Please, believe me, i beg you...

По ночам Криденс сбегал из дома, чтобы пройтись в одиночестве по темным улицам Нью-Йорка, думая о чем угодно. Непринужденно бродить по закоулкам, прокручивая в голове воспоминания — это все что ему хотелось. До самого утра он мог скитаться по городу в поисках новых мыслей, мог присесть у знакомой двери и, не решившись постучать, вернуться домой. Во второй четверг января, Бербоун снова открыл окно, вдохнул свежий и чистый воздух и спрыгнул. Гуляя вдоль проспектов, Криденс не заметил темную фигуру стоящую перед ним. Парень, вскинув голову, ужаснулся и дернулся назад, резко отворачиваясь. Силуэт протянул руку, положил её на щёку мальчишки и, медленно приблизившись, обнял трясущегося, непонятно от чего, подростка. Тот сразу же прижался к знакомому, сильному телу, положив голову на плечо, и тяжело задышал, пытаясь не расплакаться. — Ты замерз, весь дрожишь, пойдём… — еле слышно сказал Грейвс, проведя рукой по волосам. Криденс не смог ничего ответить и просто поддался. Поддался не мракоборцу, а человеку, которому он доверяет, к которому его тянет, который не причинит ему вреда. В абсолютной тишине они шли по пустым дорогам, и парень знал, куда ведет этот путь. Он мысленно улыбнулся, внешне сохраняя серьезное, слегка напуганное выражение лица. И пусть в такой темноте его вовсе и не было видно, для Криденса очень важным являлось собственное восприятие, он не мог себе позволить выражать эмоции, а уж тем более чувства, если он сам того не хочет, ну и на публике ему становилось нехорошо от проявления лишней чувствительности. Входная дверь открылась. Грейвс пропустил мальчишку вперед, а сам зашел следом, закрывая дверь на щеколду и ключ. Криденс с испугом в глазах посмотрел на Персиваля, будто задавая вопросы «Зачем ты это сделал?», «Для чего?», уже паникуя внутри себя. Грейвс заметил поведение мальчика. — Я тебе открою, когда скажешь, а пока что пройдем в гостиную. — махнув головой в направлении большой комнаты, сказал мужчина. Криденс кивнул и последовал в гостиную. Остановившись напротив дивана, он поднял взгляд на Грейвса, ожидая одобрительного кивка, а затем присел на краешек. Грейвс сел напротив подростка. — Часто ты так поздно гуляешь? — Каждый день. — А причина есть? Криденс на минуту задумался, стоит ли ему рассказывать про свою «прекрасную» мать, но решил излить душу. В тот поздний вечер, Грейвс узнал все про подростка, и, не сдержавшись крепко обнял его. Он так приятно пах, его волосы пахли мятой, землей и шоколадом, а шея светилась невинностью. В тот момент Грейвсу захотелось испортить этого мальчика, сделать своим, подчинить могучей силе. Но он не мог, лишь только он посмотрит в глаза мальчишки, ему сразу отрубает сознание. И все о чем он может думать это защитить и уберечь этого ребенка от злого и реального мира. Уже светало, и Криденс вернулся домой. С тех пор, каждую ночь он ходил к Грейвсу, просто чтобы сидя с ним рядом, положив голову на плечо, слушать его интересные истории из жизни и мысли. Практически все это время Криденс молчал. Он вдыхал запах терпких духов и перебирал пальцами брошь, висящую на жилетке. В тот день мать снова избила Криденса до ссадин на лице и руках, однако он все равно пошёл к Персивалю, несмотря на раны. Постучав в дверь, он зашел и увидел темную фигуру, сидящую в кресле напротив дивана. Голова была опущена, руки лежали по обе стороны подлокотников. Грейвс встал и медленно подошел к подростку, поправляя рубашку. — Где ты был? — слишком властным тоном спросил Грейвс. Ответа не последовало, Криденс словно проглотил язык и не мог ничего делать кроме как, бегать глазами по лицу мужчины, в поисках ответа на его же вопрос. — Я спрашиваю — ты отвечаешь, Криденс, где ты был? — еще более настойчиво спросил он. Криденс все еще молчал. Грейвс сделал шаг навстречу, а Барбоун шагнул назад. Он распахнул пуговицу пиджака, дотронулся до пряжки ремня и расстегнул ее. Достав ремень, подросток встал на колени перед Персивалем, опустил голову и протянул ему ремень. — Вы можете наказать меня, Мистер Грейвс — виноватым голосом проговорил Криденс, поднимая голову вверх, и смотря в глаза мракоборцу. Грейвс стоял как вкопанный, завороженно наблюдая за мальчишкой, который стоял перед ним на коленях, ему жутко не хотелось поднимать его. Все, чего он хотел это подойти ближе, присесть рядом, заглянуть в его блестящие от слез глаза и сказать «раздевайся». — Господи, Криденс, что ты делаешь? — подбежал к нему Грейвс, поднимая с колен, — Что с твоим лицом? — Ничего, мистер Грейвс, пустяки, бывало и хуже. — обреченно произнес подросток. Персиваль присел рядом с Криденсом, взял его лицо в свои ладони и поцеловал в щеку, в то место, где краснела длинная полоса. — О, мой мальчик, я никогда не брошу тебя, верь мне, Криденс… — глядя прямо в глаза, произнес Грейвс и, положив одну ладонь на затылок, притянул к себе и поцеловал в губы. Криденс был удивлен и напряжен, но не сопротивлялся. Тогда Грейвс углубил поцелуй, очерчивая языком нижнюю губу, закусывая ее и зализывая тут же. Мужчина почувствовал солоноватый привкус во рту, когда запустил пальцы в волосы подростка. Отстранившись, он заметил, что по щекам у парня стекали капельки слез. Грейвс провел языком по щекам, слизывая соленые росинки. — Что случилось, мальчик мой? — недоуменно взглянув на Криденса, спросил Персиваль. — Я верю вам, Мистер Грейвс — наивным и нежным голосом ответил Криденс и сам потянулся за поцелуем.

<center>

</center>