Мирная жизнь — лишь иллюзия. Сражения — вот история человечества. Код Гиасса
29 декабря, 08:31, окрестности Тулона
Залпы гальской артиллерии ковром накрывали отступающие части Пьеро. В штабе тристанийской армии возникло замешательство. Королева, собрав всех старших офицеров, около получаса просто рассматривала их лица, ожидая, что кто-то из них предложит свой вариант развития событий. Командование монархистов же было полностью обескуражено таким скорым вмешательством Галлии. Но самые опытные из них всё же понимали, что как только мятежники развернутся фронтом на артиллерию союзников, то вся подошедшая помощь сомнётся под копытами кавалерии Пьеро. Время уже было почти девять утра, когда в церкви, где расположился штаб Генриетты, вошли лакеи, занося завтрак. За ними показалась фигура в дорожном плаще. Робко осмотрев всех собравшихся, фигура всё же прошла внутрь, скидывая копюшон, под которым виднелось измазанное в саже лицо бывшего капитана королевской гвардии. Ему было достаточно нескольких секунд, чтобы понять: офицеры не знали, что делать дальше. Пройдя к карте города и окрестностей, разложенной на крепком дубовом столе, капитан нахмурил брови, что-то прикидывая. — Галлы тут? — сам у себя спросил Хатори, показывая пальцем на холмы южнее города. — А мы во-о-о-от тут! Палец капитана указал на Тулон. — Нам удалось продвинуться на полтора-два километра от стен, — продолжал своеобразную «планёрку» капитан. — Тут, насколько мне известно, окопалась рота лейтенанта Моро. Это наш передовой дозор. Все собравшиеся офицеры слушали капитана внимательно, даже не думая перебивать, но то и дело поглядывая на свою королеву. Та же, в свою очередь, сама прожигала взглядом своего бывшего фаворита, словно спрашивая: «И что нам теперь делать?». Хатори не остался в долгу и спокойно, словно читая лекцию для младшеклассников, продолжил. — Лепик сейчас 2-м эскадромном кирасир в четырёх сотнях метров от стрелков Моро. Если прикинуть, то разброс по фронту у нас не большой. Артиллерии в достатке, спасибо Галлии, можно и дальше давить. Теперь уже капитан смотрел на королеву, словно ожидая подтверждения своих слов. Та, изящно закусив большой палец, прищурившись, посмотрела на офицера в отставке, а затем кивнула: — Шевалье, принимайте командование моей армией. Офицеры возмущаться не стали. Военная выправка не позволяла им нарушить приказ. К тому же многие знали, что Хатори уже успел одержать несколько громких побед над Пьеро. А все, кто уже когда-то встречались в бою с мятежником были на передовой. — Слушаюсь и повинуюсь, — нарочито вежливо ответил капитан. После этого Хатори ещё на три минуты склонился над картой, недовольно сопя и что-то шепча себе на ухо. Офицеры безмолвно следили за своим командующим. — Значит так, — закончил думать капитан. — Части Штейнца перегруппируются у городских ворот и пойдут в наступление на развёрнутые фланги Пьеро… — Господин командующий, — подал голос полковник Штейнц, высокий мужчина с короткой бородкой. — Пьеро, атакуя галльскую артиллерию, всё равно оставит заслон с южнее города! — Полковник, — с недовольным прищуром посмотрел Хатори. — Я всё понимаю, вы тут все, господа дворяне, опытные командиры, родовитые дворяне и прочая чепуха. Но у меня тут одна задача — разбить Пьеро. Если вы, Штейнц, думаете, что я не знаю о том, что Пьеро развернёт свой авангард навстречу нам, то вы глубоко ошибаетесь. Настолько глубоко, насколько зайдёт вам детородный орган господина Пьеро, если вы не будете исполнять мои приказы, — в голосе капитана слышался сарказм, злость и желание кого-нибудь ударить. — Задача вашим войскам выйти в тыл артиллерии союзника и атаковать наступающие на позиции войска мятежников. Полковник, не найдя что сказать, умолк, лишь с недовольствием глядя на командующего. — Вот и славно, что мы нашли с вами общий язык. Теперь вернёмся к нашим баранам… — Акиро достал из кармана портсигар, бросив его на стол. Прохрустев замёршими пальцами, бывший капитан вальяжно открыл своё хранилище папирос и достал одну, понюхав, прежде зажать губами. Поднеся к папиросе подсвечник, капитан сделал несколько быстрых затяжек, раскуривая папиросу, а после, зажав её между пальцами в правой руке, выпустил дым изо рта и вернулся к карте. — Тем, что выдвенет нам Пьеро займутся стрелки 1-го Корпуса. На возвышенности они без проблем дадут подойти частям Штейнца к пушкам. Командование корпуса осуществляет Мюрат. Остальные действуют по обстоятельствам. Основная задача, оттянуть на себя основные силы мятежников и позволить артиллерии накрыть их в тылы. Что же, господа офицеры, время начинать. После этих слов шевалье потушил окурок папиросы об стол и бросил его в угол комнаты. Хрустнув шеей, капитан покинул здание штаба даже не смотря в сторону поникших офицеров, чем вызвал на себя вызывающий взгляд королевы Тристейна. Генриетта, глядя в спину удаляющемуся шевалье, с недовольством в глазах закусила мизинец и проследовала за ним. Догнав его на улице, королева подстроила свой шаг к темпу офицера и молча следовала за ним. Выходка Её Величества не осталась незамеченной бывшим капитаном королевской гвардии, но никаких действий он не предпринял, продолжая идти по пустой, занесённой снегом улице. Потерев замёршие руки, капитан вновь достал свой портсигар и с грустью заметил, что там осталось всего три папиросы. Тяжело вздохнув, он всунул табачное изделие между зубов и приложил к кончику палец левой руки, от чего табак на конце сразу же затлел. Шевалье сделал несколько затяжек и выпустил несколько клубов особенно густого дыма, глядя на уже светлеющее небо. — Вы начали курить? — разорвала тишину Генриетта. — Есть такое, — спокойно ответил шевалье. Приметив скамейку, занесённую снегом, он рукавом своего дорожного кителя смахнул снег и уселся. Королева опустилась рядом. — Вы, вероятно, считаете меня плохой королевой? — шевалье молчал. — Так и есть. Но мне сложно что-то с этим сделать. Я уже развязала глупую войну, чуть не убила своих друзей и стала виновницей сотен смертей. При этом, всё равно остались люди, готовые поддержать меня когда мне плохо или остановить, если я делаю что-то не так. Хатори молча курил и слушал исповедь Генриетты. Он понимал, что оставление армии было слишком импульсивно и по-детски глупо. Поэтому Акиро сидел и слушал, что же хочет ему донести королева. — И когда появились вы, — продолжил тристанийский монарх. — Я подумала, что: «Вот, ещё один человек, который сможет мне помочь». Я доверила вам страну и свою жизнь, хотя совсем вас не знала. И вы оправдали доверие. Я заметила в вас талант, которым сама не обладала. И хотела его удержать при себе. Наверное, для того, чтобы больше не слышать упрёков, мол, ребёнок на троне и прочие злословия. Хатори пальцем бросил окурок в сугроб и спрятал руки в рукава. — Но с каждым днём вы раскрывались мне всё глубже и глубже. В какой-то момент меня просто покорила ваша преданность, ваш талант и ваше мужество. И в какой-то момент… — Генриетта замолчала, пристально глядя в глаза шевалье, не решаясь продолжить, но, заметив внимательность своего собеседника, решила продолжить. — Моё сердце дрогнуло и забилось чаще. Около года назад я должна была выйти замуж за императора Германии, но моё любовное письмо принцу Альбиона могло сорвать помолвку. Я отправила людей за письмом. Они его привезли, но мой возлюбленный был убит мятежниками. А затем… Затем они оживили тело Уэльса и прислали его, чтобы похитеть меня. В тот момент я сошла с ума. — Довольно, — наконец заговорил капитан. — Я понимаю, что вам тяжело. И всячески старался облегчить вашу ношу. В голосе шевалье слышалась усталость, ему не свойственная. Выдохнув пар изо рта, он нежно посмотрел на Генриетту. — Я был слишком дерзок с вами. Может быть, если бы мне хватило терпение и тактичности, всё могло обернуться иначе. — Вы говорите так, будто всё уже кончено! — возразила королева. — Разве нет? — Нет! — Генриетта вскочила со скамейки и просверлила капитана своими голубыми глазами. — Ещё ничего не кончено! Те слова, которые были произнесены мной в зимнем саду, до сих пор правда! Я всё так же верю вам и молю вас, чтобы вы не оставили меня и в этот раз! Королева еле сдерживалась, чтобы не расплакаться, отчего капитан чувствовал себя не в своей тарелке. К тому же… Та решимость, с которой Генриетта смотрела на шевалье… Юноша ничего не мог противопоставить воле королевы, которая, по её словам, всё так же верила в своего слугу, который уже успел разочароваться в ней. Даже после того, как он вёл себя словно маленький ребёнок, королева верила в него! — Что вам нужно? — с мокрыми глазами, но с твёрдостью в голосе, продолжала Генриетта. — Титул? Деньги? Звания? Имения? Только скажите мне, я дам вам это. И всё равно, что скажет двор! Я власть в этой забытой Основателем стране! — чуть ли не прокричала королева. На лице Хатори всплыла улыбка. Было забавно слышать это от королевы Тристейна, находясь в Галлии. — Вы всё ещё верите мне? — робко спросил капитан. — Верю! — твёрдо ответила королева. — Вы сказали, что страну нужно менять. Что нужны реформы. Так давайте вместе изменим Тристейн. Давайте вместе приведём его к величию! Генриетта протянула руку капитану, желая, чтобы он поднялся со скамейки. Но шевалье поступил иначе. Нежно взяв руку королевы, он перевернул её ладонью вниз и сполз со скамейки на колено перед своей королевой. Потрескавшиеся на морозе губы поцеловали холодную, но такую нежную кожу Генриетты. — Тристейн превыше всех нас! — твёрдо произнёс Хатори. — Я лично принесу вам голову Пьеро. От такой неожиданной смены настроения шевалье, Генриетта покраснела, сверху вниз глядя на капитана своей гвардии. — Просто принесите мне свою голову на плечах после боя, — приложив свободную руку к щеке капитана, королева несколько раз погладила его и поправила спадающую ему на лицо чёлку.