Касание

Том откинулся в кресле, устало потирая глаза. Ничего не получалось. Он набрасывал дорожку за дорожкой, а спустя пару минут удалял неудачно, по его мнению, выстроенную мелодию. От многочасового сидения у монитора затекла шея, а глаза будто засыпало песком. Кисти рук начинало покалывать из-за того, что Том несколько часов кряду не поднимал их от клавиатуры и мыши. Слишком много ощущений. Неприятных. Том был абсолютным кинестетиком. Дотронуться, подержать, пощупать, погладить – для него это было лучше, чем тратить время на какие-то ненужные слова. Таким он был с детства. И если большинство детей это перерастают, то у Тома его привычка касаться всего осталась на всю жизнь. Он вспомнил, как сложно было ему отучить себя держать Билла за руку практически всегда и везде. Емуэто давало ощущение спокойствия, чувство, что Билл всегда рядом и ничего плохого не случится. Но однажды (им было лет по 7) Билл попросил его «больше не хвататься за него при любом удобном случае». Тома тогда сильно обидело это слово, «хвататься». Ведь для него это было так же естественно, как желание защитить мелкого, стать за него горой. Он тогда, вроде бы, даже плакал, чем сильно напугал Билла, который тут же бросился его утешать, вытирать слезы, обнимать. Младший, конечно, потом извинился и сказал, что он совсем не против, если они будут держаться за руки, если для Тома это так важно, но старший понял, что не стоит, наверное, так открыто показываться людям через прикосновения. Когда они стали старше (тогда они уже колесили со вторым туром), Билл стал бессовестно пользоваться этой чертой брата: Том просто потрясающе делал массаж. Сильные пальцы разминали уставшие плечи и спину, надавливая и прижимая в нужных местах. Потому Билл ежевечерне беззастенчиво прокрадывался на полку брата в автобусе, где Том и проводил мастер-класс по массажу. А потом, когда умаявшийся Билл засыпал после сеанса, Том кутал его в одну из своих огромных толстовок, стараясь не разбудить. А сам ложился рядом, брал брата за руку и, слушая его размеренное дыхание, засыпал. Единственным периодом, когда он не хотел ничего ощущать, а хотел полностью спрятаться от мира, было время, когда их с Биллом преследовали сталкеры. Тогда близнецы полностью отгородилось от окружающей среды, что стало проявляться даже во внешнем облике. Они стали закрывать лица платками, прятаться за одеждой. Чтобы свести к минимуму тактильные ощущения, Том стал носить перчатки, хотя раньше их терпеть не мог. Они могли сутками не выходить из дома, заточившись в своем маленьком мирке. Смотрели фильмы, играли с собаками на заднем дворе. А иногда они просто лежали на диване, переплетясь руками и ногами и ничего не говоря. Том гладил Билла по волосам, пропуская мягкие гладкие пряди сквозь пальцы. Билл дремал, устроив голову на груди брата и сцепив их руки вместе. Тогда младший все время таскал безразмерные старые худи брата, хотя раньше постоянно подтрунивал над пристрастием Тома к огромным шмоткам. Но в них было спокойно. В них можно было спрятаться. Они пахли Томом и домом. Звук открывающейся двери заставил отвлечься от воспоминаний. По полу процокали собачьи лапы и Том улыбнулся, когда в руку ткнулся прохладный нос Кэппера. Старший близнец развернулся в кресле и увидел в дверном проеме взъерошенного Билла. В руках у него была гитара. - Ты тут с ума не сошел в темноте со своими машинами? – с легкой укоризной спросил брат. А потом подошел ближе и протянул гитару. – На, вот. Подумал, может тебе будет приятно притронуться к настоящим струнам. Том улыбнулся, забирая инструмент из рук младшего. Гладкое дерево приятно ощущалось под пальцами. Обведя изгибы гитары, Том удобней устроился в кресле и взялся за гриф. Подушечки пальцев приятно защекотало. Да, ему определенно этого не хватало.