Мой последний сладкий сон для тебя

Свет лениво лился из огромной дыры в просторной пещере, падая на стоящую среди золотых цветов одинокую могилку. В золоте лучей пылинки кружились в плавном вальсе, неизменно опадая вниз, подобно лепесткам цветов, которые подхватывает шальной ветерок. В эту пещеру прошла тень. Приглядевшись, в ней можно было заметить человека… Нет, даже скелета в черных шортах, куртке с желтым искусственным мехом и красных кедах с желтыми шнурками. Он выглядел подавленным и… брошенным. Санс, а именно так звали гостя, тихо подошел к этой знакомой ему могилке. Она совсем не менялась с того момента, как ее поставили, и казалось, что простоит еще долго. Мучительно долго. Монстры столько не живут. Скелетон покачал головой, тяжело опускаясь на ковер из золотых цветов. — Любимая?.. — монстр вновь еле сдерживает слезы, вспоминая, как угасла ее жизнь. Ее можно было сравнить с маком, который в цветении своем вспыхивает подобно огню факела, но на следующий же день угасает, оставляя после себя лишь запомнившийся образ. Так и здесь. Фриск ведь еще даже толком не вошла в жизнь, но оставила после себя неизгладимый след и… Потухла, как догоревшая свое свеча. — Тук-тук… — голос отдавал хрипцой, выдавая душащие красноглазого слезы, которые он сдерживал из последних сил. Она бы не одобрила. Привычно сморщила бы носик, недовольно поджав губы, и, если бы она могла на него смотреть, то в ее глазах можно было бы прочитать укор и беспокойство, наравне с решимостью, которая всегда таилась в глубине этих красивых глаз… Всегда, хах… А может быть только до того момента пока она еще не ослепла? А он даже не запомнил их цвет. Сколько он уже ждет ее возвращения? Месяц, год, а может вечность? Черт, Санс сбился со счету, понимая, что смысла в этом нет. Она не вернется. Укутавшись в шарф поплотнее и устроившись на куртке, он закрыл глазницы, привыкший дремать около могилки своей любимой. Ему все чаще и чаще казалось, что стоит ему открыть глазницы, и вот его маленькое солнышко стоит рядышком и улыбается так же тепло. Она никогда не была груба. Его милое маленькое солнышко, хотя… Со всеми этими цветами… Чертовыми золотыми цветами, которые покрывали ее хрупкое маленькое тельце, и которые он ненавидел до глубины души… Такими же золотыми, как и те, что ковром укрывали единственную полянку в этом богами забытом месте. Монстр сжал одну руку в кулак, но затем раскрыл и остервенело вырвал пару золотых соцветий. Маленькие солнца тут же рассыпались, опав на куртку и шорты, окропив их золотой кровью-пыльцой, а открывший глазницы скелет лишь печально, с плохо скрытым раздражением смотрел на эти лепестки. Почему?.. Почему она оставила его? Да, она спасла всех монстров. Да, дала ему свободу, но… Санс уже давно смирился с пленом, и эта свобода была ему даром не нужна, тем более такой ценой, которую она заплатила. Красные радужки в глазах потухли, выдавая тупую боль и злость своего владельца. Нет, Санс не злился на Фриск. Не имел права. А вот на себя он злиться мог, и не просто мог, а хотел. «Почему я тогда не остановил ее? Я должен был остановить ее и оставить там, в Подземелье.» — Но почему же я этого не сделал? — хриплый голос был полон непонимания, но затем на лице монстра появилась горькая улыбка, а ответ нашелся сам собой, — Она бы мне этого не простила… Сбежала бы и добралась до Асгора без меня. А этот дрянной цветок бы ей помог. Хотя что это тупое и слабое растение могло сделать? Пыль в глаза пустить? Хех-хех… Мысли плыли медленно с явной неохотой. Монстр даже не заметил, как стал засыпать. Закрыв глазницы, Санс позволил мягкой темной пустоте поглотить себя и забылся в на удивление уютных объятьях Морфея. *** Темнота. Она такая уютная. Неужели пустота выглядит так же? А смерть? Неужели после смерти он попадет в такую же черноту? Но тут Санс почувствовал, как его бессовестно трясут чьи-то маленькие ручки, цепко держа за рукав, а чей-то настойчивый тихий голосок пытался прорваться сквозь эту ласкающую тьму, так и норовящую заглотить тебя полностью. — Санс! Санс, проснись, — если бы у монстра было сердце, оно бы пропустило удар, но вместо этого скелет тут же проснулся, открывая глазницы и подскакивая. В глазницах тут же помутнело, из-за чего скелетон приложил руку ко лбу, поморщившись, но он почти молниеносно попытался прогнать помутнение, задыхаясь от желания увидеть ту, кто так звал его. Она сидела прямо перед ним, взмолнованно держа ручки на его куртке. Девушка больше не проронила ни слова, но по ней было видно, что она уже давно пыталась разбудить Санса. На какое-то время возникло неловкое молчание. — М-милая? — хриплый голос был полон неверия, удивления и… Счастья? Да, счастья. С таким же счастливым лаем встречает своего хозяина пес, когда горячо любимый им человек вернулся домой. Он так давно не видел ее, так давно мечтал прижать к себе, вдохнуть ее сладкий запах, сравнимый с запахом корицы и даже свежей выпечки, с вкраплениями запаха пыльцы ее же цветов. Ему казалось, что это не реально, что он и правда сейчас спит, но… Сон был слишком реален. Фриск и правда предстала перед ним такой, какой он видел ее в последний раз, только чуть сильнее. Настолько, насколько это позволяло ей сидеть на коленях. В какой-то момент скелетону стало безразлично, что это: сон или реальность, он просто поддался порыву и нежно прижал ее к себе, из-за чего она испуганно вздрогнула, но не издала ни звука, лишь податливо уткнувшись в плечо Санса, но затем обняв его своими хрупкими ручками-веточками, пока тот зарывался в ее каштановые локоны и боролся со слезами. Первая капля тут же насторожила девушку, и ее пальчики стали осторожно ощупывать монстра, постепенно поднимаясь к его лицу. — Почему ты плачешь? — тихий голос был полон волнения и сопереживания, но Санс смог только качнуть неопределенно головой, чуть сильнее прижав к себе девушку, боясь ее отпустить, как будто это мираж или… пустое видение, созданное его уставшим больным разумом. — Это ты, — только и смог выдохнуть он, отстраняясь от своего хрупкого сокровища, которое когда-то потерял. Когда? Уже не важно. Фриск выглядела грустной, что не могло не насторожить скелетона, но все же он был слишком рад происходящему, даже если это сон. Он хотел уже рассказать, как скучал по ней, как каждый день приходил к ней, ждал ее, но она только медленно подняла ладонь, прерывая даже неначавшийся поток слов. — Я даже не думала, что ты так быстро окажешься тут, — тихо проговорила девушка, понуро опустив плечики. Было видно, что ей прекрасно известно, почему Санс оказался здесь. Однако, Санс понял, о чем говорила Фриск, почти сразу, как его цветочек закончила фразу… *** Свет лениво лился из огромной дыры в просторной пещере, мягко освящая стоящую посреди поляны золотых лютиков могилку. Возле нее виднелась кучка одежды, немного пыльная, местами грязная. Рядом, смотря на одежду стоял высокой скелет со шрамом через глазницу. Взгляд его был несколько отрешенным, потерянным. Оно и понятно, ведь Папирус, Капитан Королевской Стражи, потерял своего брата. Да, этот раздолбай бесил его, заставлял постоянно отвлекаться от своих дел и выпутывать из передряд. Монстр с 1 хп — это вам не шутки… И все же Папирус любил его, ведь именно Санс старался обеспечить своего младшего братишку, когда они сбежали от отца, именно он научил пока еще несмышленыша пользоваться своей магией… Поддерживал, обожал, восхищался, любил… Так по-братски верил в то, что его младший брат всего добьется. И он добился. Вот только есть ли в этом смысл, если тот, с кем можно разделить эту радость, рассыпался в прах перед могилой своей возлюбленной. И теперь ветер гонял частички пыли, перемешанной с прахом. Недолго думая, Капитан подхватил куртку и повесил ее на могилку, а остальные вещи брата осторожно сложил рядом. — Надеюсь, ты счастлив рядом с ней, — слегка улыбнувшись, скелет развернулся и размашисто-уверенным шагом направился к выходу. Он не стал оборачиваться, зная, что расплачется, если обернется. Надеюсь, твой последний сон окажется сладким.