Не замерзай

- Сала, ты не замерзнешь? — спросил брат, наблюдая, как она собирается. — Нет, Микки, не думаю. — она мягко улыбнулась. — Я просто давно не была в Москве. Хочу прогуляться. — Ладно, только будь осторожна… — его голос все еще звучал неуверенно. Милый брат, не подпускавший к ней парней и не имеющий способности нормально выступать, если ее не было на трибунах. Раздражающий братик, который, будь его воля, на всегда оставил бы ее ребенком. — Я постараюсь вернутся не очень поздно. — с этими словами она покинула номер отеля. Оказавшись в коридоре, она вздохнула. Потом поправила фиолетовый шарф и быстро сбежала по лестнице вниз, в холл отеля. Прикрыв тем же шарфом лицо, быстро прошла мимо журналистов, распахнула тяжелые стеклянные двери и окунулась в морозный воздух. Снег не шел, ветра не было, но, несмотря на то, что вечер только начинался, небо уже потемнело. Не желая лишних свидетелей, фигуристка спустилась в ближайшее метро. Она любила парк Горького, но еще больше она любила Музеон. Сейчас, выходя из метро, Сара бросила короткий взгляд в сторону Москва-Сити. Заходящее солнце играло на стеклянных зданиях, переливаясь искрами. — Хееей! — раздался громкий и звонкий голос девушки, которая бежала ей навстречу. Ее короткие красные волосы неестественно отливали алым, а на лице играла радостная улыбка. — Мила! — Криспино подалась вперед, утонула в объятиях соперницы. Та молча улыбалась, позволяя итальянке уткнуться ей в шею. — Как ты? — спрашивает девушка и Сара качает головой. Она устала и не хочет сейчас ни о чем думать. — Каток в парке открылся. Помнишь его? — девушки двинулись вниз по улице, в сторону реки. — Конечно. — Конечно, Сара помнила. Помнила, как Мила предложила ей станцевать там, и как Мила крутила и поднимала ее в воздух, словно она была невесомой; помнила, как было приятно танцевать, не думая о зрителях или правильности исполнения. Помнила, как Мила заманивала ее подальше от толпы, на боковые дорожки, а Сара серебристо смеялась, пытаясь ее догнать. Помнила, как Мила прижимала ее к деревянному бортику, властно целуя. Но сейчас ей не хотелось снова надевать коньки и вставать на лед. — Может, прогуляемся по набережной? — спросила она, поднимая взгляд на девушку. — А ты не замерзнешь? — усмехнулась Мила, глядя на тонкие подрагивающие пальцы подруги. Волосы Сары не были завязаны и свободно развевались за ее спиной. Та покачала головой: — Почему все спрашивают? — ответила она немного раздраженно. — Потому что ты легко одета и дрожишь, милая. Знаешь, здесь недалеко есть кафе, может, зайдем туда? — А… ты уверена, что нас не заметят? Мила нахмурилась. Но потом вдруг улыбнулась знакомой, хищной улыбкой. — А что, если даже и заметят? — Твоя репутация будет в полной заднице, милая. — отвечала Сара. Этот диалог повторялся раз за разом, и неизменно в споре она побеждала. Мила вздохнула. Какое-то время они просто стояли на месте: Сара спиной к Петру I, безвольно опустив голову, Мила же стояла прямо, держа руки в карманах и наблюдала за чайками, кружащими над рекой. Вокруг совсем не было людей, и тишину нарушал лишь шум мегаполиса: гудки и моторы машин, вой ветра, перекличка дворников на той стороне и грохот падающего с крыш на асфальт льда. Наконец она сняла перчатки и заговорила, развернувшись, приближаясь к Криспино: — Но ты же знаешь, что не готова. Что не хочешь прекращать это. — она взяла руки Сары в свои, согревая их. — Потому что я тоже не готова. Сара улыбнулась. Она давно перестала чувствовать пальцы и прикосновения любовницы были приятными и колючими. — Все таки замерзла. — улыбнулась Мила. — Нет. — упрямо ответила Сара. — Да ну? — фигуристка прошептала девушке в ухо. — А если я тебя согрею? Сара зарделась алым и засмеялась. … — Уже поздно. Мне пора. — прошептала Сара, лежащая на груди Милы. — Брат будет волноваться. — Ммм… — сонно промычала девушка. — Он всегда волнуется, да? — Увы, да. Мила повернулась лицом к любовнице, сверкнув голубыми глазами и убрала прядь волос с ее лица: — Но ведь мне удалось тебя согреть? Сара засмеялась. Потом, не одеваясь, медленно встала с кровати. Она, осторожно и тихо ступая босыми ногами, подошла к большому окну. Мила, приподнявшись на локте, с интересом наблюдала за ней, любуясь. Сара глубоко вдохнула и распахнула окно настежь: ледяной ветер пополам со снегом проник в комнату, сдвинул и поднял в воздух полупрозрачные шторы. Мила подскочила было на кровати с замершим на губах «ты же замерзнешь!»…, но Сара повернулась к ней, протянув руки навстречу. Так они и замерли: Сара, спиной к ледяному ветру и Мила, привставшая на кровати. Им обеим не нужны были слова, чтобы объяснять и не было нужно тепло, чтобы согреться.