Мазохистка

{Lykke Li - I Follow Rivers (The Magician Remix)} Кто-то упорно стучал в дверь, заставляя раскалывающуюся с похмелья голову болеть еще сильнее. «Да что же это такое-то?!» Раздражающий звук нещадно проникал в черепную коробку, и мне казалось, что в моей голове поселился назойливый дятел. - Да чтоб вас… Я потянулась к револьверу, валявшемуся где-то на кровати, наощупь нашла его и, не глядя, выстрелила в направлении двери. Судя по всему, от нее и от того, кто за ней стоял, ничего не осталось. Правда, меня это мало заботило – наконец-то, ненавистный стук прекратился, и я вновь провалилась в забытье. Спустя энное количество часов я с трудом распахнула слипшиеся от вчерашнего макияжа веки и уставилась на настенные часы. «Нда», - только и подумала я, увидев короткую стрелку на отметке в пять. Перевела взгляд правее и увидела зияющее пустое пространство на месте двери с оплавленным по контуру косяком. «Ндаааа». Я села, поморщившись от неприятных ощущений – голова все еще раскалывалась – и отправилась принимать бодрящий уже-не-утренний душ. Не знаю, что вынудило меня так расстроиться, чтобы до такой степени напиться – то ли не давший результатов рейд за Бьякураном, то ли недавно увиденное альтернативное существование в паре с Кикё. Стараясь не задумываться о причинах моего дурного настроения, я вернулась в комнату и встала прямо напротив проема в стене, думая, к кому обратиться для решения данной проблемы. И тут поняла еще кое-что – раз обычно листок с очередной жертвой вставляется в щель между дверью и косяком, то сегодня у меня, можно сказать, выходной. Я, конечно, могла пойти к Занзасу, чтобы лично узнать, кому было суждено отправиться сегодня на тот свет, но тогда пришлось бы объяснять, из-за чего произошла заминка, а мне этого делать совсем не хотелось. Подумав, я снова плюхнулась на кровать и, глядя в потолок, зачем-то начала вспоминать разные события из нашей совместной со Скуало жизни. За эти четыре года у нас было всякое – мы и отстреливались от местных гангстеров в Доминикане, и проводили недели напролет в отеле «Marina Bay Sands», с бассейна на крыше которого открывался чудесный вид на ночной Сингапур; иногда мы не виделись по две-три недели, а порой муж каждый вечер возвращался домой; мы громко ругались прямо на миссиях и не менее громко мирились после них. Однако как ни странно, ты не в силах контролировать то, что запоминается сильнее всего – пусть даже иногда это какие-то мелочи или, на первый взгляд, ничего не значащие воспоминания. [около двух лет назад] Помнится, как-то мы сидели со Скуало в знаменитом на всю Венецию «Trattoria Do Forni», где всегда можно встретить знаменитого футболиста, звезду шоу-бизнеса или самого мэра. На самом деле, мне очень понравился тот зал, что располагался при входе – выполненный в стиле старинного венецианского трактира, с шахматной плиткой на полу и так и манящими на них присесть мягкими бордовыми креслами. Однако Скуало, бросив «не глупи», потащил меня в следующий зал – «для своих», как он пояснил мне позже, - являвший собой копию вагон-ресторана «Orient Express». Я поначалу пыталась воспротивиться, но, увидев за столиком в углу Мауро Каморанези, быстро сдалась. С глупой улыбкой глядя на бывшего полузащитника сборной Италии, я вспоминала, как яро болела за наших в 2006 году. Скуало проследил за моим взглядом и с недовольной миной уставился в меню. По прошествии пяти минут он, не отрываясь от него глазами, пробурчал: - Возьми уже автограф, только избавь меня от этого дебильного выражения на своем лице. - Правда? – я уже начала подниматься со своего места. - Шутка, - за руку дернул меня вниз Скуало. – Лучше выбери, наконец, что ты будешь есть. Обиженно надувшись, я уткнулась в меню, изредка выглядывая из-за него, чтобы понаблюдать за футболистом. Когда подошел официант, я этого даже не заметила. Муж, тяжело вздохнув, заказал все за меня, а потом что-то сказал на ухо официанту, на что тот кивнул. Я вопросительно подняла бровь, а Скуало смотрел мне в глаза с непроницаемым лицом. Через некоторое время появился все тот же официант с бутылкой красного вина, однако подошел он не к нам, а к столику, за которым сидел Каморанези. Коротко о чем-то с ним переговорил, Мауро поднял лицо на меня, улыбнулся, взял салфетку и, помахав мне рукой, начал что-то на ней писать. У меня мало что рот не открылся от удивления. Я перевела взгляд на Скуало, который с кривой ухмылкой наблюдал за выражением моего лица. Наконец, официант вернулся и положил передо мной салфетку, пообещав скоро вернуться с нашим заказом. «Горячей болельщице Рене Ринальди от Мауро Каморанези», - прочитала я, скользнула глазами по росписи и дате, а потом подняла взгляд на мужа. - Скуало… - Давай без этого, - усмехнулся Суперби. За это я и любила его – для него дело всегда было превыше слова. Я просто смотрела на него и знала, что нет на свете другого такого мужчины, который смог бы сделать меня такой счастливой. Пока мы обедали, в наш зал вошла какая-то пафосная парочка с толпой шумных детей. Родители за своими чадами явно не поспевали, и те носились по ресторану, играя в догонялки и кружа вокруг уставленных едой столов. Никогда не испытывала особой нежности к детям, однако все бы ничего, но неожиданно внимание всей ребятни приковали волосы Скуало. Я уже предчувствовала весьма плачевное развитие дальнейших событий и не знала, на кого смотреть с большим сочувствием – на мужа или же на этих неугомонных хулиганов. Когда один из мальчишек попытался потрогать длинные белые волосы Суперби, его вовремя схватила за руку мать, на что тот заверещал, как резаный поросенок. Вот чего я никогда не выносила – так это детского плача, однако одного взгляда на Скуало мне хватило, чтобы понять, что успокаивать нужно, в первую очередь, вовсе не меня. Погладив его по руке, я выразительно взглянула на нерадивую мамашу семейства, которая изо всех сил пыталась заставить своего отпрыска перестать реветь. Поняв, что контроль ослаб, двое остальных все-таки решились на задуманное преступление: - Тетя, а почему у Вас волосы как у Рапунцель? – спросил один из них, дергая за белоснежную прядь. Скуало выразительно посмотрел мне в глаза, скаля от злости зубы, и тут мы одновременно выдали: - Как же я ненавижу детей! С секунду мы удивленно пялились друг на друга, позабыв о всяческих раздражающих факторах. Нет, ну если я еще как-то смутно догадывалась о том, что Суперби вряд ли питает нежные чувства к младенцам, то от меня он, похоже, такого совсем не ожидал. - Вот теперь я точно убедился, что не зря выбрал тебя, - усмехнулся он и протянул мне руку. – Никаких детей. - Никаких, - протянула я свою в ответ. [около двух с половиной лет назад] Мне вспомнился день, когда у всей Варии выдался выходной, и мы вместе с Луссурией и Бельфегором отправились на пляж Биддероса, что в Орозеи на Сардинии. Выбор наш был обоснован тем, что доступ туда весьма ограничен ввиду того, что это место является частью природного заповедника. И все бы ничего, вот только пляж оказался слишком открытым. Я никогда не любила загорать, да и Скуало, судя по его белой коже, тоже, а посему мы оба уставились на Луссурию, занимавшегося сборами всего необходимого в дорогу. - Луссурия, пожалуйста, только не говори мне, что ты не взял тент! – взмолилась я, пытаясь отыскать хоть какую-то тень и заворачиваясь в полотенце. - Ребятки, вы что же, не любите загорать? – удивился парень, раздеваясь до ярких шорт и демонстрируя великолепную фигуру, густо покрытую автозагаром. - Я тебя-таки когда-нибудь убью! – сквозь зубы процедил Скуало, оглядываясь по сторонам. Бельфегор, глядя на нас, лишь посмеивался, так как перед поездкой с ног до головы намазался солнцезащитным кремом. Наконец, я увидела камень, напоминающий кусок скалы, невесть как сюда попавший и создающий теневое пространство. Похоже, заметила его не я одна, так как со Скуало мы рванули к нему практически одновременно. Валун был не такой большой, так что мы, толкаясь и что-то яростно восклицая, практически локтями выпихивали друг друга на солнце. - Ты же мужчина! Уступи мне место! - Да? А кто за эмансипацию выступал? - Сейчас это неуместно! - Ты хоть просто загоришь, а я буду потом, как рак, красный ходить! - Я не переношу жару! У меня волосы черные, меня тепловой удар хватит, а тебе ничего не будет! Что и говорить, пока Луссурия с Бельфегором спокойно купались и принимали солнечные ванны, мы с мужем, упершись спина в спину и поджав коленки, угрюмо наблюдали за тем, как каждые полчаса тень от камня становится все меньше и меньше. Когда к нам, посмеиваясь, подошел Луссурия и спросил: - Ну что, ребятки, не хотите искупаться хотя бы? Мы одновременно огрызнулись: - Нет! - Ладно-ладно, не надо так злиться. Я собираюсь прогуляться до ближайшего магазинчика, вам чего-нибудь захватить? - Холодный чай и мороженое! – воскликнула я. - А тебе, Ску? - Мне только чай, - устало выдохнул муж. -Окееей, - протянул Лусс и двинулся в направлении тропинки, ведущей к выходу из заповедника. Кажется, Бельфегор пошел вместе с ним, так как на пляже больше никого не было. - Черт возьми, а я так хотела искупаться, - пожаловалась я, разрывая тишину, нарушаемую только шумом волн и криками чаек. - Тебе ничего не мешает это сделать, - усмехнулся Скуало. - Издеваешься? В воде кожа сгорает в два раза быстрее! - Ну, тебе же хочется, - поддразнил меня Суперби. - Какой ты вредный! – возмутилась я, поднимаясь на ноги. – Сил больше нет сидеть в одежде, - высказалась я, раздеваясь до купальника. Я заняла прежнюю позицию, упираясь в спину мужа, все так же сидевшего в рубашке и джинсах. – Может, ты уже разденешься тоже?! - Зачем это? - У тебя уже спина мокрая, и мне от этого жарко! - Чтобы еще раз я согласился куда-то с вами ехать! – проворчал Скуало, снимая рубашку. – Довольна? Еще через десять минут я задалась закономерным вопросом: - Как думаешь, долго они будут? - Сама посчитай – идти четыре километра, это минут сорок туда, а потом еще обратно. - О, Боже, я умру раньше, чем он принесет живительную влагу, - простонала я, упираясь затылком в затылок мужа. Он помолчал, а потом выдал: - Что-то у тебя голова горячая… - Да неужели? – съязвила я, однако он резко развернулся и приложил ладонь к моему лбу, бросив «помолчи». Я не знаю, как объяснить его магическое влияние: вот он просто внимательно смотрит на меня, а я смотрю на его лицо, и внутри все переворачивается от его взгляда. Мои губы непроизвольно раскрываются, а тело просит только его, и сама я уже забываю, что секунду назад на него сердилась. Его взгляд опускается сначала на мои губы, потом ниже, скользит по шее до груди, а затем его глаза снова смотрят в мои, и ему все становится ясно. Скалясь, он резко меня целует, убирая руку со лба, кусает мои губы, подминая меня под себя. Непонятно, у кого из нас температура – мы оба слишком горячие, будто под лихорадкой. Мои руки беспорядочно скользят по его груди и спине, а он грубо хватает меня за бока, углубляя поцелуй и тяжело дыша. Надо сказать, когда вернулся Луссурия, мы только закончили наше бурное выяснение отношений. Я, усердно отводя глаза в сторону, приняла из его рук мороженое, а он, рассматривая многочисленные засосы на моей шее и груди, весело пропел: - О, я смотрю, вы уже помирились! Вскоре солнце стало клониться к горизонту, и было уже не так жарко, так что нам все-таки удалось искупаться. Муж выпустил Ало из коробочки, и мне удалось освоить новое искусство – плавание верхом на акуле. *** Примерно в том же году Вария уже в полном составе ездила на горячие источники, там же столкнувшись с Вонголой и попав под действие базуки десятилетия. Наверное, это был один из самых волнительных моментов в моей совместной жизни со Скуало. Я была несколько шокирована, когда из купальни обратно вернулся возмужавший Суперби, раздавшийся в плечах и без челки на побелевших волосах. Однако он выглядел намного более шокированным, нежели я. С минуту я пыталась понять, в чем же дело, и тут в комнату вошел Занзас. Пока я разглядывала его изменившееся лицо, он, подойдя ко мне, притянул к себе за талию. - Что Вы делаете?! – оттолкнула я его руками, в замешательстве глядя на Скуало, который, казалось, не собирался вмешиваться. - Ты чего, женщина? – недоуменно спросил босс. Помолчал, что-то прикидывая, а потом с усмешкой обратился к Суперби: - Ах, да, она здесь еще твоя. Наслаждайся, - он толкнул меня в его направлении и я буквально упала в распахнувшиеся объятия, ничего не понимая и окончательно сбитая с толку. - Рена, - выдохнул Скуало мне в макушку, крепко прижимая меня к себе. «Что здесь происходит, мать вашу?!», - я попыталась отстраниться, но он так сильно сжимал меня в объятиях, что мне это не удалось. Мне уже начало казаться, что он никогда меня не отпустит, но Суперби неожиданно заявил: - Нам нужно поговорить, - и потащил меня в направлении опустевшей купальни. - Может, ты объяснишь уже мне, что тут происходит? – запыхавшись от быстрого темпа, спросила я, устало рухнув на деревянную скамейку. – Что значит «еще твоя»?! Мы что, с тобой не вме… Я осеклась, едва взглянув ему в лицо – никогда еще Скуало не смотрел на меня таким взглядом. Было непривычно видеть его таким взрослым, и еще более непривычно было видеть столько нежной горечи в его серых глазах. - Скуало… - Прости меня! – горячо выпалил повзрослевший муж, еще больше изумляя меня. - Что?.. - Я так давно хочу тебе это сказать, но ты и слушать меня не хочешь… там… - он на секунду уставился себе под ноги, разглядывая выложенный камнями пол, и тут же вновь посмотрел на мое лицо, будто пытаясь его запомнить. - Я не понимаю… - Ты вспомнила то, что забыла тогда, когда ездила со мной на бал. И… ушла от меня. - Что???!!! – выкрикнула я, не в силах поверить в подобное. Скуало погладил меня по щеке, улыбаясь одним уголком губ: - А я и забыл, какой ты была когда-то… - Подожди, - я схватила его за руку, убирая ее со своей щеки и просто держа ее в своей ладони и, кажется, заставляя Суперби впасть из-за такого простого действия в ступор, - что же там такого ты натворил, что из-за этого я ушла? Ответа я дождалась не сразу, так как Скуало некоторое время разглядывал свою руку в моей руке. - Не спрашивай. Пожалуйста, - он снова посмотрел мне в глаза, и у меня сердце екнуло от его взгляда. – Иначе у меня исчезнет последняя надежда, что все еще может быть по-другому. Просто поверь, что я очень сожалею. Будь у меня второй шанс, я бы никогда такого не сделал. «Кто этот человек, и что он сделал со Скуало?» - все сильнее изумляясь, задалась я вопросом, наблюдая за мученическим выражением его лица. - И что, я… ушла к… Занзасу? - у меня аж в горле пересохло, едва я представила себе подобное. Скуало не ответил, лишь опустил голову, накрыв мою ладонь своей. Мне стало его жалко – я еще никогда не видела мужа таким раскаивающимся и убивающимся по какому-либо поводу. - Ты просто не знаешь, сколько значишь для меня. Потому что я никогда тебе не говорил об этом. Я сам во всем виноват. Было необычно слышать такое из его уст, но мне стало тепло в душе – теперь я буду знать, что он чувствует на самом деле, пусть даже и не говорит этого вслух. - Я прощаю тебя, - сорвалось с моих уст даже прежде, чем я успела подумать об этом. Суперби вскинул лицо, в удивлении глядя на меня. – Обещаю, что даже если узнаю, что ты сделал, я тебя прощу. - Но… - Я ведь люблю тебя. И теперь, когда ты сказал, что чувствуешь, точно не смогу от тебя уйти. - Скуало смотрел на меня недоверчиво, как ребенок, и я улыбнулась. - Надеюсь только, что мне не нужно от тебя уходить, чтобы вызвать подобные эмоции. - Я всегда это чувствовал. Просто понял только тогда, когда потерял тебя. Я… - Все будет хорошо, я никуда не уйду от тебя, - мягко, но настойчиво повторила я. Скуало потянулся к моему лицу, но внезапно остановился, будто одернув самого себя. «В конце концов, это все тот же мой Скуало…» - подумала я, преодолевая разделявшее нас расстояние. Это было странно. Он вел себя совсем не так, как я привыкла. Целовал аккуратно, будто боясь, что я передумаю и убегу. «Господи, до чего я довела бедного мужика?!» Вздохнув, я оторвалась от его теплых губ, поднялась со скамьи и за юката потянула его к водоему. Сбросив свой халатик, я медленно спиной заходила в рукотворный пруд, наблюдая, как расширяются зрачки Скуало. Дальше его подстегивать было не надо – он припер меня к самому краю, страстно целуя в шею и прижимая за талию к себе. Однако даже тогда он действовал чересчур аккуратно, будто я была хрустальной вазой, а не его женщиной. - Боже, я так давно… - хрипло произнес он, оказавшись во мне. - Не сдерживайся, - шепнула я ему на ухо, чувствуя пальцами, как у него по спине пошли мурашки от моих слов. Это была одна из лучших наших близостей со Скуало – я полностью прочувствовала, как сильно он соскучился по моему телу, а еще он не уставал говорить, что любит меня. Необычные ощущения от того, что он по-другому выглядит и немного по-другому себя ведет, вызывали во мне бурю самых разных эмоций. «Черт, кажется, я изменила мужу... с мужем...» Когда действие базуки прекратилось, и все вернулось на свои места, я наблюдала смурную физиономию Суперби и довольную – Занзаса. Один Дьявол знает, что Скуало увидел в том будущем, но то, как он по возвращении сжал мою талию, заставило меня улыбнуться – кажется, теперь ему не нужны никакие уроки, чтобы начать ценить то, что имеешь. Всю ночь он ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть. Тогда я повернулась к нему лицом и сказала, борясь со сном: - Не парься, ты из будущего все уладил. – Суперби подозрительно на меня посмотрел. – Я всегда буду с тобой, - зевая, произнесла я, снова поворачиваясь к нему спиной. Какое-то время было очень тихо, а потом он обнял меня за живот, упираясь подбородком в макушку, и спокойно заснул. [около года назад] Был у нас и забавный случай, связанный, как ни странно, с сексом. Дело в том, что когда двое взрослых людей долго время живут вместе, вполне естественно, что они рано или поздно пытаются привнести некое разнообразие в свою интимную жизнь. Особой любовью у нас пользовались практики БДСМ, тем более что у нас обоих явно имелась к этому предрасположенность. После совместного просмотра одного из фильмов для взрослых также обнаружилось, что меня отчего-то донельзя заводит, когда меня называют всякими нелицеприятными в обыденной жизни словами, наподобие «шлюшки» или «потаскушки» (без комментариев). Как-то я решила порадовать любимого чем-то необычным и сходила в секс-шоп за… костюмом женщины-кошки. Ну, не спрашивайте, почему именно за этим – просто захотелось. И вот я уже полчаса торчала в ванной комнате, с зубовным скрипом пытаясь влезть в латексный костюм, чуть ли уже мылом не обмыливаясь. - Что ты там копаешься? – недовольно поинтересовался Скуало из-за двери. - Подожди еще чуть-чуть, - пыхтя, попросила я, почти справившись с молнией на груди и совершенно не имея понятия, как я буду из всего этого вылезать. - Мне даже страшно представить, чем ты там занимаешься, - признался муж, судя по звуку удаляющихся шагов, возвращаясь на кровать. Наконец, все было готово. Я критически осмотрела себя в зеркало и накрасила губы красной помадой. «Вроде неплохо», - отметила я про себя и вышла-таки из ванной комнаты. Пока Скуало разглядывал меня с ног до головы, а я думала, нравится ему такое или нет, со стороны двери послышался детский голос: - Ого~, капита~н, вы еще и таки~ми вещами занимаетесь? Хоть бы две~рь закрыли, прежде чем… Дальше все произошло одновременно: я, сгорая со стыда, заперлась в ванной комнате, горячо обещая, что проведу здесь остаток дней; за дверью послышалось громогласное: «ВРОООООЙ, АХ ТЫ, МЕЛКИЙ ЗАСРАНЕЦ, ВОТ ПОПАДИСЬ МНЕ ЕЩЕ…», - за чем последовали быстрые шаги по направлению к двери и не менее громкий хлопок этой самой дверью. Я не знала, отправился ли муж набивать Франу тумаков, но знала точно, что Фран не преминет рассказать об увиденном едва ли не всему замку. Через некоторое время дверь еще раз хлопнула, и послышались шаги в моем направлении. Скуало прочистил горло и, два раза аккуратно постучав, сказал: - Женщина, хватит там сидеть, выходи оттуда. - Нет, я останусь тут навсегда. - Перестань драматизировать, открывай. - Господи, он теперь все Бельфегору расскажет, как я теперь с ним разговаривать буду? - Никому он ничего не расскажет. Выходи. - Мне надо снять с себя этот идиотский костюм. - Не надо, - неожиданно произнес Суперби, немало меня удивив. - Тебе что, понра… - Если сейчас же не откроешь, я выломаю эту чертову дверь и трахну тебя прямо там на полу! - О… Я поднялась и открыла дверь, а потом была закинута на плечо и отправлена скорой доставкой на кровать. Вжившись в образ, в процессе я слегка заигралась и во время одной из ласок укусила мужа… там. Нечаянно, естественно. Скуало сдавленно матерился, а я снова готова была сгореть со стыда – кажется, этот день можно было ознаменовать Днем Позора. Остаток вечера я бросала на Суперби извиняющиеся взгляды и непроизвольно спрашивала: «Болит, да?» - на что тот только еще больше злился. Ближе к ночи я разразилась ненавистными мужу соплями: - Скуало, миленький, ну пожалуйста, прости меня, я не хотела, я нечаянно, пожалуйста, ну не злись, я ведь не нарочно!.. - Все, хватит, отстань от меня! - Все еще болит, да? - Женщина, заткнись, пока я тебя не придушил! Утром за завтраком Скуало был все такой же злой, ругался на всех на чем свет стоит, и тут Фран своим неизменно-тягучим голосом поинтересовался: - Капита~н, что это с Ва~ми? Какая му~ха Вас укусила? – На последнем слове муж застыл с вилкой спагетти, так и не донесенной до раскрытого рта. – Или… - Фран перевел взгляд зеленых глаз на меня, - правильнее было бы сказать: какая кошка? Я не знаю, кто из нас покраснел больше – я или Скуало – но на звук шмякнувшейся на тарелку вилки все разом посмотрели в нашу сторону. - Что такое, Ску-кун? Тебе плохо? Ничего не болит? – заботливо побеспокоился Луссурия, без малейшего подтекста, однако это, похоже, стало последней каплей в чаше терпения Суперби. - Да е* вашу мать! – выругался муж и поспешно вышел из обеденной. *** Я невольно рассмеялась своим воспоминаниям, но неожиданно замолчала – так чуждо этот смех звучал теперь в этой комнате. Поднявшись с постели, я села за стол, достала лист бумаги, ручку. «Привет, милый, а помнишь, как…»