрупкие руки духа обняли Юно в ответ, сжимая ткань свитера на широкой спине. Ту-дум — Тогда татуировка на твоем запястье означает… — Я тоже ворон, как и ты. Клубок нитей в голове Джехёна почти распутался, остался лишь последний узел. — Хён, — позвал альфа. — Что? — Давай сосчитаем пульс друг друга, — сказал он, взяв в руку тонкое запястье блондина. Чон закатал рукав и нашел тихо бьющуюся голубоватую жилку, накрыв ее большим пальцем. Ли решил не спрашивать, для чего это младшему, и повторил сделанное брюнетом. — Считай вслух, начнем, когда я скажу. Тэён лишь усмехнулся в ответ и коротко кивнул головой, высвобождаясь из объятий. — Начали. Ту-дум — Раз, — синхронно сказали оба. Ту-дум — Два, — раздался шепот, и расстояние между их лицами медленно сокращалось. Ту-дум — Три, — их лбы почти соприкоснулись, оставляя считанные сантиметры, и теперь на губах чувствовалось тяжелое дыхание друг друга. Ту-дум Ту-дум Каждый понял, что это означало. Древнее как мир правило гласило: «Сердца истинных альфы и омеги бьются в унисон». Сейчас напротив каждого парня сидела его природная пара, и теперь они поняли, что было причиной дрожи от случайных прикосновений, душевного спокойствия, когда они проводили вместе время, и бесконечной нежности. Джехён первым оторвал взгляд от запястья духа и посмотрел на него. Тэён сидел, наклонив голову вниз, а белая челка закрывала его черные глаза. Юно одной рукой нежно провел по щеке омеги, приподнимая его голову, а другой убрал мешавшие светлые волосы. Из глаз Ли капали градом невыплаканные до этого слезы. — Ну, ну, перестань, — прошептал ворон и принялся вытирать соленые капли подушечками больших пальцев со щек духа. — Я так долго тебя искал, всю жизнь. — Я тебя тоже, — Тэён открыл красные от слез глаза. Маленькие капли так и остались на белых ресницах омеги, сияя и переливаясь под последними лучами уходящей луны. Джехён наклонился к этим созвездиям и сцеловал их, развеивая в утреннем воздухе последние остатки волнений. Дух нежно дотронулся до его руки, лежащей на собственной немного холодной щеке, и взглянул на него. — Теперь все будет хорошо, — пообещал Юно, прикасаясь губами ко лбу своей пары, он на секунду взглянул на окно, — черт, скоро рассвет. В ответ послышался разочарованный стон, и Тэёну пришлось выпутаться из объятий, чтобы встать с кровати и нехотя пойти к окну, не заметив поднявшегося вслед за ним Чона. За чередой припорошенных снегом крыш вдалеке виднелся персиковый горизонт. Уже начали петь утренние птицы, а по улицам шуршали своими щетинками зачарованные метлы, сгоняя холодные пушинки. — Хен, что будет, если ты останешься? — спросил брюнет, обнимая блондина со спины. Ему не хотелось снова расставаться с духом даже на короткое время. — Ты можешь не возвращаться в обитель, и мы всегда будем вместе, — альфа слегка наклонился и зарылся носом в светлую макушку. — Не могу, прости, — Тэён поднял голову и посмотрел в глаза Юно, зарываясь ладонью в его волосы и располагая другую на широком плече. — Правда. — Почему? — Хранителям не дано жить в подсолнечном мире, к рассвету наши силы ослабевают, — Ли вздохнул и посмотрел на золотеющее небо, — первые лучи разрушат лунные чары, питающие наше тело и привязывающие нашу душу, а сами мы обращаемся в пыль, … около полугода назад так исчез один из нас, он был лисом-омегой. — Я обязательно что-нибудь придумаю, тебе надо идти, пока не поздно, — Джехён еще раз поцеловал свою пару в лоб, приподнимая на руках блондина и сажая его на оконную раму. — Я не могу позволить себе, чтобы ты исчез, я ведь только тебя нашел, — Юно взял в руки лицо духа. — Закрой глаза на секунду, — Попросил Ли, и тот послушно закрыл их. Чон вполне ожидал, что сейчас Тэён поцелует его в лоб, как делал обычно, оправдываясь стандартной фразой «это избавит тебя от кошмаров». Однако в этот раз он никак не ожидал почувствовать уже ставшие родными губы на своих губах. Это был обычный незамысловатый поцелуй или может быть просто касание, но от него чувствовалось легкое покалывание даже на кончиках пальцев. Джехён зарылся пальцами в белые волосы на затылке, притягивая Ли ближе к себе и углубляя поцелуй, поочередно оттягивая каждую губу, а в ответ он чувствовал, как дрожит Тэён и как сжимают его пальцы свитер на спине. Их связь укреплялась с каждой секундой, приковывая сердца навечно. Им казалось, что все вокруг перестало существовать, оставив лишь их двоих, потерявшихся во времени. Первым опомнился Юно, отрываясь от любимых губ и замечая легкое белое сияние вокруг духа. — Чертово правило, тебе лучше идти, — сказал он, тяжело дыша. Омега перед ним сводил с ума, но светлеющее с каждой секундой небо прогоняло густой туман в голове. — До завтра, Чон Юно, — расфокусированный взгляд скользнул по лицу альфы, голова кружилась, а все, чего успел коснуться ворон, горело пламенем. В ответ Джехён на прощание лишь легко поцеловал того в уголок губ. Взглянув на свою пару, он улыбнулся. — Увидимся, Чон Тэён. Блондин густо покраснел, застенчиво улыбаясь в ответ, и рассыпался на множество искр, улетая в небо. Из-за дома выкатился огненный диск, лаская своими теплыми лучами округу. Только вот Юно они не согревали, теперь он еще больше ненавидел солнце.***
- Джехён-а, отнеси заказ за пятый столик, - Чон послушно поднялся со стула и принял из рук повара уставленный всевозможными блюдами поднос. - Хорошо, хённим, - сказал он и прошел в наполовину наполненный посетителями зал кафе, лавируя между существами. Доён недавно свалился в постель с течкой, поэтому Юно снова пришлось снять свой любимый фартук кухонного помощника и надеть белую рубашку с черными джинсами – то была здешняя форма официанта. Без Кима в кафе стало очень скучно, поэтому большую часть свободного от работы времени альфа проводил в комнате для персонала с учебниками по магии. Отнеся заказ, Джехён заметил вошедших посетителей в черных одеяниях и с небольшим саквояжем из темной кожи, но не предал этому особого значения, ведь сюда часто заходили рабочие из правительства благодаря удачному местоположению кафе. Трудовой день ворона неспешно подходил к концу, поэтому он уже не мог дождаться, когда, освободившись от сегодняшних обязанностей, снова придет Тэён. К общей радости, после той ночи Юно больше не снились кошмары, но колокольчик он так и не успел вернуть своему законному владельцу. Чон подошел к официантскому бюро и взял две папки меню. «Чтобы быстрее пролетело время, надо работать» - вспомнил он любимую цитату Донёна, направляясь к неизвестным в черном. Те в свою очередь, внимательно осмотрев его, переглянулись и кивнули друг другу. В ту же секунду неслышно щелкнул замок на саквояже и крышка приоткрылась. - Добро пожаловать в наше кафе, меня зовут Джехён, я буду вашим официантом сегодня, - сказал парень, передавая гостям меню. – Уже знаете что заказать, или мне подойти попозже? - Попозже, - раздался охрипший бас одного из клиентов, и послушно Чон удалился. По спине ровным строем промаршировали мурашки, а что-то в душе яро запротестовало против дальнейшего обслуживания тех подозрительных типов. Но работа есть работа. И он пошел к нуждающимся в нем другим посетителям. Тем временем за подозрительным столиком один из неизвестных неспешно достал из саквояжа небольшую музыкальную шкатулку из темного дерева. Широкая ладонь легким движением опустила ее на стол, протирая от тонкого слоя пыли. Под капельку приглушенным светом металлические вставки и узоры ярко переливались на гладкой поверхности. - В досье не было никакого Джехёна. Ты уверен, что это он? - сказал до этого молчавший гость в очках. - Абсолютно. Смотри, - охрипший достал из кармана мантии небольшой сверток пергамента и развернул его, - на фото точно он, а если что, то шкатулка наверняка покажет. - Сонбэ, а как мы узнаем, что он – действительно то, за чем нас отправили? - Бестолочь, на тебя специально очки нацепили, чтобы ты умнее казался? – раздраженно буркнул второй. Но увидев идущего к их столику Юно, он быстро завел шкатулку за маленький серебряный рычажок сзади и открыл крышку, придерживая музыкальный цилиндр, чтобы мелодия не зазвучала преждевременно. – Сейчас и увидим. - Готовы сделать заказ? – Чон напряженно улыбнулся, и рядом с ним взмыло в воздух самопишущее перо. В эту же секунду цилиндр был пущен, и шкатулка зазвучала. Сначала Джехён ничего не почувствовал и непонимающе смотрел на уставившихся на него клиентов в черном. Но затем раздался высокий раздражающий звук, и следом резкая пульсирующая боль пронзила все тело. Парень упал на пол, чудом не ударившись головой об угол стола, и попытался закрыть ладонями уши, через которые в тело и втекало страдание. Сквозь пелену, затуманившую взор, он все-таки смог увидеть обеспокоенные лица существ вокруг и никого, кто бы был подвержен губительному действию шкатулки. - Ну что я говорил? – самодовольно хмыкнул запустивший шкатулку, ему по-садистски нравилось наблюдать за мучениями другого существа. – Вяжем его и в лабораторию. Маг поднялся со своего сидения и направил руку на скривившегося внизу юношу, произнеся заклинание: - Телум сопор. Тут же из ладони сверкнуло несколько ослепительно-ярких молний, жаля Джехёна и лишая его сознания. Еще одно движение рукой, и на запястьях ворона возникли наручники, а само тело поднялось в воздух. Вокруг него столпилось несколько особо любопытных клиентов, которые так и норовили узнать, что вообще происходит, другие же в ужасе наблюдали за происходящим за своими столиками. Двери кухни открылись, и в зал вошло несколько человек, среди которых был и менеджер кафе. Маг в очках предугадал дальнейшие вопросы с их стороны и молча достал неизвестное удостоверение из внутреннего кармана мантии. Рабочие внимательно посмотрели на обшитую красной кожей табличку с гербом императорского дома и переглянулись. - Просим прощения за оказанные вам неудобства, пожалуйста, не беспокойтесь и сядьте за свои столики, - сказал менеджер, после чего народ вокруг него лениво разошелся, однако гомон еще долго стоял в помещении. - Пошли, там нас уже ждут, - сказал один своему напарнику, укладывавшему в саквояж шкатулку, и не спеша побрел к выходу под непрекращающийся шепот посетителей и других работников кафе, - сделай что-нибудь с ними. Маг в очках взял чемодан и поспешил за коллегой. Около дверей он остановился и, развернувшись на каблуках собственных туфель, достал из кармана небольшую палочку. Прочистив горло, он произнес: - Обливиэйт, - и тут же миллионы сверкающих белых песчинок выплыли по воздуху из помещения и просочились прямо в волшебную палочку. Юноша, посмотрев на это, лишь хмыкнул, а когда действие заклинания закончилось, он выбежал из кафе. Дверь мягко закрылась с почти неслышным хлопком, а никто из посетителей и работников уже не помнил о неприятном инциденте и о Джехёне вообще. Пара магов с бездыханным телом покинула кафе как ни в чем не бывало, направляясь по мощеным улицам к невысокому зданию. Уже давно стемнело, но небо все еще сохраняло свой сумеречно-аметистовый оттенок, который постепенно исчезал в высоте, уступая черноте ночи. Месяц со своей безумной желтой улыбкой посматривал в окружении звезд на припорошенный снегом город. Пронизывающий ветер развевал черные мантии двух магов. А на них красовалось именно то, что так безрассудно проглядел Джехён. Там был герб специального отделения полиции. Герб Тайных Магических Охотников.***
События следующих часов Джехён помнил отрывочно. Вот он открывает глаза и обнаруживает себя на полу большой клетки. Голова раскалывается, а крохотные электрические заряды жалят все тело. Металлическое дно обжигает своим холодом светлую кожу юноши. Вокруг темно, но Юно пытается прислушаться к густой, как кисель тишине. Она неприятно давит, и в ушах начинает звенеть. Все тихо, слышно лишь собственное неровное дыхание и участившееся биение сердца. Использовать способности мешают антимагические наручники, стеснившие запястья. Чон пытается встать, но ноги его не слушают, а согнувшийся торс начинает болеть. Во время очередной попытки подняться ступни с грохотом задевают стальную решетку. Во мраке теперь слышатся шаги. Что-то подходит к клетке и, бурча что-то под нос, ударяет ворона электрошоком. Теперь вокруг лишь пустота. Когда Джехён просыпается в следующий раз, то понимает, что вокруг него неизвестная тягучая жидкость, в которую он погружен с головой. К его лицу подведена маска с кислородом для дыхания и еще около двух дюжин непонятных проводов к рукам, ногам, ко всему, что попадает в поле зрения парня. За толщей непонятной жидкости – стекло, за которым несколько пар любопытных глаз смотрят на юношу, записывая что-то в тетрадь. Юно улавливает пару фраз тех людей, что-то вроде: «Его Величество будет доволен» или «это потрясающая удача». Монотонный гул и пиликанье непонятных устройств слились в голове Чона в сплошной шум, и его глаза снова закрылись. Когда он очнулся в последний раз, то обнаружил себя привязанным к какому-то железному стулу. Юно посмотрел вниз. На руках снова красовались наручники, и все конечности были привязаны к ножкам с помощью тугих ремней, впивающихся в кожу. Его обувь и вещи забрали, оставив только штаны. На груди юноши было вырезано множество разных знаков. Посмотрев внимательнее, он распознал в них различные алхимические знаки и круги. Судя по жгучей боли, на спине и руках были такие же. Джехён осмотрелся. Он находился в большой холодной камере с каменными стенами, единственным источником света в которой было небольшое окно почти под потолком, какие обычно бывают в подвальных помещениях. На улице все еще шла ночь, и с неба падал снег, но такие выводы вряд ли могли помочь сейчас Юно выбраться. Он попытался пару раз подпрыгнуть и всячески старался дергаться, но жесткие ремни не позволяли телу подвинуть стул даже на сантиметр. В двери щелкнул замок, и внутрь зашло несколько людей. Джехён смог узнать лишь часть из них. Двоих, остановившихся у дверей в качестве охраны, он помнил как своих подозрительных клиентов в кафе. Еще одна пара некоторое время назад таращилась на него через стекло. Одного седого мужчину в мундире знало все государство. Он прошел прямо к Юно и остановился чуть меньше чем в метре от стула. Это был сам император. — Красавец, — проговорил он, приподнимая пальцами подбородок Чона и заглядывая в его лицо. — Вот мы и встретились, «Король бурь». — Я знаю, зачем я тут, чего же вы медлите? — Юно сначала удивился своему голосу, за последние часы он совсем осип. И хотя юноша смотрел на седовласого снизу вверх, в его глазах читалось гораздо большее презрения, нежели чем в глазах монарха. — Видишь ли, Юно, — император убрал руки и нагнулся к лицу Чона, — твоя сила слишком велика для нашей аппаратуры, нам еще ни разу не попадался кто-либо с такими мощными способностями. Полный контроль воздушных масс, ммм… с такой способностью я смогу покорить и не один десяток стран. — А чем вам не угодили силы тех, кто были здесь до меня. Ваша аппаратура не смогла поглотить древнюю магию, и вы просто уничтожали их? Некоторые птицы даже в войне не участвовали, а вы убивали на своем пути всех, — память о падших внутри Джехёна породила лютую злость по отношению ко всем присутствующим, но в центре ее был именно правитель. Однако упреки юноши его ни капли не смутили. — В войне? — пожилой человек глухо рассмеялся, но после чего достал небольшой белый платок из кармана и откашлялся в него, — мальчик мой, никакой войны не было. Часть магов-мятежников находятся прямо в этой комнате. — А как же те птицы, что сражались на их стороне? — Их тоже не было, — старик недружелюбно оскалился и обратно убрал платок обратно, — а были талантливые маги-метаморфозисты. — Значит… — Джехён опустил голову вниз, на его лице в одну секунду сменилось множество эмоций: ненависть, удивление, смирение, печаль, скорбь и раздражение, — это была политическая афера… — За последние 50 лет я почти нисколько не состарился, — правитель дотронулся ледяной рукой до обнаженной горячей груди юноши, поддевая и отрывая ногтями запекшуюся кровь цвета спелого граната, — твоя сила лишь приблизит меня к бессмертию и мировому господству. Мурашки пробежали снизу вверх по позвоночнику. Джехён понял, что это означало. Он резко вскинул голову, ударяя макушкой подбородок императора, отчего тот пошатнулся и упал в руки охраны. — Ни. За. Что. В этот момент раскрытые наручники упали на пол вместе с ремнями, и парень вскочил на ноги, на ходу разминая затекшие конечности. Рядом с ним возникло облако из множества синих искр. Сгущаясь, оно преобразовалось в фигуру, парящую в воздухе. Ноги неспешно коснулись прохладного пола, и мерцающие частицы потухли, открывая всем присутствующим Тэёна. — По мурашкам понял, что ты где-то рядом, — Джехён впервые искренне улыбнулся. — Ты меня напугал до смерти, когда тебя не оказалось в доме, хорошо, что я успел, — Ли обеспокоенно глядел на кровоподтеки и знаки на теле альфы, отчего сильно ныло собственное сердце, — тебе надо хоть иногда думать головой, Чон Юно. Разговор прервали несколько залпов ярких вспышек, направленных в сторону пары. Одна из них легко задела плечо Джехёна, образовывая новую рану. Парень попытался поставить воздушный блок, но ничего не получилось. Он попробовал атаку молнией, однако и из этого ничего не вышло. Юно глянул еще раз на символы, высеченные на коже, и задумался, быстро наколдовав выученный в университете простой защитный барьер, окружающий его и духа. Какое-то время он должен продержаться. — Хён, эти знаки не дают мне использовать силы, я могу пользоваться лишь человеческой магией. — Мы справимся. Не зря же ты в университет ходил, да и я что-то могу. Тэён подошел ближе к нему и положил ладонь на неповрежденное плечо. Раздался оглушительный хруст. С таким звуком пошли первые трещины по барьеру. Ли легонько приподнялся на носочки и оставил нежный поцелуй на лбу Чона. Расколов стало еще больше. Блондин посмотрел в глаза Юно и увидел в них свое отражение. Ту-дум — Не отходи от меня, — прошептал брюнет. — Никогда. Барьер рухнул под натиском заклинаний. Тут же прошла оглушающая ударная волна, отбросившая людей — небольшой сюрприз от Джехёна, который изменил магические письмена заклинаний. Все пятеро сидели теперь на полу, пытаясь прийти в себя. Этим недолгим замешательством и воспользовалась пара. Дух открыл магией дверь, ведущую в подземные коридоры, и Юно схватил его за руку и выбежал из комнаты, оставляя магов позади. — Быстрее за ними, неумехи! — первым очнулся император. Казалось, что его пунцовое лицо вот-вот взорвется от злости. По его команде маги резко встали, шатаясь из стороны в сторону, и отправились на поимку сбежавшего заключенного. Назло Джехёну коридоры оказались очень длинными. Когда до первого поворота оставалось всего ничего, то поток заклинаний хлынул с новой силой в их спины. Но ни одно не могло попасть в цель из-за последствия недавнего оглушения. — Мортум вененум! — выкрикнул маг в очках. Из его палочки вспыхнула черная молния и ужалила в спину Юно, сворачивающего в соседний коридор, отчего тот упал. Маги побежали за ним. — Джехён, ты как? — Тэён вовремя успел обернуться и поймать альфу в свои руки. — Все в порядке, — морщась, солгал он и отстранился от духа. Однако Ли сразу распознал ложь ворона. Он посмотрел на то место, куда пришелся удар. Отметина не была похожа на обычный магический ожог, пурпурная метка расплывалась по коже многоконечной звездой, разрастаясь и испуская зловещие черные нити под кожей. Шум шагов с каждой секундой становился все громче, и дух осмотрелся. Неподалеку от него оказалась тяжелая стальная дверь в комнату, скорее всего такую же камеру, где был заточен Юно. В арсенале у Тэёна было совсем немного заклинаний, пользоваться которыми его научил мастер, в придачу действия ограничивал магический источник хранителя. Блондин сотворил в воздухе две иллюзии убегающих юношей и открыл дверь. — Надо ненадолго спрятаться, — пояснил он, зайдя внутрь. Джехён лишь кивнул на это и прошел вслед за омегой. Дверь снова неслышно закрылась с помощью магии. — Хватайте их! — наконец-то свернули в этот коридор атакующие. Увидев убегающие иллюзии, они бездумно побежали вперед, бросая очередные заклинания в их сторону. Тэён сидел у двери и внимательно слушал, что происходило за ней. Когда громовые звуки ударов стихли, послышались ровные шаги еще кого-то. Дух понял, что это был император. Внезапно около двери звуки прекратились. — Я знаю, что ты где-то здесь, мой ворон, — сказал монарх, после чего прошел дальше по коридору. Дождавшись, когда все стихнет, Ли посмотрел на альфу. Тот стоял у противоположной стены и то стучал по ней костяшками кисти, то ощупывал ее, словно потерял что-то. — Что ты делаешь? — Тут есть что-то за стеной, правда, не знаю что, — ладони юноши скользили по поверхности в попытке найти щелку. — Может потайной ход? — Тэён дотронулся до холодного камня, но ничего не смог почувствовать. — Сейчас увидим, — улыбнулся Джехён и прочитал какое-то заклинание. Ли заметил, как от магии лиловый след на спине юноши начал расти. В стене появилось несколько трещин, а после вперед выдвинулась каменная плита и с мраморным шорохом отъехала в сторону. Темное помещение наполнил тихий свет, который излучало содержимое тайника. Внутри лежал наполненный доверху кристаллами мешок. Он был не завязан, поэтому его содержимое можно было легко рассмотреть. Тысячи самоцветов разных размеров и форм: от изумрудов величиной с рисовое зерно до гранатов, что были чуть крупнее виноградин. Каждый камень испускал осязаемую в воздухе уникальную магическую энергию. — Ты знаешь, что это? — Джехён поверил содержимое сейфа и обнаружил у стенки еще одну небольшую сумку с тремя опалами внутри. — Это дары птиц, — Тэён вытянул мешок из углубления в камеру, — нельзя оставлять это тут, ты же слышал. — Надо унести их отсюда, — Юно пересыпал три кристалла к остальным камням и наложил какие-то письмена на маленький и большой мешок. Перед глазами моментально потемнело, а горизонт поплыл, позволяя миру крутиться без древнейшей оси, и Чон осел на пол. Отметка заволокла почти всю широкую спину и наступала на шею. — Не знаю что это, но тебе лучше не использовать магию, — дух сел рядом с юношей и обнял брюнета, позволяя ему уткнуться носом в свою шею. Тэён не умел исцелять раны, но верил, что свет, исходящий из него, хоть как-то может помочь страдающему Юно. Они вышли из комнаты через четверть часа, когда ворону стало лучше, по крайней мере, он уверял в этом хранителя. Огромный мешок с кристаллами был погружен в маленький, который теперь лежал в кармане штанов ворона без каких-либо проблем благодаря Чону и его заклинанию незримого расширения. Теперь они настороженно шли по подземным коридорам, которые, по словам духа, располагались под зданием Сената. Ли придерживал Джехёна за талию, а тот в свою очередь держался за плечи омеги, чтобы не упасть. — Ты должен вернуться, — тихо проговорил Чон, посмотрев на блондина. — Что прости? — хранитель оторопел на секунду и остановился. — Ты о чем вообще говоришь? — Тэён… я точно не знаю, но рассвет наступит меньше чем через полчаса, ты должен вернуться, я не могу тебя потерять, — брюнет сильнее сжал пальцы на плече хранителя. — Зато я могу потерять, сначала мне надо вытащить тебя отсюда живым. — А если в тебя попадет заклинание? Ты же практически не знаешь никаких приемов магической самообороны! — Джехён, Хранитель не может пораниться, — абсолютно нейтрально, стараясь не выдать себя, сказал дух. — Хватит врать, Тэён, я все видел, — Юно оттянул ткань с плеча омеги. Чуть ниже ключицы красовался глубокий порез, из которого слабо текла серебряная кровь, — а еще у тебя все стопы сбиты из-за того, что ты ходишь по земле, а не летаешь как обычно. — Не уйду. Я лучше проведу эти часы с тобой, чем встречу вечность в одиночестве. За ссорой пара не заметила патрульного. Его заранее осведомили о сбежавшем заключенном. Маг аккуратно подкрался поближе и затаился за поворотом. Выждав правильный момент, он атаковал. Несмотря на свое состояние, Джехён все еще мог быстро реагировать и поставил блок на заклинание, опережая Тэёна. Яркая огненная вспышка, встретившись с преградой, раскрошилась на тысячи алых песчинок, постепенно угасающих в воздухе. — Сепульцио лапидем, — контратаковал Юно, на что каменная стена разверзлась за спиной патрульного и поглотила его целиком, не давая и шанса на побег. Ли подхватил нестоящего на ногах брюнета и опустился вместе с ним на пол. Последнее заклинание далось ворону большой ценой, и теперь отметина начала протягивать свои темные щупальца со всех сторон прямиком к сердцу юноши. Смертельный витиеватый узор покрывал почти весь торс, распространяясь по венам. — Это похоже на магический яд… забирайся ко мне на спину, — сказал хранитель, поворачиваясь затылком к альфе. Юно уже не видел смысла сопротивляться своей настойчивой паре и послушно залез на спину блондина, казавшуюся хрупкой по сравнению с собственной, свешивая вперед руки. — Вперед, моя лошадка! Тэён лишь улыбнулся на это, поудобнее перехватывая ворона, и зашагал настолько быстро, насколько это позволяло раненное тело альфы. Он наугад свернул пару раз в лабиринте одинаковых темных коридоров, к счастью, больше на его пути никто из служащих не появлялся. После очередного поворота перед юношами возникла чугунная решетка, за которой находилась отличавшаяся от остальных дверь. Интуиция подсказывала блондину, что там должно быть что-то, способное помочь им выбраться из этого подземного мира. Дух дотронулся до металлических прутьев ладонью, и рядом с ней возникла небольшая замочная скважина, на что хранитель лишь улыбнулся. Он без проблем открыл ее своей магией и прошел внутрь со спящим на спине Юно. Решетка с хлопком закрылась. Загадочная дверь за ней оказалась не заперта. Отворив ее, перед юношами оказалась лестница, идущая вверх. Никаких ламп внутри не было, поэтому помещение полностью окутала непроглядная тьма. — Потерпи еще немного, — Тэён взглянул на расположившегося на своем плече Чона и робко прикоснулся губами к его щеке. Шагнув внутрь, он смог кое-как рассмотреть, что лестница состояла всего из пары пролетов. Дверь за ним снова захлопнулась. Нести тело альфы хранителю было и так тяжело, поэтому подъем по практически невидимым ступеням казался ему почти невозможным. Тэён снова тускло засветился и поднялся в воздух, летя над каменными плитами. На последнем пролете он остановился, опускаясь на землю, чтобы перевести дыхание. Летать с таким тяжелым грузом за спиной ему еще не приходилось. Перед ним стояла еще одна железная дверь. Из-под нее с улицы проникали бледные дрожащие лучи, отбрасываемые фонарями по ту сторону преграды. Через эту щелку голые ступни духа обдувал леденящий ветер. — Хён? — очнулся Юно, когда Ли положил ладонь на дверную ручку и нажал ее. Ворон хотел что-то сказать, но заснеженная площадь перед зданием Сената отмела все вопросы в сторону. От огромного здания с гигантским куполом дугообразно отходили две галереи-колоннады, опоясывая территорию. Хранитель вышел из помещения, оказавшееся расположенным неподалеку от центрального входа в Сенат, и зашагал по ледяным хлопьям, не отпуская свою ношу. — Надо лететь к Доёну, он же ведь сможет тебя вылечить? — в центре круглой площади Тэён остановился. Месяц уже не было видно, а все небо стало нежно-фиалкового цвета. Огненно-рыжие облака неспешно плыли по нему, частично перекрывая циферблат, показывающий половину пятого часа. Рассвет был близок. — Да, он учится на другом факультете, — Джехён дотронулся ладонью до влажной ткани на плече духа, — тебе тоже нужна помощь, у тебя кровь так и не останавливается. — Разберемся, — Ли снова поднялся в воздух и полетел по направлению к дому Кима. Собственное самочувствие его волновало сейчас меньше всего — сначала надо было привести в чувство альфу. Расстояние до земли было не больше двух метров, когда что-то неизвестное сбило хранителя, и тот вместе с вороном рухнул вниз. — Думали, что я так просто позволю вам уйти?! Не дождетесь! — Со стороны главного входа на площадь вышел император. Тэён огляделся: из каждой арки в колоннаде на него с альфой выступало по несколько вооруженных магов, а на небе появилось силовое поле, точно такое же, как и пятьдесят лет назад. Но больше всего хранителя волновало состояние юноши. Большая часть силы удара все же пришлась на Ли, но осколок ее попал и в Джехёна, чье самочувствие ухудшалось с каждой секундой. Хранитель, превозмогая боль в собственном теле, которое не было рассчитано на такие нагрузки, подполз к неподвижному ворону и сел рядом с ним. Ли бережно поднял его за плечи и прижался к его груди, прислушиваясь. Мысль о том, что его альфа погиб, терзала сознание блондина, поселяя невыносимый ужас в собственном сердце. Ту-дум За стуком последовал неровный резкий вдох, и глаза Джехёна открылись. — Тэён? Что случилось? — дрожащим голосом спросил Юно. Омега не ответил на вопросы, целуя брюнета в уголок губ. Он шептал ему какую-то успокаивающую бессмыслицу и с паникой наблюдал, как черный яд окружал сердце ворона, а темные языки отметины протянулись по шее к щекам и глазам, которые снова закрылись. Ли прижал к себе ворона, высматривая пути к побегу. Но они были окружены. — Как трогательно, — монарх неспешно шагал по свежему снегу к паре, а вместе с ним приближались и маги, — заклинание смертельного яда ужалило бедную птичку. А она так безрассудно пользовалась магией, чтобы спасти свою беспомощную омежку, что лишь приблизило ее неминуемую гибель. Чистый абсурд, — старик безумно засмеялся, а затем резко остановился и взглянул на пару. — Взять их! Тэён не знал, что делать. Вокруг — десятки искусных магов, наверху — поле, что мгновенно поджарит их обоих, внизу — каменная кладка, под которой и находились камеры, рассвет через пару минут, из атакующей магии в арсенале ноль, а на руках — Юно в крайне тяжелом состоянии. Ли лишь зажмурился и прижал ворона сильнее к своей груди, пытаясь защитить его от всего окружающего их мира, что в одну секунду настроился против них. Послышалось несколько заклинаний и пару вспышек попали в хранителя, но тот во что бы то ни стало был готов защитить Юно и не сдвинулся, принимая все удары на себя. Перед глазами мелькали картинки из прошлого. Детство: теплый родительский дом, младший брат, первые обращения в ворона, уроки полетов и управление силой льда. Затем начало войны: пожары, хаос, лаборатория и смерть. Кожа блондина покрылась мурашками. Потом служба Хранителем: обучение новой магии, старик-мастер, другие хранители, первая встреча с Джехёном, потом вторая, третья… неожиданная истинность, нежные прикосновения, поцелуи и последняя ночь, перевернувшая все с ног на голову. Тэён знал еще одно заклинание, но не знал, для чего оно было нужно. Но выхода не оставалось. Яркий свет начал исходить от хранителя, ослепляя наступающих на него магов. Вокруг все стало белым-бело и казалось, что даже в самых дальних кругах столицы можно было увидеть неизвестное свечение. Джехён открыл глаза и увидел перед собой зажмурившегося Ли, от которого волнами исходил приятный свет. Юно оглянулся вокруг: все маги, окружавшие их до этого, теперь обездвижено лежали на холодной поверхности площади, и император был в их числе; силовое поле, судя по всему, треснуло, а его осколки валялись вокруг, испаряясь на глазах. Ворон посмотрел на отметину от заклинания и облегченно вздохнул, когда заметил, что она больше не увеличивалась. — Хён, хён, очнись, — брюнет потряс духа, который впал в непонятное состояние, подобное трансу. Свечение постепенно угасло, и хранитель без чувств упал в объятия альфы. — Ты у меня умница, — Юно радостно поцеловал любимого омегу в макушку белых волос. — Дже… — Тэён открыл глаза и с уставшей улыбкой посмотрел на свою пару. Он был безумно рад тому, что им удалось выжить. — Тебе надо возвращаться, я и сам смогу теперь вывести яд из тела, а тебя в обители должны подлатать. — Я … не могу. — В смысле? — Мой магический источник пуст, у меня нет сил, даже на то, чтобы вернуться. — Ли встретил взгляд Джехёна, мгновенно превратившийся из восторженного в печальный. — Я встречу этот рассвет с тобой. — Как же так, — Юно бережно взял лицо хранителя в свои руки и нежно провел большим пальцем по его щекам. В глазах ворона читалась бесконечная скорбь и отчаянье. — Это заклинание забрало все оставшиеся у меня силы, — Тэён коснулся лбом лба альфы и посмотрел в его глаза, — и я ни капли не жалею, что использовал его, — Ли с улыбкой смотрел на свою пару, гладя альфу по щеке. — Я люблю тебя. — И я тебя тоже. Губы брюнета накрыли губы хранителя, ставшие за такое короткое время родными. Блондин зарылся пальцами в смоляные волосы своей пары. Слезы от безнадежности текли из глаз обоих. Чувства накрыли юношей, словно огромная волна, и теперь они тонули друг в друге. Джехён касался всего, до чего мог коснуться, словно впитывал в себя все последние ощущения. Над горизонтом поднялось солнце. Тэён первым разорвал поцелуй и попытался отдышаться. Его взгляд приковали собственные руки, которые постепенно таяли под лаской утренних лучей. Палец за пальцем, превращались в сапфировые искры, которые разлетались в воздухе. — Наконец-то я увидел рассвет. Как я мечтал посмотреть его именно с тобой, — Ли меланхолично улыбнулся альфе, медленно рассыпаясь в воздухе. — Неужели пора? — Юно гладил пальцами щеку духа, наблюдая, как развеивается на глазах его пара. — Да, знай, я всегда буду рядом, — Ли легко коснулся губ брюнета нежным поцелуем и через секунду полностью растворился в воздухе. О его существовании напоминало лишь тысяча ультрамариновых искр, парящих вокруг альфы, и одежда хранителя, лежащая на холодном камне площади. Джехён со слезами на глазах смотрел, как мерцающие частицы постепенно гаснут в прохладе воздуха. Внутри него теперь была пустота, словно сердце кто-то вынул, оставив лишь огромную дыру посередине, через которую теперь дул рыдающий ветер. Долгожданное спасение теперь ни капли не радовало, а от безысходности хотелось выть. Из-за потери своей пары он не заметил кое-кого. Юно окружил густой туман, обволакивая юношу со всех сторон. Брюнет насторожился, но сущность белой пелены не показалась ему враждебной. — Кто вы? — спросил он в туман. Белое облако отступило от альфы и начало сгущаться. Через некоторое время оно превратилось во множество лазурных искр, открывая Юно старца в очках и с дубовым посохом в руках. Его длинное белое одеяние, седая борода и волосы развевались на ветру, а легкая пелена тумана все еще окутывала ступни. От всей фигуры, как и от Ли в некоторые моменты, исходило мягкое свечение. — Я Мастер Снов, — представился он. — Простите, из-за меня Тэёна больше нет, мое безрассудство привело к его гибели, — юноша был готов понести наказание, ведь если бы они не встретились, если бы они не заговорили, то блондин бы был жив. — Он никуда не уходил, слепое дитя, — глубокий голос старца имел успокаивающее действие на Чона, — согласно правилу, если Хранитель встречает свою истинную пару, то с наступлением рассвета он возвращается к своей прежней жизни. — Тогда где же он? — сердце Юно начало отплясывать бешеный танец от осознания того, что Ли жив, и у них есть надежда на будущее, о котором они так мечтали. — Тэён принял свой истинный облик, — старик указал посохом на ком лежащей одежды, — он там. Джехён протянул дрожащие руки к стопке и медленно начал разгребать ее. Положив в сторону тунику, которую постоянно носил хранитель, альфа увидел спящего белого ворона, чьи перья были в крови от большого количества ран. Брюнет бережно поднял птицу на руки и поднес к своей груди. — Поразительная аномалия, не правда ли? — старик подлетел ближе и провел рукой по оперению птицы, осматривая раны. — Вы можете его вылечить? — Юно перевел взгляд на мастера. — Увы, но это не в моих силах, — старик вздохнул и убрал ладонь — Боюсь, что даже ни один маг в столице не сможет исцелить его. — Ну, должен же быть какой-то выход? Что-то, что мощнее заклинаний… — Джехён судорожно пытался вспомнить что-то из лекций в университете, но на ум ничего не приходило, кроме разных легенд о волшебных фонтанах и магических кристаллах. — Тебе надо лететь в Священные земли, там, в центре леса находится Озеро Жизни, вода в котором способна исцелить любые раны, — Старец направил посох в сторону Юно, и темно-лиловая отметка от яда испарилась, а вырезанные символы затянулись и исчезли с теперь ровной кожи ворона. — Думаю, так будет быстрее. — Спасибо, но разве Священные земли не находятся под властью императора? — Кто тебе это сказал? — недоумение появилось на приятном лице старика. Джехен молча указал на лежащую неподалеку фигуру монарха. — Правильно Тэён сделал, что последним заклинанием полностью стер память этому негодяю и его подчиненным, — мастер гордо окинул взором магов и вернулся к брюнету, — Леса не пропустили людей даже на десять метров. Но, я так понимаю, об этом никто и не догадывался. Там так и по-прежнему живет большинство птиц. … Кристаллы все еще с тобой? Джехен сначала не понял, о чем идет речь, но потом кивнул и потянулся рукой в карман, вытаскивая из него бархатный лиловый мешок. — Тебе надо будет тоже положить их в озеро. Они не смогут вернуть погибших, но силы, вытянутые из птиц насильно, не способны самостоятельно вернуться к матери природе, нарушая баланс естества, — дух протянул руку, и из сумки ворона вылетело несколько разных камней, устраиваясь в ладони улыбающегося мастера, — Они принадлежат нынешним хранителям, я уверен, что они еще смогут встретить свою пару в будущем. Один кристалл горного хрусталя, напоминающий скорее чистейшую льдинку, упорхнул от своих сородичей, переливаясь в лучах утреннего солнца всеми цветами радуги, и приземлился в раскрытую руку Джехёна. — Это сила Тэёна, просто положи ее в озере вместе с ним, — пояснил старец, — магия сама найдет своего владельца. А теперь иди, не стоит тратить попусту время на разговоры со светящимся стариком. — Спасибо, — Юно ярко улыбнулся исчезающему на его глазах Мастеру. Его снова окружили синие искры, которые неспешно поднимались в небо. Чон знал, что теперь видит их в последний раз. *** — Значит, ты улетаешь, и что мне, по-твоему, сказать в университете? Ты уехал на юг охотиться за брандашмыгами? Тебе досталось огромное наследство от почившей тетушки и ты бросаешь учебу? — мирно спящего Доёна сегодня ранним утром разбудил долбящий клювом в окно Джехён. Течка закончилась еще прошлым вечером, поэтому Ким весь свежий, но слегка заспанный сидел на полу вместе с вороном. — Скажи всю правду: что я встретил шикарного омегу и умотал наслаждаться жизнью, — засмеялся Юно и получил дружеский пинок локтем от хихикающего друга. — Прилетай иногда, — Донёну было немного грустно оттого, что теперь он не сможет каждый день так проводить время с вороном, но одновременно был рад за так удачно сложившуюся жизнь брюнета. — Конечно, я же хочу увидеть детей Тэна и Джонни, — невинный румянец тронул щеки альфы, а улыбка засияла лишь ярче. — А, еще я подумал, что пора бы тебе это вернуть, — он протянул рыжему потрепанную коробочку, с которой все и началось. — Колокольчик? И это все, что я получаю в качестве прощального подарка? Ты жесток, Чон Юно. — Открой ее, истеричка, — Джехён подошел к окну, где стояла небольшая корзина, в которой лежал мешок с магическими кристаллами и некоторыми вещами из дома ворона, а также мирно спал Тэён под действием каких-то заклинаний, наложенных Доёном. Подняв крышку, Ким увидел свой хрустальный колокольчик, а рядом с ним лежал крохотный пузырек с каким-то прозрачным зельем, название которого было написано на этикетке. — Настойка Могсуса? Неужто самый талантливый зельевар нашего университета решил приготовить что-то и для меня, — Донён взял в руки ампулу и рассмотрел поближе, заметив любопытный взгляд брюнета, он улыбнулся, — спасибо… тебе пора идти, ведь мои заклинания не будут действовать вечно, а лететь даже тебе придется несколько часов. — До встречи, — Юно обнял друга на прощание. — Непременно. Чон взял в руки корзину и выскочил за окно, обращаясь в воздухе в ворона. Его лапы с мощным когтями зажали плетеную ручку корзины. Юноша последний раз взглянул в сторону Доёна и поднялся к облакам. Расстояние до Священных земель птицей средних размеров преодолевалось примерно за четыре дня пути, не включая перерывы на еду и сон. Джехёну безумно повезло, что вороны являлись крупными птицами. В придачу, его силы контроля над воздухом позволяли сократить время в пути до семи часов, а быстрее лететь было бы уже просто опасно. Юно никогда не был в Священных землях, но инстинкты безукоризненно вели его к месту создания мира и его духовному центру. Под ним городской пейзаж столицы быстро сменялся сельским с невысокими домами, пустыми зимними пастбищами и белыми полями, затем лесами с чистейшими озерами, где в чащах жило множество оборотней. Спустя пару часов ворон уже летел над замерзшими льдами главной реки континента — Фиилаар, что на древнеэльфийском означало «сияющая река», по правую сторону которой начинались многочисленные королевства эльфов. Впереди голубыми виднелись хребты самых высоких гор — Терисель. Пересекая их, Юно окружил корзину с Тэёном теплым воздухом, чтобы тот не замерз от ледяного ветра, навечно поселившегося на каменных склонах заснеженных пиков вместе с огромными похожими на буйволов разумными существами, поросшими густым мехом. За горной цепью заканчивалась Великоюжная равнина, и начинались менее заселенные территории, лишь формально подчиненные империи, где почти не было крупных поселений. Через еще несколько часов Чон увидел вдали Леса древних богов, которые непроходимой чащей защищали Священные земли от непрошенных гостей. Зима здесь переставала существовать, и Юно окружил приятный теплый воздух, в котором чувствовались крупицы магии. Лес пропустил ворона без каких-либо проблем на территорию, и тот сбавил скорость и снизился, погружаясь в птичье царство. Джехён летел между темно-нефритовыми стволами высоких деревьев, на разросшихся ветвях которых гроздями весели жилища-гнезда. Внизу по тропинкам, выложенными камнями, бегали дети, играя друг с другом. Заметив чужака, птенцы решили идти следом за ним. К тому моменту, когда ворон поставил корзину и присел у озера, на него вышло посмотреть около сотни пар любопытных глаз. Чон обратился снова в свою человеческую форму. Все тело ломило от усталости после многочасового пути без перерыва. Он взглянул на озеро и был поражен его красотой. При свете позднего солнца фиалковая вода мерцала, а от нее навстречу небу поднимались крупицы магической энергии, немного снимая усталость с прибывшего. Джехён бы не назвал озеро озером, оно со своими белокаменными бортиками скорее напоминало ему глубокий пруд. Вокруг все было устелено мягкой изумрудной травой с кое-где растущими белыми цветами. К Юно вышел пожилой человек. — Я старейшина Священных земель, — сказал он мелодичным голосом, осматривая брюнета. Вдруг он наткнулся взглядом на корзину позади юноши с лежащим в ней бывшим хранителем. — Что с ним? — Он смертельно ранен, я прошу Вас, позвольте мне положить его в воды озера, пожалуйста, — Чон покорно преклонился перед главой земель, на что услышал лишь смешок. — Ворон, тебе не нужно так просить об этом, тебе, как и всем нам, принадлежит оно, — улыбнулся старик на такую почтенную просьбу младшего и аккуратно поднял белую птицу из корзины. Со стороны местных жителей послышался оживленный шепот, вряд ли кто-то до этого видел настолько необычный окрас. — Тэён! — раздался вдруг чей-то крик из толпы, собравшейся вокруг озера. Оттуда к Юно прибежал подросток, чем-то немного напоминающий ворону Ли. — Джисон, ты знаешь его? — старейшина спросил у мальчика с волосами цвета спелой пшеницы, поднося птицу поближе к нему. — Это мой старший брат, — ответил он, не отрывая мокрых глаз от окровавленных перьев, — что с ним случилось? — На нас напали маги императора, и Тэёну особо сильно досталось от них, — Чон взял из корзины мешок с кристаллами и раскрыл его, — но мы смогли принести их. — Надо быстрее опустить все в озеро, — старейшина присел на мраморный бортик, постепенно погружая Тэёна под сиреневую воду. Джехён последовал примеру старшего и бережно высыпал самоцветы в озеро, которые на удивление альфы не тонули. Теплая жидкость приятно обволокла пальцы ворона, и тот заметил, как вся водная гладь стала светиться сильнее. Казалось, что сияние исходило откуда-то со дна источника, но его не было видно из-за непрозрачности воды. Кристаллы один за другим начали подниматься в небо, оставляя за собой длинный мерцающий след, подобный кометам. Юно заметил, как поднялся тот самый горный хрусталь, но не улетел за остальными, а плавно опустился на грудь белого ворона, неспешно проникая внутрь небольшого тела. Едва свечение драгоценности полностью потухло, как оно перешло на раны птицы, очищая мягкие перья от закопченной крови. Затем мерцание полностью объяло всего Ли, и через пару секунд тот предстал перед ожидающей толпой в своей человеческой форме. Вода мягко вытолкнула нагого омегу на поверхность. Коснувшись прохладного воздуха, он глубоко вздохнул и открыл глаза, гребя руками, чтобы оставаться на плаву. Заметив неловкие попытки своей пары, Чон обхватил блондина под мышками как ребенка и вытянул того из воды, прижимая к себе. Про себя брюнет отметил, что впервые за все время их знакомства, Тэён был наконец-то теплым. — Джехён? Я что, умер? — омега большими растерянными глазами смотрел на своего ярко улыбающегося альфу, посекундно озираясь вокруг. В поле его зрения попал невысокий парень со светлыми волосами. — Джисон тоже тут? Он тоже умер? Так выглядит рай? Со стороны послышался смех множества птиц, и Юно накинул на обнаженного юношу заранее приготовленный плащ. Рядом с ними сел Джисон и обнял своего старшего брата. — Добро пожаловать в Священные земли, — старейшина обвел рукой просторную площадь, освещенную закатным солнцем, под оранжевыми лучами которого переливалась изумрудная, янтарная и рубиновая листва разнообразных деревьев, которых Джехён видел раньше лишь в учебниках по ботанике — думаю, что лучше всего будет, если вы останетесь здесь. — Хён, — Джисон плакал в мягкую мантию своего брата, — я боялся, что ты нарушил обещание, и я больше никогда тебя не увижу. Ли лишь успокаивающе поглаживал того по светлой макушке. - Ты так вырос, - улыбался старший. - А ты нашел своего альфу! На этих словах брюнет притянул за талию омегу, заставляя того прижаться спиной к своей груди, и подарил легкий поцелуй во все еще мокрую щеку. - Чон Юно, можно просто Джехён, - улыбнулся он и протянул ладонь. Младший незамедлительно сжал ее в дружеском жесте и немного смутился. - Теперь мы начнем жить заново? – Ли, улыбаясь, обратился к альфе. В его темных глазах сияло непередаваемое счастье и любовь, как и в глазах его пары напротив. Здесь у них должна начаться новая жизнь, в которой не будет мучительных часов ожидания от рассвета до заката, полиции и страха. Это все уже осталось в прошлом. - Я проплыл через моря времени, чтобы найти тебя и... - …не собираюсь расставаться с тобой ближайшие тысячелетия. Чон наклонился ниже и поймал теплые и мягкие губы омеги в плен своих губ. Их совместное будущее больше не казалось невозможным и грустным, отсюда оно и начнется, полное радостных моментов и взаимного счастья.