Мазохистка

– Рена. Рена! Рена!!! Поморщившись, я медленно открыла прилипшие друг к другу веки. Прямо передо мной сидел обеспокоенный блондин с косой челкой, падающей ему на глаза. - Фуф, Соколовская, ну и напугала же ты меня! – он откинулся на кресле, все еще поглядывая на меня. - Т… Тони, - выдохнула я. - Хах. Или мне теперь тебя называть «сеньорита Ринальди»? – он забавно улыбнулся, но, увидев выражение моего лица, как-то сник. – В этот раз ты там надолго застряла. Какие-то неполадки программы. Но раз ты помнишь мое имя – что радует – значит, нейроны не повреждены. Я все еще плохо понимала, что происходит. В голове была какая-то каша. «Так это все было…» - Проверим вегетативную систему. Пальцами можешь пошевелить? Я пошевелила. - Могу. Воспоминания нещадно возвращались ко мне. И вместе с настоящими воспоминаниями ко мне пришла тупая боль на сердце, как и всякий раз, когда я возвращалась. По щекам катились слезы. - Так, все, - сердито подал голос Тони, - это был последний раз, когда я подключаю тебя. - Что??? – в ужасе воскликнула я. – Нет, Тони, ты не можешь!.. - Еще как могу! А вот смотреть каждый раз, как ты убиваешься – сил уже нет никаких! – он отвернулся к монитору, закрывая программу. «Виртуальная Реальность». Как только она поступила на рынок, моментально была скуплена миллиардными тиражами – еще ни одна программа за историю человечества не пользовалась такой популярностью во всех слоях населения. Как говорится, и стар и млад – ее покупали все: старики и дети, богатые и бедные, белые и черные. Они хотели поменяться местами, ведь хорошо там, где нас нет. Проблема «я живу не так, как хочу/ не в том времени/ не в том месте» больше не стояла. Однако поначалу возникшая, как детище индустрии развлечения, «ВР» вскоре превратилась в настоящий наркотик. Хотя в широкие массы информация и не доходила, но слухи о том, как люди «уходили», были не единичны. Едва программа добралась и до России, я поняла, что – вот он, мой шанс! Пришлось некоторое время подождать, когда в «Виртуальной Реальности» появится такая опция, как мир литературы/кино/мультипликации/аниме. Затем пришлось подождать еще, пока Амано Акира согласится подключить к базе данных свое великое творение – не без внешнего давления, как поговаривали. А потом я обратилась к своему хорошему другу-программисту. Тони был бывшей моделью – красивый парень, немного худощавый, с ярко выраженными скулами и светло-русыми волосами. Всегда модно одетый, с модной же структурированной стрижкой. Да, индустрия много потеряла, когда он поддался своей «большой компьютерной страсти» и сошел с подиума, чтобы погрузиться в мир проводов, процессоров и материнских плат. Однако денег от этого он меньше получать не стал, потому сам нисколько не жалел о своем выборе. Тони был на четыре года младше меня, и я подозревала, что испытывал ко мне нечто большее, чем простые дружеские чувства. Хоть сам он и не признавался, я давно догадалась, что он «играет за Бельфегора» в моем виртуальном мире. Иногда я присматривалась к нему, когда он, сидя напротив в кафе, широко мне улыбался, развлекая очередной новостью из настоящего мира, которую я упустила ввиду своего отсутствия, и думала: «Наверное, мне следовало бы выйти за него. Родить ребенка. И успокоиться». Мне было тридцать. И я любила Скуало. И сколько бы я ни твердила себе, что он не настоящий, всего лишь часть программы, иллюзия, мне было все равно. Виртуальная реальность давно стала для меня действительностью, в то время как в своем мире я не жила, а просто существовала. В программе существовало несколько опций. Во-первых, можно было погрузиться «не полностью», то есть оставить при себе воспоминания о том, что где-то там, за виртуальным небом, есть твой родной мир. Эту возможность я тут же отмела. При полном погружении ты забываешь обо всем, что происходило с тобой вне программы, а прошлое формируется легендой, которую ты вбиваешь при подключении. Единственный недостаток заключался в том, что кто-то должен за тобой постоянно следить, так как в случае смерти твоего альтер эго, работа головного мозга моментально прекращается, да и выбраться из программы самостоятельно невозможно, так как ты не подозреваешь, что проживаешь не свою жизнь. Во-вторых, поведение людей из твоего окружения в «ВР» можно полностью запрограммировать. От этой идеи я также отказалась, едва о ней узнав. Ведь мне хотелось, чтобы все было… по-настоящему. Там у меня был муж. Дети. Там было все. Я была счастлива там. Не здесь. А потому я уже давно кое-что решила. Теперь все зависит от Тони. - Тони. - Что? – он все еще злился на меня и даже не обернулся. - Я хочу остаться там. Тишина. Звенящая. - Дура! – парень схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул. – Ты хоть соображаешь, что говоришь?! - Прекрасно соображаю, - спокойно ответила я, глядя в его небесно-голубые глаза. - Тты… ты хоть понимаешь… сколько для меня значишь? – он опустил голову, все еще сжимая мои плечи тонкими пальцами. - Прости, - шепнула я. – Но ты ведь знаешь. Я люблю его. - Его не существует!!! Он нарисованный, понимаешь?! Картинка! - Там он такой же реальный, как ты здесь. - Черт бы побрал эту гребанную прогу! Я сейчас выкину носитель в окно и сотру ее с компа, чтобы ты забыла обо всей этой ерунде… - Прошу тебя. Я умоляю. Хочешь, я встану на колени? – я попыталась подняться с дивана, на котором лежала, но Тони усадил меня обратно. – У меня там дети! – выкрикнула я, рыдая. - Какие дети, Рена? Очнись! – шокировано произнес парень, глядя мне в глаза. – Этого всего на самом деле нет. - Есть! Есть! Я должна вернуться! Пусти! - Куда пустить, Реночка? В Италию? Ты ведь даже языка не знаешь. И всего этого там нет. Хочешь, мы вместе поедем и убедимся, что нет никакого замка Варии? М? - Зачем ты говоришь все это?.. – я обмякла в его руках, продолжая плакать. - Я пытаюсь спасти тебя, - он обнял меня. – От тебя же самой, похоже. - Ты ведь не программировал его? - Ко… нет, - поняв, о ком я, ответил парень. - Понимаешь, что это значит? - Что он мужчина твоей мечты и бла-бла-бла? Перестань, прошу тебя! - Нет. Это значит, что если бы он жил… в этом мире, мы были бы вместе. Потому что… мы подходим друг другу. Нужны друг другу. Как он без меня там… - Ты слишком долго там пробыла, видимо, дело в этом, - устало произнес Тони. – Пойми, что когда ты не погружаешься, там ничего не происходит. Пустота. Как в погасшем экране, понимаешь? - Этого не может быть. - Может. Так и есть. Если ты сейчас вернешься, то все продолжится с того момента, как ты исчезла. Ты не понимаешь этого потому, что погружаешься полностью, теряя воспоминания. Наверное, это и было моей большой ошибкой. Не надо было идти у тебя на поводу. - Тони… - оставалось последнее оружие. – Скажи… ты ведь любишь меня? Он отпрянул, словно его током шибануло. - Ты такая прямолинейная, - нахмурившись, он сел обратно в кресло. - Хочешь, я… - Замолчи, пожалуйста! – попросил он меня, отвернувшись к монитору. Я встала и, ощущая слабость в ногах, подошла к нему сзади, обняв за шею. - Ты должен меня понять. Если ты… ты знаешь, что это такое. Я же поделать ничего с собой не могу. И не смогу. - А вдруг ты… - Нет. – оборвала я его. - Ясно, - выдохнул Тони, сжав мои запястья в своих руках. Не знаю, сколько времени мы так провели, в молчании, когда он гневно сказал: - Ложись, черт бы тебя побрал! - Ты?.. - Меня посадят, если выяснится… - Хочешь, я напишу объяснительную записку? – усмехнувшись, спросила я, все еще сжимая его в объятиях. - А толку-то? Все равно накажут. За «содействие в побеге», - горько усмехнулся Тони, развеяв мои последние сомнения по поводу причин не совсем типичного поведения Бельфегора. – Если не прекратишь виснуть на мне, я передумаю. Я поцеловала парня в щеку и вернулась на диван. В душе появилось едва заметное щемящее чувство. Я бросила на него последний взгляд, прежде чем надеть шлем, и увидела свое возможное будущее. Наверное, оно было бы даже неплохим. Возможно, я даже была бы в какой-то степени счастлива с ним. Но… - Женщина! Что-то ты долго, - в комнату вошел Скуало. – Сказала, пять минут, а самой опять полчаса нет! - Скуало! – я кинулась к нему на шею, едва не заплакав. - Ты чего? – удивленно спросил меня муж, заключая в неловкие объятия. - Ничего, - тихо произнесла я, чувствуя, как слезы, все же, стекают по щекам. – Просто. Я так рада. Быть здесь, с тобой. Я… - Вроооой, чего это ты? Не заболела? - Нет. Просто люблю тебя. Очень. - Кхм. Ну… я тоже. Но что так вдруг-то? - Какой же ты все-таки, а! – немного успокоившись, я отстранилась, разглядывая его лицо. - Какая-то ты странная, - прищурившись, отметил Скуало. – И что ты тут так долго делала? Берешь ребенка и идешь в холл, в этом есть что-то сложное? Я вдруг заметила одну вещь. Воспоминания. Они все еще со мной. «Оставил-таки лазейку, Тони». И тут вдруг поразилась еще одному обстоятельству. - Говоришь, меня долго не было? - Ты головой-то, случаем, не ударилась, дорогая? – ехидно поинтересовался Суперби. - Я тебе щщас ударюсь! «Ты был не прав, Тони. Они настоящие. Они все настоящие». {Ну, и под занавес Christina Perri – A Thousand Years}