19 Night

Ночь 1       Чанёль плюхнулся на пол своей новой спальни с тяжелым, победным вздохом. После двадцати лет жизни с семьей и соблюдения правил, которые он вполне справедливо считал глупыми, теперь он стал полностью автономным человеком. До сих пор в это не совсем то и верится, и он боится, что мать вот-вот появится на горизонте, потому что всегда может придумать себе оправдание на то; но по крайней мере сейчас у него есть свои очень даже взрослые апартаменты.       Это ужасно. И он в курсе. И его мать была в курсе, бросая взгляды полные отвращения, пока помогала сыну переносить вещи внутрь. Пол деформирован так, что Чанёль пытается прикинуть, наводнение какой силы на него обрушилось. Кухонные принадлежности, кажется, все еще продолжают свою жизнь в далеком 1923, и, тем не менее, это лучшее из того, что он может себе сейчас позволить, и он просто хочет иметь свой собственный уголочек в этом мире, чтобы отвоевать для себя хоть что — нибудь. Даже если, по словам его матери, все что он отвоевал было прогрессирующая вероятность ниспадающего теперь напряжения.

***

Уже поздно, тем более учитывая то, что несколько часов ушло на то, чтобы выкинуть свою семью из головы, но кажется, успокоятся родители еще не скоро. Соседи, с которыми он пересекся не так давно, показались до ужаса родными — все молодые, нищие и отчаянно сражающиеся за независимость. Мать-одиночка со своими близнецами жили напротив. И если верить консьержу, то кто-то примерно одного с Чанёлем возраста был его соседом. Ему интересно, будет ли это выглядеть со стороны чересчур старомодным, если, прихватив угощения он пойдет знакомиться с соседями.       Он практически засыпает прямо на полу, когда слух улавливает тихое пение, просачивающееся через стену. Заинтригованный, он садится, и начинает гипнотизировать взглядом стену напротив, будто это именно она сейчас напевает. Когда пение становится чуточку громче, Чанёль поднимается на ноги и подходит вплотную к стене с толикой сомнения. Его кулак поднимается и он уже собирается постучать, но, вдруг, меняет свое решение. Просить кого-то заткнуться определенно не прибавит ему новых друзей.       Кровать на деле доказывает все преимущества места для отдыха, даже находясь у стены, которую он делит со спальней соседа. Планшет озаряет его лицо и он тянется за наушниками, замедляясь — пение за стеной не такое уж плохое; если бы Чанёль мог сочинить песню, она бы ему, наверное, даже пришлась по душе. Если бы только ничего лишнего — пение и ночной трафик за окном создают прекрасную атмосферу. Но пение определенно лучше того, что заслуживает эта квартира.       Проходит час и Чанёль понимает, что не слышит больше голоса соседа. Он тормозит на середине разговора со своим другом Кенсу, с которым целых шесть лет проучился в одном колледже, и оборачивается на стену; стены очень тонкие — вообще удивительно, что они не прозрачные. Он вздыхает и тянется к своему планшету. pcycp: сосед заткнулся. Может сходить проверить, не сдох ли он? dyodiodo: нет, не надо. Это может оказаться ловушкой. Как сирены, знаешь. pcycp: не думаю, что они живут на суше. dyodiodo: вот поэтому это и есть идеальная ловушка. Как только пальцы Чанёля касаются клавиатуры, чтобы набрать ответ, другая часть стены вновь зажигается. На этот раз это не пение. И, на секунду Чанёль задумывается, а не убивают ли там его соседа. Еще один затяжной стон убеждает его в обратном. pcycp: Ох. Ну, а теперь он занимается сексом… что делать? dyodiodo:У тебя же есть наушники, Пак Чанёль. Надень их и отправляйся спать. Мне тоже уже пора.       Кенсу вообще никогда не дожидается прощания, прежде чем отключиться, и Чанёль вздыхает. Оставленный один, со стонами за стеной и свистом гоняющих машин по шоссе за окном. Просто чудное знакомство с округой.       Его взгляд устремляется в направлении наушников. Он должен, ну конечно, просто надеть их, как сказал Кенсу. И все же…       Чанель скрещивает свои длинные ноги на постели, отклоняясь назад к стене. Это не для того, чтобы подслушивать, говорит он себе. Это чтобы можно было распрямить спину, которая уже затекла от скрученного сидения за планшетом. Он точно не наклонялся, чтобы лучше слышать. Нет. Он просто случайно ловит очередной стон, мягкий и соблазнительный, а еще полный дикого возбуждения. Его рука опускается на бедро.       До этого, стоны повторялись по меньшей мере через полминуты. Чем дольше Чанёль их слушал — совершенно случайно разумеется — тем с большей периодичностью эти стоны стали повторяться. Он мог расслышать, как сбивается дыхание за стеной, как перемежаются стоны между собой. Было странным завестись только лишь от этих звуков. Странно и немного неправильно. Поэтому он старался изо всех сил игнорировать свой стояк, укладывая ладонь поверх своего паха, будто это бы решило все дела. - О Боже, да,  — громче простонал сосед, первыми словами, которые Чанель услышал. Он почувствовал, что горят уши, — Да….Блять… Очередной затяжной стон прервал поток слов и Чанёль, вздыхая, перевернулся на бок. Слушать все это счастье было определенно неправильным. Получить стояк по той же причине было куда хуже. Но стоны и вся эта загадка просто раскалили ситуацию до такого, что он и понятия не имел, как теперь выпутываться. Рука на пробу обхватила плоть, и парень втянул в себя заряженный воздух. — Ох, блять, трахни меня! — слишком громко, такое чувство, что сосед уже в его комнате. Чанёль закусывает губу, пытаясь сдержать собственное мычание, — Черт….о, о, о, блять! О ….Боже.       В любой другой ситуации Чанёль бы смутился кончить так быстро, но у него совсем не было времени, чтобы это обдумать, поэтому он зарылся лицом в подушку, дабы хоть как-то утихомириться. Его бедра все еще совершали фрикции, пока он слушал финальные стоны удовлетворения своего соседа, а рука уже была покрыта вязкой спермой. А потом тишина. Чанель лежит не двигаясь, все еще задерживая дыхание. — Черт, — шепчет он, когда чувство вины приходит на место похоти. Он ворчит на себя, потом выскальзывает из постели и направляется в душ. День 2. — Доброе утро!       Чанёль усмехается так широко, что его глаза становятся похожи на две полные мультяшные луны, когда он машет рукой. Мамочка даже рядом не стояла с таким проявлением энтузиазма, но ладно, по крайней мере она выглядит благодарной за то, что Чанель помог ей занести складную коляску в лифт. Он предлагает малышам пару монет, затем гладит их по головкам и поворачивается, чтобы спуститься по лестнице.       В это время дверь соседней квартиры распахивается, и он застывает, наблюдая, как его новый сосед, склонив голову, неуклюже пытается закрыть входную дверь. Сумка через плечо скользит вниз, к сгибу руки, готовая вот-вот сорваться. Это он. Это точно он. Это его сосед, который поет и кх…. еще кое-чем занимается. Чанёль незамедлительно краснеет. Он пытается прекратить пялиться, но все попытки проваливаются. Как интересно выглядит тот, кто звучит именно так?       Как только с дверью было покончено, аккуратная ручка соседа проверила замок несколько раз. Парень выпрямился и тряхнул головой, скидывая мешающуюся прядь светлых волос с глаз. Чанёлю вдруг резко понадобилась функция дополнительного дыхания. Его сосед явно превзошел все ожидания. Говоря объективно, само собой.       Выглядел он потрясающе — начиная от чистейшей кожи и заканчивая безукоризненной укладкой. Темная подводка, выделяющая глаза делала его похожим на какую-то знаменитость. А эти губы — — Ох. Эм. Простите. Я … Да, — Чанёль сделал большой шаг вправо и сосед даже не попытался спрятать свою усмешку, тряся головой, пока нажимал кнопку спуска. Чанёль сильно зажмуривается, пытаясь выкинуть все мысли по поводу своего соседа. — Ты в порядке? — спрашивает парень, выгибая совершенную по форме бровь. — Прекрасно, — слишком громко отвечает Чанёль, — То есть. Да. Я в порядке. Я… я просто недавно переехал сюда. — Ага, я уже понял, — закатывая глаза, ухмыляется сосед. Он заходит в лифт, и Чанель отбрасывает идею спуститься пешком. — Я Чанёль, — представляется он, начиная уже протягивать свою руку, и тут чувство вины о содеянном прошлой ночью заставляет его резко передумать. — Пак Чанёль. Привет, — он точно не так себе все это представлял. Сосед пялится на кнопки, вместо того, чтобы ответить. — А тебя как зовут? — Бэкхён. — Ох, окей, приятно позна —       Мелькнувшая макушка Бэкхёна, однако, не проявляет и толики участия. Ночь 8. — Ох, блять да! Ммм, о Боже…. Чанель рычит и зарывается головой в подушки. Долбеж в стену прямо сейчас, кажется не таким уж приличным жестом. Даже, несмотря на то, что его рука опять тянется по направлению заинтересованного члена… День 12.       Как только Чанёль замечает Бэкхёна, сидящим в подвале их прачечной, то решает зайти чуть позже и уже оборачивается, чтобы уйти. Он ведь просто может отдавать их в стирку матери, которая только рада будет помочь. — Я вижу тебя, — встревает Бэкхён.       Он не отрывается от своего журнала, лишь мягко покачивая ногой, которая лежит на другой и бледное колено выглядывает из дырки на черных джинсах. Замечая беспорядок на голове, Чанёль думает, что сегодня он точно воздержался от спрея для волос. — …Прости, — проговаривает Чанёль, преодолевая последние шаги в прачечную. Он одаривает Бэкхёна кривой улыбкой, прежде чем поставить корзину с бельем на одну из стиральных машин. — Выходные удались? — Я отказываюсь разговаривать с тобой, когда у тебя в руках твое нижнее белье, — отвечает Бэкхён. Чанёль тут же бросает груз из рук. — Знаешь, ты мог бы быть приветливее, — говорит Чанёль. Он хочет звучать обычно, но выходит уж слишком придирчиво. Прямо как мужская версия его матери. — Я стараюсь быть воспитанным, уж раз мы соседи. А ты такой заносчивый со всеми? — Ага, — отвечает Бэкхён. Он наконец-то отрывается от журнала, и Чанёль полностью забывает, о чем там он говорил до этого. Сосед с подводкой и сосед без нее вполне сойдут за двух абсолютно разных людей. Вот теперь он выглядит как школьник.       Дерьмо. У Чанёля резко прихватывает живот. Он что и есть школьник?! Сейчас, что, кто-то придет арестовывать его? Он начинает думать о жизни за решеткой и о том, как будет делать заточку из зубной щетки. Он точно должен оставить матери инструкцию по уходу за его фикусом. — Так…ты живешь один? — легкость в общении никогда не давалась Чанёлю. Бэкхен внимательно смотрит на него, прежде чем засмеяться и вновь вернуться к журналу. — Если пытаешься узнать есть ли у меня парень, то нет, — говорит он. — Это не то…. Я пытался узнать сколько тебе? Ты выглядишь…. Очень юным. — Двадцать один.       Чанёль смеется. — Нет. Быть не может. — …. Может. Мне двадцать один. И ты почему вообще спрашиваешь? — Не знаю, ты выглядишь на пятнадцать, — пожимает плечами Чанёль. — Прости, это не смешно. Но тебе должно это льстить. — Ну, а мне как-то не льстит. — Ну, а должно, — бросает Чанёль, запихивая одежду в верхний лоток. — Так значит…. Никакого парня. Девушка? — Нет, — трясет головой Бэкхён. — Оу.       Чанёль пытается вникнуть в это, учитывая то, как громко стонет Бэкхён, пока не понял, что его сосед просто напросто мастурбировал. Его щеки заливает краской, и он старается изо всех сил сфокусироваться на стирке, торопливо забрасывая все подряд в стиралку и громко захлопывает ее.       Гудение от машинки заполняет пространство, в котором разговоры не клеятся, и Чанёль начинает подглядывать за Бэкхёном, которого тишина, кажется, ничуть не смущает. — Так ты значит певец? — уточняет Чанёль и моментально жалеет об этом. Ведь по сути такой вопрос выдает его с головой. Если быть точнее его слух. Бэкхён вновь отрывается от журнала, отыскивая взглядом Чанёля. — Нет, — озадаченно отвечает тот. — А что? — Оу, да просто так. То есть, иногда я слышу…. Пение. Поэтому и подумал, что возможно…. Бэкхён улыбается и закрывая журнал, наклоняется чуточку ближе. — Я пою иногда, — поясняет он. — Ты слышал? — Да нет…. не всегда, — выворачивается Чанёль. — Изредка. Даже не изредка. Так, разок другой. Вот и все. Прости. — За что ты извиняешься? — ухмылка Бэкхёна слишком соблазнительная, и Чанёль вновь фокусируется на стирке. — Ну, если конечно, ты не слышал кое-что еще. — Не слышал, — торопливо настаивает Чанёль.       Бэкхён отклоняется назад, тихо посмеиваясь, потом встает и подходит к отключившейся сушилке. — Неплохо поболтали, мальчик по соседству, — кидает он, после извлечения высушенных вещей.       Он еще раз сканирует Чанёля таким взглядом, что парень готов поклясться — это является приглашением, и наконец уходит к лифту, а Чанёль тем временем пытается избежать необходимости постирать и те штаны, что сейчас на нем. Ночь 15.       Чанёль вовсе не рассчитывал слушать все эти звуки каждую ночь. Он просто привык к этому. И это его успокаивало, немного необычным способом, конечно, но успокаивало. Нужно было лишь вернуться с работы домой и отдохнуть, слушая пение за стеной. Ну и не только пение, быть может, если повезет. Но пение определенно помогало ему положить начало чему-то новому, помимо той изматывающей каждодневной рутины. Он однажды решил подсунуть записку с комплиментами этому голосу под его дверь, но потом понял, что это напугает его.       Он не видел и не слышал соседа с того самого дня, как они пересеклись в прачечной, и парня слегка тяготило от мысли о том, какой непонятной тоской на нем вдруг стало это сказываться. Он сел на кровать по направлению к стене, уставившись на нее, будто это поможет как-то вернуть назад голос Бэкхёна. — Хей! Ты вообще меня слушаешь? — А? Прости, — сказал Чанёль, обращаясь к планшету. Угрюмое лицо Кенсу так забавно смотрелось в скайпе, это заставило его улыбнуться. — Итак, ты повстречал парня. — Не говори так, — вздохнул Кенсу. — Я встретил друга, который неплох собой, и который вместе со мной сдает биологию. — Спорю, ты не прочь изучить и его биологию, — вставил Чанёль. — Я отключаюсь. — Нет, нет, погоди! Извини, — засмеялся Чанель, откидывая волосы назад. — Прости. Расскажи мне еще что-нибудь об этом Чонине.       Чанёль пытался слушать, правда пытался, особенно, увидев блеск в глазах друга, когда тот продолжил вещать о том самом парне, однако гораздо больше внимания было направлено на желание вновь услышать Бэкхёна. Услышать уже что угодно. Его взгляд зацепился за стену, и он вздохнул. Вдруг напрягшийся слух уловил тихий скулеж, и он сел чуть ровнее, как раз в том момент, когда Бэкхён начал стонать. — …. Это еще что за черт? — спросил Кенсу. — Тшш! — Чанёль замахал руками, хмуря брови, пытаясь расслышать. Другой стон ворвался в комнату, и тут он понял, что улыбается. — О мой Бог, это, что тот засранец — сосед? — Мне пора!       Он отбросил планшет в сторону, придвигаясь ближе к стене. Тишина разочаровывала, и он старался притвориться, что вовсе не ждал услышать чего-нибудь, от Бэкхёна. Он подумал, что уже бессмысленно надеяться на продолжение, когда вдруг Бэкхён разошелся новым стоном. — Ох, так хорошо, — простонал он, и Чанёль был уверен — он сделал это громче, чем стонал до этого. Это поразило парня, но лишь на мгновение, после чего он упал лицом в подушки. Его рука оказалась на бедре, оставляя на его стремительно растущей эрекции легкое провоцирующее прикосновение. — Блять….даа. Ох, черт, вот здесь….да. Блять, Чанёль, трахни меня….       Не раньше еще нескольких стонов, до Чанёля дошло. Он сел и посмотрел на стену, рукой крепко сжимая свой член. — Что? — проговорил он, хотя итак прекрасно все расслышал.       Стоны стали еще громче, и Чанёль едва мог поверить, что Бэкхён вновь повторил его имя. Отчетливо, как в ясный погожий день. Он, без сомнений звал Чанёля. Никто никогда не выстанывал его имя так, как это проделывал сейчас Бэкхён; Чанёль кончил в рекордное время, едва ли касаясь себя при этом — Бэкхён же достиг оргазма, практически выкрикивая его имя. День 17.       Они встретились вновь в коридоре, пока Чанёль направлялся в ближайший магазин за покупками. Бэкхён, с подводкой на глазах, стоял у лифта, скрестив руки на груди. Чанёль избегал взглядов в его сторону, стоя и спокойно ожидая прибытия лифта. — Что, никаких приветствий? - спросил Бэкхён. — Никаких вопросов? Даже никакой улыбки? — Ох, да ладно, перестань, — фыркнул Бэкхён. — Я всего лишь прикалываюсь. Я, что, зашел слишком далеко? — Пауза. — Чанёль. Почему-то я сомневаюсь в том, что ты из отряда молчунов.       Чанёль едва дождался момента, пока откроются двери, и поспешил ретироваться. Ночь 19. — Пак Чанёль, я знаю, что ты меня слышишь.       Чанёль оторвался от монитора и уставился в стену. Так или иначе, ему никогда не приходило в голову, что и разговоры, помимо стонов могут быть аналогично услышаны. Он не ответил, хотя его вниманием завладели. Не то чтобы он хотел признать это, но тем не менее. — Заходи, — скомандовал Бэкхён. — У меня есть брауни.       А вот это уже заставило Чанёля подумать бросить свои дела и устремиться к соседской двери, однако он принял другое решение. Он склонился обратно над монитором. — Пожалуйста? Послушай. Мне правда жаль. И я не собираюсь говорить тебе это в лицо, потому что пошел ты, за это твое подслушивание, но я просто подумал, что ты посмеешься с этого. Прости. Давай заходи и раздели со мной брауни.  — Они наверняка отравлены, — промямлил Чанёль, и повторил это еще громче. Он ненавидел себя за то, что смех Бэкхёна заставил его желудок сделать кульбит. — Они не отравлены. Я просто пытаюсь заключить мир. Я оставлю дверь открытой. Обещаю, что больше не буду стонать твое имя, пока ты не разрешишь мне.       Кульбит превратился в целое цирковой шоу гимнасток.       Десять минут спустя, Чанёль уже распивал красное вино. Он не был любителем этого напитка, но не хотел показаться необразованным юнцом, учитывая то, с какой легкостью Бэкхён распивал свое. — Так ты пишешь музыку? — заговорил Бэкхён, откидываясь на диван. Он сложил свои ноги перед собой, глядя на Чанёля. — Просто хобби, — пожал плечами Чанёль. — Я работаю кладовщиком на складе. — Никогда бы не подумал. Ты определенно больше похож на музыканта. — Ну, а ты почему тогда не певец? — спросил Чанёль. — У тебя потрясающий голос. Бэкхён печально улыбнулся. — Такова жизнь, я полагаю, — ответил он. — Так и почему же ты не попросил меня быть тише?       Любой ответ, пришедший в голову Чанёля сделал бы из него извращенца. Он попытался придумать что-то в оправдание, разминая шею. Бэкхён засмеялся. — Забудь. Тебя всегда так легко смутить? Твоя девушка дразнит тебя этим? — У меня ее нет, — прояснил Чанёль. — И парня тоже, прежде чем ты спросишь. У меня есть только я и мой фикус. — Что же…. Ты мог бы тогда прийти, когда захотел, — пожимает плечами Бэкхён. — Я бы спел для тебя без этих разделяющих стен. Ну… или не только спел.       В этот раз Чанёль уверен, что это проверка. Он ерзает на сидении и залпом опустошает бокал. Макияж делает цепляющий взгляд Бэкхёна настолько острым, что парень правда желает, чтобы их по-прежнему разделяли стены. У него нет больше шанса пойти и спрятаться в своей комнате, потому как Бэкхён поднимается со своего места, ставит на стол свой бокал и находит место прямо между его ног. — Признаться, я вроде как надеялся, что ты придешь сразу после услышанного, — признается Бэкхён, пока его пальцы порхают над пахом Чанёля. — Ты слишком мил для бойскаута. — Я не… — он застывает на полуслове, чувствуя, как вся кровь резко приливает к паху. Он пытается контролировать свое дыхание, даже когда рука Бэкхёна заползает выше. — Ты мог бы просто пригласить меня в гости. — Мог, — кивает Бэкхён. — Но это было бы не так забавно, — он издает драматичный вздох и позволяет голове опуститься на один уровень с эрекцией парня. — Если хочешь, я могу отсосать тебе. Отплатить за свое «не гостеприимство». — … Сколько ты выпил, прежде чем я пришел? — нервно усмехается Чанёль, когда ладонь парня накрывает его пах, заставляя его подпрыгнуть, и Бэкхён тихо хихикает. — Всего один бокал. — И это был нереально большой бокал, да? — Я не пьян, — настаивает Бэкхён. — Или что, на тебя западают только под градусом? — и не получив ответа, поднимает голову, чтобы посмотреть на Чанёля, а не на его член. — Дерьмо. Ты что девственник? — Что? Нет! Да с чего ты вообще…- щеки Чанёля горят. Технически, он не девственник. Он переспал со своей девушкой в ночь выпускного, о чем беспрестанно жалеет, но, черт, это определенно засчитывается. — Я не девственник. — Расслабься, ничего страшного, — хмыкает Бэкхён. — Это не оскорбление. Помолчи. И расслабься, окей?       Чанёль закрывает свой рот, руками цепляясь за стул так, что костяшки бледнеют. Он кивает и Бэкхён ухмыляется. Это не укладывается в тот быт, что вел Чанёль до этого, тем не менее чувствует он себя просто превосходно, наблюдая как Бэкхён поднимается на колени. Он задерживает дыхание, когда парень обхватывает его орган снова, сжимая через штаны.       На мгновение, кажется, что Бэкхён хочет что-то сказать, но вместо этого он тихо смеется, расстегивая мучительно медленно молнию на штанах Чанёля. Последний глотает стон, стоит Бекхёну вновь его коснуться — на этот раз уже через белье. Дрожь прошивает все тело, и, кажется именно этого и ждет Бэкхён, проводя ладонью вверх по внушительной длине Чанёля, пристально следя за реакцией.       Чанёль отпускает стул и подносит руки к лицу. Он хныкает, чувствуя, как пальцы Бэкхёна стягивают его белье. Он приподнимает бедра, помогая, когда Бэкхён освобождает его от белья. Следует еще один короткий смешок, и Чанёль отодвигает руку, чтобы взглянуть на Бэкхёна, который просто залипает на его пах. — …. Это плохо? — замирая, спрашивает он. — Шутишь?! — переспрашивает Бэкхён. Он поднимает взгляд, и ясно видит что-то на лице Чанёля, что-то, что смягчает его реакцию. — Нет…нет, вовсе не плохо. Очень даже чертовски замечательно на самом деле. Поздравляю твой член! — Замолчи, — смеется Чанёль, и его нервозность тут же испаряется.       Он резко выдыхает — Бэкхён наклоняется, теплое и влажное дыхание обволакивает его длину. Причастность ко всему этому Бэкхёна, который возможно и спланировал это, заставляет вспотеть, несмотря на то, что в квартире работает кондиционер, превращая апартаменты в настоящий холодильник. В его груди зарождается стон, чувствуя, как губы Бэкхёна бережно выцеловывают член по всей длине, останавливаясь у самой головки. — Ты ведь в порядке? — уточняет он. — Да! Да, Иисусе… Да. Пожалуйста, — эта игривая ухмылка возвращается. — Прости, пожалуйста, что? — Не делай так. перестань, — жар подступает к щекам и его члену, стоит Бэкхёну просто застыть выжидающе глядя на Чанёля. — Пожалуйста, Бэкхён, отсоси мне. Пожалуйста. — Ты восхитителен, — смеется Бэкхён.       Когда его губы накрывают пенис Чанёля, последний ловит себя на мысли, что он готов в обморок упасть. Бэкхён работает медленно, осторожно, начиная со своевременного облизывания головки и медленно заглатывая все больше и больше длины Чанёля. Он тихо порыкивает, прикрывая глаза на секунду, чтобы потом вновь устремить взгляд на Бэкхёна. По большей части, когда ему делали минет, то могли взять только до половины. Он уже готовиться остановить Бэкхёна, но вид его головы опускающейся все ниже и ниже, чувство его губ, что изредка слегка задевают его живот, подсказывает ему не спорить с решительным настроем своего соседа.       Бэкхён медленно отрывается от Чанёля, выпуская член с характерным звуком, который заставляет Чанёля содрогнуться от неудовлетворения. Он поднимается и отходит, Чанёль оборачивается. — Почему — — Сейчас вернусь.       Чанёль старается не думать о том, насколько он остался открыт, пока его бросили на ожидание. Он встряхивает ногой, которая тут же вздергивает член, и он вздыхает, обхватывая себя рукой, чтобы медленно подрочить. — Ладно, думаю, этот подойдет, — Чанёль пугается, когда Бэкхён вновь подлетает к нему. Он скидывает его руку и Бэкхён смотрит на него с минуту, после чего заходится смехом, — Все верно. Давай надевай, соседский мальчик.       Презерватив, что кидает Бэкхён приземляется на бедра Чанёля, и он пялится на него добрую минуту, после чего берет его трясущимися руками и пытается надеть, но проваливается — не сумев даже открыть его. Бэкхён вновь смеется и отбирает квадратик. — Мне что, самому все придется делать? — спрашивает он. — Ты еще счастливчик, что такой милый, иначе я бы послал тебя к чертям. — Эм, спасибо?       Бэкхён усмехается, и Чанёль задыхается, когда тот седлает его бедра. Он откидывается назад на колени Чанёля, надрачивая его плоть несколько раз, прежде чем раскатать презерватив по всей длине. Его рука покоится на плече Чанёля, который только и делает, что пялится — на концентрацию на лице Бэкхёна; на то, как его рот едва приоткрывается…       Поцелуй удивляет обоих, хотя Чанель и инициирует его первым. Он стонет в рот Бэкхёну, облизывая его губы, будто те были сделаны из чистого меда. Целовать Бэкхёна так привычно и непривычно одновременно, и это просто не укладывается в голове. Он садится ровнее, обхватывая Бэкхёна рукой за шею и придвигая ближе к себе, углубляя поцелуй. Он так распален желанием и нуждой, и языком, о котором он практически забывает, когда чувствует, что Бэкхён начинает насаживаться на него.       Низкий рык вырывается из Чанёля, и он хватает Бэкхёна за бедра свободной рукой, наблюдая, как тот опускается на его ствол. Он никогда до этого не был с мужчиной, и одна только теснота внутри почти что заставляет кончить. — Ты дрожишь, — говорит Бэкхён. Он целует Чанёля сначала в лоб, потом возвращается к его губам. — Мне остановиться? — Нет, — выдыхает Чанель. Он вот-вот голову себе открутит, слишком активно отнекиваясь, — Пожалуйста, не останавливайся.       Они продолжают целоваться, пока Бэкхён полностью не садится на Чанёля. Он хочет вынуть и спросить в порядке ли Бэкхён, ведь ему может быть больно, но самолюбие берет верх и оставляет в нем только дикое желание вколачиваться в Бэкхёна. Долго думать ему не приходится — Бэкхён вновь приподнимается и опускается еще быстрее. Чанёль давится криком одновременно со стоном Бэкхёна. — Черт, ты такой большой, — бормочет Бэкхён, приподнимаясь и тут же опускаясь обратно, — О Боже, трахни меня. Трахнешь меня жестко? — Чанёль не может двух слов связать — в данный момент он способен лишь на скулеж.       Он поднимает бедра навстречу Бэкхёну, когда тот опускается, и это ощущение внезапно такое острое, что Бэкхён почти кричит. Это переходит в смех, который Чанёль находит несвоевременным, если не очень то и сексуальным. — Еще, — приказывает Бэкхён, кусая Чанёля за шею. Чанёль кивает и движется вновь вместе с Бэкхёном, его ладони опускаются, хватая Бэкхёна за бедра. — Ох! Блять…. Да, детка, вот так.       Чанёль ухмыляется, продолжая двигать бедрами. Бэкхён катается на нем и Чанёлю кажется, что он делает что-то не так. Он что-то невнятно бормочет в шею Чанёля, что немного успокаивает младшего. И еще больше заводит, когда Бэкхён начинает выводить бедрами круги. Коленями он сжимает Чанёля по бокам, и тот понимает, что теперь старшему лучше не мешать. — Господи, блять, Иисусе, — задыхается Бэкхён, — О черт, Чанёль, тебе ведь тоже это нравится? — Чанёль очень хочет все это прокомментировать, но его хватает лишь на кивок и непродолжительный скулеж. — Блять…о Боже, я сейчас кончу… Подожди. Не двигайся.       Удостоверившись, что Чанёль подчинился и прекратил свои фрикции, Бэкхён отклонился, руками опираясь на бедра парня. Чанёль готов кончить только от вида того, как Бэкхён, извиваясь, трахает себя его членом. Под таким углом он задевает что-то внутри себя — от этого его стоны и движения становятся хаотичными и неконтролируемыми. Чанёль с минуту гипнотизирует пульсирующий член парня перед собой, после чего обхватывает его и задает ритм под стать движениям своего обладателя.       Бэкхён кончает гораздо тише, чем он делал это, находясь за стеной. Отрывистое бормотание и бесконечное повторение имени Чанёля. Он ловит ладонью первые горячие и липкие струи, и полностью дезориентированный, помогает парню излиться до конца, не боясь испачкать при этом свою рубашку.       Бэкхён вновь тянется к Чанёлю, на этот раз практически заползая на него, устало бормоча, но при этом, продолжая насаживаться. И этого уже вполне достаточно для Чанёля, который, задыхаясь, испускает удовлетворенный рык, заполняя презерватив спермой. — Хороший мальчик, — мямлит Бэкхён, улыбаясь из последних сил и целуя Чанёля в подбородок, сжимаясь вокруг пениса Чанёля и не давая избыточному семени покинуть свой проход. — Блять, это было круто. Тебе понравилось? — Чанёль все еще не может прийти в себя и сформулировать хоть какой-то ответ. Он улыбается Бэкхёну в плечо и кивает, тот в ответ зарывается рукой в волосы парня. — Вот и хорошо. Заходи еще на брауни, мальчик по соседству. Ночь 52. — Приятно было познакомиться с тобой, некий Чонин. — улыбнулся Чанёль, обращаясь к огромному лицу, показавшемуся в веб-камере его друга Кенсу. Он слегка посмеялся над невнятным мычанием за головой Чонина, что закрыла весь экран, и Кенсу в том числе. Это кажется ему забавным — то, как краснеет Кенсу перед этим парнишкой, который сто процентов всего лишь друг.       Пока Чонин маячит где-то за спиной Кенсу, не стесняясь потыкать его в плечо — они обсуждают последнюю серию нового аниме, чья заключительная серия уже не за горами и новое выступление Чанёля в кафе в эту среду.       Их обрывают посередине разговора, стуком в стену. Чанёль отрывается от экрана и улыбка тут же расползается на его лице. — Это еще что? — недоумевает Кенсу. — Прости, мне пора.