Ничего не бойся

Криденс не помнила, как попала на улицу. Лил проливной дождь, вокруг было пусто. Асфальт под ногами блестел, словно черное зеркало. Всего лишь миг назад матушка занесла над Криденс ремень, а потом что-то случилось, и она оказалась посреди Манхэттена совершенно одна. Сбитая с толку, Криденс побежала вперёд. Улицы и дома выглядели незнакомыми, и рядом не было никого, кто мог бы помочь. «Никто и никогда не мог помочь, никто и никогда, — застучало в ушах. — Ник-то и ни-ког-да». Слова попадали в ритм дождевых капель. Темный панический ужас расцветал в груди, не находя выхода. Фонари мигнули и тут же погасли. Криденс остановилась: ночь словно бы ожила и теперь обступала ее со всех сторон, густая, плотная, живая. Платье на Криденс насквозь промокло, и от холода била дрожь. — Мне надо домой, — тихо сказала она вслух. — Пожалуйста. Разумеется, никто ее не услышал — ее никогда не слышали. Криденс вдруг осознала, что по щекам текут соленые горячие слезы. Ей очень, очень срочно нужно было попасть домой, повиниться перед матушкой, получить свою порцию наказания и лечь спать со спокойной совестью. — Пожалуйста, — снова попросила она у пустоты. Темнота внутри и снаружи стала непроглядной. Криденс медленно опустилась на мокрый асфальт и обняла себя за колени. Наверное, мисс Грейвз могла бы помочь, она всегда помогала, однако как с ней связаться, Криденс не знала. Медальон, что оставила мисс Грейвз, был для особого случая, использовать его вот так запросто не следовало. Если бы только Криденс знала, где та живет! Тогда можно было бы прорваться сквозь ночь и, умирая от страха и путаясь в бессчетных номерах улиц, прийти к мисс Грейвз под дверь и заскулить, прося об еще одной милости. Как будто Криденс заслужила милость. Отвращение к себе захлестнуло с головой и стало едва выносимым. — Мерзкая, — она с силой ударила себя по руке. — Мерзкая, мерзкая, мерзкая! Ладонь горела от ударов, от слез щипало в глазах. Казалось, что если сделать себе больно по-настоящему, все исправится и станет привычным. — Не нужно, — на плечо неожиданно легла жесткая рука. — Перестань. Криденс подняла голову. Над ней возвышалась мисс Грейвз, красивая и идеальная. Среди окружающей темноты она вся светилась, и даже дождевые капли словно бы не попадали на нее. Криденс захотела спросить, как мисс Грейвз нашла ее, но из груди вырвался только безысходный вой. — Тише, тише, — мисс Грейвз опустилась рядом, прямо на мокрый асфальт. — Давай я помогу тебе встать. Расскажешь мне, что случилось? Криденс всхлипнула и помотала головой. Она словно бы разучилась говорить. Ноги казались шаткими, как ходули, колени дрожали. — Да ты вся промокла, — мисс Грейвз недовольно цокнула языком. — Давай я отведу тебя в безопасное место, и мы там поговорим, что скажешь? Криденс порывисто кивнула. Она не могла поднять глаз на свою спасительницу — и не хотела думать, как именно ее нашли. — Подойди ко мне. Криденс несмело шагнула вперед и замерла, но мисс Грейвз неожиданно властно притянула ее к себе. — Держись за меня крепче и ничего не бойся. В следующий миг асфальт ушел из-под ног. Когда Криденс осмелилась снова распахнуть глаза, оказалось, что они стоят посреди незнакомого коридора. — Не тошнит? — заботливо спросила мисс Грейвз. - Многих тошнит в первый раз. Она скинула пальто и осталась в платье красивого темно-лилового цвета. — Нет, — слабым голосом ответила Криденс. Только теперь она заметила, что мисс Грейвз выглядит не совсем так, как обычно: на губах не было привычной красной помады, и темные волосы казались чуть растрепанными. Криденс не понимала, отчего это наблюдение отзывается внутри чем-то теплым и колючим. Как будто вечно голодная темнота внутри немного насытилась. — Вот и славно, — мисс Грейвз улыбнулась. — Я сделаю тебе какао, и ты сразу согреешься. А пока снимай платье. — Платье? — тупо повторила Криденс, холодея от стыда и смутного ужаса. — Оно ведь совсем промокло, — объяснила мисс Грейвз. — Я дам тебе полотенце, чтобы вытереться, и одеяло, в нем будет теплее. Проходи пока в гостиную, она прямо по коридору. Криденс несмело кивнула. — Только я ботинки сниму, а то наслежу… — Не беспокойся, проходи так, — отмахнулась мисс Грейвз. — Я все уберу. Откровенно пялиться было неловко, но Криденс все равно осматривалась, хоть и искоса. Дом у мисс Грейвз был очень красивый, чистый и светлый. В воздухе витал неуловимый аромат, теплый, цветочно-летний. На второй этаж вела массивная деревянная лестница. Криденс прошла в гостиную и замерла посередине. Садиться в мокром на диван не следовало. — Ну что же ты стоишь? — мягко сказала мисс Грейвз, появившись словно бы из ниоткуда. — Располагайся, вот твое одеяло и полотенце. Одеяло пахло чистотой и свежестью, и хотелось уткнуться в него носом. — Располагайся, я скоро вернусь. Медленно выдохнув, Криденс отложила одеяло, сняла ботинки и начала возиться с платьем. Мокрые пуговицы выскальзывали из-под пальцев, делая происходящее еще более мучительным. Никогда прежде Криденс не приходилось раздеваться не дома. Матушка убила бы ее, если бы узнала. Разобравшись с платьем, Криденс сняла мокрые насквозь чулки. Из относительно сухого на ней была только скромная нижняя рубашка, серая и застиранная. Наскоро вытерев руки и промокнув растрепанную косу, Криденс закуталась в одеяло так плотно, чтобы этого не было заметно. Мисс Грейвз вернулась с большой чашкой в руках. От сладкого запаха шоколада закружилась голова. — Теперь ты расскажешь мне все? — мисс Грейвз села рядом и протянула Криденс напиток. Та неловко высунула руки из-под одеяла, обняла чашку ладонями и сделала осторожный глоток, затем еще один. Внутри сразу сделалось теплее. Криденс уже пробовала какао — как-то раз на Рождество матушка расщедрилась и приготовила им относительно богатое угощение. Но то какао на вкус было совсем не такое: оно неприятно горчило и почти не пахло. — Матушка… Я снова ее огорчила, — слова давались Криденс сложно. — Она попыталась ударить меня, но я… Я не помню, как оказалась на улице. Ничего не помню. Все перемешалось. По щекам снова потекли слезы, руки задрожали. — Все хорошо, — увещевающее проговорила мисс Грейвз, забрала у нее чашку и поставила на столик. — Не плачь, я все понимаю. У меня было подозрение, что... Впрочем, не будем сейчас об этом. — Я не хочу к ней возвращаться, — Криденс закрыла лицо руками. — Я не могу больше, я правда не могу. Мисс Грейвз, — она не осмелилась поднять взгляд, — может быть, я… Я умею работать по дому, стирать, убираться, я все умею, и готовить тоже. Пожалуйста, я… Криденс захлебнулась всхлипом. Она сама не понимала, как ей хватило наглости на такую просьбу, но сказанного было не вернуть. На секунду стало страшно: что, если мисс Грейвз рассердится и прогонит ее прочь? Что, если в жизни не останется совсем никакой надежды? Вместо ответа мисс Грейвз придвинулась ближе и обняла Криденс за плечи так крепко, что дышать стало тяжело. — Тебе придётся вернуться к ней, — прошептала она, помолчав. — Мне очень жаль, но у нас нет другого выхода. Я помогу твоей матушке забыть сегодняшний вечер, и все будет по-старому. Криденс коротко кивнула. Крупные слезы катились по щекам, и остановить их никак не выходило. Хотелось уткнуться в колени и завыть, не сдерживаясь, но вести себя так в чужом доме было бы бесстыдством. — Найди ребенка. — Мисс Грейвз взяла ее за подбородок и заставила посмотреть себе в глаза. — Найди, и я обещаю, что после этого ты не останешься в доме своей матушки. Все закончится. Ты можешь даже убить Мэри Лу своими руками, хочешь? Криденс не понимала, какого ответа от нее ждут — а может, от нее и не ждали никакого ответа. — А потом, — мисс Грейвз мягко погладила Криденс по щеке, — потом мы будем жить вместе, ты и я. Ты будешь моей воспитанницей или компаньонкой, как захочешь. Или я могу помочь тебе начать свою жизнь, что скажешь? Весь волшебный мир будет у тебя в долгу, и я в том числе. — Я… Я хочу остаться с вами, — выдохнула Криденс, сморгнув слезы. — Пожалуйста, мисс Грейвз, не прогоняйте меня. Я буду полезной, обещаю. Та улыбнулась. — Ты уже полезна, девочка моя. Сегодня можешь переночевать здесь, а утром я провожу тебя домой и все улажу. Не беспокойся. «Это не мой дом, — закричала темнота внутри. — Не хочу-не хочу-не хочу». Криденс привычно приказала темноте молчать. — Пошли в спальню, — мисс Грейвз помогла ей встать и медленно, как ребенка, повела вперед. Одеяло тащилось по полу следом, и у Криденс никак не получалось аккуратно его подобрать. В спальне царил полумрак; за мокрым после дождя оконным стеклом мерцали пестрые городские огни. — Устраивайся поудобнее, — сказала — или приказала — мисс Грейвз. — А вы?… — спросила Криденс. — За меня не беспокойся. Давай я помогу тебе переплести волосы на ночь. У тебя слишком тугая коса. Криденс послушно повернулась спиной. После дождя волосы были совсем мокрые, но теперь казались высохшими. Наверное, это было частью той магии, которой владела мисс Грейвз. — Ты должна верить мне, — проговорила та, проворно распуская волосы. — Понимаешь? Без доверия у нас ничего не выйдет. — Понимаю, мисс Грейвз. В такие моменты темнота внутри начинала жечься. «Не верь-не верь-не верь». Криденс привыкла не вслушиваться. Ей очень хотелось верить. — У тебя красивые волосы, ты знаешь об этом? — мисс Грейвз провела по ним ладонью. — Тебе нужно почаще распускать их. — Это запрещено, — Криденс мотнула головой. — Что именно? Криденс задумалась. — Быть привлекательной, это запрещено. Матушка говорит, что я везучая. Мне повезло, что я некрасивая и тощая, как жердь, меня и не заметит никто. Это значит, что на мою долю выпадет меньше соблазнов. Мисс Грейвз фыркнула. — И ты действительно в это веришь? — Да. — Криденс ссутулила плечи. — На самом деле? Криденс кивнула. Правда была в том, что иногда она все же чувствовала себя красивой — в те редкие моменты, когда ей удавалось запереться наедине с зеркалом, распустить волосы и накрасить губы темно-красной помадой, что мисс Грейвз подарила ей на прошлое Рождество. Аккуратно краситься не получалось, но Криденс все равно чувствовала себя ужасно красивой. Почти как мисс Грейвз. — Посмотри мне в глаза. Вздрогнув от слов, прозвучавших, как команда, Криденс повернулась и смело вскинула голову. — Ты прекрасна, — медленно произнесла мисс Грейвз, заправив ей за ухо прядь волос. — Я не знаю девушки красивее тебя. Никогда не забывай об этом, хорошо? Криденс смутилась. — Х-хорошо. Я буду очень стараться. — Вот и умница. Улыбнувшись, мисс Грейвз подалась вперед — и коротко поцеловала Криденс в губы. Это был секундный, совсем мимолетный поцелуй, но сердце от него застучало часто-часто. Темнота внутри совсем затихла. Криденс сама не понимала, что теперь полагается делать. Правильнее всего было бы убежать, чтобы не случилось чего похуже, — но хотелось-то совсем противоположного. Криденс рефлекторно потянулась за еще одним поцелуем, но вовремя остановилась. Нельзя было просить о большем, она и так получила слишком много. Но мисс Грейвз как будто бы прочитала ее грязные жалкие мысли. — Ты позволишь мне? — властным жестом она положила ладонь на основание шеи. — Пожалуйста, — только и смогла сказать Криденс. На этот раз мисс Грейвз поцеловала ее крепче. Сначала она касалась только губами губ, затем раздвинула языком зубы и углубила поцелуй. Криденс прекрасно понимала: такое должно было вызывать отвращение, а не желание продолжать. Она решила, что накажет себя позже. Сейчас Криденс больше беспокоило другое — она не знала, куда девать руки и оттого стиснула их в кулаки. Просто чтобы не сотворить ничего лишнего и глупого. Отстранившись, мисс Грейвз перевела дыхание, взяла Кринденс за запястье и положила ее неуклюжую, непослушную ладонь себе на грудь. Перед глазами потемнело от захлестывающего восторга, внизу живота сделалось тяжело. Так уже бывало прежде, когда по ночам Криденс думала о мисс Грейвз, вспоминала ее улыбку, ее слова, ее мягкие, заботливые прикосновения. К Криденс никто так не прикасался прежде. — Не бойся, — мисс Грейвз снова поцеловала ее. — Ничего не бойся. Криденс закрыла глаза: собственное тело показалось огромным и неповоротливым. Она несмело погладила мисс Грейвз по груди. Шелк платья, биение чужого сердца, тихий стон, сорвавшийся с собственных губ, — все это было новым и совершенно непонятным. Криденс отчаянно посмотрела на мисс Грейвз, ожидая… Она сама не знала, чего ждет. — Все в порядке, — та улыбнулась, подбадривая. — Иди ко мне. Криденс все чудилось, будто с ней разговаривают как со зверенышем, опасным и ценным. Это казалось лестным, хоть и в определенном смысле унизительным. Мисс Грейвз поцеловала ее в шею, и это ощущалось совсем не так, как поцелуй в губы — более щекотно и волнующе одновременно. Криденс больно прикусила губу, чтобы не издавать никаких звуков. Ей хотелось верить, что происходящее перестанет быть грязным и греховным, если делать все тихо. — Ты ведь будешь послушной девочкой? — вкрадчиво спросила мисс Грейвз, неожиданно отстранившись снова. Забывшись, Криденс потянулась к ней, чтобы продлить прикосновение. Хотелось, чтобы ее снова поцеловали и прижали к постели, и еще другого, не совсем осознаваемого. Тело словно бы горело, и прикосновения остужали этот невозможный жар. — Буду, — выдохнула Криденс. — Я обещаю, что буду, мисс Грейвз, я… Пожалуйста. — Я верю тебе. Ты можешь лечь, если хочешь, — мисс Грейвз кивнула и невесомо провела пальцем по ключицам, задевая веревку от нательного крестика, затем коснулась груди. Криденс захотелось стащить с себя уродливую нижнюю рубашку, чтобы чувствовать прикосновения по-настоящему, кожей. К счастью, остатки стыдливости удержали ее от этого опрометчивого поступка. Она откинулась на подушку и закрыла глаза. Мисс Грейвз явно нравилось наблюдать за тем, как Криденс откликается на ее ласку. Одной рукой упершись в подушку, она лениво положила вторую руку ей на бедро, потом погладила колено. От прикосновения к голой коже закружилась голова. Криденс попыталась придвинуться ближе, чтобы сделать прикосновения более ощутимыми. Точно в ответ на это мисс Грейвз чуть задрала ее юбку. Криденс приоткрыла глаза: взгляд у мисс Грейвз стал темный, остановившийся. «Наверное, так ученые смотрят на редких насекомых», — подумала Криденс. Она и сама не знала, откуда у нее в голове такая странная мысль. В следующий миг мисс Грейвз просунула ей руку между ног. Перед глазами заплясали разноцветные пятна; Криденс не понимала, откуда знает, что сейчас нужно прижаться к руке плотнее и потереться, и тогда станет еще приятнее. Наверное, матушка была права, и Криденс — испорченная дрянь без совести и стыда. Есть потаскухи, готовые отдаться первому встречному мужчине, а она, пожалуй, и того хуже. Если связь между мужчинами есть грех, то и между женщинами, пожалуй, тоже. Но отчего-то Криденс это не пугало. Попытка получить хоть немного тепла не могла быть греховной. По крайней мере, это не хуже, чем ежедневно избивать детей. — Тебе нравится? — мягко спросила мисс Грейвз. — Очень. Очень нравится, — Криденс нетерпеливо поерзала, ненавидя себя за уступчивость. Между ног стало непривычно мокро. Это было гораздо, несоизмеримо лучше, чем то, что испытывала Криденс наедине с собой и своими фантазиями. Мисс Грейвз медленно и ритмично задвигала рукой. Даже через исподнее прикосновения ощущались головокружительно остро. В отчаянии Криденс закусила ладонь, чтобы не стонать так откровенно. Она чувствовала себя безумно, ненормально счастливой. Темнота внутри совсем затихла; наверное, она тоже была довольна. Пульс стучал в висках все громче, и хотелось большего. Чего именно, Криденс не понимала, но мисс Грейвз наверняка знала. Из всех людей она была самой понимающей, и сейчас она не могла… Мисс Грейвз резко убрала руку. — Не сегодня, милая, — негромко произнесла она, когда Криденс попыталась продлить телесный контакт. — Не все сразу. Я не хочу тебя напугать и причинить вред. Криденс прерывисто выдохнула. Щеки горели от смеси стыда и необъяснимого словами разочарования. Словно почувствовав это, мисс Грейвз склонилась над ней и невинно поцеловала в лоб. — Спи и ни о чем не волнуйся, моя девочка. Завтра с утра я со всем разберусь. «Завтра с утра ты вернешься к матери, Криденс, — клокотала вновь голодная темнота внутри. — И все начнется сначала». Криденс зажмурилась, чтобы не зареветь от страха, обиды и острого, внезапного одиночества. — С-спасибо вам, мисс Грейвз. Я… Я не заслуживаю вашей доброты. Простите меня. — Заслуживаешь, и однажды заслужишь еще больше. Не нужно извиняться, ты ни в чем не виновата. Спи крепко, Криденс. Поднявшись с кровати, мисс Грейвз исчезла. Криденс попыталась расслышать звук ее шагов, но в доме было абсолютно тихо. За окном царила бесцветная глухая ночь.