Великие боги уж в том преуспели, Что мимо их слуха стремится наш глас. Слепы и глухи, как бы их иереи В псалмах не старались возвысить для нас.
Они равнодушны к смиренным молитвам, Ни милость, ни злоба не красит их лик. А ты за Астрею сражаешься битвах И с каждым фиаско заходишь в тупик!
Коришь сам себя лишь за то, что не в силах Чужой судный день отстрочить на века. Во лжи, лицемерье увязли светила — Земли и подавно не сыщешь клочка!
Чего ж, славный дон, ты стараешься ради? Ведь только народ может очерк вершить: Он должен побыть и в Эдеме, и в аде, На собственной шкуре боль войн ощутить.
Когда ж осознаешь, мой милый Румата: От нужных ошибок людей не сберечь. Их рано иль поздно настигнет расплата, Зачем и тебе доставать с ножен меч?
Тот мир тебе чужд и твой вклад не оценит. Снимай-ка корону и выкинь к чертям! На пальцах пусть сок земляники алеет, Не кровь, что в могиле пойдет в корм червям.
Так трудно быть богом, отнюдь не бессмертным, Из крови и плоти, и с ворохом чувств Чужой слышать крик, быть всегда милосердным, С неправдой бороться в припадке безумств.