где ты?

Ты исчез так же неожиданно, как и появился. Если бы не люди, которые тебя знают, я бы принял тебя за галлюцинации или очередной хороший сон. Ты улыбнулся мне тогда, протянул зонт и тихо сказал «совсем дурак, в такую погоду и без зонта», но это не звучало как-то оскорбительно. Погода тогда действительно была дерьмовая, и мне следовало взять с собой зонтик, потому что сегодня утром синоптик на пятом канале вещал что-то о «сильном проливном дожде, желательно в этот вечер оставаться дома и не выходить на улицу». Но ты тоже не блистал в тот вечер умом – зонтик протянул мне, а сам стоял на месте, давая холодным каплям дождя пробираться под твою одежду. Буквально через минуту ты был мокрым насквозь, а твои оранжевые пряди спадали на лоб. Ты показался мне тогда неким чудаковатым парнем, который не думает, что он делает и говорит. И, думаю, именно это меня в тебе и привлекло. Ты довел меня до дома, потому что все-таки зонт был твой, а еще ты боялся, что я заболею. Но я зашел домой не сразу. Я проводил тебя взглядом до твоей двери. Оказывается, ты живешь в нескольких домах от меня. Удивительно, почему я тебя раньше не замечал. «Ты стоял там такой одинокий, лишь в твоих глазах я увидел столько грусти, сколько не видел за всю свою жизнь» - услышал я, когда спросил «Почему ты подошел именно ко мне?». До того дня я не верил в судьбу. Но это было лишь до того дня. Ты казался мне очень странным, буквально съехавшим с ума. На вопросы «что ты делаешь?» ты отвечал только «то, что хочу», и могу поклясться, это был самый лучший ответ на такой, вроде бы банальный и обыденный вопрос. Ты мог запросто кинуть записку мне в окно, даже если для этого понадобилось бы разбить его камнем. Ты говорил «у меня закончились деньги на счету, так что позвонить я тебе не мог». Ты был таким странным, Пак Чимин. Очень-очень странным и каким-то «не от мира сего». Ты был таким счастливым и улыбчивым все время, что, иногда, я забывал спрашивать у тебя, все ли у тебя в жизни хорошо. Наверное, я просто не хотел знать ответ. Наверное, я был слишком большим эгоистом, чтобы заботиться о чьих-то проблемах. Ты очень любил один магазин на углу улицы Чонгечон. Там всегда было тихо и спокойно, а еще продавалось твое любимое сухое вино. Магазин был круглосуточным, а ехать до него было далеко, но ты мог разбудить меня в два часа ночи, чтобы я отвез тебя туда, ведь своих прав у тебя не было. И, несмотря на то, что я очень злился, потому что это могла быть ночь перед работой, я все равно поднимался и отвозил тебя туда. Я ждал возле магазина в машине, и думал, что я тут делаю в два часа ночи, в сорока минутах езды от своего дома, в гребаных пижамных штанах в ожидании тебя. Обещал себе, что это в последний раз, что больше этого не повторится, что ты будешь ехать один или потерпишь до утра. Но потом ты выходил из магазина с такой довольной и теплой улыбкой, что я вмиг забывал обо всем на свете. Я не мог вспомнить, кто я, и где я работаю, не говоря уже о каком-то глупом обещании. После магазина ты любил посидеть на качелях, медленно потягивая маленькими глотками вино. А потом ты пьяно целовал меня, и тихо мурлыкал от моих прикосновений. Я любил запускать пальцы в твоих волосы, и медленно перебирать твои локоны, которые в свете уличного фонаря переливались всеми цветами солнца. Мы разговаривали до самого утра обо всем на свете. Ты никогда не рассказывал ничего о своем прошлом или о семье, но меня это ни капли не смущало. Я знал, что ты любишь ромашки и зеленый чай по утрам. Ты любил читать, особенно классику, и когда читал, надевал круглые очки, в которых смотрелся еще краше, чем обычно. Ты не выходил из дома без своей подводки для глаз. У тебя было миллион черных блокнотов, в которые ты любил записывать свои стихи. Ты обожал поэзию и все, что с ней связано. А еще ты любил говорить, что я часто тебе снюсь. И не смотря на то, что под утро воздух только холоднее, я чувствовал лишь тепло, исходящее от тебя. У тебя были пухлые щеки и по-детски наивная улыбка. Сначала я влюбился в эту улыбку, а потом я полюбил тебя. Это была настолько детская влюбленность, но с каждым днем она становилась только крепче. И я отдавался этому чувству без остатка. Не мог поверить своему счастью, не мог поверить, что такой человек как ты действительно существует. Ты был самим дорогим в моей жизни, Чимин. Но я долго этого не осознавал. И, черт возьми, я так долго искал тебя. Ночуя у того магазина с твоим любимым вином на углу улицы Чонгечон, я не мог поверить в то, что ты исчез навсегда. Не мог поверить в то, что больше не услышу твой теплый смех и не смогу заглянуть в твои глаза и взъерошить твои волосы. Я выискивал тебя в толпе, присматривался к каждой мелочи на чужих лицах, ища в них твои черты. Я пытался заменить тебя чем-то, пытался отвлечься, но мое одеяло все еще пахнет тобой, а в серванте лежит твой любимый зеленый чай. Я все еще помню цвет пиджака, который был на тебе, когда мы гуляли на ромашковом поле. А ты вряд ли вспомнишь теперь цвет моих глаз. «Спасибо за этот год, Юнги, спасибо за проведенное время. Прощай, мое самое лучшее сновидение». Я читаю эту записку, оставленную на тумбе у кровати, и пытаюсь сдержать слезы.