***
Свое первое убийство он совершил в двенадцать лет. Они как раз переехали в Файт Фолз после гибели родителей при пожаре. Их дом сгорел, как и все имущество, брат и сестра, Ламаник и Мэйбл, были совершенно потерянными, едва осиротевшими детьми, которых в итоге приютили братья их покойного дедушки, Стэнфорд и Стэнли Пайнсы. Оказавшись в Файт Фолз, они пытались просто жить дальше, хотя это и казалось невозможным после пережитого ими. Более того, новоявленные опекуны решили, что их беззаботное детство в самом деле закончилось и начали проводить с ними усиленные тренировки. Малолетних брата и сестру зачем-то учили драться и орудовать некоторыми видами холодного оружия, и все это делалось с таким напором, что нервы порой просто не выдерживали. Стэнфорд постоянно намекал на то, что Файт Фолз совсем не так прост, как могло бы показаться на первый взгляд, в нем полно опасностей. В скором времени Ламаник и Мэйбл столкнулись с этими опасностями лицом к лицу, когда девочку похитила целая группировка гномов. Об этих гномах из леса Ламанику тоже рассказывали. Гномы-каннибалы похищали людей, как правило детей, дабы сожрать их. Местные знали об этом, Мэйбл была далеко не первой жертвой, но никто не порывался сделать хоть что-то для спасения девочки. Обычно спасением местных жителей от всех опасностей леса занимались старшие Пайнсы. Когда же Ламаник пришел к ним за помощью, они просто вручили ему нож и топор и сказали, чтобы он сам пошел спасать сестру, потому как пришла пора ему либо стать мужчиной, либо просто умереть как никчемному мусору. Ламанику пришлось использовать по максимуму все то, что в него вложили с изнурительными тренировками. Он отыскал гномов по следам и добрался до их логова ровно в тот момент, когда те уже собирались сорвать с Мэйбл одежду, чтобы бросить ее в кипящий котел над большим костром. Ударом топора Ламаник раздробил череп ничего не подозревавшему гному, и этот момент навсегда отпечатался в его памяти. Гномы подняли крик и бросились на него. Их было немало, они даже были сильными, но Ламаник в итоге оказался сильнее. Освободившаяся Мэйбл, растерянная, шокированная и объятая ужасом, схватила выроненный одним из гномов небольшой топорик и тоже бросилась помогать брату. В итоге они перебили всю группировку из без малого двадцати гномов, оставив напоследок главаря, которого решено было бросить в котел. Тот в итоге сварился насмерть и познал на себе то, на что он сам собирался обречь Мэйбл, а брат и сестра вернулись домой. Они были легко ранены, все в шрамах и царапинах, но живы. Они вернулись победителями, старшие Пайнсы тогда довольно закивали и сказали, что из них двоих определенно выйдет толк. Именно так Ламаник и Мэйбл стали учениками Стэнфорда и Стэнли, охотников за сверхъестественными существами. Они убивали аномальных животных и прочих существ, а после делали из них трофеи, которые вполне могли продавать всяким приезжим туристам за хорошие деньги. Ламаник особенно гордился тем, что смог убить одного из самых опасных монстров Файт Фолз — Перевертыша, но в памяти куда сильнее отпечаталось самое первое убийство и раздробленный череп гнома. Все первое запоминается лучшее. А уже потом появилось самое опасное существо во Вселенной, которое, по всей видимости, решило открыть охоту на самих Пайнсов. И этим существом был демон разума и безумия, красный треугольник с огромным глазом. У демона было имя — Килл Сайфер. Он стал первым и, в общем-то, единственным противником Ламаника, которого юноша так и не смог одолеть. Когда Ламанику исполнилось шестнадцать лет, что-то начало меняться. Первым делом самые радикальные изменения произошли с Киллом Сайфером, он переродился и перестал быть треугольником. Теперь внешне он напоминал мужчину, в котором, однако, легко угадывались черты характера прежнего треугольника. Ламаник так до конца и не понял, что же именно случилось с демоном и почему он переродился, но буквально в тот же день в нем самом проснулась магия хаоса. И вот с того дня изменилось действительно все. Ламаник начал понимать намного больше прежнего, его отношения с Киллом сильно изменились. Они сблизились настолько сильно, что начали понимать друг друга без слов. Слишком быстро Сайфер вошел в его жизнь во всех возможных смыслах этого слова. Никогда в жизни Пайнс не признался бы, что демон стал для него немыслимо важен. После того, как Мэйбл едва не погибла в ходе их нападения на злобных единорогов, Сайфер даровал ей магию материи, дабы защитить от любых опасностей впредь, и это крайне много значило для Ламаника. Он помнил, как все произошло в ту ночь. Помнил, как сам лично схватил мужчину за грудки и вжал в стену, чуть приподнимаясь на носочки и целуя в губы демона. В этом была немыслимая потребность, которую он сам не смог бы объяснить при всем желании. А Сайфер лишь ухмыльнулся, плотнее прижав к себе подростка и позволяя ему сделать с собой все, что угодно. Они стали близки в ту ночь, близки настолько колоссально и всецело, что сомнений быть уже просто не могло. После Пайнс решил взять себе прозвище Киллер. Оно было созвучно с именем Сайфера и хорошо характеризовало самого Ламаника. Демон довольно ухмылялся, понимая его мотивы, а Мэйбл начала называть его исключительно по прозвищу. В скором времени Киллеру исполнилось семнадцать лет. Их с сестрой деятельность по охоте на сверхъестественных существ вышла за границы Файт Фолз. И всякий раз их сопровождал Килл Сайфер — их Килл Сайфер, — которого близнецы уже начали воспринимать как неотъемлемую часть самих себя. И вот так, втроем, они были довольны своей жизнью и истребляли всю несносную дичь, которая только попадалась у них на пути.***
Ричард Ламаник Пайнс всегда считал себя тем еще счастливчиком. Ему довелось попасть в самую лучшую академию волшебства в мире, а так же учиться у великого Биллиуса Абрахаса Сайфера, самого искусного волшебника из всех ныне живущих. В классификации магического ордена именно Сайфер стоял выше всех волшебников в мире, потому как он был одним из девяти магистров, которые были наделены первородной магией. Самому Пайнсу несказанно повезло, ведь в нем пробудилась магия хаоса, тоже редкая и очень могущественная. Биллиус Абрахас лично взялся за его обучение изначально именно из-за этой магии. Ведь есть обычная магия, напоминающая зеленые искорки, она есть вообще у всех волшебников в мире, есть магия материи, чуть более редкая и неврожденная, ее можно получить от верховного магистра за какие-то достижения, есть золотая первородная магия, редчайшая из всех, а есть магия хаоса, которую почти невозможно предугадать. Она может как свести с ума, так и приблизить своего носителя к магистрам. К примеру, Кристоферу Хесусу Рамирезу не повезло, он немного тронулся рассудком и в итоге стал лесничим при академии магии, не самая завидная участь, что уж и говорить. Поэтому Ричарду безусловно повезло сильнее многих. Его сестра-близнец, Мирабелла Мэйбл, училась с ним же. Она всегда отличалась от брата характером, в ней не было присущей ему легкости и позитива, скорее полностью напротив. Она была серьезной и помешенной на точности, да и училась она лучше всех в академии. Возможно, поэтому ей и давалась с таким трудом обычная человеческая дружба. Разумеется, брат ее любил, он был ей другом, но больше друзей Мирабелла не имела в принципе, так уж вышло. Их родная деревня Мэджик Фолз была не самым завидным местом. В ней давно не видели не то, что драконов — хотя бы оборотней, и это было плохим знаком. Так что Ричард Ламаник, отчаянно радевший за родную деревню, решил вернуть в нее все утерянное, как бы сестра ему не твердила, что куда логичнее было бы просто податься в любой нормальный город, где тех же драконов множество разновидностей. Казалось, один лишь Биллиус Абрахас видел перспективу в таком решении своего ученика. Он высказал всеобъемлющую поддержку и даже решил помочь с разведением оборотней и вампиров, дабы их популяция в Мэджик Фолз выросла. Мирабелле в итоге ничего не осталось, кроме как тоже присоединиться и начать активно помогать. Их родители бесконечно гордились ими, настолько, что даже решили переехать из города обратно в Мэджик Фолз и помогать им. В скором времени им начали помогать золотой монетой. Одним из таких людей был Гидеон Глифул, юноша очень молодой, но весьма амбициозный и дальновидный. Ходили упорные слухи о том, что он положил глаз на Мирабеллу, но Ричард Ламаник пока не слышал подтверждения этим слухам, а потому и не думал вовсе о подобном. У него были и собственные сложности. Разумеется, его почти детский восторг Биллиусом Абрахасом перерос в нечто иное, настоящую любовь, которую великий магистр, однако, вовсе не замечал. Он был бессмертным, больше демоном, нежели человеком, прожившим очень много лет и повидавшим множество всего на своем пути, а потому, по всей видимости, и не верил в любовь вовсе, хотя и держался всегда рядом с Ричардом Ламаником и помогал ему во всех начинаниях. Пайнс же в свою очередь едва ли не сходил с ума, разрываемый от вполне очевидных желаний. Когда он рассказал об этом сестре, та подумала и посоветовала быть честным с магистром и во всем ему признаться. В итоге юноша так и поступил. Как оказалось, признание Сайфера нисколько не удивило. Он лишь кивнул и сказал, что все ожидаемо, что они двое, кажется, были изначально созданы друг для друга, ведь магистр сразу это ощутил, пусть и не хотел упорно признавать. Но то, что они теперь вместе — это угодная самой судьбе данность. И они будут вместе всегда, будут использовать магию во благо и возвращать Мэджик Фолз былое величие. А там они, возможно, повлияют и на весь мир, и тогда все будет иметь значение. Ричарда Ламаника эти слова, разумеется, обрадовали, но это было не в полной мере то, чего ему так отчаянно хотелось. Он то и дело задерживал взгляд на Сайфере, смотрел на него с неподдельным восторгом и сходил с ума от своих низменных желаний. Собственная фантазия не делала жизнь легче. Было уже даже сестре стыдно об этом рассказывать, не то, чтобы Биллиусу, которому бы это точно не пришлось по душе. Так что юноша продолжал молча страдать, лишь изредка, ночами, давая фантазии полный простор и все думая о магистре, обнаженном и сосредоточенным не на работе или магии. На утро Ричард Ламаник стыдился своих мыслей, но иначе уже просто не выходило. Он понятия не имел, поймет ли Биллиус Абрахас хоть когда-нибудь, что происходит с его учеником. А если и поймет, то как на это отреагирует вообще? Такие мысли пугали. Но Сайфер все равно был с ним, считал его своей судьбой и не помышлял о ком-то другом, и уже это радовало. Одна лишь Мирабелла поджимала губы и отводила взгляд, убежденная в том, что ее хваленному брату просто не хватает смелости и решительности, чтобы сделать того, кто принадлежит ему, своим по-настоящему. Но Мирабелла Мэйбл никогда не лезла в личную жизнь своего брата и не указывала ему. В конце концов, у союза этих двоих впереди целая вечность, успеют однажды и переспать. Возможно.***
Они прожили в этом лесу всю свою жизнь, но все равно Диппер так и не смог привыкнуть ко всем его обитателям. В то время, как его родная сестра Мэйбл жила в озере и успела передружиться там со всеми его обитателями, сам Диппер то и дело прятался в пещере, опасаясь того, что его найдут либо охотники, либо другие монстры, все те, кто населял этот лесистый уголок под названием Монстр Фолз. Здесь проживало много опасных существ, которые не пускали в лес чужаков всех мастей, будь то любопытные путешественники, охотники, браконьеры или же всякие альтруисты вроде тех, кто считал, что Монстр Фолз нужна помощь немонстров. Со всеми чужаками было принято расправляться жестоко и решительно, тем и жил Монстр Фолз. Диппер смотрел на все это со стороны, не желая ни в чем участвовать лично. Он проводил много времени с сестрой, которая не могла самостоятельно передвигаться по земле. Ее рыбий хвост был хорош только для перемещений под водой. Гулять с Мэйбл Дипперу очень нравилось, сразу становилось как-то надежнее, а без нее он не чувствовал себя полноценным. Там, на дне озера, у Мэйбл была своя жизнь, в которой все же не хватало брата. Ее подруги русалки и ее ухажер, осьминог Гидеон, не то, что бы не любили Диппера, просто понимали, насколько они все разные и как у них мало общего. Так что все чаще Диппер гарцевал по полям в гордом одиночестве, стараясь держаться подальше от остальных обитателей леса, особенно от Пасифики, злобной мегеры с волосами-змеями и взглядом, заставляющим людей каменеть. Так и шло размерено время в Монстр Фолз, пока не появился тот, кого оказалось совершенно невозможно просто вытравить. Его появление наделало много шума, заставило всех сперва сплотиться против нового врага, а после передраться самим из-за отчаяния. Они не смогли ничего поделать против нового чужака, он оказался сильнее. Когда монстры были уже готовы к тому, что слишком сильный не пойми кто пойдет на них с намерением всех разом уничтожить, тот просто сколотил себе небольшой домик на опушке леса и зажил в ней. У него было огнестрельное оружие, с которым он ходил на охоту. Охотился чужак не на монстров, а на простых животных. Сложно было сказать, что он тем самым отбирает у них прокорм, чужак брал мало дичи, а монстров обходил стороной, не желая хоть как-то с ними пересекаться. В случае же их нападения он оборонялся, и вот тогда монстры получали большой ущерб здоровью. Так что по итогу они заключили никем не озвученный пакт о перемирии и стали просто обходить друг друга стороной. Монстры не трогали чужака, а чужак не лез к ним и жил себе спокойно. Уже позже кто-то прознал имя этого чужака — Билл Сайфер. Диппер знал о всех этих событиях по рассказам Мэйбл, которая сама собирала рассказы от всех, с кем ей приходилось общаться. Она же утверждала, что этот самый Сайфер — не человек вовсе, ведь люди не обладают такой мощью, а демон, один из всесильных, который при желании мог бы захватить весь мир, не то что Монстр Фолз, но он этого не делал. А значит, просто не хотел. Жизнь простого охотника в месте, где нет людей, была ему милее. И должно же было так случиться, чтобы именно Диппер в итоге набрел на домик этого охотника. Это вышло случайно — он просто заблудился и пробрался туда, куда не стоило. Едва увидев охотничий домик, Диппер настолько сильно испугался, что хотел поспешить унести копыта прочь, но в итоге забрел в ловушку и остался прикован к ближайшему дереву. Он забился в панике, пытаясь выбраться из хватки непонятно откуда взявшейся веревки, а потому наделал много шума. Когда охотник появился перед ним, вооруженный своим автоматом, Диппер тут же вспомнил рассказы других монстров о том, что Сайфер в самом деле наставил множество разных ловушек вокруг своего дома, чтобы никто не смог к нему и близко подобраться. Уверенный в том, что его сейчас будут убивать, Диппер разрыдался, благо смелостью он не отличался никогда. Казалось бы, это конец, но охотник отчего-то просто уставился на него, думая о чем-то своем. Он, кажется, что-то спросил, но охваченный ужасом Диппер так и не смог разобрать слова. А потом до монстра дошло, что Сайфер смотрит на его копыто, на котором зияла небольшая ранка, которую Диппер даже не заметил вовсе. Невозможно сказать наверняка, что именно в тот день пошло не так. Просто охотник, известный своей крайней неприязнью к монстрам, освободил Диппера и повел в свой домик, чтобы там наскоро обработать и перевязать рану. Монстр был сбит с толку, но даже не смел вырываться или пытаться сбежать. Поразительно, но рядом с Сайфером ощущалась… надежность. Охотник очень долго ворчал, твердя, что ему житья не дают, так что в скором времени вместо страха Диппер начал отчетливо ощущать вину за свое внезапное вторжение. Все его объяснения охотник удачно проигнорировал, заявив, что он и сам знает, что к чему. Да, демон знал куда больше, чем Диппер, но ничем не делился словно из принципа. И, кажется, Сайфер нисколько не удивился, когда на следующий день Диппер вновь сунулся на его участок и снова попался в ловушку, теперь уже другую. Он лишь посетовал на отсутствие мозгов у парнокопытных и лично показал единственный безопасный путь к его дому, дав тем самым понять, что он не против видеть это существо у себя в гостях иногда. Прямо он об этом никогда не говорил. Прошло больше полугода, прежде чем что-то радикально поменялось. Сайфер был все так же ворчлив, хоть он и терпел общество навязавшегося к нему в компанию Диппера и порой даже вполне по нормальному разговаривал с ним, но вот стоило монстру поинтересоваться, отчего охотник пошел на контакт только с ним, демон вместо ответа просто потрепал его по голове, едва касаясь основания ветвистых рожек. — Да черт тебя знает… Это и был весь ответ, однако от прикосновения к голове Диппера внезапно сильно повело, ничего подобного с ним прежде не происходило. Должно быть, это его возбудило, и Сайфер просто не мог этого не заметить. Никогда еще Диппер не слышал о том, что между монстром и демоном могут быть такие отношения, весьма личные и очень тесные. Более того, он бы никогда не смог и вообразить, что нечто подобное может случиться с ним самим. Уже потом он осознал, что влюблен, что всегда, с самого начала его отчаянно тянуло к Сайферу, а тот это ощущал и сам тянулся в ответ, хоть и стараясь не показывать этого открыто. Возможно, это была сама судьба, сложно сказать. Когда Диппер рассказал обо всем сестре, та распахнула глаза от изумления, а потом, подумав, сказала, что это даже хорошо. Ведь кто-то же должен защищать ее глупого парнокопытного братика от всех опасностей, что есть в мире. Всесильный демон как раз очень хорошо подходил. В конце концов, почему бы и нет.***
В Фолз Гравити они приехали по воле счастливого случая, так уж все неожиданно сложилось. Родители решили, что будет отличной идеей отправить их на все лето в небольшой городок, в котором проживала их родственница, старшая сестра дедушки. Так что Диана и Мэйсон Пайнс просто кивнули, выражая готовность ехать. Они уже окончили школу и пока только думали над тем, что будут делать со своей жизнью дальше. Диана была полна решимости податься в какое-нибудь интересное приключение, а Мэйсон просто был за любое интересное мероприятие. Так что начальным пунктом этого самого путешествия и должен был стать Фолз Гравити. Собственное любопытство и неуемный общий на обоих характер в итоге привели их в пещеру, которая обнаружилась недалеко от реки. Диана отчего-то была убеждена в том, что они найдут в этой пещере нечто потрясающее, а потому наплевала на любые меры предосторожности, равно как и ее брат. Они обнаружили внутри минералы и кристаллы, а так же всевозможные шахтерские приспособления. Пока Диана осматривалась и гадала над тем, почему же шахтеры покинули эту пещеру, не забрав все это великолепие, Мэйсон напоролся на динамит. От взрыва и верной смерти их в итоге спасла неизвестная женщина, которая потрясла Пайнсов тем, что она сделала. Нет, Диана никогда прежде не верила в то, что магия существует, а тут она воочию увидела, как эту магию активно используют. Разумеется, она была искренне шокирована. Женщина, которая их спасла, каким-то мистическим (вернее магическим) образом вытащила их из пещеры, а после сообщила, что думает об этих плохо работающих мозгах. Мэйсон, одновременно изумленный, напуганный и восхищенный, принялся выяснять, кто их спасительница, а вот Диана просто уставилась на нее, на миг даже вовсе забыв о том, что они с братом едва не погибли пару минут назад. Позже они выяснили, что женщину зовут Бэлла Сайфер. Она была демоном разума и безумия, оказалась в Фолз Гравити по какому-то своему сугубо личному делу и просто по удачному стечению обстоятельств очутилась в той пещере и успела спасти жизни «глупым людишкам». Разумеется, Диана и Мэйсон никому не стали говорить о демоне, логично решив, что их посчитают полными идиотами. Впрочем, у них и не было особо желания распространяться об этом инциденте. Диана так и вовсе могла думать только о том, что эта женщина-демон немыслимо красива. Так уж вышло, что Диане всегда нравились девушки, вернее женщины немного старше нее самой. Отношений с кем-либо она не имела прежде, искренне стесняясь своей ориентации и стараясь уделять внимание другим вещам, но вот с тягой к Сайфер бороться оказалось до ужаса сложно. Женщина-демон отчего-то и сама ею заинтересовалась. Наблюдавший за их сближением Мэйсон то и дело странно улыбался и намекал Диане на то, что она, очевидно, покорила аж демона, как раз женского пола, идеально для его сестры-лесбиянки. Было ли это просто шуткой, Диана не знала. Она вообще не понимала, как надо реагировать на все происходящее. Бэлла Сайфер отчего-то так и не исчезла из их жизни, хотя Пайнс этого ожидала. Ей было интересно трепать нервы Диане, то и дело подкалывая, отвечая на вопросы, но не договаривая и вводя в заблуждение. Девушка решительно не понимала, что же тут к чему, а у Бэллы явно был свой, пока еще не озвученный интерес. Прошло какое-то время, прежде все было озвучено. Сайфер не пришлось сильно стараться, чтобы соблазнить Диану, та и сама была готова на нее накинуться чуть что. Бэлла так и манила своей таинственностью и знаниями, она была немыслимо умной и хитрой, и это заводило Диану сильнее, чем ее яркая внешность. Их первая близость могла бы показаться неполноценной, но даже тех ласк хватило, чтобы Диана просто потеряла голову. С чем-то посерьезнее Бэлла тянула, говоря о том, что ей сперва надо кое-что проверить, не уточняя, однако, что именно. А уже потом в Диане пробудилась магия хаоса. Это была полная неожиданность, девушка едва не уничтожила весь Фолз Гравити, а потом она оказалась в измерении вне времени и пространства и узнала от Аксолотля все то, что ей нужно было знать о Бэлле и о том, что они предназначены друг другу. И после пробуждения в своей комнате рядом с Сайфер, Диана ощутила себя как никогда прежде полноценной. И вот тогда у них все случилось по-настоящему. Бэлла поведала ей и Мэйсону очень много всего. Мир был куда больше и сложнее, чем они вообще могли подумать. Между тем, измерение, созданное Сайфер, ее любимый родной мир был под серьезной опасностью из-за действий Временного Младенца, некой сущности, которая затаила злобу на Бэллу и намерена была ей мстить. А при учете того, что демон разума и безумия в принципе бессмертна, единственным способом отомстить было причинить ей боль. Прознав о том, что у Бэллы теперь есть Диана, которая ей бесконечно дорога, Временной Младенец открыл охоту на Пайнсов, так что ради безопасности этих двоих Сайфер даровала Мэйсону магию материи и начала активно учить их, как пользоваться такими силами. Это оказалось более чем кстати, Пайнсы взялись за дело с огромным энтузиазмом и начали быстро осваиваться каждый со своей магией. А уже потом произошло нечто совершенно неожиданное — надлом между мирами. Бэлла сказала Диане и Мэйсону, что им троим нужно помочь кому-то спасти некий баланс между мирами, а те просто доверились ей. Ведь они трое были близки и полностью доверяли друг другу.***
В Тим Фолз никогда не было своих героев. Эти самые герои водились в разных количествах в крупных городах страны, иногда они могли снизойти до того, чтобы явиться на помощь к тем, у кого нет своих защитников от различных напастей. Однако в Тим Фолз было нечто иное — особая сила. Никто не знал, где эта сила таится, многие пытались искать, но так и не обнаружили ее источник, не поняли, где вообще надо было искать. Любая супергеройская история начинается со случайности. Вот и в жизни простых ребят, брата и сестры близнецов из семейства Пайнс, случилась такая вот случайность. Они набрели на некую пещеру, в которой многие годы проводились поиски источника силы. У них вовсе не было желания стать теми, кто его найдет, они и пошли-то в пещеру просто от делать нечего, чтобы убить время и занять себя хоть чем-то. И в итоге, кто бы мог сомневаться, они набрели на источник силы, но не поняли толком, что это. Из-за их действий из плена властителя времени были освобождены герои древности, которые провели в заточении больше двух тысяч лет. Великие герои переродились, и в ходе этого произошел выброс чистой энергии, и это событие даровало брату и сестре суперспособности. Так и начинаются истории супергероев. Возможно, эти ребята, Ламаник и Мэйбл, когда-то и помышляли о том, что хотели бы быть героями, но реальность, как правило, имеет обыкновение отличаться от любых мечтаний. Они познали все это на себе и в какой-то момент были близки к тому, чтобы тронуться рассудком, но их вовремя нашел Темный магистр, главный из героев древности, который и даровал им нехотя суперсилы. Он решил, что теперь эти подростки — его ответственность. Так что Ламаника и Мэйбл поставили перед непосредственным фактом о том, что они теперь должны учиться быть героями. Темный магистр стал их учителем, а у Тим Фолз появилась надежда на то, что город обретет своих полноценных героев. По крайней мере, один из древних остался в этом городе и стал воспитывать учеников, хотя его товарищи разошлись по всему миру, чтобы защищать тех, кто в этом особенно сильно нуждается. Первое время Пайнсам было безумно сложно. Контролировать суперзрение, суперслух и прочие вещи из разряда супер было непросто, но Темный магистр был терпелив, а Пайнсы старательны. Уже потом они сперва соорудили себе костюмы, взяли каждый для себя узнаваемую символику и придумали супергеройские имена. По общему договору было решено, что Ламаник придумает имя для сестры, а она уже для него, и эти варианты не будут отклонены. Так Мэйбл стала Падающей звездой, а Ламаник, к его величайшему неудовольствию, Великолепной сосной. Работая в команде с Темным магистром, они начали свою супергеройскую карьеру и стали в скором времени главным достоянием Тим Фолз. Позже оказалось, что бороться со звездной болезнью было даже немного сложнее, чем учиться управлять своими силами. Темный магистр был суров с ними и всегда твердо направлял, даже если Пайнсы и старались выйти из-под его контроля. Мэйбл и правда некоторое время искренне не понимала, почему она не может наслаждаться вниманием к себе восхищенной толпы, но потом в ее жизни нарисовался Гидеон Глифул, немного поехавший головой фанат, который сперва хотел добиться взаимности, а потом и вовсе решил, что раз Падающая звезда его не любит, то он станет злейшим врагом этой героини. Даже Ламаник решил не искать логику в этом решении. Да и некогда было искать, потому как Гидеон все свои ресурсы пустил на то, чтобы создать могущественное оружие и стать суперзлодеем. Всегда любивший рассуждать, Великолепная сосна в какой-то момент пришел к выводу о том, что суперзлодеев, возможно, и не было бы вовсе, если бы не было супергероев, но от этой мысли его отвлек Темный магистр. Он утверждал, что настоящая любовь может возводить целые миры при желании, что она, истинная, так прекрасна… Очень долгое время такой умный и сообразительный Ламаник не мог сообразить очевидную вещь — Темный магистр изначально взялся за их обучение и так и не покинул их именно из-за него, потому что полюбил простого мальчишку, который по воле случая оказался там, где не стоило, и получил силу, которую не должен был получать. Или же должен был? Что ж, в любой супергеройской истории есть место большой и светлой любви. Однажды Великолепная сосна, возможно, и поймет, что к чему. Что же до Гидеона, то команда смогла его одолеть и посадить в тюрьму, хотя одержимость Глифула не прошла, он слишком сильно помешался на Падающей звезде и мечтал сохранить за собой звание ее злейшего врага. Мэйбл же только мотала головой, стараясь избавляться от мыслей об этом человеке как от назойливой мухи, и все поглядывала на Темного магистра и своего брата, думая о том, что она бы хотела, чтобы ее любили так же — адекватно. Темный магистр, который понимал, чем она терзаема, твердил ей, что все однажды будет, не стоит ни на чем ставить крест. И Падающая звезда, в который раз намекая брату на то, что он отчаянно слепой идиот, несмотря на его супергений, просто улыбалась. Она верила Темному магистру, ведь он, как-никак, их учитель. И он точно понимает намного больше в любви, потому что любит по-настоящему. С некоторых пор у Тим Фолз были замечательные герои, которые всегда и везде готовы прийти на помощь, бороться не только с врагами, но и со своими собственными демонами. В каждой супергеройской истории есть такие герои, на них все и держится.***
Диппер потряс головой. До него не сразу дошло, что он буквально в один короткий миг отчетливо увидел едва ли не все основные подробности жизней всех тех двойников, что его окружали. Теперь он знал о них буквально все, и это вводило в ступор. Он тут же обернулся и узрел несколько идентичных его собственному лиц, Мэйбл, ее двойников и демонов. И, судя по всему, они тоже успели за этот миг увидеть жизни друг друга. Пайнс понятия не имел, как такое могло случиться, но это уже данность. Здесь, в созданном им же измерении, может происходить что угодно. Тем более, что сейчас здесь находится истинный хаос, могущественная сущность, сотворившая творцов, Аксолотлей. Стоит ли вообще хоть чему-то еще удивляться. — Ты правильно мыслишь. Диппер вздрогнул и вновь обернулся. Этот голос казался одновременно знакомым и незнакомым, он звучал сразу отовсюду, со всех сторон и в его голове. — Эмм… Яркий свет немного развеялся, так что теперь можно было увидеть очертания сразу двух фигур. Постукивая каблуками по отчего-то ставшей стеклянной поверхности, вперед вышла девушка. Диппер невольно сглотнул, когда смог рассмотреть ее получше. Воцарившаяся тишина была звенящей и гнетущей. Вот вторая фигура вышла вперед, послышались удары трости об пол, и снова тишина. Двойники потрясенно смотрели вперед, не имея возможности сформулировать для себя, что тут и к чему, они даже дышать громко не решались. — Ничего не понимаю… Голос Ламаника заставил всех синхронно выдохнуть. Да уж, никто из них толком ничего не понимал. — Это и есть истинный хаос? — спросила Бэлла. Она не обращалась с вопросом к кому-то конкретному, все это прекрасно понимали. И всех мучил ровно тот же вопрос. Неизвестная девушка, что вышла вперед, засмеялась. Ее смех переливами послышался сразу отовсюду, так что не стоило и сомневаться в том, что она — не человек, а какая-то сверхъестественная сущность, природу которой никто, даже демоны разума и безумия, не понимают. — Удивлены, да? Диппер понимал, что ответ точно был бы утвердительным. Перед ними стояли… еще одни клоны. Его клон и клон Мэйбл, о природе происхождения которых невозможно было усомниться. Девушка была облачена в бордовую юбку, короткую спереди, но обладающую пышным и длинным шлейфом сзади, белую рубашку, ворот которой венчала брошь, и темный корсет, плотно сидевший на стройной талии. На ногах были длинные кожаные сапоги, каштановые волосы свободной гривой висели за плечами, а на голове была шляпка, на которой отчетливо проступал знакомый до боли рисунок — падающая звезда. Стоявший рядом с ней клон Диппера был одет не менее чудаковато. На его теле красиво сидел синий мундир с серебряными пуговицами и погонами, брюки цвета хаки не сильно облегали ноги, на поясе свободно болтался серебряный пояс. Сапоги до колен, белоснежные перчатки и трость в руках дополняли этот странный, но при том потрясающе полноценный образ, который в принципе сложно было охарактеризовать одним словом. На голове парня была фуражка под стать мундиру, на ней хорошо виднелось изображение елки. — Кто вы? — решился спросить Диппер. Едва озвучив вопрос, он осознал, что и так прекрасно знает, кто это такие. — Истинный хаос. Его новоявленный клон чуть повел головой. — Хаос — это противоположности, которые существуют в гармонии. Мы и есть тот самый хаос. Его голос, как и голос девушки, звучал сразу со всех сторон, но теперь это ощущалось не так сильно, должно быть потому, что юноша говорил куда спокойнее и тише. Диппер ненароком вновь обернулся к тем, кто пришел с ним, словно желая убедиться в том, что они так же растеряны, как и он сам. Демоны, кажется, уже все осознали, но были потрясены этим осознанием. — Это что получается? — решила уточнить Мэйбл. — Вы решили выглядеть как мы? Или это мы все изначально такие, как вы? Хотя мне больше интересно, почему здесь и сейчас собралось так много клонов на один квадратный метр и что мы вообще тут делаем. Ее двойник истинный хаос вполне довольно кивнула. — Так должно было случиться. Ну, мне так и хотелось — собрать вас всех здесь. Диппер невольно сглотнул. Он осмотрел своего двойника с ног до головы. Что ж, противоположности, иначе и не скажешь. Эти двое были так же непохожи друг на друга, как и они с Мэйбл. — Но зачем? Истинный хаос сделала несколько шагов вперед. Никто не посмел шелохнуться, на девушку все смотрели с придыханием, ощущая, как от нее исходит чистая энергия. Это был, очевидно, источник магии, самый изначальный, и он не делился на первородную магию или магию материи. Здесь просто магия как таковая, могущественная и всеобъемлющая. — А как ты думаешь? — спросила она у Мэйбл. Та невольно икнула, увидев вблизи ее глаза. Зрачок и роговица синие, а вот склера красная. Выглядело это довольно пугающе. Диппер вновь метнул взгляд в своего двойника. А ведь если не приглядываться, можно было и не заметить так сходу, что у них у обоих глаза странные, только у парня роговица была красной, а склера синей. Возможно, это все имело определенный смысл. Перед ними даже не люди, а могущественные сущности, хаос какой он есть. — Ну… — выдохнула Мэйбл. — Я понятия не имею… Хотя… Ее двойник кивнула, давая понять, что хочет услышать версию. — Смелее. Мэйбл пожала плечами. — Может, вы хотели нас всех познакомить? Версия была довольно глупой, так что Диппер удивился, когда истинный хаос кивнула. — В целом да, именно так. Второй представитель истинного хаоса тоже подошел поближе. — Триллионы лет мы просто наблюдали, — сказал он. — Мы создали творцов, демиургов, разделили их по разным измерениям и позволили им творить. И каждый из них должен был однажды вдохнуть жизнь в тех, кого они сотворят по нашему образу и подобию. Мы решили, что именно в этот момент можно будет скрестить на миг Вселенные. — Мы наблюдатели, — кивнула девушка. — Даем энергию жизни, но не диктуем, как жить. Но иногда и нам интересно во что-то вмешаться. Как сейчас, например. — Оу… Мэйбл кивнула, а за спиной Диппера прозвучал голос Ламаника: — Все равно ничего не понимаю. Истинный хаос благосклонно кивнула ему. — Еще бы вы что-то понимали, милые мои. Но что вам лучше сразу осознать — вы все здесь не просто так появились. Мы все ждали, какая из версий сможет проломить вход из одного мира в другой, и вот оно свершилось. Теперь взгляд жутких глаз девушки устремился на Диппера. Парню тут же стало не по себе, хотя истинный хаос не выглядели особо озлобленными на него. — Ты — сильнейший маг хаоса в девяти Вселенных, — продолжил парень, так же обращаясь к Дипперу. — И ты меня почти впечатлил. Ваш Аксолотль хорошо постарался, даже несмотря на то, что Биллу сильно досталось. Но ведь все исправимо. У Пайнса тут же кольнуло в сердце, едва ему напомнили о Билле. По сути из всех присутствующих двойников без своих Сайферов здесь только он и его детская версия. Сам факт того, что любимые демоны есть у всех Дипперов, ясно давал понять, что так было уготовано во всех вариациях Вселенных, а это говорит о многом. Но он здесь без Билла, с его любимым демоном сейчас вообще творится черт знает что. — Как мне все исправить? — спросил он. — Я должен вернуться к Биллу как можно быстрее. Девушка улыбнулась. — Не торопись так, милый, всему свое время. Сперва мы хотим, чтобы вы все узнали о том, как именно были сотворены миры и почему в каждом из них есть вы. — И почему в каждом из них ваши судьбы связаны с демоном разума и безумия, — закончил истинный хаос. Диппер понимал, что раз уж он здесь и раз он узрел истинный хаос, он не может уйти без информации. Наверняка ведь это потом поможет ему найти Билла и привести в порядок все то, что он уже успел растормошить. — Ну, если вы хотите поделиться с нами… — Хотим, конечно, — перебила его девушка, — иначе в чем вообще был смысл, верно? Пайнсу оставалось только согласиться.