***
Барри живет в чужой квартире ровно неделю. В общем, не все так плохо, как могло бы быть. Аллен нашел несколько квартир, за которые мог бы выплачивать деньги в течение какого-то времени, и пару вакансий. На самом деле омега устал, измотан и хочет просто отдохнуть один день, не думая о том, что может случиться через оставшиеся две недели. Но Томас энергичный и любопытный сорванец, которому вечно надо что-то посмотреть, пощупать и, о, любимое, уронить. Барри всегда мягок и не может строго наказать сына, и это плохо, потому что омега боится, что в будущем его дитя станет каким-нибудь хулиганом или, наоборот, маменькиным сынком. Вот почему в воспитании малыша обязательно нужен альфа, и от этой мысли сердце болезненно сжимается. Шансов найти хорошего любящего мужчину ничтожно малы, меньше единицы, и Барри лишь надеется, что у них все будет хорошо. — Ну, Томми, сходишь с папой в магазин? — улыбается Барри мальчику, вертящему в руках очередной подарок Циско. Ребенок тут же реагирует широкой улыбкой и смехом, тянет ручки к омеге, и тот с нежностью обнимает его. Аллен очень любит прогулки с сыном, потому что осенний воздух так успокаивает, золотые деревья радуют глаз, мальчишка бегает по лужам и брызгается в шатена. Это самые счастливые моменты в их жизни, и Барри ни за что и ни на что не променяет их. Они гуляют по парку, кормят птиц и только потом доходят до продуктового магазина. Как же не купить что-то вкусное, когда на тебя так смотрят? Боже, Барри срочно нужно тренировать силу воли, но не сейчас, поэтому он покупает Томасу шоколадный сырок с малиной. На обратный путь до дома они затрачивают времени меньше, потому что уже темнеет, да и Томми утомился прыжками по лужам и беготней за голубями. Барри видит незнакомую черную машину около подъезда, но его это мало интересует, потому что ребенок начинает капризничать от усталости, и сырок не помогает. Омега берет мальчика на руки, придерживая одной, а второй держит пакеты с продуктами. Открыть дверь в таком положении — большой труд, но Барри удается. Первое, что он видит: чужое синее пальто на тумбе и дорогие ботинки. С кухни доносится хриплый глубокий голос мужчины, и Барри гулко сглатывает, замирая на месте. Он уже хочет позвонить Хартли, как Томас раздраженно и устало начинает плакать. Чужой голос тут же обрывается, и слышатся быстрые шаги. Из-за угла выходит высокий мужчина в белой рубашке и дорогих брюках. Пронзительные синие глаза строго и раздраженно смотрят точно в напуганные глаза омеги. Альфа переводит взгляд на замолчавшего Томаса и в недоумении приподнимает бровь, вновь смотря на Барри. Аллен стоит на месте пару секунд, после чего опрокидывает пакеты с продуктами и срывается с места. — Эй, стой! — кричит ему вдогонку альфа, но шатен уже судорожно пытается вызвать лифт. Панель с цифрами показывает, что лифт на седьмом этаже и не желает спускаться на четвертый, и Барри только хочет рвануть к лестнице, как его хватают за шиворот и толкают к стене. Омега вскрикивает и скатывается на пол, крепче прижимая напуганного и тихо плачущего сына к груди. Мужчина подходит к нему и замахивается, омега снова вскрикивает и плотно жмурит глаза, загораживая собой ребенка. Томас плачет громче, и Барри тихо шепчет ему успокаивающее слова, ожидая удара или криков, но ничего не происходит. Аллен не может заставить себя поднять глаза, лишь ждет… Да чего угодно. Он слышит, что альфа садится на корточки рядом с ним и чувствует широкую теплую ладонь на плече, тут же вздрагивая от чужого прикосновения. Омега медленно переводит взгляд с зажмурившегося сына на незнакомца, и мужчина хмурится, когда видит застывшие слезы в зеленых глазах. — К-кто вы? — тихо спрашивает шатен, напрягаясь от любого движения со стороны альфы. — Я живу в этой квартире, — спокойно, без ноток злости отвечает альфа, — а вот кто ты? — Эт-то в-ваша квартира? — выдыхает омега и, дождавшись утвердительного кивка, тяжело вздыхает, — Боже, простите, я. Я не хотел, в смысле, я не… Мы просто… Б-боже, я. — Хей, тише, тише, — мужчина крепче сжимает дрожащее плечо омеги, — я уже понял, что ты не хотел ничего плохого. Давай мы вернемся в квартиру, ты успокоишь ребенка и все мне объяснишь, хорошо? Барри быстро кивает и медленно встает. Мужчина придерживает его за плечи и, удостоверившись, что омега ровно стоит на ногах, пропускает первым в квартиру. Шатен разувается и, не снимая вещей, тут же успокаивает пугающе тихого Томаса. Он нежно поет ему песню, покачивая на руках и целуя в сморщенный лоб. Аллен краем глаза видит, что альфа собирает рассыпавшиеся продукты и уносит на кухню. Томас быстро успокаивается и засыпает чутким сном. Омега как можно нежнее раздевает его и, укрывая одеялом, укладывает в кровать. Оставив дверь открытой, Барри робко заходит на кухню, где около закрытого балкона стоит мужчина. Альфа жестом приглашает его сесть на диван, и Барри садится на самый край, на случай, чтобы быстро оказаться рядом с сыном. — Как тебя зовут? — спрашивает мужчина и ставит кружку с успокаивающим чаем перед омегой, на что тот благодарно кивает и обхватывает посуду ладонями. — Барри Аллен, — тихо отвечает шатен, — а Вас? — Леонард Снарт. — Что ж… Рад знакомству. Леонард усмехается и садится напротив омеги на стул, складывая руки в замок. — Расскажешь, как попал в эту квартиру? — Снарт ближе переставляет корзинку со сладостями к омеге, который смущенно улыбается и берет синюю шоколадную конфету. Барри рассказывает, что Хартли предложил ему эту квартиру, и тут же бросается на защиту друга, потому что Хартли ни в чем не виноват, это был единственный быстрый выход, иначе бы омега остался на улице. Леонард внимательно слушает, не перебивая, и лишь иногда кивает. — Барри, не переживай, я рад, что Хартли помог тебе. — Правда? — омега с надеждой смотрит на альфу, — прошу, не ссорьтесь из-за этого, он не ви… — Он не виноват, Барри, я бы поступил точно также, — слабо улыбается альфа, — комната в полном твоем распоряжении. Омега удивленно смотрит на мужчину и медленно ставит кружку на стол. Леонард вопросительно наклоняет голову к плечу. — Вы… Серьезно? Я, правда, могу остаться? — неуверенно спрашивает шатен. — И… Сколько я должен вам? — Брось, Барри, я не стану брать с тебя денег за проживание, — говорит Леонард, — оставайся столько, сколько нужно. — Н-но, я… — Барри, — альфа осторожно накрывает его руку своей и сжимает, передавая свое спокойствие омеге, — ты с маленьким ребенком, негде жить, и я не позволю тебе шататься по гостиницам, ясно? Все хорошо, я ничего против не имею, тем более снова уезжаю через три дня, а за квартирой нужен присмотр. — Спасибо, — только и может выдавить из себя Барри, быстро кивая, — Боже, спасибо Вам. — Просто Лен, Барри, — улыбается Снарт и слышит крики ребенка, — твой малыш проснулся, иди к нему. Я разберу пакеты. Шатен снова быстро кивает и, стерев слезы, бежит к Томасу. Снарт провожает его взглядом и усмехается. Ну, Хартли, ну негодник. Он за это еще поплатится.***
Барри просыпается в пятнадцать минут четвертого утра и с непониманием смотрит на плачущего сына. За окном бушует гроза и дождь, и омега тут же берет маленького альфу на руки, пытаясь успокоить. Через комнату спит Леонард, и его совсем не хочется будить. Томас постепенно успокаивается, но отказывается снова засыпать, и Барри понимает, что для него утро настало. Он тихо выходит из комнаты с сыном на руках и идет с ним на кухню. Возможно, если Томас немного поест, то снова уснет. Эх, мечты да надежды. Омега достает творог и смешивает с натертым яблоком. Томас очень любит эту смесь. Барри очень хочет спать, он постоянно трет глаза, но видеть улыбающегося сына превыше всего. Шатен усаживает сына на колени и кормит с маленькой ложечки, позволяя играть с недавно приобретенной игрушкой. Томас послушно кушает, пачкая себя и папу слюнями, но Барри лишь тихо смеется и называет его свинкой, вытирая полотенцем. Томас перехватывает ложку и сам отправляет ее в рот, забавно чавкая. Барри хихикает, но тут же затихает, когда видит в проеме сонного Снарта. — Ох, прости, мы тебя разбудили? — с сожалением спрашивает Барри. Томас, заметив альфу, лишь шире улыбается и смеется громче, махая рукой. Лен, слабо улыбнувшись, машет ребенку в ответ и переводит взгляд на омегу. — Все хорошо, — отвечает Леонард и ставит чайник, — двухлетние дети те еще сорванцы. Барри улыбается и кивает, поглаживая ребенка по голове. Томас перехватывает ложку и тянет ее к альфе, который с недоумением смотрит то на ребенка, то на Барри, который лишь вновь смеется. — Он хочет поделиться с тобой, — поясняет омега, — попробуй, а то он обидится. — Привереда, — ворчит альфа, но все же съедает маленькую порцию, довольно облизываясь, — но вкусно. Будешь чай? — Не откажусь, — улыбается шатен и отправляет самолетиком ложку с творогом в рот сыну, — спасибо тебе. — Не за что, Барри, какой альфа оставит омегу в таком положении? Барри не отвечает, но и не улыбается. Глаза снова противно жжет от подступающих слез, и омега героически сдерживает всхлип, прижимая замолчавшего ребенка к груди. Томас мгновенно чувствует перемену в Барри, как и Леонард. Снарт ставит чай с мятой перед омегой и садится рядом. Они молчат пару минут, и Аллен сам начинает рассказ. Он не знает, что его толкнуло на это, просто хотелось выговориться, поговорить с кем-то, услышать что-то. Альфа внимательно слушает и наблюдает, как Барри продолжает кормить Томаса, который уже нехотя ест творог. Когда ребенок уже отказывается открывать рот и пытается слезть с колен отца, шатен отпускает его поиграть и заканчивает недолгую, но тяжелую историю. — У каждого свои виды на омегу, — говорит Леонард и накрывает холодную ладонь парня, пытаясь поддержать, — но он сделал неправильный выбор. Понимаю, тебе тяжело, и выбросить Питера из головы нелегко, но тебе не стоит расстраиваться из-за этого, потому что это чувствует Томас. Теперь он твой маленький альфа, Барри, твой сын, — улыбка сама расцветает на губах шатена, который в ответ сжимает чужую ладонь, — Питер не стал твоим счастьем, значит, оно где-то еще бродит, и ты найдешь его в ком-то помимо Томаса. Барри кивает и смеется, когда слышит, как что-то упало. Альфа пропускает его вперед и совсем не сердится, когда видит, что ребенок в порыве игры уронил торшер. Аллен долго извиняется и обещает купить новый, но Снарт успокаивающе сжимает его плечо и улыбается, когда Томас пытается привлечь их внимание. Они играют с мальчиком в полчетвертого утра, и оба не перестают улыбаться.***
— Прости, Барри, я не думал, что он вернется так рано! — Хартли взволнован и чувствует себя виноватым. Хоть Барри и не видит его, но голос всегда выдавал физика. — Все хорошо, Хартли, — уверяет его Аллен, наблюдая, как Леонард подбирает мультики для Томаса, который, возможно, наконец-то уснет и даст поспать взрослым, — он позволил мне остаться. — Ох, да, как смогу, так приеду и поговорю с ним, — отзывается Рэтэуэй, — прости, Барри. — Скоро увидимся, не переживай, я в порядке, — улыбается омега и сбрасывает вызов, возвращаясь к сыну и альфе. Томас удобно устроился на диване, смотря мультики про машины, смеясь, когда мужчина начинает щекотать его. Ребенок устал и не выспался, поэтому засыпает довольно быстро от ласковых поглаживаний живота и тихих вдохновляющих речей из мультика. Барри улыбается, когда Снарт позволяет забрать ребенка в комнату, и берет сына на руки. Он укладывает мальчика в постель и укрывает одеялом, вновь возвращаясь к мужчине. — Прости, что так получилось, — омега виновато закусывает губу. — Было весело, особенно торшер. Барри смеется и качает головой. Время десять часов утра, так что у них еще есть время отоспаться. Они кивают друг другу и расходятся по комнатам, без сил падая на постели и засыпая с улыбкой на лице. Так и начинается их сближение.***
Проходит три дня. И Барри за все два года с рождения сына не чувствовал себя более отдохнувшим, чем сейчас. Лен помогает ему всем, чем может, и омега не знает, как отблагодарить его. Они решают, что Барри будет заботиться о доме и готовке взамен на проживание. Хоть Снарт и говорит ему, что ничего не должен, но это же Барри. Они вместе выходят на прогулку, альфа заходит в магазин, пока Барри играет с сыном, и они вместе возвращаются домой. Леонард играет с Томасом, пока Аллен отсыпается в комнате, и наоборот. Это были чудесные три дня. Но альфе снова надо уезжать. — Когда ты вернешься? — спрашивает Барри, стоя в прихожей рядом с одевающимся мужчиной. — Послезавтра, — отвечает Лен, поправляя шарф на шее и поворачиваясь к омеге с сыном на руках, — если что, я на телефоне, хорошо? — Хорошо, — улыбается Аллен, наблюдая, как альфа надевает пальто, — не задерживайся. — Постараюсь, — кивает Снарт и только хочет уйти, как замирает от нежного поцелуя в щеку, — Барри? — Все, все, иди, иди! Лен смеется и, подмигнув ему, выходит из квартиры.***
Барри начинает скучать уже спустя два часа после отъезда альфы. Омега, изголодавшаяся по ласке, вниманию и безопасности, рвется к мужчине, хочет крепко-крепко обнять его и не отпускать, пока не насытится. Томас не дает сидеть без дела, но Барри не чувствует прежней усталости, он улыбается при воспоминании о Лене, о его улыбке и смехе, о том, как он играл с ребенком и не спал ночью, чтобы помочь Барри. И Аллен начинает привязываться, начинает скучать и желать альфу во всех смыслах. Омега задерживается в ванной, чувствуя, как течет от одних горячих фантазий. Это стыдно, но Барри ничего не может поделать, всхлипывая от борьбы чувств внутри него и оглаживая течный проход. Стоит Леонарду зайти в квартиру спустя два дня после отъезда, Аллен тут же виснет у него на шее и целует в щеку, на что мужчина смеется и ерошит и так расстрепанные волосы паренька. Барри кормит его вкусным ужином и забавляется с Томасом, который также не отлипает от альфы. Снарт рассказывает про деловую встречу, и Барри, правда, слушает его, кивая и улыбаясь, потому что Лен вернулся, и он очень скучал. Это неправильно и быстро, но омеге так плевать на все это, потому что никто не может запретить ему любоваться Леонардом Снартом.***
— Лен, хватит! Успокойся, ты пугаешь Томаса! — Барри старается удержать разозлившегося альфу, чтобы тот снова не ударил непутевого обидчика. Они спокойно гуляли с ребенком, и Лен ушел в магазин. Незнакомый бета появился из ниоткуда, тут же прижимая Барри к дереву и требуя все, что у того есть. Томас смотрел на все это из коляски и не знал, что делать, слушая, как вскрикивает Барри от каждого нового удара. Когда вор забрал все, что было у омеги, Снарт ударил его в лицо. Бета встал и попытался ударить в ответ, но ему не сравниться с натренированным альфой, и Леонард уложил его на лопатки. Мужчина вновь замахивается, но его останавливает Барри, крепко обнявший со спины. Слова про Томаса действуют, и Снарт поднимается, вытирая кровь с разбитой брови. — Пойдем домой, Лен, он того не стоит, — шепчет омега, оглаживая лицо мужчины. Снарт кивает и, последний раз бросив взгляд на бету, идет за Алленом. В квартире омега ставит пакеты с продуктами на тумбу и, наспех раздев Томаса, хватает аптечку и усаживает все еще злого альфу на диван в гостиной. Барри всегда боялся крови, поэтому он дрожащей рукой обрабатывает бровь альфы, заботливо дуя на ранку. Лен наблюдает за ним, прикрыв глаза, устроив руку на бедре шатена. Томас сидит на ковре и играет с ворсинками, пока омега осматривает Снарта на наличие еще каких-либо ран. — Барри, тебе тоже досталось. О себе лучше бы подумал, — ворчит Леонард и мягко перехватывает руки Аллена. — Я в порядке, он не ударил до крови, — отвечает шатен и замечает, как альфа снова переменился в лице, — спасибо, что заступился. — Спасибо на хлеб не намажешь, в карман не положишь. Барри с непониманием смотрит на него и ловит чужой взгляд на своих губах, которые инстинктивно тут же облизывает. Он оглаживает щеку Лена и наклоняет голову, переводя взгляд с пухлых губ на потемневшие синие глаза. Они тянутся друг к другу одновременно и сталкиваются в поцелуе. Леонард обхватывает омегу за тонкую талию и усаживает к себе на колени, прижимая ближе к оголенной горячей груди, когда Барри обнимает его за шею, нежно и ласково целуя. Омега неловко улыбается, но не смеет отстраниться, оглаживая коротко стриженые волосы мужчины. И это кажется таким правильным и идеальным, что отпускать Леонарда из своих хрупких рук совсем не хочется, но начинающий хныкать Томас заставляет обоих прервать поцелуй. Снарт улыбается шатену и кивает на мальчишку, которого Барри тут же берет на руки и садится рядом с альфой на диван. — Такое «спасибо» тебя устроит? — смеется Аллен, не имея ничего против, когда Лен обнимает его за талию, а второй рукой играет с ребенком. — Надо чаще спасать тебя за такое «спасибо», — улыбается в ответ альфа и тут же получает новый короткий поцелуй. — Не надо ничего делать, чтобы я захотел снова поцеловать тебя. Лен кивает и прижимается губами к виску омеги. Барри и Томас стали неотъемлемой частью, к которой так быстро привык одинокий альфа. Только представьте: он возвращается с работы, уставший и, возможно, немного злой, его встречает теплый домашний Барри с ребенком на руках, который тут же тянется к мужчине, омега кормит вкусным ужином, и они вместе отдыхают в гостиной за просмотром фильма и игрой с Томми, затем расходятся по комнатам и ложатся спать после долгого и нежного поцелуя на ночь. Единственный пункт из этого списка — они спят в разных комнатах — напрягает, но Леонард и с этим разберется чуть позже.***
— Что случилось? — Лен, сонно потирая глаза, заходит в гостиную и смотрит на часы, которые показывают шесть утра. За окном гремит гром, льет сильный ливень, барабаня по подоконнику, ветки деревьев со злостью бьют по окну из-за гневного ветра. Томас, на удивление альфы, задорно смеется на каждые вспышки молнии и грохота грома, зато Барри вздрагивает и зажимает голову руками, полностью укутанный в плед, — малыш, почему ты не разбудил меня? — Это же единственный день, когда ты можешь выспаться, — выдыхает Барри, потерянно смотря на мужчину, — и я… Я не решился разбудить тебя… Думал, что гром скоро закончится, но он никак, и… — Долго ты уже тут сидишь? — Леонард обнимает омегу за плечи и прижимает к своему боку, закрывая собой окно, и шатен доверчиво прижимается, расслабляясь от поцелуев в макушку. — С полчетвертого, — отвечает Аллен и вздыхает, — я в порядке, правда. Ложись спать, я… — Пойдем со мной, — мягко улыбается Лен и оглаживает удивленное лицо омеги, — Томас уже сам засыпает, ты вот-вот отключишься. Давай, вставай-вставай, пойдем. Барри послушно встает и, когда Снарт берет Томми на руки, идет за альфой в его спальню. За весь месяц проживания у мужчины Барри был в его комнате пару раз, а сейчас ему предлагают поспать там. Ох, Боже. Лен садится на кровать и укладывает ребенка рядом с собой, улыбаясь омеге и маня жестом руки к себе. Аллен неуверенно забирается на постель и, устроившись на подушке удобнее, прижимает дитя ближе к сердцу. Альфа заботливо укрывает шатена одеялом и ложится рядом, устроив руку на тонкой талии. — Теперь совсем не страшно, — улыбается Барри, даже не дергаясь от очередной молнии. — Тогда спи здесь всегда. Барри целует альфу в губы и засыпает, обнимающий Томаса и обнимаемый мужчиной.***
— Как женатая парочка, честное слово, — смеется Хартли, наблюдая, как Лен и Барри играют с Томасом. Бета даже не подозревает, как подействовали его слова на них, и уходит с чистой совестью, оставляя неловкость между ними.***
— Барри! — Нора выходит в прихожую, и Барри чуть не роняет Томаса, успев прижать к себе плотнее. — Боже, мой малыш! — М-мама? — Аллен неуверенно обнимает ее в ответ и растеряно смотрит на слабо улыбающегося Снарта, из-за спины которого выходит отец, — пап… — Боец, — улыбается Генри и обнимает сына, прижимая к себе вместе с женой. Они не виделись чуть больше двух лет, и омега очень и очень скучал по ним, но ему было так стыдно возвращаться домой после всех предупреждений и ссор между родными. Шатен тихо всхлипывает и прижимается к родным, но им приходится отстраниться, потому что Томас начинает кряхтеть, пытаясь слезть с рук омеги. — Боже, мой мальчик родил сына, а я даже не была в курсе! — Нора виновато смотрит на свое дитя и плачет, — Боже, Барри, прости нас, прости, мы так эгоистично повели себя, и… — Мам, все хорошо, — через слезы улыбается Барри, — Томас, твои бабушка и дедушка. Мам, пап, это Томми. Родители тут же тискают пухлые щечки малыша, который, как сытый хомячок, сидит на тумбе и с любопытством рассматривает их. Пока родители заняты Томасом, Барри крадется к Лену и, крепко обняв, нежно целует его. Альфа обнимает Аллена за талию, отвечая на полный благодарности поцелуй и прижимая к себе ближе. -Такого спасибо не хватит, чтобы показать тебе, как я тебе благодарен, Лен, — всхлипывает Барри, и Снарт нежно оглаживает его щеку, — как ты… — Я потом тебе расскажу, — улыбается он и целует макушку омеги, — думаю, вам о многом надо поговорить, да? — Спасибо, — беспомощно выдыхает Барри и, целуя снова, уходит к родителям. Они сидят на кухне и рассказывают все, что случилось за два с половиной года. Барри понимает, что родителям стыдно, и они чувствуют себя виноватыми, но и Барри не лучше. Искренний и грустный разговор перетекает в шутки и забавные истории про Томаса. Омега так счастлив, так чертовски счастлив сидеть сейчас с родными людьми, помирившись с ними и… Он ведь теперь может вернуться в родной дом, да? То есть, этого добивался Лен? Боже, неужели все? Он ему надоел? — Я… Я на секунду, хорошо? — Барри передает Томаса матери и, уйдя с кухни, тихо стучится в спальню Лена. — Лен, можно? — Конечно, малыш, заходи, — Леонард снимает очки и переводит взгляд с ноутбука на омегу, — что-то случилось? — Тыпозвалродителейчтобыяуехал? — Что? — Снарт хмурится, не разобрав ни слова в быстрой речи, на что омега громко всхлипывает и закрывает лицо руками. А вот это уже очень плохо. — Барри, Боже, что случилось? — Т-ты хочешь, чтобы я уехал? — спрашивает Аллен и поднимает взгляд на него, — ты позвал родителей, чтобы я уехал домой? — Я позвал их, чтобы вы помирились, — спокойно отвечает Снарт, — и чтобы ты был счастлив, малыш. Но я не хочу, чтобы ты уезжал. — Я ду… Что? — Барри поднимает на него взгляд и широко распахивает глаза. — Ты… Не хочешь? — У меня был план представиться твоим родителям, как твой альфа, но… Потом понял, что это будет слишком, и пригласил сюда, чтобы вы помирились. Я лишь хотел стать еще ближе к тебе, Барри. Шатен всхлипывает и прижимается к альфе, крепко обнимая его. Они целуются долго и глубоко. Альфа вытирает слезы с румяных щек, пока омега сжимает его плечи. — Я тоже не хочу уезжать, — выдыхает шатен, приоткрыв глаза, — если ты позволишь, я бы хотел остаться. — Этого я и добивался, Барри. Они снова тянутся за поцелуем, но покашливание за спиной заставляет обоих посмотреть на дверь. — Думаю, будет лучше, если мистер Снарт присоединится к нам, верно? — улыбается Нора.***
Барри громко стонет, шире разводя ноги и обнимая ими альфу за талию. Поцелуи горячие и невыносимо приятные, сводящие с ума течную омегу под сильным телом возбужденного альфы. Течка пришла в самый разгар романтического ужина, который они решили устроить, когда Нора и Генри забрали Томаса погостить домой. Все проходит хорошо, милый фильм, вкусная еда, музыка и смех, но в одну минуту Барри набрасывается на только вышедшего из ванны Леонарда и тащит в спальню. Снарт, только вдохнув еще не совсем усилившийся чудесный аромат омеги, грозно рычит и вжимает шатена в постель. Это просто неповторимо. Барри отдается без остатка, всего себя, всю свою любовь к мужчине, позволяя оставлять метки и укусы на теле, позволяя целовать и ласкать его, позволяя делать все, что тот только пожелает. Снарт так нежен, он не позволяет себе сорваться, трахнуть, сцепить и уснуть. Нет. Он ласкает, нежит и расслабляет возбужденного и такого желанного омегу под собой. Растягивает, стараясь не причинить лишней боли, отвлекает мягкими словами и прикосновениями, вслушивается в мелодичные стоны и просто сходит с ума. Барри открывается для него и только для него, и Лен входит в омегу осторожно и медленно. Они стонут одновременно и прижимаются друг к другу, увлекая в головокружительный поцелуй. Аллен громко стонет, прося большего, умоляя не останавливаться, умоляя не уходить. Лен делает все, что просит парень, делает все, чтобы тому было хорошо, заставляет кричать от наслаждения, заставляет сходить с ума от ласки и любви. Это не просто течка, это их первый раз. И даже если это все происходит на инстинктах, внутренняя омега тянется к внутреннему альфе. Барри тянется к Лену. Аллен вскрикивает и хватается за расцарапанную спину мужчины, когда чувствует острую боль в области шеи. Вспышка, и по венам разливается тепло, тело дрожит, и омега с усталостью и счастьем смотрит на тяжело дышащего альфу, заботливо зализывающего ранку. Метка альфы украшает белоснежную кожу, и никто из них не чувствует сомнений.***
— Так… Мы теперь официально вместе? — Да. — То есть, я твой омега, а ты мой альфа? — Да. — И Томас наш с тобой сын? — Да, Барри, — смеется Лен и оглаживает румяную щеку омеги. Они лежат в теплой постели и ласкают друг друга поцелуями и объятьями. Метка немного болит, но это так приятно и хорошо, что Барри сладко стонет. — И я больше не должен искать другую квартиру? — Конечно, нет. — И мы будем жить здесь втроем? — Да, Барри, да. — Я так люблю тебя. — Я тоже очень сильно люблю тебя, малыш.***
— Девочка или мальчик? — Девочка, Лен, у нас будет девочка.