Фея хочет?

- Да нет, мы просто решили пойти туда, чтобы отдохнуть, - Мила рассеянно улыбнулась, не имея больше под рукой объяснений, чтобы затащить Плисецкого в клуб. «Redmond» находился прямо возле отеля. Пройти пару улиц, завернуть куда надо, и двери элитного ночного заведения раскроются перед тобой как по волшебству. И сегодня фигуристы из разных команд сговорились и решили тайком сбегать туда развеяться. Турнир «РосТелекома» был завершен. Поэтому и победителям, и проигравшим требовалась разрядка. - Не хочу. Зачем мне туда переться? - парень отвернулся, доставая телефон из кармана куртки. Какие-то ненужные новости, сообщения. Самое главное поздравление в его жизни сказал уже самый главный человек, а все остальное – фоновый шум, бесполезно растраченная энергия. - Ну, пойдем, Юра. Там будет весело. Познакомишься с некоторыми фигуристами получше. Может, если они будут пьяны… - Это ты на что там намекаешь?! Прекрати, Мила! Я же сказал… - Юрий запнулся на полуслове. Странное желание поигрывало внутри. Хотя странным оно казалось только ему. Любой взрослый и опытный в таких делах человек сразу бы определил – тяга к сексуальной близости у мальчика, который хочет стать мужчиной. - Да. Ладно, пойдем, - фигурист покосился на Милу, скрываясь под челкой. Ему не особо хотелось, чтобы эта «карга» видела его стыдливые глазенки. - Вот и хорошо! – она радостно подпрыгнула и побежала к лифту, - Я зайду к тебе! «И на что она, интересно, надеется?» - Плисецкий повел плечом от странного волнительного ощущения внутри. Он никогда в жизни не был в клубах. Ни разу. Почти все детство, а теперь и юность принадлежали катку и катанию, тренировкам, сну и мультикам. Но иногда в голове появлялись скользкие мысли, а рука тянулась под резинку трусов. Перед этим незатейливым ритуалом мальчишка тщательно проверял все, только чтобы его не поймали за такими грязными делами. Юрий краснел все больше, подходя к номеру. Наверное, то место, где сегодня планировалось отдохнуть, поможет избавиться от надоедавшего уже любопытства. Наступления ночи он ждал, как фанатики ждут второго пришествия Христа. Ходил по комнате туда-сюда, представляя, что может случиться на вечеринке. От неких лезших в голову картин сводило живот и хотелось промыть с мылом мозги. Когда в дверь постучали, было уже около одиннадцати вечера. На пороге стояла Мила. «Прямо, как матрешка», - с неприязнью сказал про себя Юра, закрывая номер на ключ и украдкой рассматривая коллегу. На ней была белая укороченная шубка и черное платье в редких блестках. Фигуристка напоминала в этом наряде голливудскую актрису. - Ты так не замерзнешь? – спросил он, скорее из желания подстегнуть, чем из-за волнения. Терпеть не мог Плисецкий подобных женщин. И уже категорически принял решение, что не свяжет свою жизнь с девушкой, похожей на Милу, да и еще с таким же характером. Да еще и так одевающуюся. - Нет. Тут идти от силы минут десять, - она взяла Юрия под руку и повела за собой. Юноша почувствовал себя беспомощным. Одна Мила знала, куда они направляются, а он как слепой плелся за ней. - Эй, - Юрий одернул руку. - Не трогай. Просил же. - Ну, Юра, - протянула Мила, при этом продолжая идти. – Хотя бы сегодня не будь таким колючим. Все уже в клубе. Одни мы опоздали. Плисецкий цыкнул, но все-таки протянул руку, которая тут же была подхвачена Милой. Какими-то немыслимыми путями они, наконец, добрались до клуба. И не за десять, а скорее за полных двадцать минут. На лице фигуристки зажглась удовлетворенная улыбка. А Юра чувствовал, как леденеют ноги и мерзнет нос. Фейс-контроль они прошли мгновенно, стоило лишь назвать известные фамилии. Мила предупредила: - Мы условились не буянить и не напиваться. Потому что за это можем быть наказаны все. К тому же… - она не успела договорить, как в разговор вмешался шумный блондин с бородкой. Однако у Плисецкого почему-то не осталось сил для того, чтобы даже элементарно нахмурить брови. Холод улицы в контрасте с теплом помещения сделал свое дело. - Хей, привет, Юрий, Мила! – чех замахал руками, чуть ли не обнимая. Его русский с акцентом звучал задорно, наполняя хорошим настроением встречу соперников. - Привет, Эмиль, - Мила выдала яркую улыбку и выжидающе посмотрела на растерявшегося Юрия. – Пойдем вон туда. Ведь все там? - Да-да, там! Мы вас ждем. Еще не начали... э... пить,– спортсмен повел их за собой. Музыка гремела где-то внизу электронными волнами, разжигающими снова набежавшее волнение. И, кажется, фигурист знал, кого сегодня точно встретит. Они спускались по черно-белой лестнице, мимо красных обоев с золотыми завитками. Роскошно. Теплый свет холла сменился мигающей иллюминацией танцзала и бара. Люди сидели на кожаных диванах, распивая алкоголь. Кто-то танцевал под энергичные ритмы, расслабленный не только коктейлем, но и кое-чем посильнее. Однако юноше это было неизвестно. Кто-то сидел у стойки, пьянея в одиночестве. Повсюду бегали официанты. Мимо Юрия, Милы и Эмиля сновали люди, уводя друг друга за руки куда-то вглубь клуба или спускаясь в зал. - Тут есть комнаты, - пояснил Некола, пытаясь докричаться до Плисецкого, удивлённо озиравшегося на парочку, скрывшуюся за поворотом. - Ага, - только и смог произнести Юра. Свой столик они нашли быстро. Длинный заставленный едой и напитками. И все как полагалось – алкоголя было не то, чтобы много, но и не то, чтобы мало. Ровно столько, чтобы не насовершать глупостей, а потом не увидеть в газетах компрометирующие статьи. Про них, спортсменов, любили писать подобное. Юра огляделся. Тут было слишком много неприятных лиц. Одно из которых выделялось особенно четко. Жан-Жак Лерой ворковал с какой-то девицей в красном обтягивающем платьице, нежно обнимая ее за талию. Юноша сглотнул, а волнение в животе стало чуть сильнее. Мила же уверенно прошла на свободное место, сразу начав кокетничать с Хмельницким, выступающим за Россию в парном фигурном катании, и приглашая Юрия сесть рядом. - О, какие люди! – Джей-Джей хищно улыбнулся, бросая взгляд на Плисецкого, откинувшего капюшон. Он снова явил миру свое светлое аккуратное личико под блондинистой челкой, а его глаза опасно и настороженно горели зеленым в неоновом свете лазеров. – Мила, зачем тащишь сюда таких миленьких фей? Русский фигурист сжал кулаки, но сдержался, чтобы не двинуть по самодовольной роже канадского кретина. Тот посмеялся своей шутке, отпивая из стакана, видимо, намешанный виски с колой. - Ну-ну, хватит вам, – пресекла начавшуюся было ссору Сара, находясь, как всегда, рядом со своим любимым братом. Девушка встала и постучала вилкой по бокалу. Все одиннадцать присутствующих обратили на нее внимание. - Юрий, садись рядом с Милой. - Девушки должны сидеть рядом с девушками, - Лерой вновь одарил Юрия своей дурацкой улыбкой, отчего гордость Плисецкого взбесилась, а на щеках заиграл румянец. - Жан-Жак, прошу, - Сара заправила за ухо черную прядь. – Давайте отдыхать! Слушать музыку и… Она многозначительно посмотрела на Эмиля. - ...развлекаться! Дружное «уууу!» возвещало о том, что начиналось веселье. Шампанское зашипело в бокалах, и зазвенело стекло. Юрию протянули один, наполненный до краев. Он принюхался и сделал пару больших глотков. Сначала чуть не стошнило, а потом приятно дало в голову. Быстрота принятых решений, контакт с соперниками потеряли свою значимость. Шампанское уменьшило тревогу, придавая смелости и усиливая желание. Плисецкий сидел рядом с Милой, разнесенный от одного бокала. Больше он не пил. Тем не менее, осознавал все прекрасно. И то, что уносили и приносили какие-то новые тарелки с едой, и то, что между Мишелем и Эмилем скоро будет очередная стычка. И то, что треклятый Лерой шутит потрясные пошлые шутки, от которых хотелось смеяться во весь голос. Конечно, басы музыкальных композиций заглушали любой посторонний звук, но для Джей-Джея он мог бы посмеяться прямо ему на ушко. Юрий не увидел ничего плохого в том, что уже две минуты неотрывно пялится на канадского ушлепка, разглядывая его лицо, улыбку и вообще все. Сам Жан-Жак заметил «пристальную слежку» минуты через три, отвлекшись от интересного разговора с особой в красном. Кто-то из фигуристов уже смотался на танцпол, кто-то отправился по направлению к комнатам. Плисецкий смотрел почти за каждым, зачем-то запоминая их действия. Кожаные диванчики пустели. Лерой что-то шепнул на ушко своей спутнице, и та куда-то подевалась, скрываясь в толпе. Юрий огляделся: Мила все еще не переставала болтать с Хмельницким. «Хм, у него ведь девушка есть. Тогда какого черта он сидит и так болтает с Милой?» - путано подумал юноша, закидывая в рот виноградину. Ход мыслей был нарушен так же, как и личное пространство. Джей-Джей подсел ближе, чего Юрий со своей наблюдательностью не заметил. - Ты так всматривалась в меня, фея, - подкол не был засчитан полупьяным Юрием, но зато в копилку Жан-Жака прибавилось еще одно очко. - А? Ты что-то там говоришь? – подкол на подкол, придурок. Канадец наклонился к самому уху: - Ты так в меня всматривалась, фея! - Сам ты фея, мудак, - последнее слово Плисецкий сказал на русском, отчего оно оказалось непонятным для Лероя. - Почему тут вообще находятся такие молодые девушки? – глаза фигуриста горячо блеснули, и Юрию немного стало плохо. Этот канадский придурок был совсем близко. Да и тут так жарко, в этом клубе. Дыхание юноши участилось. - Катись, знаешь куда? – ответы выходили нелепыми, никудышными. Будто и в самом деле отвечал ребенок. - И куда же? - На хуй, - слово опять же на русском, опять же непонятное для канадца. Тот удивленно улыбнулся, игриво сдвигая брови. - Что ты сейчас сказал? – его пальцы медленно подбирались к шее сквозь волосы, легонько дотрагиваясь до позвонков. Где-то в районе паха начал образовываться томный сгусток тепла. Отчего заалели щеки и соблазнительно приоткрылся ротик. - Я… говорю, иди нахер, - а вот это уже сказано на английском. Понятном, доступном английском. - Вот как. Маленькая фея бунтует? – теперь Джей-Джей слегка сдавил изящную шею фигуриста, чувствуя властное превосходство. По телу Плисецкого пробела дрожь, но вырываться он не стал. - Ну… иди в зад, - какие «грубые, обидные» слова. - Хорошо, хорошо. А наша фея – девственная натура или уже пущенная в оборот? – Лерой говорил очень близко. Настолько, что дыхание задорно щекотало ухо. Он растягивал слова, иногда проглатывая слоги. Его рука все еще собственнически покоилась на чужой шее. А тем временем напряжение в паху у Юрия росло, и член грозил испачкать смазкой белье и новые штаны. От такого вопроса передернуло, заставляя проглотить слюну, наполнившую рот. - Ч-что? - Наша фея – девственная натура или уже пущенная в оборот? - Перестань... задавать такие тупые вопросы. - Ха, испугался? Да ладно, я вижу по тебе, что ты еще девственник. От таких результатов бесхитростного анализа стало невыносимо стыдно. И Юрий зажмурился, опять сглатывая слюну. - Ну и что дальше? Что? - Хочешь? – Жан-Жак произнес этот вопрос уже именно в ухо, задевая кожу губами, а после проводя по ней горячим языком. - Ну… - русский фигурист мешкал. Смотря со всех сторон, решение, которое он собирался принять, было неправильным. Но на завтрашний день имелось несколько отговорок, одна из которых, «я был в жопу пьян», была самой весомой. Ведь он может сказать, что ничего не помнит. Да и сейчас Юрию было все равно: союзник рядом с ним или противник, который выбешивает уже первой частью своего имени. В мозгу играли эндорфины и любопытство. Он снова сглотнул. Для Джей-Джея это был лишний повод доказать свою непревзойденную сексуальность. Причем, такой опыт был очень даже интересным. А парень рядом - красивым и нежным на вид. К тому же, пьяным, не выражающим особой агрессии. Почему бы и нет? - Ну? - Хочу… - буркнул Плисецкий, сжимая губы. Пальцы канадца скользнули вниз по позвоночнику. - Тогда иди за мной. Хотя… я ухожу сейчас, а ты через пять минут поднимайся наверх в холл. - Хорошо. Как-то все было странно. Но сейчас думать об этом хотелось в последнюю очередь. В томительном ожидании русский фигурист пробыл положенное время. А когда на часах показалось 00:35 подскочил на месте, немного шатаясь, и пошел в холл. Жан-Жак к тому времени успел договориться об оплате комнаты и прикинуть приблизительный план действий, от которого, кстати, уже твердел член. Все-таки с девственниками он никогда не имел дела. Когда Плисецкий оказался в холле, Джей-Джей без слов пошел в ту часть клуба, где находились "номера". Юноша последовал за ним. Опьянение постепенно пропадало, но возбуждение - нет. Юрий предвкушал то, что ждало его в спальне. Дверь отворилась без скрипа и так же бесшумно захлопнулась. Канадец задвинул позолоченную щеколду, а затем вплотную подошел к Юрию, с высоты своего роста стараясь заглянуть ему в глаза. Пальцы грубовато обхватили острый подбородок, медленно поднимая лицо, предоставляя возможность всмотреться в черты. От невинного и холодного вида этого подростка у Джей-Джея свело в паху. Он шумно выдохнул, сначала легко, а затем настойчивей целуя Юрия. Такого, оказалось, податливого и боязливого. Сам же Плисецкий все это время стоял столбом, не зная куда повернуться, посмотреть. Лерой ему в этом помог. Он терся сквозь джинсы своим членом о его, заставляя русского хрипло постанывать. Поцелуй был полным и насыщенным, каких в жизни Юрия никогда не было. Канадец целовал жадно, оставляя мокрые следы вокруг губ. Принуждая хотеть так целоваться снова и снова. А член уже болезненно ныл под тканью штанов, истекая смазкой. И у Юры подкосились ноги, и руки лихорадочно вцепились в чужую толстовку, когда Лерой чуть сильнее толкнулся в его пах, несильно, возможно, случайно зажимая коленом головку. Они продолжали целоваться. Одна ладонь Жан-Жака легла на задницу фигуриста, бесцеремонно и грубо сжимая ее половинки. Такое движение побудило простонать еще. А вторая безуспешно пыталась снять куртку. - Раздевайся, - прохрипел Лерой, снимая толстовку и футболку через голову. Его куртка валялась уже где-то здесь на полу. Плисецкий мигом стал раздеваться, делая все несколько растерянно, потому что совсем не ориентировался. Когда канадец остался в одних лишь красных трусах, облегающих упругие ягодицы, Юра только справился с кофтами и курткой. Такая медлительность не обрадовала Жан-Жака. Он неторопливо подошел к парню и рукой провел по выпирающему слегка бугорку. Юрий смотрел в глаза. Прямо и покорно, что не могло не тронуть раздраженную фантазию и не поднять на градус выше температуру тела. У Юрия внутри все бурлило и выходило вместе с выдохами. Такими громкими, больше похожими на стоны. А когда сильная рука старшего фигуриста тронула возбужденный член, пусть и через одежду, он блаженно прикрыл глаза, снова размыкая губки. Лерой намеренно прикусил тонкую нижнюю, оттягивая. Играться с этим мальчиком было одно удовольствие. Продолжая массировать член, парень опустился чуть ниже, проводя языком по груди, задевая розовые набухшие соски, лаская их, оттягивая, покусывая. Вызывая новые нетерпеливые стоны блондина. Чувствовалось, как его трясет. То ли от волнения, то ли от того, что умелые пальцы проделывали такие волшебные манипуляции с его членом, а язык - с телом. Наконец, он припал к шее Юрия, стараясь не оставлять бордовых засосов на белой коже. Слишком невинное и чистое создание должно остаться таким снаружи, там, где это могли увидеть другие. Но тайны перемены внутри не узнает никто, кроме них самих. Юрий думал об одном: что дальше. Требовалось больше наслаждения, больше холодной влажности в области сосков и шеи. Его тонкие пальцы провели по обнаженной груди канадца, обдавая холодом и заставляя пробежать мурашки, затем поглаживая широкую спину, взъерошивая волосы. Тело этого парня было подкаченным, сильным. А мягкие губы пошло выводили узоры на груди и животе. Они все еще стояли, когда Юрий снял штаны, а рука Жан-Жака проникла под резинку леопардовых трусов, все-таки касаясь юношеского члена. У самого Жака голова шла кругом и от запаха этого мальчишки, и от ощущений. Его пальцы нежно ласкали головку, истекающую капельками смазки, размазывая выделения по всей длине, водя вверх-вниз. Дыхание русского фигуриста участилось. Лерой с нескрываемым удовольствием наблюдал за изменениями эмоций на его лице во время дрочки. Перед тем, как дать кончить Плисецкому, Джей-Джей повалил его на постель, окончательно избавляя от трусов, а заодно и себя. Он дал волю своему члену, который теперь, стоя колом, касался ноги этого покорного юнца. Ощущение неправильности ситуации, ее похотливого и грязного подтекста заставило Юрия кончить быстрее. Он сдавленно крикнул, и белое семя брызнуло на грудь, попадая и на Джей-Джея. Его рука все еще продолжала играть с плотью Юрия. А у того стыд накатывал параллельно с возбуждением. Член не желал опускаться. Плисецкий на мгновение остановился, ища губы Жан-Жака, но поцеловал его куда-то в шею, бесстыдно вылизывая понравившийся участок в районе сонной артерии. Он не совсем понимал, что делает. Только ловил животный и одновременно космический кайф от происходящего. Лерой мягко поцеловал нежные губы, попутно вытирая руку о покрывало и нависая сверху. Водил членом по внутренней стороне бедра, заставляя девственника смотреть себе в глаза снова. А затем, не отрывая взгляда от шалых, помутневших от похоти и стыда глазенок, потер средним пальцем промежность, окруженную колечком золотистых волосков. Когда средний палец проник внутрь на всю длину, Юрий выгнулся, хватаясь за постельное белье – Джей-Джей задел заветную точку, и на его лице снова показалась плотоядная улыбка. Он облизал пересохшие губы, наблюдая, как мальчишка тяжело дышит, и смачно плюнул на его дырочку. Палец вошел по новой. Туда-сюда. С мерзким хлюпающим звуком. Затем два пальца. Это далось сложнее. Юрий закричал, поспешно закрывая рот рукой. Ему больно. Ощущение, словно в тебя суют ножи. Но Жан-Жак старался растягивать фигуриста как можно нежнее. А когда Юрий вскрикнул во второй раз, поцеловал его в губы. Что-то вроде небольшого приза за положение снизу и боль. Целовал он по-прежнему вольно и мокро, в это время проталкивая пальцы ближе к простате. После боли Юра снова изогнулся и застонал от наслаждения. Он был похож на девчонку. На смазливую течную девку. Как же Джей-Джей хотел его поиметь! Двумя пальцами Лерой максимально удобно для себя растянул проход Юрия и неспешно начал входить. Сначала член выскальзывал, но потом вошел полностью. И у Плисецкого все поплыло в глазах. Он закричал громче обычного. Хрипло и жалобно, жмурясь. В Жан-Жаке проснулась звериная похоть, которую унять было сложно. И он начинал толчок за толчком вгонять в Юрия свой член. У самого в ушах стоял звон, и каждая мышца напряглась, предвкушая оргазм. Юрий оказался очень чувствительным. Каждое касание точки простаты вызывало громкий молящий стон, срывающий голос. Плисецкому мерещилось, что кондиция уже близка, но нет. Джей-Джей имел его то размерено и неторопливо, то быстро и агрессивно. В конце концов, Лерой кончил первым, излившись Юрию на живот. А потом помог и ему рукой достичь разрядки. Дыхание Юрия постепенно приходило в норму, нервная система успокаивалась, и он начинал понимать, что натворил. Взгляд остановился на фигуре Джей-Джея, достающего из сумки влажные салфетки и вытирающего ими лицо, живот и руки. - Можно мне тоже? – тихо сказал Плисецкий, и Жан-Жак дал ему пачку, сбрасывая грязное покрывало на пол. Юрий вытер сперму с живота, стараясь не смотреть в глаза канадцу, голышом улегшегося на кровать. Сам Юрий предпочел одеться. Он собрал свои вещи по комнате, а одевшись, сел на край кровати, смотря в пустоту. Секс с парнем – это неправильно. Но так приятно. Тем более… - …мы ведь никому не скажем, что здесь случилось? – юноша с надеждой в глазах обернулся к Жан-Жаку. У Юрия глаза зеленые. Но порой так явно отливающие голубым, что Жану виделись в них свои собственные. - Нет, фея. Это наша маленькая тайна.