Не здесь и не сейчас

Моришиге пялился на Йошики своими огромными, бездонными глазищами и лыбился, лыбился так, что мурашки бежали по коже. Бедный его рассудок! Смерть, окружавшая со всех сторон, не давала ему ни шанса остаться целым. Да и сам Кишинума, хоть и определённо был намного крепче, не знал уже, сколько осталось до того, как он сам сломается. Всё подходило к этому. Гибель Шинозаки, похоже, была последней каплей. Как ни крути, как ни старайся забыть, изуродованные тела тех, кто ещё совсем недавно смеялся в кругу друзей, сидел за соседней партой, готовился вместе с остальными к злосчастному фестивалю, маячили перед глазами. В каждом вновь встречающемся чужом трупе Кишинума боялся увидеть очередного своего одноклассника; ему то мерещился Мочида со свёрнутой шеей, то Накашима, разрубленная на куски. А теперь вот ещё и Моришиге вконец двинулся. В очередной, мать его, раз. Очкарик шагнул навстречу Йошики, и тот подготовился к очередному его скачку. Хоть голод и усталось сказывались, Кишинума всё ещё был уверен, что удержит этого психа в случае чего. Только бы тому не вздумалось убежать. - Всё бесполезно, понимаешь, Кишинума? - Продолжая улыбаться, сказал Моришиге тем же бесцветным, потусторонним голосом, лишённым начисто всяких эмоций. - Мы все - пташки, запертые в клетке. Мы не сможем сбежать отсюда, даже если каким-то чудом вернёмся в наш мир. - Что ты имеешь в виду? - Кишинума сощурился, пытаясь сообразить, слышал он раньше эту фразу про пташек или же воспалённое воображение играет с ним злую шутку. Но никаких разъяснений очкарик давать не собирался. Он сделал ещё шаг к Йошики, потянул к нему руки, и тот невольно отступил слегка назад. Ему стало... Страшно? Чёртов длинный безумец и вправду пугал его сейчас. Сильнее даже, чем когда набросился, пытаясь отобрать свой телефон. Но не сильнее, чем когда бился головой об пол там, рядом с распахнутым окном. - Прекрати, Моришиге. Прошу тебя, чёрт побери, возьми ты себя уже в руки! Он подался вперёд и крепко, но уверенно взял очкарика за запястья. Глядя в безумные, широко распахнутые глаза, заговорил, выталкивая из себя слова, как по волшебству возникающие в голове; откуда-то он знал, что эти слова - правильные, что они точно подействуют. - Мы выберемся. Выберемся и вернёмся домой. Мы не умрём. То есть, конечно, умрём однажды, но не здесь и не сейчас, ясно тебе? Никакие мы не пташки, Моришиге, мы - люди. - Он чуть сильнее сжал эти узкие запястья, не отрывая взгляда от бледного чужого лица. - И нет такой клетки, которая нас удержит в этом проклятом месте. В каком-то смысле, казалось, Кишинума понял, что имел в виду Сакутаро. Даже если они попадут обратно в свой мир, воспоминания о том, что произошло в стенах школы Тэнзин, навсегда останутся с ними. Их нельзя стереть из головы - все эти отчаянные крики, душащие запахи, лужи крови и копошение личинок в сгнивших телах мертвецов. И наверняка они вернутся ещё не в одном кошмарном сне. - ...Ты что-то сказал? - Голос Моришиге, настоящий, мягкий, слегка взволнованный, вырвал его из собственных мыслей. Кишинума моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд, и, увидев перед собой недоумевающего, снова ставшего собою очкарика, выдохнул с облегчением; что бы это ни было, оно закончилось. - Нет. Ничего. - Он мотнул головой и притянул очкарика к себе. - Иди сюда. - Т-ты... - тот напрягся, но, когда Йошики коротко обнял его и тут же отпустил, спросил растерянно: - Что на тебя нашло? - На тебя. - Кишинума оглядел его с ног до головы. Всё тот же ботан, только лохматый, осунувшийся и весь в подсохшей чужой крови. Не придраться. - Не сходи больше с ума, пожалуйста. - Как скажешь... - Тот пожал плечами. Дурацкая просьба. В таком-то месте ещё не сразу скажешь, что проще: чокнуться или помереть. А если повезёт, можно успеть и то, и другое. Открыв дверь в один из классов, Йошики осторожно заглянул внутрь. Вроде пусто. Только разбросанные переломанные парты и стулья. На полу желтел обрывок газеты, текст на котором расплылся и выцвел, но, вглядевшись, можно было понять, что это та же самая статья, которая во множестве была разбросана везде по школе: статья о жестоком убийстве детей, случившемся тридцать лет назад. - Давай здесь передохнём. - Предложил Йошики, заходя в класс. Моришиге зашёл следом, и Кишинума запер дверь ключом, что торчал с внутренней стороны. На всякий случай. - Пахнет тут странно, - заметил он, щурясь в попытках хоть что-то разглядеть. Кишинума вовремя успел его придержать, чтобы он не споткнулся об опрокинутый стул. - Аккуратнее, - белобрысый усадил одноклассника на одну из уцелевших парт. - Слепота куриная... Опершись на парту рядом с Моришиге, он вытащил дневник из кармана и раскрыл его. Пухлая записная книжка была вся исписана аккуратным девчачьим почерком. Хоть это хорошо; в такой темноте и так сложно разбирать текст, а если бы он был ещё и написан коряво (вспомнив свой собственный почерк, Йошики поморщился), шансов узнать, как попасть домой, стало бы ещё меньше. Информация в дневнике имела отношение не только к школе Тэнзин. Видимо, эта Саэноки довольно тщательно подготавливала каждую статью для своего блога. Заметки о паранормальных явлениях, которые изучала школьница, на линованных страницах записной книжки тесно жались одна к другой, перемежаясь с зарисовками и - Йошики усмехнулся, - милыми наклеечками тут и там. Достаточно часто в тексте мелькало слово "сэнсэй". Кишинума вспомнил, что Аюми говорила о некоем писателе, с которым сотрудничала Саэноки. Судя по тому, как она отзывалась о нём на страницах своего дневника, она чуть ли не боготворила этого человека. Пролистав записи до половины, Кишинума наконец заткнулся на упоминание школы Тэнзин. Судя по всему, работа над этим феноменом увлекла девчонку сильнее всего. - Я нашёл, - сказал он, и Моришиге наклонился через его плечо, всматриваясь в текст. Дальше Йошики читал уже вслух, пропуская неинтересные на его взгляд куски. Саэноки достаточно подробно описала события, произошедшие тридцать лет назад и позже. Она даже умудрилась побывать в доме, где жила погибшая медсестра, носившая фамилию Шинозаки. Интересно... Это просто совпадение или же есть какая-то связь? Чем дальше, тем более беспорядочными и неаккуратными становились записи. Нескольких страниц в дневнике не хватало, некоторые были повреждены. Йошики понадеялся, что это не те страницы, на которых написан способ вернуться домой. Читая дальше, он осознавал, что человек, писавший эти строчки, медленно сходит с ума. Но девчонка, что явилась перед ним с Аюми, предупреждая об опасности и давая подсказки, вовсе не была похожа на безумную. Она была тихой и сосредоточенной, говорила спокойно и толково, ни дать ни взять - Моришиге в юбке. И всё же её слова на бумаге будто паниковали, умоляли о помощи. Внезапно Йошики замолк. Вчитавшись в удивившие его строки вновь, он выругался от души. - Что там? - Моришиге поморщился, услышав неприличные слова, но, в следующую минуту сам едва сдержался. Если верить дневнику, описание ритуала Сачико-сан, размещённое Нахо в интернете, было нарочно составлено с ошибкой. Всё для того, чтобы в Тэнзин попало как можно больше людей. - Эта Саэноки совершенно чокнутая, - подытожил Йошики. - Она думала, что порадует своего учителя тем, что отправит сюда чёртову кучу народу. Хотел бы я с этим сэнсэем поговорить... - Что там насчёт способа вернуться домой? - Перебил его Моришиге. - Она так и не нашла его? - Нашла. - Вздохнул Кишинума, возвращаясь к дневнику. - Всё до идиотизма просто. Нужно, чтобы те, кто попал в школу вместе, снова соединили свои обрывки бумажной куклы, и произнесли заклинание как полагается. Столько раз, сколько людей участвует в ритуале, плюс один - для этой самой Сачико. Да чтоб её..! - Он ругнулся ещё раз. - Почему эта дура вечно читает в интернете всякую оккультную чушь!? Он сунул руку в карман, нащупав потрёпанный ученический билет, в который был вложен его кусочек бумажной куклы. Он бы не стал его сохранять, если бы инициатором обряда не была Аюми. Глупо, но ему казалось, что так останется хоть какая-то связь между ними. Достав бумажку, он повертел её в пальцах. "Прости, Шинозаки". - Кишинума. У меня нет этого обрывка. - Огорошил его Моришиге. - Как так? Я думал, что уж ты-то не теряешь вещи! - Кишинума даже вскочил, глядя на одноклассника с негодованием. - Я как-то не предположил, что он может пригодиться, - тот пожал плечами. - Но почему? - Чуть ли не взвыл Йошики. - Когда я пришёл в себя в куче чьих-то костей, меня как-то вообще не заботила сохранность какого-то куска бумажки, знаешь ли. - Моришиге нахмурился. - Я потратил минут двадцать только на то, чтобы найти свои очки, а потом побежал искать Маю. Йошики представил себе, как отличник ползает по полу, пытаясь нашарить свалившиеся очки, и не знает, наткнётся ли на кого-то живого или мёртвого, и ему стало его жалко. Конечно, тут будет не до того, чтобы сохранить бесполезный обрывок. Даже если Моришиге держал его в руке, когда очнулся, скорее всего он бессознательно отбросил клочок в сторону. - Ладно... - Вздохнул Йошики. - Ничего... Может... - Ему не понравилась собственная мысль, но она всё же выглядела довольно резонной. - Может, нам вернуться и забрать бумажку у Шинозаки..? Ему вдруг подумалось о том, что он не помнит, чтобы Моришиге проявлял свои наклонности, когда они нашли Аюми. Может, дело было в том, что самому Йошики стало плохо. Ведь всё, что сделал тогда Сакутаро - обнял его и начал нести всю эту чушь про то, что он не виноват. - Может. - Кивнул Моришиге. - Мы ушли не так далеко. Но... Ты уверен, что тебе стоит туда идти? Ты ведь... - Всё нормально. - Слишком уж резко ответил Йошики. Ему не хотелось в очередной раз вспоминать о своих ошибках. - Ей уже ничем не помочь. А тебя вытащить живым можно и нужно. - А точно ли всё будет в порядке, если использовать чужой обрывок куклы? - Спросил Моришиге. - Тут что-то по этому поводу написано? - Он кивнул на книжку в руках Йошики. Тот вгляделся в текст и покачал головой. - Не проверяли, наверное... - предположил он. - Остаётся только гадать. И надеяться, что тебя не унесёт в другое измерение и не разорвёт на части. Их разговор был прерван звуком, от которого у обоих кровь застыла в жилах; будто кто-то заскрёб ногтями по запертой двери снаружи. Спустя ещё пару секунд кто-то застонал, продолжая скрестись; в голосе, похоже, детском, но искажённом страданием, слышались какие-то слова, но разобрать их было не возможно, будто у несчастного не было языка. Йошики тут же захлопнул дневник и, бегло оглянувшись на Моришиге, что не отрывал взгляда от источника звука, пробормотал: - Не шевелись. Стоны и скрежет не прекращались довольно долго; всё это время одноклассники не двигались, выжидая. Спустя минуты раздались приближающиеся шаги и чьё-то хриплое мычание, а затем и царапанья, и стоны резко прервались жутким хрустяще-чавкающим звуком. Сразу после этого на дверь обрушились тяжёлые удары. - Это он... Убийца детей. - Еле слышно прошептал Йошики. - Надо бежать отсюда как можно скорее. Вставай, Моришиге. Дверь трещала уже после второго удара. Третий и четвёртый пробили в ней дыру, в которую тут же просунулась посиневшая, распухшая рука мертвеца. С нечленораздельным мычанием он зашарил по обратной стороне двери, и Кишинума проклял себя за то, что не вытащил ключ из замочной скважины. Схватив Моришиге за руку, он метнулся ко второму выходу из класса, молясь, чтобы он не был заперт. Но надежды оказались тщетными. Дверная ручка крутилась, дверь не была такой же ненастоящей, как большинство дверей и окон проклятой школы, но открываться ни в какую не желала. Будто тот, кто управляет этим местом, смеялся над ними. Толкнув дверь плечом, Кишинума понял, что старый замок не так уж и прочен. Если постараться, то можно его выломать... Но времени на это совсем не оставалось. Справиться с ключом Ёшиказу не удалось. Тогда, заревев, он бросился на дверь всем телом; старые доски с треском поддались, и он провалился в класс вместе с обломками. - Так... Моришиге. - Йошики стиснул его руку. - Помнишь, я тебе сказал, что мы не умрём? Тот молча, как-то отрешённо даже, кивнул. Он не слишком верил такому обещанию, и Кишинума отлично понимал это. Но, пока неповоротливый зомби поднимался с пола, Йошики увидел отличный шанс на спасение в виде начисто снесённой его тушей двери. Холодный коридор, темнеющий за спиной Ёшиказу, казался сейчас гостеприимным, как никогда. Прямо у порога виднелось чьё-то тело - видимо, это и был тот несчастный мальчишка, что дополз до двери, прежде чем его прикончил удар молота. - На счёт "три" ты быстро, - Кишинума резко выделил голосом это слово, - Быстро прыгаешь в проход и бежишь как можно дальше отсюда. Со всех своих длиннющих ног, понял меня? Моришиге открыл было рот, но Кишинума перебил его ещё не сказанные слова. На самого очкарика он не смотрел; его взгляд приковывал приближающийся великан с кувалдой наперевес. - Обо мне не думай, слышишь? Вдвоём мы точно не проскочим. Беги. Иначе получится, что я тебе соврал. И очки свои по дороге не потеряй. Готов? - Дождавшись едва заметного кивка, он разжал хватку, отпуская изящную руку, и скомандовал: - Три! Моришиге не стал мешкать; к счастью, он был не Шинозаки и понимал, когда есть время для капризов, а когда - нет. Он рванул, причём рванул так, что Кишинума и не ожидал. Даже на зачётах по физкультуре от этого парня никто не видел такой прыти. За пару прыжков ботаник пересёк класс, рыбкой нырнул под руку протестующе замычавшего Ёшиказу и скрылся в темноте коридора. Увалень запоздало махнул лапищей в неудачной попытке зацепить беглеца, но преследовать его не стал, переключив внимание на Кишинуму, который тем временем продолжил ломиться в запертую дверь. Та поддавалась раз за разом; Ёшиказу натыкался на парты и пытался их обойти. Он, судя по всему, видел едва ли хуже, чем Моришиге без очков, и это играло Кишинуме на руку. Но страх он чувствовал превосходно, и двигался прямо на него. А Йошики было чертовски страшно. Несмотря на то, что ему давно уже не хотелось жить. Несмотря на то, что он всегда считал себя достаточно смелым. Он всё бился и бился в дверь уже онемевшим от боли плечом и умолял грёбаную школу дать ему выбраться, чтобы спасти хоть кого-нибудь. Казалось, прошла вечность, прежде чем замок вылетел от очередного толчка; вонь от живого трупа, что уже приблизился на расстояние шага, ввинтилась в ноздри, перехватывая дыхание. Ёшиказу завыл, замахиваясь своим оружием; в мёртвых глазах промелькнуло что-то похожее на жалость - но сила, что руководила им, была намного сильнее остатков сознания в прогнившей насквозь голове. Еле увернувшись от молота, который просвистел совсем рядом, Кишинума нырнул в открывшийся дверной проход и побежал так быстро, что всё вокруг слилось в сплошное серое полотно, а из всех звуков остался только оглушительный стук собственного сердца. До конца коридора он добрался за секунды, и, завернув за угол, остановился, чтобы отдышаться. Вне классов Ёшиказу его не настигнуть - на руку тому играет лишь внезапность или замкнутое пространство. Всё-таки запереться было не лучшей идеей... Когда он найдёт Моришиге, надо будет извиниться перед ним за эту оплошность. А найти его лучше поскорее. Ботаник не так уж вынослив, далеко ему не убежать. Восстановив дыхание, Кишинума огляделся; он узнавал это место. Это был тот самый класс, возле которого они нашли тело Аюми... С той только разницей, что этого тела здесь больше не было. Лишь уже запекшаяся, впитавшаяся в иссохшие половицы лужа крови напоминала о том, что здесь погиб кто-то. Йошики опустился на колени. Чуда и в этот раз не произошло. Одним шансом на спасение стало меньше. Что за девчонка эта Шинозаки? Никогда не хочет ждать на месте. Чья-то ладонь легла на его плечо, и Кишинума тут же подскочил. Только таких сюрпризов ему не хватало. - Йошики. Это я. - Успокоил его знакомый голос. А вот и долгожданное чудо. Кишинума испытал сильнейшее желание броситься в объятия ботаника; выдохнув с облегчением, он поднялся на ноги и повернулся к нему. Раскрасневшегося, всё ещё запыхавшегося Моришиге он был чертовски рад видеть, хотя с их расставания и пары минут, кажется, не прошло. - Я... Уф. Никогда так быстро не бегал. - Сказал тот. - Кажется, я тоже, - Кишинума усмехнулся. - Ты молодец. Только вот есть одна неприятная новость... - Вижу, - очкарик покосился на лужу крови. - Шинозаки здесь нет. Поищем кого-нибудь ещё? - Я надеюсь, что больше никто не умрёт, - серьёзно сказал Йошики. Ему подумалось, что, может, можно вернуться к женским туалетам и поискать клочок для Моришиге у Шинохары, но он отверг эту мысль, по крайней мере, пока что. - Поищем для начала кого-нибудь живого, ладно? Моришиге кивнул и протянул ему руку. Кишинума с непониманием посмотрел на неё, и ботаник, будто спохватившись, тут же руку убрал. И смутился, кажется. Это снова заставило Йошики недоумевать, впрочем, на смущённого Моришиге было смотреть всё равно гораздо приятнее, чем на безумно улыбающегося и несущего странную чушь. - Почему мы с тобой раньше не дружили, а? - Этот вопрос, вдруг возникший в его голове, как-то сам вырвался наружу. Может, после всего пережитого ему захотелось поговорить о чём-то хорошем. Когда ещё выдастся такой шанс? К тому же и правда - почему? Ведь Моришиге был не таким уж плохим парнем. Своеобразным, конечно. Но, будь у него друг, наверняка бы его душевное состояние наладилось. Маю всё же не справлялась со своей ролью в жизни Моришиге. Эта простодушная девчонка, как ни притиралась к отличнику, наверняка понятия не имела о том, что у того на душе. И в фотогалерею его телефона не заглядывала. - Не знаю. - Сакутаро пожал плечами. - Я всегда думал, что такие, как ты, таких, как я, презирают. - "Такие, как я"? - Оскорбился Кишинума. - Гопники и двоечники, ты это имеешь в виду? - Нет! - Ботаник замотал головой, понимая, что сказал что-то не то. Помолчав ещё немного, он пробубнил: - Ну... Примерно. - А всегда думал, что такие, как ты, презирают таких, как я. Такие... - Кишинума задумался, подбирая слова. - Зануды и эстеты. Он не сразу понял, что Моришиге смеётся, настолько это оказалось неожиданным. Это был не истеричный безумный хохот, а нормальный, тёплый человеческий смех. Вот уж чего точно нельзя было ожидать. Кишинума смотрел на одноклассника во все глаза и не понимал, почему никогда не думал даже, что этот парень может так смеяться. Ведь такое, смеющееся, лицо, с которого буквально на секунды пропало всё напряжение, весь страх и вся усталость, очень шло Моришиге. Будто именно оно и было его настоящим. Когда очкарик отсмеялся, Йошики улыбнулся ему в ответ. Небольшая передышка разрядила ситуацию, но пора было снова становиться серьёзными. Где-то в школе всё ещё бродят их одноклассники и учительница. Собрав всех вместе и сложив обрывки бумажной куклы, можно вернуться домой. - Ну что, идём? - Йошики кивнул в сторону ближайшего лестничного пролёта. - Предлагаю для начала заглянуть в класс 1-А. Он недалеко отсюда. Я с Шинозаки и Юи-сэнсэй разошлись оттуда в разные стороны. Но мы собирались встретиться там снова в случае чего. И оставили на столе записку. - Согласен. - Ответил Моришиге. Они дошли до нужного класса без каких-либо задержек и волнений. Будто школа решила дать им отдохнуть. Обе двери в помещение 1-А были распахнуты, но коридор между ними пересекал широкий провал в полу. В этом провале, как и во всех остальных, чернела пустота. Свалившись туда, навряд ли можно выжить. Йошики вспомнил, что как-то видел труп парня, который, судя по всему, свалился в провал этажом выше. Травмы, от которых тот погиб, были сопоставимы с теми, что можно получить, свалившись с крыши высотки. В таком свете идея Моришиге убить себя, выпрыгнув из окна второго этажа, выглядела не такой уж дурацкой. Хотя, если бы очкарик тогда мог адекватно соображать, он бы вряд ли вообще принял такое решение. - Никого, - подытожил Кишинума, заглядывая в класс. Ничего внутри, кажется, не изменилось с тех пор, как он покинул это место. Развернувшись обратно к Моришиге, он задумался на пару секунд, а потом распорядился: - Стой тут. Он подошёл к учительской кафедре, на которой своей рукой нацарапал записку для учительницы с просьбой подождать их с Аюми в классе. Записка осталась на месте. Интересно, Юи-сэнсэй заходила сюда и видела её или нет? А если да, то что помешало ей последовать просьбе? Моришиге сунул голову за дверь, наблюдая за действиями одноклассника. Заходить внутрь, помня о недавнем происшествии, он опасался, но и отходить далеко от Кишинумы не хотел. Йошики же, закончив рассматривать собственную записку, поднял голову и прислушался, потревоженный неясным звуком. Лишь спустя пару секунд он понял, что звук этот - дребезжание стёкол в дверцах шкафчика, что стоял в углу класса. - Держись, Моришиге! - Он сообразил, что происходит, в одно мгновение. Развернувшись, он выбросил вперёд ладонь, силясь достать до стоящего в дверном проёме парня, и, прежде чем землетрясение разразилось в полную силу, отличник потянулся навстречу ему, успев кончиками пальцев зацепить протянутую руку. Потом Кишинума потерял равновесие и упал, до одури больно стукнувшись коленями и лбом, а, когда смог поднять голову и сфокусировать взгляд, перед ним чернела огромная дыра в полу. - Моришиге... Моришиге! - Заорал Кишинума, бросаясь к самому краю пропасти. Одна из половиц под его рукой обломилась и упала вниз; её мгновенно проглотила чернота. - Моришиге! - Он кричал, свесившись в провал, но даже его голос, кажется, тонул и растворялся. - Твою мать... Твою же мать! Кое-как справившись с собой и встав на ноги, Йошики вышел из класса и побежал к лестнице, что вела на первый этаж. Хрупкая надежда на то, что он найдёт одноклассника этажом ниже того места, где тот провалился, развеялась, как дым, едва Йошики спустился. Ни души. Ни живой, ни мёртвой. Кишинума опустился на пол, чувствуя, как снова в горле копится удушающая горечь. "Я бесполезен. Я никого не могу уберечь", - подумал он. В душе его разрасталась та же чернота, что поглотила Моришиге, и сейчас ему хотелось, чтобы она поглотила и его, растворила в себе, избавив от необходимости жить. Хотелось просто исчезнуть. Ничего не меняется. За всю свою жизнь Кишинума привык считать себя ничтожеством - родители только так его и называли, да и в школе к нему относились в большинстве своём так же. Только Моришиге за всё это время и попытался его в этом разубедить, да и то безуспешно. Проклятая школа была не лучшим местом для того, чтобы навёрстывать упущенное, заводя новых друзей. Чёрт... Моришиге. Как же не хотелось думать о том, что, скорее всего, он уже мёртв. Бездумно сунув руки в карманы, Йошики понял, что дневник Саэноки остался в классе, где на них напал Ёшиказу. Возвращаться туда не было ни малейшего желания, да и самое главное уже было выяснено. Только вот одноклассников, которых можно вернуть, выполнив обратный ритуал Сачико-сан, становится всё меньше и меньше. Кишинума вытащил из пиджака мобильник Моришиге и, повертев его с некоторым сомнением в руках, откинул крышку. "Ты прости, я обещал не лезть, - мысленно извинился он, - Но тебе уже всё равно, наверное". Открыв папку с фотографиями, Йошики листал их назад, начиная с последней. Сколько же снимков мертвецов этот псих успел сделать... Некоторые были сняты с разных расстояний и ракурсов. Моришиге выбирал кадры, где все кровавые подробности были как можно лучше видны. Пролистав несколько десятков фотографий, некоторые из которых были настолько отвратительны, что приходилось отворачиваться, Кишинума наткнулся на фото школьников в классе академии Кисараги, украшенном для фестиваля. Последнее фото, где эти ребята были все вместе улыбались. А теперь на этом снимке по крайней мере три мертвеца. Помедлив немного, он нажал на кнопку ещё раз, и телефон пискнул, загружая предыдущее фото. Маю Сузумото, с ещё не высохшими слезами, но улыбающаяся после слов своего друга. Ещё один писк кнопки - и с очередного снимка на Йошики смотрела трёхцветная уличная кошка. Писк - магнолии из садика около школы, крупным планом. Писк - фото самого Моришиге с этим его вечным серьёзным лицом и поджатой губой. Писк - спина в чёрном школьном пиджаке, растрёпанные светлые волосы... Узнав себя на снимке, Кишинума опешил, но всё же продолжил листать. И, чем дальше он листал, тем чаще натыкался на свои собственные фотографии. Вот Кишинума стоит у доски и чешет затылок, пытаясь сообразить, что сказать. Вот он забрасывает школьные принадлежности в сумку, торопясь сбежать с урока на работу. Вот он украдкой жуёт купленный в круглосуточном магазинчике со скидкой онигири, прячась за учебник. Вот он в одних шортах в раздевалке перед уроком физкультуры - ботан, как ты туда-то мобильник протащил?! Какое-то время Кишинума сидел, пытаясь осознать увиденное. Итак, Моришиге тайком фотографировал его, причём достаточно долгое время; самые ранние фото были сделаны вскоре после начала учебного года, когда класс только что распределили. Йошики тогда ещё старался почаще приходить на уроки, чтобы снова не заиметь проблем с учителями и хоть немного узнать одноклассников. Тогда он, оглядываясь на застёгнутого на все пуговицы отличника, не видел в нём совершенно ничего интересного. А тут такой ящик Пандоры. Что же выходит - ботаник и правда маньяк? Сталкер, который хочет в конце концов добавить Кишинуму в свою кровавую коллекцию? Или же Моришиге просто... влюбился? Эта догадка пришла в его голову не сразу, но тут же стала казаться ужасно правдоподобной. Ещё и слова, которые тот не успел или не захотел договорить недавно - теперь у Йошики наконец-то появились предположения о том, что же он имел в виду. Просто, чтобы проверить крепнущее подозрение, Кишинума заглянул в сообщения телефона. В папке входящих лежало одинокое электронное письмо. Йошики было достаточно взглянуть на заголовок, чтобы узнать его. То самое письмо с приглашением на свидание, которое он собирался отправить Аюми, но случайно отослал совсем не тому (или, наоборот, как раз тому) человеку. Моришиге хранил его всё это время - чёрт знает, зачем, перечитывал ли он его или просто держал при себе, чтобы не потерять адрес. - Что же ты мне ничего не сказал? - спросил Йошики, с осуждением глядя на мобильник. Но телефон, конечно же, и не думал ему отвечать.