Мистическая пицца

Аманда крутится вокруг зеркала. Аманда красит губы в красный. На ней легкое ситцевое платье и пара тяжелых ботинок. И Тодд не может оторвать взгляд, пытаясь вспомнить, когда в последний раз видел сестру такой счастливой. — Как я выгляжу? — Аманда лучится улыбкой, и Дирк одобрительно кивает. — Волшебно! Аманда кружится, кружится, кружится, закручивая легкую ткань, распущенные волосы в маленький яркий ураган волшебных цветов и ароматов. Лаванда и легкий пудровый шлейф. И правда, волшебно. В Сиэтле начинается сезон дождей. И пока от такой погоды настроение у Тодда скачет, как заведенный волчок, Дирк выглядит более чем довольным жизнью. Он пожимает плечами и говорит, что расстраиваться из-за погоды глупо. В Англии дожди — обычное дело, и каждый разумный британец однажды просто должен принять окружающий его климат как данность. — Вне зависимости от твоего к нему отношения, Тодд, дождь все равно будет идти. Да ладно? Дирк любит повторять простые и уже давно понятные вещи, говорить поучительным тоном, словно Тодд неразумное дитя, которому нужно все объяснять. Иногда Тодду хочется выбить из него этот дурацкий оптимизм, привычку улыбаться и радоваться жизни безо всякой на то причины, но он сдерживает себя, потому что ругаться со своим партнером, коллегой, другом, а теперь и соседом по квартире — занятие более чем бессмысленное. Дирка не изменить, как и не изменить погоду за окном. Можно лишь подстроиться. Взять зонт или промокнуть насквозь. — Возьми зонт. В прогнозе обещали, что к вечеру польет как из ведра. Аманда хочет сказать что-то в ответ, съязвить, как обычно, вывернув все наизнанку, но потом понимает, что сегодня она слишком хорошенькая для того, чтобы вести себя как обычно. — Спасибо. За окном сигналит раздолбанный фургон, и Тодд внутренне сжимается, ожидая услышать знакомые звуки уличных беспорядков. Тодд ждет, что вот-вот зазвучат начальные аккорды знакомой ему мелодии: хищный рев мотора, пьяный смех, крики и звук стекла, разлетающегося вдребезги. Тодд хмурится - на удивление, все довольно мирно. Не считая, конечно, периодических гудков и непристойной музыки, доносящейся из закрытого салона. Перед тем как упорхнуть на свидание с Мартином, Аманда целует их с Дирком, пачкая щеки ярко-красной помадой. — Вернусь утром, будьте паиньками и не разгромите тут все. — Тодд хочет немедленно возразить, напомнив сестре, что в последний раз причиной тотального разгрома его жилища был ее новый ухажер, но в этот момент рука Дирка ложится на его плечо и Тодд замолкает. — Повеселитесь. — Тодд даже не пытается выдавить из себя улыбку, все равно на ослепительном фоне Дирка Джентли любое проявление эмоций будет выглядеть, как скисшее молоко. Тодд подходит к окну и видит Мартина, который вполне ожидаемо приветствует его вытянутым кверху средним пальцем. Вместо биты в его руке небольшой растрепавшийся букет, за которым он при виде чудесных белых ног Аманды прячет свое смущенное улыбающееся лицо. — Не волнуйся, он ее не обидит. — Дирк подходит так тихо, что Тодд вздрагивает. Он упирается подбородком в плечо Тодда и задумчиво смотрит в окно. По привычке Тодд хочет дернуть плечом, взбрыкнуться, но, когда он опускает глаза и видит выражение лица детектива, лишь тихо вздыхает. — Я знаю, просто… — Что? — Они провожают отъезжающий от их дома фургон. Несмотря на то, что после встречи с Мартином приступы Аманды почти полностью сошли на нет, Тодд все равно считает, что как заботливый старший брат, он имеет полное право волноваться. — Все еще не могу привыкнуть ко всем этим переменам. Тодд хочет сказать, что за последние несколько месяцев его жизнь круто изменилась. И он бы стал самым большим врунишкой во вселенной, если бы сказал, что хоть немного скучает по тем старым скучным денькам. Но он так долго жил по накатанной, что совсем не был готов к таким невероятным переменам вокруг себя. Иногда ему по-прежнему кажется, что все это происходит с кем-то другим, с тем, кто заслужил такую интересную, полную загадок и приключений, жизнь, волшебного друга детектива и самую лучшую в мире сестру. — Ты хороший брат. И снова Тодд хочет попросить Дирка, чтобы он убрался из его головы, чтобы не применял свои телепатические штучки, (наличие которых он, кстати, по-прежнему упорно отрицает) на нем. Что, в конце концов, он не такой уж и хороший брат и, если родственников мы не выбираем, то друзей очень даже можем. — Дирк, почему ты… — Тодд уже готов вывалить все как есть, все мучающие его вопросы, о нем, об их отношениях, о том, что будет дальше, как в этот самый момент раздается звонок в дверь. Дирк отлипает от его плеча и идет в сторону ванной, небрежно бросая на ходу. — Кстати, я заказал нам пиццу. Ты платишь. Тодд обреченно вздыхает и плетется открывать дверь. Он отдает последние восемь баксов, принимая из рук курьера большую коробку с пепперони. На белом картоне незнакомый логотип. Мистическая пицца. Что ж, вполне по-дирковски. Тодд ставит коробку на стол и, откинув крышку, не может перестать улыбаться. Кривая надпись, сделанная при помощи плавленого сыра, гласит: «Тодду Бротцману — лучшему другу и помощнику от Д.Д.» Теплый запах пиццы заполняет небольшую комнату. За дверью шумит вода, а за окном начинается дождь, Дирк напевает какую-то попсовую мелодию, которую услышал сегодня по радио. Вопрос о дружбе больше не поднимается. Помимо того, что так угодно Вселенной, кто-то ведь должен платить за пиццу, не так ли?