Ярость бессмертных

Агай ожидал Берлизара в условленном месте. На дворе был глубокий вечер, и температура заметно упала, но для Агая, являвшегося отчасти ламасу, холода были не страшны. Агай поморщился — заговорщики запаздывали. С неудовольствием демонолог вытащил из кармана золотые часы — одну из немногих вещей, оставшихся от жизни в поместье Пешковых в Черлене — и еще раз сверился со временем. Девятый час, а его еще не посвятили во все подробности дела, в котором он будет главным участвующим лицом! Агай огляделся. В закоулке, где он провёл последние двадцать минут, не было ни единого источника света, а долгая зимняя ночь уже вступала в свои права, и разглядеть можно было лишь снег. «Как же тут люди живут?» — думал полусфинкс, когда сзади раздался негромкий, но звонкий возглас: — Ба-бах! Вы убиты, Агай! Агай резко развернулся и увидел посмеивающуюся Ксению, наставившую свою винтовку прямо на него. — Вы поосторожнее, сударыня, не ровен час, и шубу мне продырявите… — Уу… Не бойтесь, она на предохранителе. Давно ждёте? — Порядочно. Умеет же Берлизар находить глухие и тёмные места для встреч. Вот как вы тут ориентируетесь? — Пф. У меня на винтовке прицел ночного видения стоит, через него всё видно в случае чего. Но обычно использовать его не приходится — я ведь выросла в Веминале, знаю каждый закоулок. А вы как ориентируетесь в темноте? — Я демон. — воззрился Агай на Ксению. — Демоны разные бывают. Вы так и не сознались ни мне, ни Берлизару, что вы за демон. — Этого лучше никому не знать. Скажу только, что частично я ламасу, но это и так очевидно. — Агай поправил воротник шубы. За такими вот праздными разговорами Агай не заметил подошедшего к нему Сервиуса. Мужчину сопровождал какой-то молодой парень — рыжий, как и его спутник. Оба несли в руках большие сумки. — Агай, я слышал, что вы теперь с нами заодно? — громко вопросил Сервиус, подходя ближе. — Да. Сервиус, кажется? Я поговорил с Берлизаром и… — Отлично, дружище! — Сервиус схватил руку Агая, яростно потряс её и похлопал демонолога по плечу. — Наконец-то с нами действительно сильный демонолог! Кроме Цветка, мы тут все мелкие рыбёшки, даже Берлизар… — Сервиус, ради Ра, говорите тише, а то наши судьбоносные дела окончатся встречей с заспанным пьянчужкой из соседнего дома. — веско произнесла Ксения, поглаживая пальцем предохранитель. — Мне придётся его застрелить, потом одно-другое-третье, и Агай пойдёт на Совет один. Там его убьют, а мы снова уйдём в подполье на год… — Ксеньк, ты чего как не родная? Понял я, понял. В общем, Агай, я очень рад, что вы теперь с нами. От Совета пора избавляться. — А что вас убедило в такой необходимости? — ошарашенный фамильярным обращением Агай наконец обрёл дар речи. — Так ведь Совет всякие грязные дела делает, приказы неверные отдаёт! У нас есть человек из числа судебных приставов; так его вместе с демонами по разнарядке отправляли диверсии чинить, русских людей воровать. Для дела говорят, хорошо. Демоны, произведённые из красноармейцев, говорят, потом активистами среди русских пленных становятся, влияют положительно. — Сервиус сплюнул. — Агай, я веминалец, но я и русский тоже. И я не могу терпеть, когда мой родной город выступает против моего народа. — Что ж, ваша позиция ясна. А молодой человек рядом с вами?.. — Ах да, совсем забыл! Это мой сын, Ларциус, знакомьтесь! Ларциус, это Агай, очень сильный демонолог, живёт в Параре! — Здравствуйте. — молодой человек крепко пожал руку Агая. — Ларциус не так давно поднял своего первого мимёнгви. — гордо добавил Сервиус. — Пап, я же говорил тебе, что ты придаешь этому слишком много значения! Я простой сапожник, а тот мимёнгви пригодился мне лишь однажды, после чего я его освободил. — Ларциус пристально уставился на Агая. — Как вы относитесь к немцам? — Отрицательно, если вы имеете в виду членов Совета, молодой человек. — Что ж, мне этого вполне достаточно. Ведь именно они — преграда для того, чтобы Веминал стал русским, каким был издревле. «Если бы ты только знал, какой национальности когда-то было существо, сидящее сейчас в здании суда…» — подумал Агай, но вслух лишь выразил уверенность в успехе общего дела. Тут Ларциуса одёрнул Сервиус. Мужчины отошли в сторонку, чтобы что-то обсудить. — Они очень болтливые, правда? — спросила Ксения, увидев, что Агай оказался вне мужской компании. — А вот и наш бесстрашный лидер. К ним и в самом деле приближался Берлизар, вновь прятавшийся за обличьем старика. К удивлению Агая, его сопровождал Никлас, одётый в скромную, неброскую одежду. С ними был еще один, незнакомый Агаю, человек; он был одет в чёрное и имел спортивное телосложение, что особенно выделялось на фоне склонной к полноте фигуры Никласа. Они тоже несли с собой какой-то груз. — Уже все собрались, я смотрю? — спросил Берлизар, как только подошёл. — Агай, знакомьтесь, это Улльтюр, бывший судебный пристав. — Очень приятно. — пожал руку Агая Улльтюр. — Пристав? Значит, вы работали с судьёй? — задал Агай наиболее актуальный для него вопрос. — Да, я работал с Анаской. Умеет же она нагнать жути. — Улльтюр поёжился. — Но она, пожалуй, единственный житель Веминала, имеющий влияние на Совет — они часто прислушиваются к её мнению. Что касается меня, то я не мечтал у неё работать — я больше задумывался о спортивной карьере… — Улль у нас выдающийся лыжник, мы даже хотели его на Олимпиаду посылать. К сожалению, Союз не участвует в ней, а о Веминале в МОК не слышали… — перебил бывшего пристава Сервиус. — А потом началась война, и всем стало не до спорта. Мне пришлось искать работу, и я стал приставом. Уйти из суда меня заставила вопиющая некомпетентность Совета. Вы себе не представляете, что сходило с рук Конраду и Кройцу… — Итак, теперь, когда все друг с другом знакомы, я думаю, пора перейти к делу — время не ждёт. — напомнил о себе Берлизар. — Улль, карту! *** Агай в одиночестве спускался по небольшой лестнице. Она вела куда-то под землю; сам Агай никогда не подумал бы, что Совет может заседать в таком месте. Он, конечно, знал адрес из повестки, выданной ему Зайнцем, но не смог бы найти этот вход сам, если бы ему не указал его Берлизар. Пройдя по длинному коридору, Агай очутился в просторной комнате. Главным элементом убранства комнаты был большой стол — вернее, четыре закруглённых стола, образующих круг; в центре круга размещался большой очаг. Помимо очага, комната освещалась большой металлической люстрой. Вдоль стены напротив входа размещался большой балкон, образовывавший нечто вроде второго этажа; лестницы, ведшие на него, располагались по левую и правую руку от вошедшего. Балкон был украшен арками, выглядывая из которых, можно было увидеть, что творится внизу. Совет демонологов в полном составе уже находился в помещении. Агай сразу узнал обособившуюся, как всегда, тройку немцев; к ним примкнул и Нудиммуд — еще один знакомый Агаю демонолог; несмотря на его сравнительно молодой возраст, он считался сильным и умным демонологом. Когда-то Агай даже немного общался с ним, в том числе и после смерти Ар, но прекратил общение, когда узнал, что Нудиммуд примкнул к кумпальским демонологам в Совете. Немного поодаль собралась другая группа советников — седобородый Буран, сравнительно молодой красавчик Ральф и, наконец, демонолог средних лет с неприметной внешностью. Агай не сразу вспомнил его имя — Фредерик. В отличие от немцев, эта компания со смехом что-то обсуждала. Агай присмотрелся к ним и понял, что Ральф пародирует манеры Лилиан Вы, что и вызвало смех старших демонологов. Завидев Агая, Фредерик что-то сказал собеседникам, и те засмеялись еще громче. С ними же стоял и Аардан. Он поддерживал оживлённую беседу, но Агай приметил, что его глаза абсолютно безжизненны. Наконец, Эзебиус — самолюбивый, могущественный демонолог из числа коренных веминальцев, о котором ходили различные слухи, в одиночестве стоял в тёмном углу. Еще одного из присутствующих, низкорослого, тощего старикашку, Агай не знал. — Здравствуйте, Агай! Вы как раз успели на перерыв в заседании. В любом другом случае мы попросили бы вас подождать, но ваше дело не требует отлагательств. — оживился при появлении посетителя Кройц. — Я польщен вниманием Совета. Господин Зайнц дал мне понять, что вам крайне важны мои показания по делу Вы. Чем же я могу быть полезен? — Агай говорил медленно, но не настолько, чтобы это вызвало подозрения. Тем временем члены Совета заняли свои места. Ближе всех к продолжавшему стоять Агаю расположились Нудиммуд и Зайнц. — Агай, друг мой! Мы всего лишь хотим узнать немного подробностей об этом столь запутанном деле. У нас имеются некоторые основания полагать, что вы можете пролить немного света на подробности, которые пока ускользают от нас. — начал Нудиммуд. — Я готов сотрудничать с Советом и ответить на все вопросы. Агай окинул взглядом зал заседаний. Взоры всех демонологов были устремлены на него. — Давайте начнём издалека. Когда вы в последний раз видели Лилиан Вы? — Дай мне памяти, Ра… Вот уже месяц, как мы не общаемся. Вернее, около трёх с половиной недель. — Почему вы прекратили общение? — присоединился к разговору Зайнц. От внимания Агая не ускользнуло то, что из-под балкона вышли несколько фигур. «Демоны Совета» — промелькнула мысль. — Она отказалась продолжать поставлять мне нужный мне товар. — Что это был за товар? — Мне не хотелось бы отвечать… — Вы не можете ничего утаивать от Совета. — Хорошо. Это… был морфий. Шестипроцентный раствор, инъекции внутрь. Агай заметил, что Буран с ухмылкой переглянулся с костлявым старикашкой. — У вас было время подумать над том, что я говорил вам сегодня, герр Гайфудинов. Не вспомнили ли вы о каких-либо знакомствах Вы, показавшихся вам подозрительными? — Нет, господин член Совета. Никого не припомнил. Демоны Совета зашли за спину Агаю, заблокировав выход из зала и отрезав ему все пути к отступлению. — А вот у нас есть такая информация. Ответьте на вопрос: когда и почему вы приказали Лилиан Вы убить члена Совета Конрада? — Вы ошибаетесь. Я этого не делал. — Совет никогда не ошибается! — назидательно поднял палец старикашка. — Не мешайте допросу, Якаридан. — одёрнул старикашку Зауэрфельд. — Простите, досточтимый председатель. — Агай. — мягко сказал Нудиммуд. — Вы должны понять, в каком положении находится Совет. Нам угрожает опасность, и вы могли бы нам помочь, рассказав, кто еще замешан в заговоре. В обмен мы могли бы полностью простить вам все ваши прегрешения перед городом. — Заговоре? — Агай постарался продемонстрировать удивление настолько отчётливо, чтобы его распознали даже сидящие в отдалении от него демонологи. — Позвольте, мне ничего не известно о заговоре, я живу уединённо, подолгу не выхожу из дома… — А вчера днём вас видели дважды — сначала вы обедали в «Новом хозяине» с мальчишкой и мужчиной явно не из нашего города, а затем посещали КПП. В связи с чем вы активизировались? Не для того ли, чтобы проконтролировать побег преступницы? — резко спросил Зайнц. «Похоже, ему удалось поймать меня на лжи. Но это уже ничего не значит. И Совет наконец-то перестал врать, будто Вы у них» — подумал Агай. — Побег? Разве Лилиан Вы не была казнена? — Не валяйте дурака! И нам, и вам прекрасно известно, что Лилиан Вы бежала из города! Именно её побег вытащил вас из дома, что подтвердило имеющуюся у нас информацию о вашем соучастии! Полусфинкс скрестил руки на груди. — Чего вы от меня хотите? — Вы должны подписать признание в том, что являетесь главой заговора против нашего города, после чего рассказать нам обо всех своих сообщниках, а также раскрыть текущее местонахождение Лилиан Вы. — Присаживайтесь на пустующее место Конрада, Агай. — Кройц сделал пригласительный жест. — Я ничего не подпишу. И ни о ком вам не расскажу. — Проявите благоразумие, Агай. — с нажимом сказал Нудиммуд. — Я отказываюсь. — Тогда мы будем использовать другие методы воздействия. Если же они не помогут, мы поднимем вас демоном. Жаль только, воспоминания пострадают, но ничего не поделаешь. — спокойно, будто констатируя факт, сказал Зайнц. Сделав усилие, немец нанёс Агаю удар силой Запретного Знания. Но очень немногие демонологи хорошо владеют этим умением, и точно не владеют им такие, как Зайнц, который, хотя и был блестящим военным и неплохим контрразведчиком, демонологом являлся весьма и весьма посредственным. Агай легко перенёс этот удар и тут же, впервые за долгие годы воззвав к своей сущности, нанёс ответный. Зайнц отлетел к столу и со стоном упал на пол. Демонологи вскочили со своих мест, демоны за спиной Агая рванулись к нему; но тут зазвучали выстрелы. Целая канонада наполнила зал запахом дыма, стонами раненых и умирающих. Первыми упали стоявшие возле Агая Кройц, которому пуля попала прямо в голову, и Нудиммуд, которому несколько пуль пробили лёгкие; замертво распластались по полу Якаридан и Фредерик, не успевшие занять хоть какое-то укрытие. Пуля, выпущенная в председателя, однако, прошла мимо и лишь задела плечо. Упал, пробитый несколькими пулями, и один из демонов, преграждавших Агаю путь к отступлению. Он тут же поднялся, сделал несколько шагов, совершенно не выражая эмоций, и снова упал. Агай отбежал к лестнице на балкон и лёг — в зал полетели две гранаты. Расталкивая всех, еще один демон Совета бросился на одну из них; вторую он тут же схватил и тоже подложил под себя. Раздавшийся взрыв разорвал его на куски, но не было слышно ни крика, ни стона — галу отдают свои жизни молча. Когда, казалось, для Совета было всё кончено, с балкона раздался крик — и пелена вдруг спала с глаз присутствующих; мгновенно исчез Аардан, и все увидели, что на балконе занял свои позиции целый отряд человек, осыпающих зал градом пуль. Подняв голову, Агай бросил взгляд на советников — и понял, что иллюзию сбил выстрел Зауэрфельда. «Он распознал иллюзию… И смог её оборвать, выстрелив куда-то… Но как?» — Агай был удивлён; за всю свою чрезмерно долгую жизнь он впервые лично видел, как один человек побеждает иллюзию такого масштаба. Между тем Зауэрфельд прокричал что-то на ломаном французском — и сорвались с места оставшиеся четверо демонов Совета. На ходу они менялись, принимая своё истинное обличье — огромных зверей, похожих то ли на волков, то ли на медведей. Сверху раздалась команда Берлизара, и наперехват зверям бросились вниз трое демонов, принадлежавших заговорщикам. Их одежды были частично обиты железом, а в руках они держали длинные ножи; их сопровождали две летающие головы. Понимая, что галу и рокуро-куби — не чета трусепоям, Агай сделал попытку вмешаться, но оказалось, что его кто-то удерживает. Оглянувшись, Агай понял, что его схватил недобитый демон Совета. «Надо избавиться от него быстро. Это, похоже, галу, значит, надо делать вот так» — Агай вновь воззвал к своей природе сфинкса. Она спала слишком долго, и теперь требовала крови, много крови, чтобы унять пробудившийся голод. Глаза Агая вспыхнули огнём; он взмахнул рукой, и галу упал замертво. Меж тем демоны схлестнулись в бою; двое трусепоев просто миновали преграду и уже достигли балкона. Один из оставшихся взмахом огромной лапы размозжил одну из голов рокуро-куби о стену, другую же поймал в челюсти и сильно сжал, раздавливая череп — феноменальные скорость и реакция трусепоев позволяли им легко бороться с юркими и ловкими рокуро-куби. Четвёртый трусепой оказался один против трёх галу; он бросился на одного из них, подмял его под себя и вцепился пастью в голову демона-солдата. Рывок — и голова галу покинула его плечи. Уцелевшие демонологи Совета под командой Зауэрфельда укрылись под балконом — стрелять туда людям Берлизара было неудобно. Они выхватили пистолеты и открыли огонь по балкону — не для того, чтобы действительно кого-то убить, но чтобы усложнить отражение атаки трусепоев. Как только трусепои прорвались на балкон, повстанцы запаниковали. Как же в этом узком пространстве перебить демонов, не перестреляв друг друга?! Один из демонов Совета налетел на Берлизара; другой выбил оружие из рук Улльтюра и когтями разорвал ему шею, после чего накинулся на Никласа. Еще одним из повстанцев в непосредственной близи от атакующих демонов оказался Ларциус, но ему удалось отскочить в сторону. При этом он, однако, слишком сильно высунулся из одной из арок балкона, и несколько пистолетных пуль, выпущенных снизу, пробили ему грудь и оба плеча. Ларциус выронил винтовку, и она упала под стол Совета. Трусепой, атаковавший Берлизара, ударил лидера заговорщиков когтями в голову, и тот рухнул на пол, закрывая рукой часть лица; из-под его ладони хлестала кровь. Демон, расправившийся с летающими головами, присоединился к своим собратьям на балконе. Увидев беззащитного Берлизара, он вцепился своими страшными челюстями ему в руку; раздался ужасный, тошнотворный хруст, и чудовище торжествующе подняло морду — в зубах у него была зажата оторванная рука Берлизара. Очень немногие демоны могут похвастаться скоростью, сравнимой со скоростью трусепоев, но в распоряжении повстанцев имелся один такой. Этим демоном был Агай. Увидев, что на Берлизара напали сразу два трусепоя, Агай понял, что теперь всё зависит только от него; он вытянулся в невообразимом прыжке и тут же оказался там, возле трусепоев. Его руки неестественно вывернулись в локтях и ухватили одного из демонов, касаясь самой его сущности, словно у монстра не было тела. Демон Совета задымился и быстро растаял в руках полусфинкса. Его собрат оторвался от Берлизара и атаковал Агая. Хотя сфинксы значительно могущественнее трусепоев, которые являются низшими демонами, трусепои всё равно опасны для них за счет своей огромной грубой силы. Вражеский демон замахнулся и ударил Агая, но тот был готов — попав по его телу, лапа чудовища задела не живую плоть, а будто увязла в болоте. Агай приготовился к следующему удару, но тут раздался выстрел — это Берлизар сумел выхватить пистолет уцелевшей рукой. Демон вздрогнул и упал на одно колено, пытаясь сохранить гнев, необходимый для поддержания формы трусепоя. Это дало Агаю достаточную передышку, чтобы подготовиться — он выставил руки вперёд, и из них в сторону демона метнулась незримая сила. Трусепой умер на месте. Тем временем третий зверь увлёкся, потроша тело Никласа, и попал под длинную очередь из пистолета-пулемёта, выпущенную Сервиусом. Хотя пули не убили его, они причинили достаточную боль, чтобы демон перестал испытывать ярость, и вместе с ней ушёл образ огромного зверя. Сервиус выпустил еще несколько пуль по выглядевшему теперь как человек демону, и тот упал замертво. А под балконом двое галу, обстреливаемые членами Совета, оказались бессильны остановить их последнего демона, и тот также прорвался наверх; но теперь его там уже ждали. Ксения Руфус выпустила короткую очередь прямо в голову прыгнувшему на неё демону, прострелив ему мозг; труп трусепоя свалился назад. Но девушка недолго радовалась трофею, ибо внезапно раздавшийся выстрел оборвал её жизнь — пуля пробила горло и раздробила шейные позвонки. Ксения судорожно схватилась за шею, издала несколько хрипящих, булькающих звуков и упала навзничь. Довольный удачным выстрелом, Зайнц вновь спрятался за колонной под балконом. Они еще могут продержаться, если им удастся прижать заговорщиков огнём. В конце концов, их всё еще было больше, они бы уже победили, если бы не этот чёртов Агай… Зайнц еще раз выглянул из укрытия, но никто из повстанцев не высовывался с балкона. Он попытался снова спрятаться, но наткнулся на огромного пса. Злобно зарычав, гигантский волкодав вцепился в глотку немца и одним движением перегрыз её. Буран услышал рычание пса и агонию Зайнца. Быстро подойдя к месту происшествия, он наставил пистолет на собаку. Понимая, что по-другому уже не успеет, Агай начал трансформацию в человека и, не успев окончить её, выбросил вперёд лапу, еще не ставшую рукой. Буран схватился за шею — он потерял возможность дышать. Смерть его была мучительной. Ральф запаниковал и выскочил из укрытия к столу, пытаясь обойти Агая сбоку. У стола его уже ждала граната, брошенная Сервиусом. Взрывом ему оторвало обе ноги. Демонолог забился по полу, как выброшенная на берег рыба, тщетно пытаясь встать. Оставалось лишь два демонолога Совета — Зауэрфельд и Эзебиус. Агай и Сервиус зажали их в углу — Сервиус наставил на них свой ППД, а руки и глаза Агая угрожающе засветились. В руках Зауэрфельда всё ещё оставался его «Вальтер». Бывший теперь уже председатель не мог решиться — выбросить его или же выстрелить еще раз. — Не делай глупостей, Зауэрфельд! Брось пистолет, и мы разберёмся с этим быстро! — крикнул Сервиус. — Сервиус, я так понимаю, вы потеряли сегодня сына? Очень, очень большая неприятность, да? — даже перед лицом гибели Зауэрфельд оставался язвительным. — Всё кончено. Бросьте пистолет. — посоветовал Агай. Глаза Зауэрфельда сузились. Он дёрнулся, пытаясь направить пистолет на Агая, но тут произошло неожиданное — из глаза стоявшего позади него Эзебиуса вырвался огромный бело-голубой луч света, испепеливший кумпальца на месте. — Красиво вы его, Эзебиус! Знаете, это было похоже на звездопад. Почему бы не называть вас теперь «Эзебиус Белая Звезда?» — с балкона спускался, хромая и опираясь на винтовку, тот, кого называли «Цветком» и Аарданом — демонолог-иллюзионист Лавр. Его сопровождал залитый кровью Берлизар. Культя лидера повстанцев была наспех затянута, а голова была замотана какой-то тряпкой. Проходя мимо корчившегося на полу Ральфа, Берлизар приставил к его лбу свой ТТ, нажал на спуск, после чего продолжил путь. — Вы могли бы выступить и раньше, Эзебиус. — проворчал Берлизар. — Не мог. Не забывайте, что, в отличие от нашего «Аардана», я всё время находился вместе с Советом. Напади я на них, и меня бы тут же убили. Кстати, Лавр, почему исчезла ваша иллюзия? — Зауэрфельд сумел распознать её. В критических ситуациях это изредка получается у сильных демонологов. Распознав её, он увидел, где я нахожусь на самом деле, и выстрелил мне в ногу. Ранение сбило мою концентрацию, и иллюзия развеялась. Мне очень жаль, что так вышло. До того момента всё складывалось так удачно, а теперь мы потеряли многих хороших демонологов… — Мы можем поднять их, что вы переживаете? — пожал плечами Эзебиус. — Нет. Ради их памяти я хочу, чтобы они, пусть и в смерти, оставались людьми. — глухо сказал Берлизар. — Герои нашего восстания не будут рабами. Ни на секунду. Они не хотели бы этого. *** После того, как двое бывших членов Совета, поднятых Эзебиусом, очистили зал заседаний от трупов, а победители попрощались с погибшими товарищами, Агай и Берлизар вышли из душного подземелья на поверхность. Ночной мороз обдувал их лица, а свежий воздух наполнял лёгкие. — Как вы, Берлизар? Ваши раны весьма тяжелы, а вы всё еще стоите на ногах, что-то делаете… — Всё в порядке. Цветок перевязал мои раны надёжно, а осознание победы, пусть и доставшейся так дорого, придаёт мне сил. Я должен снова поблагодарить вас — если бы не вы, то мы бы не пережили атаку трусепоев. Вы всё-таки расскажете мне, что вы такое? — Есть вещи, которые не должны быть сказаны. Помолчали. — Теперь в Веминале всё изменится? — Да. — ответил Берлизар. — Наш город больше не будет поддерживать немцев в войне, в этом вы можете быть уверены. Всякие гонения на вас и ваших друзей также прекратятся. Кстати, я думал предложить вам место в Совете — нам ведь снова нужно укомплектовать его одиннадцатью членами, как велит традиция. Мне кажется, вы могли бы многое дать городу, работая в Совете. — Я подумаю над вашим предложением, Берлизар. — Обязательно подумайте. Если что, оно будет в силе еще долго. Полагаю, вы теперь отправитесь домой? — Да, надо уже выпустить моего правнука из вынужденного заточения. Завтра наконец-то смогу показать ему город. — Цветок дал мне понять, что дома вас ждёт сюрприз. Приятный. И возьмите с собой Сервиуса — ему будет полезно развеяться после беды, которая постигла его сегодня. — Да, потеря сына — страшное горе. Мне пришлось испытать нечто похожее, когда я потерял племянника двадцать лет назад. Я помогу Сервиусу. Спустя четверть часа, ушедшую на короткие сборы, распрощавшись с Лавром, Берлизаром и Эзебиусом, Агай и Сервиус ушли в ночной Веминал.