Ошибки прошлого

Дом, в который привез меня Вик, был чужим. Судя по всему, в нем несколько лет никто не жил, хотя слуги и пытались поддерживать порядок. Этот дом оказался несколько меньше особняка отца, с другой стороны, по сравнению с общежитием, к которому я привык, тут было довольно много пространства. Есть где спрятаться, если припечет… Мне выделили комнату на втором этаже: большая, с двумя окнами во двор, с отдельной ванной. Широкая кровать, две тумбы по бокам от нее, шкаф, туалетный столик с зеркалом. Я тут же отправился в душ. Вещи мои пока не перевезли, а потому я воспользовался гостевым халатом. Прохладная вода, струящаяся по телу, немного успокаивала, смывала тревоги. Я чувствовал себя сломанным, абсолютно опустошенным. Я всегда знал, что судьбой моей будет распоряжаться отец. Если бы родился в другой семье, наверное, имел бы право выбора, как другие омеги. Но нет, я — наследник огромной империи, средство, инвестиция. Отец уже обещал меня кому-то отдать, будто я вещь. Хотя я все же предпочел бы брак по расчету с незнакомым человеком тому насилию, которое со мной произошло. Мне страшно. Я не понимаю, как мне дальше жить. Я целиком и полностью во власти мужа, альфы, который меня почему-то ненавидит. Я надеялся на поддержку отца, а сейчас что мне остается? Нет, не сдавайся, Макс! Еще слишком рано, не дай отчаянию поглотить себя, иначе тебя окончательно уничтожат! Ты должен бороться! Кристоф Уинтер не испугался, выступил против целого мира, чтобы защитить себя. Он может, и у тебя получится! Ничего другого не остается ведь… нужно отринуть страх, нужно перетерпеть, нельзя сдаваться. Потом, когда все будет позади, я позволю себе впасть в депрессию, оплакать все то, что потерял. Но не сейчас. Еле заставил себя выйти из ванной. Вскоре слуга — миловидный юный омежка по имени Луи — позвал меня ужинать. Мне хотелось закрыться в этой комнате, подвинуть шкаф к двери, чтобы до меня никто не добрался. Я чувствовал опасность. Но больше меня пугала неопределенность в моем будущем. У меня еще появится шанс сбежать, я смогу вырваться, а пока имеет смысл наладить хоть какой-то контакт с альфой. Я спустился в небольшую столовую. Вик сидел во главе стола. Он немного удивленно посмотрел на меня, а потом улыбнулся. — Признаю, Лисечка, удивлен твоей стойкостью. Я думал, сегодня ты весь вечер будешь рыдать в подушку, — самодовольно произнес альфа. Знал бы он, чего мне стоило взять себя в руки. Нет, я не могу назвать себя ни сильным, ни стойким. Это первое настолько ужасное потрясение в моей жизни. Просто я должен хоть что-то делать. Должен! Я занял свое место, благо стол уже был накрыт на две персоны. Хотя на каникулы я и приезжал в особняк отца, таких вот ужинов у нас не было. Отец был вечно занят, а я просил, чтобы мне накрывали столик в небольшой гостиной. Вероятно, это первый по-настоящему «семейный» ужин в моей жизни. Стало до безумия горько, и я почувствовал как вновь влага застилает глаза, но все же заставил себя проглотить комок, ставший в горле. Не показывай ему свою слабость, Макс. Он же как животное: когда учует раненную добычу, тут же на нее набросится. — Мне остался год доучиться в школе, — произнес я, нехотя принимаясь за еду. — Ты отпустишь меня? Альфа склонил голову набок и внимательно посмотрел на меня. От его пронзительного взгляда мурашки побежали по коже. Как же я его боюсь! — Зачем тебе заканчивать школу, если ты благополучно вступил в брак? — с насмешкой произнес Вик. — Обычно омеги в таком случае бросают учебу. Тебе никогда не придется работать, ты полностью обеспечен… — И тем не менее, я не смогу считать себя полноценной личностью, если не получу даже среднего образования. Я надеялся, что кажусь уверенным и беспристрастным, однако волнение мое выдавали чуть подрагивающие пальцы, которыми я держал вилку. Если я смогу вернуться в школу, у меня будет время, чтобы придумать что-нибудь. К тому же там я буду в безопасности. — Ты носишь мою метку, Лисечка, так что я не могу отправить тебя одного непонятно куда. Вдруг с тобой что-то случится… — Моя школа — самое безопасное место, которое только можно придумать для омеги. Там охрана… — Исключено! — прервал меня Вик. — Но так и быть… Я не хотел бы, чтобы все вокруг знали, что мой муж — необразованный недоумок. Можешь закончить образование дистанционно. Я все устрою. Я почувствовал разочарование. Раньше я считал стены школы клеткой, теперь они могли бы стать спасением, но не вышло. — Я хочу, чтобы меня отвезли в город за покупками… — продолжил я гнуть свою линию. — Напиши список и передай Луи. Для тебя купят все необходимое. — Но я хочу сам выбрать вещи… — возмутился я. — Можешь приставить ко мне охрану, я привык… — Нет! — громко произнес альфа, разбивая все мои надежды на побег. — А в больницу… мне нужно в больницу…  — Скажи, что у тебя болит, и я привезу врача. Как и думал, меня здесь заперли и просто так сбежать не позволят. Стало дурно, снова тошнота сжала глотку. Я несколько раз нервно вдохнул воздух, пытаясь отогнать панический припадок. — Вик, может, ты мне хотя бы расскажешь, в чем я виноват? — попросил я. — Тебе просто нравится причинять боль, или за этим что-то стоит? Ты ненавидишь омег? Ты влюбился в омегу, а он тебе разбил сердце? А может, учитель развращал, а? Или, возможно, папаша? Понимал ли я, что провоцирую его? Несомненно. Почему я делал это? Потому что вся боль, весь страх, все переживания — вылились в агрессию, и я попытался ужалить побольнее. Когда нет больше аргументов в собственную защиту, остается только нападение. Вернуть ему хотя бы часть той боли, которую он причиняет мне… И я своего добился — поддел. Вик вскочил на ноги. Глаза его горели злобой и ненавистью. От его взгляда я вжался в кресло. — Ах ты маленькая мразь! — рычал он. — Решил мне сеанс психоанализа устроить, да? Ну хорошо… ладно… Да, мой второй папа — Рикки — был тем еще фантазером. У второго отца Салливана не стоял ни в какую, и он решил сделать подарок своему обожаемому мужу. А что может быть лучше миловидного мальчишки из приюта? И инцестом не назвать, сын-то не родной… только по бумагам. О да… оказалось, что Салливан не такой уж импотент, во всяком случае, когда он наблюдал как Рикки развлекался с приемным сыном, у него еще как стоял! А иногда он и сам участвовал! А теперь, Макс, беги, иначе я тебя разорву! На несколько мгновений я все же замешкался, переваривая услышанное, и только потом, рассмотрев животную ярость в его глазах, побежал. Страх расправы толкал меня вперед, ноги не слушались, и все равно я бежал, не понимая куда. Попытаться прорваться на улицу, или забаррикадироваться в комнате? Только бы хоть куда-то добраться… В большом, еще незнакомом, доме я заблудился, и потому Вик быстро меня нагнал. Он схватил меня за руку и повалил на пол. Я испуганно пискнул и забился под ним, пытаясь высвободиться. Он рычал, как зверь, и это пугало до безумия. Я закричал, надеясь на помощь слуг, но альфа быстро заткнул меня ударом кулака в лицо. На несколько мгновений мир померк, а потом я вновь начал приходить в себя. Лучше бы остался в беспамятстве… Я лежал на животе, припечатанный к полу тяжелым телом альфы. Носом дышать не мог, чувствовал металлический привкус крови во рту. Я чувствовал его руки на моем теле. Они проникли под халат, прошлись по бедрам, скользнули в ложбинку между ягодиц. — Отпусти, — проскулил я. — Пожалуйста… Ты мне нос разбил… Мне больно… отпусти… — Сам спровоцировал! — рычал Вик. — Ты же видел, я не собирался тебя трогать… Ты сам… Бесишь! Ненавижу тебя! Тупой омега. Я почувствовал болезненное давление между ног. Изо рта вырвался хрип, дыхание перехватило. Давление усиливалось, принося невыносимую боль. Из глаз хлынули слезы, было такое ощущение, что меня сейчас вырвет. Резкий толчок — волна боли. Еще один — и снова мозг немеет от невыносимых чувств. Я царапал паркет, ломая ногти, о чем-то бессвязно лепетал, кажется, умолял отпустить меня, но волны боли одна за другой накрывали меня — быстрее и сильнее. И вот я уже совсем не осознаю себя, запертый в этот ад, в собственное, охваченное агонией тело. Больно…. Очень-очень больно… А потом чувство полнейшего опустошения. Осознаю, что уже не чувствую чужого тела на себе. С громадным трудом приподнимаюсь на руках, и меня тут же выворачивает. Чуть отползаю в сторону от зловонной лужи и снова опускаюсь на пол. Понимаю, что больше ни на что не способен. Какая-то дымка окутывает разум. И сквозь пелену собственной боли вижу альфу. — Ты сам виноват, — тихо говорит он. — Я не хотел… Ты напросился… Чокнутый псих. Кажется, что умираю, и эта мысль даже успокаивает. Не хочу такое терпеть всю жизнь. Нет, такого точно больше не выдержу. С радостью отдаюсь в руки спасительной тьме.