instaman

У Ричарда строгий режим. Он встает в девять утра, пару часов уделяет утренней тренировке, затем душ, завтрак, который включает кормление не только себя, но и толстого пушистого кота с гордым именем Аристотель. После завтрака — развлечения, и так ровно до одиннадцати часов вечера по будням, а в выходные Ричард совсем не спит. Что тут необычного? Ричард — миллиардер, заработавший свои доллары игрой в покер, а я его «инстаграмный раб» — Кимберли Баррингтон. Приятно познакомиться. — Эй, малыш! Кимми! Сфоткай нас, только не забудь потом Лане сосочек закрасить. Две знойные красотки в бассейне, обе обнаженные и крайне возбужденные, приглушенно захихикали, еще три, сидящие вдали от меня и до этого активно обсуждающие очередные шмотки, которые купит им Ричи, подобрались, стоило услышать об очередном «селфи». Меня, рыжего заморыша и ботаника, они сторонились, обращались редко и в случае крайней необходимости, поэтому инициатором новой инстаграмной истории всегда был Ричард. В итоге я заснял целую серию похабных снимков групповухи в бассейне и выложил самую приличную, пока Ричард наслаждался минетом под палящим солнцем Калифорнии. Было три часа пополудни. Я не вылезал из тени, потягивал безалкогольную Пина Коладу и периодически откликался на приказы Ричарда запечатлеть очередной разврат. Двадцать миллионов подписчиков. Именно столько было в инстаграме Ричарда. Он редко туда заглядывал, чаще всего, когда хотел разбавить эротикой от первого лица. Обычно я фотографировал его с машинами, с оружием, которое он коллекционировал, с огромными пачками денег и с бабами. Особенным героем был Аристотель, для него Ричард завел отдельный аккаунт, где было, помимо кота, все перечисленное. Бедный жирдяй фотографироваться не особо жаловал, особенно с девочками, потому что те проявляли к нему внимание, только когда это требовалось, а все второстепенные заботы в виде кормежки и периодического вычесывания возлагались на мои плечи. Но кот жил явно лучше меня, ему, по крайней мере, не приходилось снимать жизнь «короля инстаграма» со всеми вытекающими. Ричард не просто так носил это звание. Все свои деньги он заработал игрой в покер, очень удачной игрой, а помимо огромных пачек с мертвыми зелеными президентами, у него еще был немаленький плюс. Ричард был чертовски красив. Красив не как смазливые мальчишки-модели, которых в ЛА можно было встретить на каждом углу, а как мужик, высокий и волосатый, пышущий тестостероном и завлекающий самок одним своим видом. Этакий человеческий доминантный самец. Самец, которому ебать как повезло в жизни. Я не мог найти в этом человеке ни одного изъяна, и это душило меня каждый раз, когда я смотрел в зеркало и видел рыжего неудачника с веснушками даже, блядь, на члене. Я даже мышечную массу не мог набрать, хотя мы занимались с Ричардом примерно одинаково, и его разнесло от этого в один момент, как на дрожжах. А я так и остался — худым и закомплексованным. Девочки на таких внимания не обращают. — Кимми, мы решили пострелять, пошли с нами, — Ричард навис надо мной и подергал за ногу. Я от неожиданности чуть не завизжал, непонятный звук вырвался из моего горла, и девочки, стоящие возле выхода и уже готовые идти, захохотали всем скопом, заставляя меня краснеть. Но Ричард не обратил на это внимания, только выгнул бровь. — Пошли, Ким, девчонки не будут ждать. Я хлопнул крышкой ноута и оставил его на лежаке, все равно зарядка села. Мы спустились с крыши особняка, где был бассейн, прошли через сад и оказались на небольшом полигоне. За забором расстилался лес, темный и неприветливый, а ближайшие соседи находились в паре километров, так что навряд ли стрельба помешала бы кому-либо. Девушки кривлялись на камеру, выставляли задницы и позволяли Ричарду трогать себя, где ему заблагорассудится. Одной из девочек, крашеной блондинке в фиолетовом полупрозрачном купальнике, повезло, и Рич потрогал её пальцами. После показушной фотосессии и нескольких выстрелов Ричардом на пробу под восторженные аплодисменты, мы прозанимались всякой фигней, а ближе к вечеру собрались в кинотеатр. Некоторые, менее симпатичные дамы, заняли одиночные кресла, а Ричард с красотками расположился на галёрке. Я снова нафоткал целую кучу снимков для завистливых двадцати миллионов. В середине фильма, сидя в самом низу, я услышал стоны и хлюпы сверху. Позже компания, благополучно забыв про меня, скрылась в спальне. Я сделал пару фоток Аристотеля в куче бабла, обновил инстаграм и отправился спать. Ненадолго, впрочем. Утром меня растолкала недовольная девушка, опасливо трогая за плечо, будто я заразный. Поджав губы, она сообщила: — Ричи хочет, чтобы ты сделал пару фоток. Еле разлепив глаза, я отправился в чужую спальню в чем был. Девочки при виде моего худого веснушчатого тела заворотили носами. На часах было восемь утра. В очередной раз запечатлел чужие жопы и счастливые лица, а после одним взмахом руки Ричард отослал всех. Их время закончилось. Они все думали, что красавчик-миллиардер им перезвонит когда-нибудь, но этого никогда не происходило. Девушки ушли. Ричи недовольно посмотрел на меня: — Ты весь прошлый день был не особо активен. Хочешь, слетаем куда-нибудь? В Дубаи? Развеешься! Ты бледный, — я ничего не ответил. На кровать приполз Аристотель и пригрелся у хозяина на груди. — Ким, ты не болен? Скажи что-нибудь. Можем полетать на вертолете, помнится, тебе это нравилось, или сгонять в Сидней на серфинг. Хочешь в Венецию? Или в Париж? Ты же любишь французскую кухню. А в Токио сейчас сакура цветет, ты, когда её впервые увидел, радовался как мальчишка. Кимберли? Мне ничего не хотелось, отвечать ему — тем более. Куда бы мы ни поехали, везде будет одно и то же — жопастые девицы и лишнее доказательство того, сколько бабла на его счету. А мне это все фоткать придется. Так проходил каждый мой день. Не было ни одной страны, где бы я не фоткал его и какую-нибудь счастливую одноразовую бабу на его фоне. Я, блядь, это делал даже на высоте десяти тысяч километров. — Я ничего не хочу. Можно, я сегодня просто отосплюсь дома? Слово «дом» застряло у меня в горле. У меня не было дома. За неделю Ричард мог объехать не один свой особняк и не одну квартиру, или остановиться в отеле в Президентском номере, если вдруг у него в определенной стране не было недвижимости. Помнится, подобное имущество было записано и на мое имя. Но это все было неважно, я был «инстаграмным рабом», рыжей рыбой-прилипалой, меня даже его друзья за человека не считали, так и называли — инстамен, первый в мире и единственный в своем роде. Ричард так серьезно подошел к этому вопросу, что подписал со мной трудовой договор, правда, у меня не было выходных, мне ни разу не давался больничный, да и в отпуске я никогда не был. Какой отпуск, когда жизнь Ричарда Фланнангана — это ежедневные каникулы, бесконечное праздное развлечение. — Ким? Ну ты чего? — Рич поднялся с кровати, простыня сползла, оставив его обнаженным. — Чего болит? Перестань хандрить, жизнь — классная штука! Чего тебе не хватает? — Мужчина подошел ко мне ближе, не стесняясь своей наготы. Это, как и все остальное, было в порядке вещей. Даже его член вызывал зависть. Член настоящего мужика. — Я? Я в порядке, просто… — «хочется тишины». Я и это проглотил. — Ты только скажи. Если вдруг нужна помощь. Я все сделаю. Только скажи! — приободрил меня Ричи. — Не держи в себе. Но сегодня тебе правда стоит поспать, ты выглядишь бледным. Иди. Мы вчера кучу фото наделали, их хватит. А Стоти я и сам пофотографировать могу. Похлопав меня по плечу, Ричард ушел в душ, а я на ватных ногах вернулся в комнату и рухнул досыпать. Но, прежде чем уснуть, я услышал, как снизу раздался звонок — наверняка пришли «партнерши» по тренировке. Все остальное мне уже снилось. Проснулся лишь в восьмом часу от жары. Откуда-то сверху слышались звуки вечеринки, чужие каблуки будто стучали по моей голове. Доносился плеск воды, смех, звон бокалов. Первой мыслей было: кто же это чудо фоткает? Мне туда, например, хотелось меньше всего. Но выходить из комнаты пришлось. Только после холодного душа, конечно же. По дому бегали девицы. Я спустился на кухню, что-то перекусил. Приглашенный повар на меня странно посмотрел, наверняка его удивил настолько страшный друг Ричарда. Не рискнув подняться к бассейну, я направился в подвал, откуда тоже доносилась музыка. Там находился бильярд и отдельная комната, где Ричард хранил оружие, а так же располагался небольшой полигон для стрельбы. В этой комнате и собрался основной мужской контингент: я заметил несколько знакомых лиц, с которыми поздоровался, лишь столкнувшись взглядами, а остальные были мне не знакомы. Ричард стоял возле стола и разбирал автомат, что-то попутно объясняя. Меня он не заметил. Я забился в угол. Рядом со мной сидели двое незнакомых мужчин: — Разве Рич не хотел сегодня ехать в Нью-Йорк? Договаривались, что мы встретимся там. Какого черта он остался? — Понятия не имею. Его планы импульсивны, как он сам. День там, день здесь. Как его еще не заебал этот ритм? — Ты видел его инстаграм? Я в шоке от его жизни. Я хотел дослушать их, но Ричард увидел меня: — Эй! Кимми! Сфоткай меня с парнями! А ну, парни, берите по пушке! Да, которая нравится! Давай, Ким. Пришлось встать, краснея под десятком взглядов таких же богатых и красивых, как и Ричард, мужчин, только менее удачливых, раз они следили за его инстаграмом. В ближайший час я перефоткал мужиков с оружием и присоединившихся к ним девушек с голыми сиськами не менее ста раз. Потом перефоткал девушек отдельно: возле бара, у бассейна, с Ричардом, без Ричарда, с откляченными задницами, голыми, пьяными. Они все дразнили меня, называя рыжиком, а когда я бесился, одергивая их, то хохотали, повизгивая и хрюкая. Ричи пропал к двенадцати ночи, я видел краем глаза, как он зашел в комнату с двумя девушками, кажется, близняшками. Так что спасения от него ждать не было смысла. А утром я фотографировал этих близняшек на балконе, на фоне океана. Вечером того же дня мы отправились в Лас-Вегас на личном самолете Рича. Там я тоже наделал фоток. И даже заснял на короткое видео, как Ричарду отсасывает какая-то знойная брюнетка в полупрозрачном боди. Для личной коллекции, так сказал Рич. Девочек он сразу предупреждал не стесняться меня, а они и не спешили. Шлюхи, как есть. Проститутки, которые даже суток рядом с Ричардом не были. Они ему быстро надоедали. В казино Рик распустил свое сопровождение. Те быстро смекнули ему не мешать за столом и лишь крутились рядом в блестящих коротких платьях. Но в такие моменты Рич никого не замечал вокруг, он был максимально сосредоточен, а от этого еще более сексуален. Не правы были те мужчины, назвав его импульсивным: каждое свое решение Ричард Фланнанган обдумывал с особой тщательностью. Он ничего не делал просто так. И это заставляло меня в очередной раз восхищаться им. Игра закончилась через пару часов. Я уже давно зевал, Ричард заметил это и улыбнулся, потрепав меня по голове, словно я ребенок. После этого он решил закончить партию и, забрав выигрыш, удалился. За ним, помимо меня, потянулась целая вереница девиц, не только те, с кем мы приехали. Но Ричард их проигнорировал, мы уехали из казино на «Буггати» вдвоем, что очень удивило меня. — Кажется, ты кого-то забыл там, — тихо сказал я. Ричард громко засмеялся: — Ты бы видел их лица, Ким! О боги, не думал, что настолько красивые девушки могут выглядеть как разъяренные фурии. А они всегда с такой завистью смотрят на тебя? Неужели он только заметил? Делая, казалось бы, всего лишь фотки и являясь инстаменом, я получаю столько ненависти и презрения в свой адрес, сколько ни одна жопастая голливудская дива не получает. Но это даже льстит — эти красотки думают, что я трахаюсь с Ричардом. Да! Да, я это делаю! — Расслабься, малыш. Я просто шучу. Конечно, я знаю, что с тобой происходит, когда меня нет рядом. — Серьезно? — фыркнул я. — Много ли друзей в курсе, что ты гей? Сколько человек из двадцати миллионов? Я их знаю? — Брось паясничать! — сильная рука притянула меня за шею. Ричард игриво куснул меня за губу, а затем поцеловал. Он отвлекся от управления, машина вильнула на дороге, чуть не впечатавшись в джип на другой полосе, отчего я испугался и оттолкнул его. Но губы горели. Как давно он не целовал меня, я уже и забыл, как мое тело реагирует на это — я будто в одно мгновение превращаюсь в желе. Приятно чувствовать рядом с собой Ричарда, такого, казалось бы, совершенного, но в то же время порочного. Один из самых завидных женихов Америки, и тот гей. Очень иронично. — И я не гей, а бисексуал. — Просто интересно, что ты говоришь девушкам, когда у тебя не встает на них. Ричард ухмыльнулся так, будто был готов через секунду оторвать мне голову. Эрекция была определенно одной из самых больных тем. — Они думают это от того, что я… — Часто трахаешься? Ха! — В этом нет ничего смешного. — Есть, Ричард. Все это: твой инстаграм, твоя жизнь, твои друзья, даже твой кот — показатели того, насколько ты труслив. Удивительно! Все думают, что тебе только нимба на голове не хватает, а в действительности ты трус года. Нет! Века! Тысячелетия! — Перестань, Кимберли! — Тебя это задевает? Ты боишься сам себе признаться, что ты самый настоящий пидор, а не мистер б-и-с-е-к-с-у-а-л? Машина резко затормозила. Я чуть не вписался в панель головой, но, к счастью, всегда пристегивался, тем более Ричард выпил, прежде чем сесть за руль. Хоть и совсем немного. Его лицо застыло, как маска, обозначая крайнюю степень ярости. Мне очень хотелось сфотографировать, да и телефон был под рукой. Интересно, выложил бы он это в инстаграм, показал бы всем свою сексуальность? От подобных мыслей мой член налился кровью. — Прости, — я сдвинул бедра, но Ричард все равно заметил выпуклость на моих штанах, — я не хотел… — О нет, — его глаза заблестели в предвкушении. — Ты хотел, Кимми, ты хотел меня разозлить. И ты добился своего. Придется извиняться. Ты знаешь, как я люблю. Ричи отодвинул кресло и резво стянул с себя штаны, его член стоял полностью, на головке блестела капля. В общем, отсосал я ему в машине. Потом извинялся в Президентском люксе, а после просил прощение в джакузи. Задница саднила немилосердно, а стояк Ричарда так и не спадал. Как у него могло стоять на меня, скелета, усыпанного веснушками, я не понимал. У меня даже на жопе веснушки были, я уже молчу про лицо и плечи — там живого места не осталось. Но Ричи целовал меня всего. Ему раз в несколько недель было просто необходимо не выпускать меня из постели, он будто пытался натрахаться вдоволь перед тем, как снова позировать с сексуальными цыпочками, которые терлись об его член целыми кучами. И никто не думал о том, что вся показуха эта лишь для того, чтобы скрыть Ричи настоящего. Никто не знал его настоящим. Даже он сам. После очередного секс-марафона Ричард уснул, как младенец: вырубился в одну секунду. Часы показывали около четырех утра, Лас-Вегас в такое время еще не спал, но уже готовился уснуть на день. Машин стало меньше, до пятидесятого этажа доносились только звуки завывающего ветра. Жизнь все еще бурлила, но не так охотно. Я спать не мог. От нечего делать лазал по хэштегам с именем Ричарда: много фоток с других аккаунтов на его фоне, когда играл вечером в покер, кто-то зафоткал и мой рыжий затылок, спрашивая у подписчиков, что за чудила все время с ним носится. Комментарии читать было скучно, я уже не раз сталкивался с подобным. Сначала злило, потом пугало, но, когда Ричи был рядом, мне ничего не угрожало. Удивительно. Он вселял уверенность в меня, хотя сам ничего не имел. Смотреть на голых девиц с именем Ричи на сиськах было скучно. Я обновил инстаграм Аристотеля, используя старые фотки, отправил сообщение его личной сиделке, в порядке ли он, получил моментальный ответ и лег спать, прижавшись к спине Ричарда. Он даже не пошевелился. А утром, листая инстаграм абсолютно сонным по дороге в аэропорт, я увидел обновление, которое сделать никак не мог. «Селфи» — моя рыжая макушка на голой груди Ричарда и подпись «Доброе утро, Лас-Вегас, я гей».