Надежда есть

*** Мир вокруг него менялся стремительно. Война закончилась, и многие начинали жить заново. Кто в Азкабане, кто на кладбище, а кто, – отстраивая полуразрушенные дома. Гарри тоже захотел изменить многое в своей жизни, вдохнуть полной грудью, почувствовать свободу и легкость, ведь бремя, которое он нес, теперь уже спало с его плеч. Он сделал это. Пророчество свершилось. Первым делом он купил маленький домик. Скромный, с небольшим двором и садом, в глуши, где не было столпотворения машин, где даже людей было не так много. Среди его новых соседей жила всего одна ведьма, пожилая дама с четырьмя внуками. Она часто беседовала с ним, правда, никогда особо не затрагивала тему войны и не припоминала парню его побед. Просто жаловалась на больные ноги и бестолковых детей. – Девять лет назад привезла мне своего первенца. Вручила сверток в руки и говорит мне, мол, забирай. А я ей: «И не стыдно тебе своего ребенка бросать вот так? А?!». А она знаешь, что мне ответила? Мол, ваш он, а мне такой не нужен. Ни мне, ни мужу, – старуха стукнула палкой по лавке, глаза у нее были подернуты влажной поволокой, а рот она то и дело кривила. – Я ребенка забрала. Ничего ей ни сказала. А что говорить? У нее было все, только не было магических способностей. Но ум... С её умом могла бы многого добиться! Магия она не всегда важна, ведь живут же магглы как-то. Вот только была у меня дочь, а потом... Связалась с этим забулдыгой. Я ей так сразу и сказала! Забулдыга он и негодяй, по роже-то видно. А она мне: «Певец он! Очень талантливый!», – бабка рассмеялась так, что её затрясло, потом как-то резко утихомирилась, застыла. – И ведь до сих пор с ним живет. И все дети у нее магами рождаются. И всех мне привозит. И порог даже не переступит, чтобы посмотреть на них! Как будто я ей что-то плохое сделала! Отреклась или прокляла. Нет ведь, сказала, что мужика дрянного нашла, и все. Гарри молчал. А что сказать? Он считал, что детям повезло. Пусть живут без родителей, но с бабушкой, которая их обожает. И обожает ведь, хоть и кричит часто, машет своей деревянной палкой, а потом – раз, палочкой взмахнула, и дети замолчали, глазенки вылупили, кто улыбается, а кто попу прячет. Когда внезапно веник оживает и ать-ать тебя по заднице, это вам не шутки. И оно не столько больно, сколько обидно. А Гарри нравилось наблюдать за этим семейством, особенно когда совсем уж тоскливо на душе. *** Северус появился внезапно. Сначала темной точкой выделился на фоне леса, а потом подошел чуть ближе, так, что можно было заметить его эффектную походку, и нос издалека выглядел почти нормальным. Это уже потом вблизи можно было рассмотреть каждую черточку, а если совсем уже ничего не страшно, то и осмелиться прикоснуться руками к лицу, но такую наглость Поттер позволял себе всего несколько раз, и то Снейп шипел и практически плевался ядом, недаром слизеринец. – Хватит прятаться, Поттер, – произнес он, и Гарри отчего-то не спорил, просто знал, что действительно хватит. Август почти подошел к концу, и скоро бы начались дожди, облысели деревья, и стало бы совсем плохо. А еще эти письма с приглашениями на свадьбу Гермионы и Рона. Такое нельзя пропустить, иначе найдут и будут пытать, а потом потащат в Нору, а вот уже заботливая Молли иногда похуже любой пытки. Он собирался быстро, уменьшил багаж и вышел из дому. Северус ждал его у калитки, с интересом поглядывая на маленький садик, и сказал: – Жидкоплюи, Поттер, весьма прихотливые растения и выращиваются в теплицах. Гарри пожал плечами. – Не было на это времени, а саженцы были. Да и эта гадость вечно исхитряется блевануть мне то на джинсы, то на рубашку, так что так им, уродцам, и надо. Северус засмеялся тихо, так, как умел только он, так, что дрожь по коже, особенно по спине и вниз. И вроде как не нужно все это, но волнующе, как раньше не было никогда. И тут бабка появилась из ниоткуда, будто из-под земли выскочила. Ведьма, самая натуральная. – Не знает он, чего хочет. И ты не знаешь. Не уживетесь, – произнесла она и покачала головой. Гарри нахмурился, вытянул руку и показал кольцо на безымянном пальце. Оно обычно не видно, но магия всегда показывала их узы, если нужно было. Бабка поцокала языком, схватила Гарри за руку и крепко сжала её. – Бедный мальчик, – произнесла она, и уголки её бледных губ опустились вниз. Она долго смотрела на них с жалостью, особенно на Поттера, а затем медленно поковыляла к себе домой. И парень заметил, как дети дружно топтались у окон и смотрели на них двоих, правда, Северуса разглядывали уж очень внимательно и шептались, а мелкая так вообще тыкала пальчиком. А потом они дружно смеялись, то ли с них двоих, то ли просто так, пока бабка не отогнала их всех от окна. Он взял Снейпа за руку, и, после недолгой прогулки, они аппарировали в Хогсмид. У Гарри потом слегка кружилась голова, но он с жадностью рассматривал все вокруг. И будто не было ничего. Ни войны, ни смертей, ни разрушений. Все так же волшебно, как и раньше. И где-то там величественно возвышался Хогвартс, замок, который снова станет его домом. Минерва Макгонагалл встретила их практически у ворот. И Гарри как-то не сразу осознал, что перед ним новый директор Хогвартса. Чуть постаревшая, в её взгляде было немного больше заботы, чем раньше, но она все равно выглядела гордой и сильной женщиной. – Мы все очень переживали за тебя, Гарри, – сказала она, и гриффиндорец вдруг задумался о том, что Дамблдор сказал бы тоже самое, только вместо "Гарри", наверняка, произнес своё ласковое «мой мальчик». И когда женщина отошла достаточно далеко от них, парень прошептал: – Мне не хватает его. – Мне тоже, – Северус мягко сжал его руку и потом вдруг рванул вперед, словно ураган, но Гарри знал, что этот невыносимый человек не терпит подобных откровений. Бежит. Опять бежит. Директриса остановилась у лестницы и подождала его, постукивая пальчиками изящной руки по перилам. – Хагрид очень скучал по тебе. Может, зайдешь к нему? – произнесла она, но Гарри знал, что не поэтому она начала этот разговор. – Зайду, – просто ответил он. Женщина ничего больше не говорила ему. Неловко поправила мантию и мягко улыбнулась. – Я рада, что ты снова здесь. Поттер кивнул, ведь он тоже рад, правда, вот только никак не мог понять, что именно эта ведьма никак не решалась произнести, молчала и смотрела как-то виновато. – Мне пора, Гарри. Зайди к Хагриду, – она сжала его плечо и быстро поднялась по ступенькам. *** Хагрид обнял его до хруста костей так же, как и в детстве, и Гарри даже не пытался отстраниться, просто уткнулся лицом в огромную грудь полувеликана. – Похудел совсем, хоть и вырос, – произнес лесник, стирая слезинки с глаз, несколько раз шмыгнув носом. – Пойдем в дом, чаю хоть попьешь. Парень улыбнулся, разглядывая все вокруг. – С джемом? – С джемом, – кивнул лесник и потом минут десять искал заветную баночку в недрах своей избы. – Изба новая, красивая, но не привык я к ней, понимаешь ли. Хагрид подтолкнул поближе к парню банку с джемом и свежий душистый хлеб, только что из печи. Откуда-то принес печенье, на вид не очень съедобное, но Гарри знал, что на вкус оно должно быть достойное. Осторожно откусил кусочек и зажмурился. Сладкое, с маком. – Одно хорошо, Гарри, что меня в школе-то оставили. Буду и дальше деткам преподавать и рассказывать о животинках. И заботиться о моих зверенышах буду, конечно. А кому, как не мне? А в этом году столько магов просились на работу в Хогвартс! Прямо толпами приходили. Никогда такого не бывало. А я вот знаешь, что думаю: разруха вокруг, а в Хогвартсе и жилье дают, и кормят, и детки вокруг, хорошо-о. Да и оклад приличный, что тут говорить. И люди знают это, вот и идут. Гарри кивнул, сербая чай, совсем еще по-детски неаккуратно и шумно. А про виноватые глаза директрисы вспомнил потом, когда шел в подземелья, к мужу. И все думал, чем же он будет заниматься весь год? И совершенно не жалел о том, что ему не выделили тепленькое место преподавателя. Какой из него учитель? А если чем помочь надо будет, то он поможет и Хагриду, и гадкому Филчу, если на то пошло. *** Северус не ночевал в их спальне. Просто не пришел. На его стороне простыни почти не измялись и пахли чем-то цветочным, а Гарри знал запах своего мужа и знал, как это, – проводить ночи с ним. Горечь подступила к горлу, но он привык не обращать на это внимание, пока уж совсем становилось невмоготу. Но со всем ему приходилось справляться самому. А еще у него были друзья, ради которых он многое готов был сделать и, что уж говорить, готов и сейчас, пусть только скажут. И потом он долго писал им письма, время от времени таская с блюда кексы, и неторопливо их жевал. А кексов этих было столько, что можно прокормить человек десять, не меньше. Домовики опять его баловали. А может, как и все прочие, пытались откормить. Эта догадка насмешила парня, но выпечка была ужасно вкусная, так что он даже не сразу заметил тот момент, когда уже наелся, поэтому еще долго ощущал легкую тяжесть в желудке. Неприятно, но не смертельно. Строки с извинениями дались особенно тяжело. Сложно было что-нибудь придумать, еще сложнее написать правду. Поэтому Гарри ограничился емким: «Простите меня». Добавить ему было больше нечего, поэтому Гарри аккуратно запечатал конверты и пошел в совятню. Уже вечером письма будут у Рона и Гермионы. Каждому свое, ведь они такие разные. Гарри знал, в чем его не поймет Гермиона, в том поймет Рон. И наоборот. Все-таки хорошо, что они женятся. Северус появился в их комнатах уже ближе к обеду, с мешками под глазами и помятым лицом, он выглядел еще более мрачным, чем обычно. – Опять готовишь зелья для лазарета? – спросил Гарри, не отрываясь от книги. Она была новой и хорошо пахла, с большими цветными иллюстрациями. Её автор рассказывал о войне с Волдемортом. Именно поэтому Поттер её не читал, а просто просматривал картинки и иногда даже смеялся, ведь иллюстрации Темного Лорда местами настолько безобразны, что в жизни его можно было бы назвать красавцем. По тому, как зашелестела мантия и через несколько минут громко хлопнула дверь, парень понял, муж зол. Может быть, из-за дурацкой книги или, скорее всего, из-за бессонной ночи. Думать же о том, что зол из-за тебя, твоего пребывания в этих комнатах и вообще в его жизни, не хотелось. Гарри пожал плечами, захлопнул книгу и с размаху кинул ею о стену. – Ну, а что ты хотел, Гарри? – тихо произнес он и засмеялся. А книга ему нравится, вернее, картинки в ней. О содержимом он узнает от Гермионы, она наверняка уже гору таких перечитала. *** На следующий день он пошел к Хагриду, сразу после того, как позавтракал в Большом зале. Северус хмурился, то и дело бросал на него неясные взгляды. То ли злился, то ли обижался, непонятно было. Гарри не ночевал в их спальне. Сначала петлял по коридорам, а когда нашел пачку сигарет, спрятанную кем-то из учеников, поднялся на Астрономическую башню и долго курил, пока не начала кружится голова. Утро он встретил у озера, лениво наблюдая за тем, как солнце встает из-за горизонта. Это была неплохая ночь. И Гарри надеялся, что Снейп выспался в своей кровати, а не где-то там в лаборатории, скукожившись на превращенной из стула кушетке, рискуя где-то ближе к утру рухнуть с нее. Возле избы лесника появились какие-то новые загоны, и парень, лишь бросив несколько заинтересованных взглядов, прошел мимо. Все-таки подходить к любым зверушкам опасно, особенно если не знаешь, что это за твари. А с его то ростом... Оттяпают голову за раз, испугаться не успеешь. Хагрид носился туда-сюда то с ведрами, то с тушками. Кормил, поил, попутно поглаживая своих зверушек, щедро одаривал каждого ласковым словом. Гарри потоптался на месте, пока полувеликан не заметил его, широко улыбнулся и помахал рукой, подзывая к себе. У парня в кармане был сверток с тыквенными пирожными, и он сразу протянул их Хагриду. – Жаль, что тебя на завтраке не было. Все было очень вкусным, но десерт особенно. Лесник потрепал его по волосам и осторожно взял сверток в свои руки, в его черных глазах читалось признание и бесконечная любовь к «ребенку» напротив, и Гарри снова почувствовал себя одиннадцатилетним мальчишкой. – Спасибо, – произнес полувеликан и скрылся в избе, а парень уже знал, что они сейчас будут пить чай и Хагрид будет подсовывать ему эти самые пирожные и, конечно, что-нибудь вкусненькое, уже приготовленное им самим. – Я совсем замотался сегодня, Гарри, – пропыхтел лесник. – На мое попечение оставили пятерых двурогов. Откуда они вообще тут взялись, никто не знает. Но это ничего страшного, главное животные живы и здоровы. Вот кстати, если повезет, я их и деткам покажу, а то мало их кто видал-то. А они красивые такие. Парень кивнул. Ему нравилось слушать о Хагридовых зверушках. И не только потому, что лесник все так складно рассказывал, но и потому, что можно не думать о всякой ерунде, например, о том, что вечером Снейп, наверняка, с ним не будет разговаривать, если, конечно, вообще придет ночевать. Лесник еще долго рассказывал о своих питомцах, потом вдруг вспомнил о Дамблдоре и, быстро стирая мокрые дорожки со щек, улыбался натянуто, хотя из-за бороды было плохо видно. Гарри хотелось приободрить друга, но он не знал как. Поэтому просто сменил тему . – Хочу выкопать жидкоплюи из своего сада. Правда, идти далеко и теплицы еще соорудить надо, но что мне еще тут делать? – Как это что? Друзей-то повидать можно. И полетать на метле, погода нынче хороша. И помощь всегда понадобится в школе. А там, глядишь, и в помощники преподавателя возьмут, а там потом и сам деток учить будешь. Профессия, какая никакая. Хотя ты же аврором мечтал быть? А я и запамятовал уже. Оно же можно. Ты столько всего, Гарри, знаешь, что ни одному аврору не снилось. – Да, знаю. Но лучше бы не знал. Полувеликан провел несколько раз по своей бороде и посмотрел тоскливо, но ласково. – Совсем еще ребенок, а ведь нельзя так. Нельзя. Гарри стало как-то не по себе. Он ежился на стуле, сжимая чашку в руках. Она была еле теплой. Засиделись. – Пошли, Гарри. Покормим двурогов и отправимся за твоими жидкоплюями, а вечером теплицу смастерим. И Гарри пошел. Поплелся словно бычок на привязи, хотя ужасно был признателен полувеликану. Один бы не пошел. Просто потому что захотел бы остаться там, один, среди своих мыслей и печалей. Тяжело делить что-то с другими, особенно с мрачным Северусом. *** Жидкоплюи оплевывали его с головы до ног, а вот на Хагриде остались только два ярко-синих пятна – на бороде и на руке, – но лесник только хохотал и грозил пальцем «бесстыдникам», и те, казалось, тянулись к нему. Гарри смеялся, потом дулся, потом опять смеялся до колик в животе, а Хагрид нес ящик с жидкоплюями, и те казались смирными, ровно до того момента, как они добирались Хогсмида. Аппарация жидкоплюям не понравилась, и они известили об этом привычным для них способом: плевались так, что потом только кашляли и фыркали, но Гарри все равно время от времени отпрыгивал от ящика, от греха подальше. – О, Мерлин! Что это за синяя дрянь на вас?! У Рона была улыбка до ушей, и глаза просто светились счастьем, а он стал еще выше и раздался в плечах, так что Гермиона рядом с ним выглядела миниатюрной и хрупкой. Она была очень красива и совершенно не привычна. – Ты отстригла волосы? – Эм... – подруга смущенно улыбнулась и, то и дело, бросала на Рона странные взгляды, от чего тот закатил глаза и, фыркая, произнес: – Мы были у Чарли в Румынии, и там случилось это фиаско с волосами! На самом деле было весело, – уже не сдерживаясь, парень засмеялся, за что и получил подзатыльник от Гермионы. – Ты идиот, Рон Уизли, если считаешь, что горящая голова это весело! Все могло закончиться очень печально! Для меня! – Ну, не закончилось ведь! Правда волосы не удалось вернуть в прежнее состояние, но хоть что-то, – парень потер затылок, но все равно снова заулыбался и быстро обнял Гарри, бурча под нос: – Надеюсь, оно не ядовито. Но раз ты еще жив, значит, и я не отравлюсь от этой синей хрени на твоей одежде и лице, кстати. Оно, кажется, и на очках. Гарри осторожно отстранился, ему очень не хотелось пачкать Уизли, хотя, на самом деле, он вообще не очень любил обниматься. Рон несколько секунд вглядывался в лицо друга, скользнул взглядом по шраму и поджал губы. – Больше никуда не пропадай, Гарри. Мы все очень волновались за тебя, особенно мама. – Я знаю, Рон. Передай ей, что у меня все хорошо. Кажется, они оба ему не верили. Гермиона уж слишком внимательно смотрела на него и еще теребила рукава – нервничала. И даже когда он обнял её, она все равно была скована и немного смущена. – Все хорошо, Гермиона? – спросил он, и девушка обняла его крепко-крепко. – Да, все хорошо, просто я ужасно соскучилась и так боялась… – она запнулась, утыкаясь ему в плечо. – За тебя. Гарри гладил её по голове и не знал, что ответить. Это была его вина. Его. Рон несколько раз покашлял, и они оба обернулись к нему. – Извините, что прервал столь интимный момент, но я жрать хочу, – в его голосе чистое возмущение, и Гарри просто не смог сдержать смех. Кто-кто, а Рон был все таким же! – Рон! – Ну что? Я, между прочим, работал целый день! Они много смеялись в этот вечер. Ужинали с Хагридом, который принес из замка кучу вкусностей. Рон как всегда запихивался всем, чем только можно, и еще разговаривал с полным ртом. Зрелище, конечно, было то еще, но ничего такого, чтобы они не видели раньше. А потом Гермиона рассказывала о том, что произошло с ними за этот год: как отстраивали «Нору», «как» и «куда» поступили вместе с Роном и как они пришли к решению снимать отдельную квартиру. Потом, когда Гермиона осталась наедине с Гарри, она сказала: – С Роном тяжело, но мне легче справляться с ним одним, когда Молли не нависает над нами и не раздает ценных советов. Я терплю, конечно. Она его мать. Но я слишком самостоятельна, чтобы жить под чьей-нибудь опекой. Гарри её понимал, даже слишком. Именно поэтому ему не хотелось идти в гости в «Нору». Быть может потом, когда они перестанут его жалеть. Или, хотя бы, он перестанет обращать на это внимание. – Гарри, что у вас с Северусом? – Гермиона неловко поерзала на стуле и посмотрела на дверь, наверняка, выглядывая, не идет ли кто-то. Было заметно, что она немного нервничала, но Гарри понимал, что не отвертится – ответит. – У нас с Северусом ничего нет. Совсем ничего. Мы просто живем рядом, спим вместе. То есть спим в одной кровати, ничего больше. Он не дотрагивался до меня с того момента, как мы проводили обряд. Я думаю, когда-нибудь мы привыкнем к такой жизни и все будет хорошо, – парень пожал плечами и посмотрел в окно. Там Хагрид показывал Рону двурогов, и друг уже лапал рог у одного из животных, правда, делал это осторожно, видимо, боялся остаться без руки. – Гарри, но вы ведь пробовали? – Что пробовали? – Быть друг с другом. Поттер покачал головой, и Гермиона чуть сдвинулась вперед, хватая его за руку. – Я просто боюсь за тебя, Гарри. Этот обряд... Ты просто привязан к профессору, а он к тебе нет. Вы вроде бы вместе, но в тоже время порознь. Но у него может быть кто-то другой, а... – А у меня нет. Я знаю, Гермиона. Я знал, на что шел. И я не жалею. Мы спасли много жизней. Мы выиграли эту войну. И я этому рад. Гермиона молчала долго, водила пальцем по краю чашки и думала о чем-то своем. – Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я думаю, тебе стоит попытаться наладить что-то с профессором. Что-то должно быть, ведь обряд соединил вас. Гарри больше не мог и не хотел об этом говорить. Просто встал и вышел из избы. Рассеяно посмотрел на звездное небо, затем на Хогвартс и малодушно подумал о побеге, на этот раз куда дальше, чем какая-то глушь Англии. Гермиона появилась немного позже, чуть облокачиваясь на него, махнула рукой Рону. – Ты, главное, Гарри, пиши нам. И на свадьбу приходи. Двадцать девятого августа, если помнишь. – Поженитесь, и сразу учиться, да? – спросил он, улыбаясь. – Да, – ответила она, и Гарри стало как-то уютно и тепло. *** Северус читал прямо в постели, и Гарри как-то даже не поверил своим глазам. Снейп – педантичный, мерзкий и злобный засранец, читающий в постели. В однотонной черной пижаме и очках. Настолько домашний и непривычный. И...усталый. – Я, мистер Поттер, не буду за вами бегать, чтобы вы там себе ни думали. – А вы не думайте, что я хочу, чтобы за мной бегали, – дерзко ответил Гарри. У него испортилось настроение, внезапно захотелось выкинуть что-то такое, что довело бы Снейпа до белого каления. Например, мог бы залезть в кровать вот так, в одежде, заляпанной синей слизью. Его муж оценил бы, Поттер в этом не сомневался. – Ну, разумеется, – протянул мужчина и громыхнул книгой, роняя её на тумбочку. – В чем дело, Снейп? Идея забрать меня сюда, оказалась не такой уж хорошей? Могу себе представить... – парень сощурился. – Профессор Маггонагл, Молли Уизли, возможно... И Альбус, в конце концов, давили на вас, и вы решили, что будет легче просто сделать так, как они считают правильным, и притащили меня сюда. Я, конечно, понимаю, что даже на портрете ОН умудряется манипулировать всеми, но мы прекрасно знаем, что он значил для вас. И вы сдались, надеясь... хотя не думаю, что вы уж слишком в это верили, скорее наоборот... Просто не исключали такой возможности и попробовали. Но как видите, ничего не изменилось. И я мешаю вам, потому что постоянно напоминаю вам о ней, о том, что мы оба осквернили её память в тот момент, когда трахались на этой самой кровати. И я думаю, вы ненавидите меня и презираете себя за это! И вы до сих пор любите е... – Прекратите! – Нет, вы меня дослушаете! – Я тебе не позволю! Снейп с трудом выбрался с постели. Его ноги по-дурацки запутались в одеяле, от чего он еще больше разозлился, дергал нервно ногой, выбираясь, и, чуть не споткнувшись, быстрыми шагами приблизился к Поттеру. Они стояли лицом друг к другу, и Гарри улыбался ему с вызовом и немного криво. – Вы все еще любите её. И только поэтому... – Замолчите! – зарычал Снейп и шумно засопел. – И только поэтому спасали мне жизнь. Столько лет Вы уже не можете жить по-другому и поэтому сейчас живете со мной, потому что жалеете или же... Мужчина ударил его по лицу, так что голова Гарри дернулась. – Или же... – Поттер! – он схватил парня за плечи, дыша громко, тяжело. Смотрел на Гарри своими черными злыми глазами долго, не отрываясь, а потом просто уткнулся носом в щеку, обжигая лицо дыханием. – Дурак ты, Поттер. И мое проклятье. Надо было сдохнуть там от яда Нагайны, а лучше еще тогда в Визжащей хижине. – Сам дурак, – пробормотал Гарри, прикрыл глаза. Ему хотелось, чтобы сейчас Снейп просто сделал что-то. Обнял, ударил или прогнал, в конце-то концов. Хотя бы что-то. Но мужчина отвернулся и просто пошел к кровати, залез под одеяло, укрываясь чуть ли не с головой. Гарри хотелось выкрикнуть: «Трус!», что-нибудь разбить или сбежать, как последний идиот, но он сделал несколько вдохов-выдохов и лег рядом. Сон пришел к нему под утро, но и там его преследовал Северус. *** Надежды Гермионы не оправдались, и на свадьбе было столько народу, что Гарри иногда терял молодоженов из виду. Даже Уизли терялись в этой толпе, а их рыжие головы очень тяжело не заметить. Рон был неприлично счастлив, а Гермиона жутко нервничала, будто бы не она полгода пыталась выбить из своего парня предложение руки и сердца. – Я просто боюсь, вдруг что-то случится… – почти шепотом добавила Гренджер-Уизли. – Плохое. – Главное, чтобы Рон не напился, – весело ответил Гарри, фыркнул и допил свое шампанское. – Ты лучше не оставляй его наедине с каким-то... Гарри ткнул пальцем в сторону подлысоватого мужичка, который хлопал Рона по плечу, смеялся и пил уже третий бокал, не закусывая. Рон тоже пытался не отставать, правда, постоянно что-то жевал и глупо кивал на заверения дальнего родственника. Непонятно, правда, чьего именно. Гермиона подхватила юбку и быстрыми шагами направилась к мужу. Её уже не смущали ни посторонние взгляды, ни шепотки, ни высоченный каблук, ни даже кольцо, которое каким-то образом могло соскользнуть с пальца и принести в их семью беду. И Гарри тоже считал, что нет ничего хуже пьяного мужа в первую брачную ночь. Это почти трагедия... От этой мысли парень засмеялся. Шампанское искрилось в бокале, и, кажется, Поттер не знал, откуда оно у него появилось в руке, ведь только же допил то... Или не допил. Мысли путались и он решил, что ему хватит. Вот только допьет последний, и все. Сознание возвратилось к нему внезапно. Крепкие руки сжимали его бедра, голова двигалась меж его разведенных ног, глубоко заглатывая его плоть. Это было просто чудесно. Великолепно! Гарри поддавался навстречу, тянул партнера за волосы на себя, пытаясь насадить еще глубже, еще больше. БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! БОЛЬШЕ! Он выгнулся, когда оргазм накрыл его, стонал так громко, сжимая в кулаке волосы мужчины. Его партнер поморщился и осторожно освободил волосы из плена, а потом навис над ним, смотрел своими черными глазами... Нет, ласкал взглядом его тело, так, как никогда раньше не делал. У Гарри даже екнуло что-то. Стало тепло, не потому что они оба были горячими и потными, а потому что было, и все. В приступе нежности парень притянул руку мужа и, не спеша, начал облизывать его пальцы. Северус задышал чаще, его глаза внимательно следили за каждым движением молодого человека. И когда Гарри заглотнул целиком два пальца и начал посасывать их, Снейпа это практически свело с ума. Он задрожал всем телом, сдерживаясь, чтобы не набросится на юношу, не причинить боль. Но в тоже время так хотелось заклеймить, чтобы Гарри знал, что больше никогда и никому... Его, полностью его. Северус рывком вынул пальцы изо рта Поттера и впился грубым поцелуем в губы. Парень под ним тихо постанывал, нетерпеливо елозил по простыне, будто и не было никакой разрядки, будто не его мужчина выжал досуха. – Северус, – шептал парень в губы. – Северус. Хочу тебя. Так давно хочу. Мужчина замер, потом неожиданно поддался вперед, приник губами к его виску. – Я знаю, знаю, – тихо ответил он. Гарри не боялся. Это был его не первый раз, но он не делал этого так давно, что знал, – будет больно. Но он хотел этого. Хотел всего, что мог дать ему его супруг. Где-то на втором плане в голове пронеслась мысль о том, что, скорее всего, следующий раз может быть очень не скоро. Парень нахмурился. Он не знал, почему он вдруг подумал об этом, ведь сейчас все было так хорошо. Его Северус целовал его, опускаясь все ниже и ниже, и у парня поджимались пальцы на ногах от того, как все было хорошо, и от того, как все будет потом. И мысли тревожившие его, вылетели из головы. И когда мужчина ввел в него палец, Гарри тяжело выдохнул, напрягся. Это случится. Это вот-вот случится. Снейп готовил его медленно, не спеша. И на этот раз все было гораздо безболезненней. Его супруг даже несколько раз надавил на простату, и Гарри чуть не кончил раньше времени. А потом муж заполнил его, одним быстрым рывком вошел в парня, заглушил болезненный крик, накрыв губы Поттера поцелуем. Это было больно, по-настоящему больно, но... Муж брал его грубо, двигался мощными быстрыми толчками, заполнял его, и этого хватало для того, чтобы хотеть еще... Для того, чтобы терпеть любую боль. Этой ночью они оба были ненасытными. И Гарри чувствовал, что было что-то, что толкало их на это. Заводило их, как механизмы, раскручивало и сталкивало вместе. Это было хорошо. Это было так легко, как никогда раньше. И засыпать не хотелось, лишь бы продлить это ощущение, лишь бы насладиться этим моментом. Но усталость все же взяла свое… *** Голова казалась чугунной, и Гарри едва сдержал стон. Болело все. Руки, ноги, голова, спина и даже задница. Парень нехотя открыл глаза и увидел перед собой перекосившееся недовольное лицо Снейпа. – Поттер, – зло выплюнул мужчина. Как показалось парню, тот тоже недавно проснулся и выглядел помятым и усталым. Впрочем, сам Поттер наверняка выглядел так, как будто по нему проехался бульдозер. По крайней мере, чувствовал он себя примерно так же. – Снейп, только давайте без криков, ладно? – Гарри поморщился и уселся. Его взору предстала немного разворошенная небольшая комната с раскиданной одеждой на полу, тумбочке и даже на люстре. Это что же вчера было такое? Парень нахмурился, пытаясь вспомнить вчерашний вечер. Определенно не стоило столько пить. Зельевар сопел за спиной, терпеливо ожидая, когда Гарри созреет. А сам юноша не спеша перебирал свои воспоминания, и когда дошла очередь до того самого… Он просто ужаснулся. – Нет, нет, нет! – пробормотал молодой человек, сжимая руками голову. – Вспомнили, Поттер? – Северус усмехнулся, встал с постели и начал натягивать на себя одежду. Когда была застегнута последняя пуговица на мантии, мужчина сложил руки на груди и произнес: – А теперь, ответьте мне, Поттер. Зачем вы подлили мне афродизиак? – С ума сошли? Ничего я вам не подливал! – Неужели? – мужчина усмехнулся. – Вы думаете, я сам себе подлил зелье в вино, чтобы поиметь вас? – Пить надо меньше, Снейп! И тогда утром не надо будет оправданий придумывать. – Ах ты, маленький ублюдок! Кто позволил тебе подливать всякую дрянь мне в алкоголь? – Да не подливал я вам ничего! – выкрикнул Поттер. – Зачем мне это вообще нужно? Снейп выдохнул. Это походило на абсурд. – Поттер, я отлично могу вычислить все признаки этого напитка и все болезненные последствия после приема оного. И еще я могу быстро вычислить присутствие этого зелья в своей крови, так что вам лучше рассказать мне правду. Снейп так смотрел на него, что Гарри стало неловко. Определенно, мужчина был уверен в своей правоте. И да, стоило одеться. Сидеть в чем мать родила, даже перед мужем, было как-то не очень удобно. И это после всего, что между ними было. Кажется, они никогда не перестанут быть чужими друг другу. – Я не подливал вам ничего в спиртное, сэр. Ни в еду, ни куда либо еще. Я почти не видел вас прошлым вечером, а потом… – парень немного задумался, засовывая ногу в штанину. – Я как будто выпал из своего сознания. А очнулся уже в тот момент, когда вы мне… ну вы поняли, – Гарри выразительно посмотрел на мужчину, и Снейп тоже как-то… не засмущался, нет, но было видно, что ему некомфортно об одной только мысли об этом. – Поттер, у вас болит голова? – задумчиво произнес Северус. – Да у меня все болит! Вообще все! Вот даже ноги деревянные, не согнуть. Снейп побледнел. – Сэр? – Вам стоит что-нибудь съесть. Для начала. А зелье я дам вам уже в Хогвартсе. Снейп произнес заклинание, и его ботинки скользнули прямо к его ногам. Мужчина спрятал палочку в рукав и начал обуваться, хотя мог спокойно применить волшебство и сэкономил бы свое время и усилия. Но он этого не сделал. Гарри часто замечал, что его муж редко использовал заклинания в быту. Гарри тоже часто забывал о магии, но он рос среди магглов, а Снейп… Он был великим волшебником, талантливым зельеваром и отличным изобретателем. И парень не понимал, почему этот человек так отличается от других магов. Это была загадка, которую он не мог разгадать. Впрочем, его волновало не только это. Когда Северус поворачивал дверную ручку, Гарри не сдержался и спросил: – Есть ли у нас шанс сделать это снова? – он облизал пересохшие губы и благодарил Мерлина за то, что Снейп не пытается повернуться и посмотреть ему в лицо. Это было бы слишком тяжело. Он итак казался довольно жалким. – Нет, Поттер, мы не можем. – Почему? Поттер знал, что это глупо-глупо-глупо, но дальше ведь падать уже некуда, ведь правда? – У меня есть женщина. Около полугода, – тихо ответил Северус, и Гарри не видел, как тяжело эти слова дались ему, как он закрывал глаза, думая, что, наконец, сказал это, сказал правду, которая уже месяц мучала его. – Тогда зачем вы забрали меня? Было бы проще, если бы вы оставили все, как было, – парень говорил тихо. Боялся, что его голос дрогнет. А горло сжимало тисками, и было так горько, так скверно. И утренняя боль не могла сравниться с тем, что он чувствовал сейчас. Его разбили. Если бы он знал, что это будет так ужасно, Гарри никогда бы не задал своему мужу этот глупый вопрос. Если бы он знал правду, он бы не вернулся в Хогвартс, и не было бы глупых надежд на что-то хорошее. Снейп молчал, прислонившись головой к двери. – Как я уже сказал, на вас давили. Неудивительно, что вы однажды сдались, – наконец произнес Поттер и невесело усмехнулся. – Как мы будем жить дальше? – Я не знаю, – устало ответил Северус и вышел из комнаты. «Да, определенно будет весело», – подумал Гарри и плюхнулся на кровать. Он закрыл лицо ладонями, медленно покачиваясь. Облегчение это так и не принесло. *** С того самого дня жизнь стала легче, в определенном смысле. В то же время, каждый день, прожитый рядом с Северусом, был неимоверно трудным. В какой-то момент Гарри стало все равно. И даже полная школа студентов не могла разворошить его. Хагрид обеспокоенно приглядывал за ним, Минерва хмурилась и бросала косые взгляды на Северуса, остальные: кто-то шептался, кто-то сочувствовал, а кто-то совершенно не обращал на него внимание. А Гарри… Он жил дальше, просто уже смирился с тем, что он один и что так будет всегда. Как оказалось, война забрала у него гораздо больше, чем он мог предполагать. Поттер бродил у озера, иногда находя абсолютно плоские камни самой разной формы, он складывал их в карман, чтобы потом вдоволь наиграться, бросая их по водной глади, наблюдая, как они забавно скачут по воде, словно жабы. Когда его карман изрядно отяжелел, Гарри вытянул один камушек, взвесив его в руке и прицелился. – Поттер, если ты случайно убьешь кальмара, то школа понесет страшные потери. Представь себе, вымрет целый вид кальмаров, Поттер. И все по твоей вине. Гарри, так и не кинув камень, резко развернулся. Драко был другим. Словно они не учились вместе в этой школе, словно никогда не враждовали, выискивая слабые места. Драко был просто другим, лучше, сильнее. И что греха таить, похорошел. – Малфой, ты записался в Гринпис? Если это так, то я буду ужасно удивлен. Драко засмеялся, запрокидывая голову назад. Гарри заметил, как в глазах слизеринца отражался закат и как по-особенному они блестели, и это показалось ему необыкновенно очаровательным. – Нет, Поттер, но меня все равно тревожит судьба кальмара. Он, знаешь ли, прожил здесь почти тысячу лет. Даже Хогвартса еще в проекте не было, а он был. Ты улавливаешь всю суть предполагаемой трагедии? Гарри усмехнулся. – Да, спрятать его труп будет довольно трудно. Малфой закатил глаза. – Мыслишь, как маггл. То есть, примитивно. Есть куча заклинаний, но даже не в этом дело. Поттер, ты представляешь, сколько можно заработать на мертвом гигантском кальмаре? – Если дело в редких ингредиентах, то ты зря меня об этом спросил. Это тебя Снейп поощрял в изучении столь тонкой науки, а меня третировал, так что из моей головы выпадало даже то, что я успел в нее вбить до урока. – Дело не только в зельях, Поттер. И ты ведь знаешь, почему Северус себя вел так. Мы… Я был глупым, и другие слизеринцы тоже. Мы шли по стопам своих родителей и считали, что это правильно. И мы бы не поняли Снейпа, если бы он нянчился с тобой. Никто бы не понял. – Я знаю. Гарри вытянул из кармана несколько камней и протянул их Драко. Тот несколько секунд вглядывался в них, но после сгреб все в ладонь и подбросил один камень в воду. Тот сделал несколько прыжков по воде и утонул, образуя большой круг. – Каждый выживал, как умел, – вдруг сказал слизеринец. Поттер опустошил карман и отдал все Малфою, и, не говоря ни слова, ушел прочь. Драко еще долго смотрел вслед Герою Магического Мира и недоумевал. А затем высыпал камни на берег, трансфигурировал их в жаб и наблюдал, как те скакали в воду. *** Октябрь был на редкость холодным и дождливым. Туманы затягивали все вокруг плотным белым занавесом. И Гарри постоянно хотелось спать. И может, дело было в том, что небо заволакивало серыми плотными тучами, или в том, что холод пробирал до костей и не хотелось вылезать из-под одеяла, но парень чувствовал, – что-то внутри него менялось. Магия была очень нестабильна. И если утром часто случались стихийные выбросы, то к обеду Поттер мог едва вымучить простейший Accio. Это немного удручало. А еще к ним в комнаты повадился ходить Салазар Слизерин. Ну как ходить… Старикашка просто появлялся в чужом портрете, причем не просто гостевал, а выгонял хозяина с полотна. Гарри часто чувствовал на себе пристальный взгляд, но чаще всего делал вид, что ничего не замечает. Вот и сейчас, стоило парню устроиться перед камином, как Слизерин был тут как тут. Поттер протянул руки вперед, повертел ими туда-сюда, чувствуя, как жар подсушивает кожу, как холод уходит прочь. Живот немного ныл, иногда парня скручивали короткие не слишком болезненные спазмы, но они как неожиданно начинались, так же неожиданно проходили, так что вскоре Гарри и вовсе об этом забывал. До нового приступа. Вот и сейчас живот жалобно заныл. Поттер согнулся, помассировал его немного рукой, чувствуя как боль утихает. – Интересно. Очень интересно, – бодро пролепетал Слизерин. Он вообще казался каким-то возбужденным и тянулся вперед, и Гарри подумал о том, что не будь тот портретом, то, скорее всего, уже выпал бы за раму. – Что именно вам интересно, сэр? – Поттер придал своему голосу уважительный тон. На самом деле последнее, что хотелось ему делать, так это общаться с портретом предка Тома Риддла. – Вы, мистер Поттер. Гарри от удивления приоткрыл рот. И даже забыл, что у него что-то болело. Он встал с коленей и подобрался ближе к портрету, рассматривая одного из великих создателей Хогвартса. Мужчина был статен. Борода и волосы были длинными и напрочь седыми. Но лицо казалось молодым, гладким с немногими мимическими морщинами. В зеленых глазах отражалась насмешка и высокомерие, впрочем, держался Слизерин так, словно был как минимум императором. Мужчина не был слишком стар, как это показалось парню сразу, но определить его примерный возраст Гарри не мог. – Я не могу быть интересен по той причине, что Волдеморт уже убит, а я просто Гарри и не представляющий из себя что-то особенное. – Скромный гриффиндорец? – Салазар усмехнулся. – Это что-то новенькое. Но я думаю, вы знаете, о чем идет речь, мистер Поттер. Вы ведь чувствуете изменения? – Какие изменения? – Гарри нахмурился. – О, глупость и скромность в одном флаконе. Неожиданно, – мужчина обернулся, прошелся по нарисованной траве взад-вперед. Вдруг в его руке появилась палочка и он, взмахнув ею, произнес замысловатое заклинание, и посреди луга появился стол и кресло. Что удивительно, на столе имелся пергамент и другие канцелярские принадлежности и даже несколько книг. – Я, мистер Поттер, не буду томить и открою вам тайну, раз вам не хватает ума догадаться самому. Это знаете, очень сложно находится в стороне, когда вы из-за своего скудоумия упускаете из виду столь очевидные признаки. Так о чем это я… – мужчина потер лоб и вдруг опомнился, широко улыбнулся. – Вы беременный, мистер Поттер. Поздравляю. Гарри даже немного пошатнулся. Совсем старый идиот сбрендил. – О, мистер Поттер, не переживайте вы так. Вы же не какая-то трепетная барышня, чтобы в обмороки падать. Ну, забеременели. Ну что тут такого? Я вам скажу, что не вы первый, не вы последний. Раз в триста лет нет-нет, да и случается. Просто все забывают, а я долго жил на свете, все помню. От трескотни Слизерина у Гарри разболелась голова. Вот откуда он вообще взялся на его голову? – Погодите, сэр. Я думаю, вы что-то перепутали. И я не беременный. Да и откуда портрету знать? Вы меня, конечно, извините, но портреты хоть и обладают памятью, но не особо…эм, – Гарри думал, как бы это помягче выразится. – Соображают. Слизерин как-то странно крутанулся на месте и через секунду оказался так близко, что Гарри отшатнулся и чуть не упал на задницу. Справившись с равновесием, он посмотрел на мужчину и увидел, что тот все так же на картине, только подошел очень близко, и теперь не было видно его ног. – Я не простой портрет, Мистер Поттер. Я портрет-призрак, если хотите знать. Гарри вздернул бровь. – Эта была самая большая шутка Годрика. Мое наказание, – тихо произнес Салазар, но потом вдруг оживился и отступил от края. – Но не могу не признать, что временами здесь бывает очень весело. Гарри затошнило. Он вдруг подумал о войне и вспомнил холодные кровавые трупы друзей, знакомых, врагов. От этого некуда нельзя было деться. Война стала частью него. Как будто кто-то вживил под кожу все те чувства, что были тогда. От которых веяло холодом и безнадегой, конец был слишком близок. – Вы мне противны, – наконец выдавил Поттер из себя. В его глазах была злость и немного усталости, которая всегда появлялась у тех, кто много в этой жизни пережил. – А вы мне нет, мистер Поттер. Я всего лишь снова повторю то, что сказал: вы беременны, и это неоспоримо. Но если вы не верите, то рекомендую вам наведаться в библиотеку и найти там диагностическое заклинание. Оно такое же, как и для женщин, – произнес Слизерин и испарился, будто его и не было. – Ненормальный, – пробормотал Гарри и устало плюхнулся на диван. В камине потрескивали дрова, рассыпались угольками, которые переливались словно драгоценные волшебные камни. Они и были волшебными, потому что дарили тепло и уют. Гарри завороженно наблюдал за игрой огня, но глупый разговор со Слизерином не выходил у него из головы. И парень решил, что одно диагностическое заклинание может прогнать дурные мысли и полностью подтвердить безумие старого портрета. – Портрет-призрак, – парень хмыкнул. – Надо же было придумать. *** Он до последнего не верил. Но его руки тряслись, яростно сжимая книгу, которую он в отчаянье стащил из библиотеки. Он не знал, заметил ли кто пропажу, но не хотел, чтобы кто-то узнал о том, что ему понадобилось именно это издание «Справочника по медицине». Они могли догадаться. Эта мысль жгла похуже раскалённого металла. Гарри спешно закрыл дверь и привалился к стене, выравнивая дыхание. Это могла быть шутка. Всего лишь шутка старого безумного портрета, а заклинание не сработало, потому что он мужчина. Но он чувствовал… Парень не мог это объяснить, но знал, что с его телом что-то происходит. Это могла быть простая болезнь, а возможно чье-то незаметно выпущенное проклятье, не все же они действуют сразу. Это мог быть яд… Поттер подавил нервный смешок. Что было ужасней? Беременность или яд? Иногда ему казалось, что второе. Потому что жизнь ценна, он твердо был уверен в этом. Но иногда он не видел в ней смысла. И тогда… О, да. Яды обещали ему многое. Но Гарри был сильным, и всегда находился кто-то, кто напоминал ему об этом. Возможно, он просто ошибался. Нужно время. Только время расставит все на свои места. *** Спустя два месяца. Гарри уже не мог отрицать очевидного. Он проклинал Снейпа, себя и того неизвестного, кто подлил им афродизиак. Возможно, умышленно, возможно, нечаянно. Он перечитал слишком много книг, украдкой, когда все спали или просто не замечали его. Впрочем, это было не так уж тяжело. Гермиона и Рон навещали его примерно раз в неделю и пока что не заметили ничего странного. А Снейп, он просто был рядом, иногда. И Гарри знал, что мужчина старается не смотреть на него лишний раз, даже тогда, когда они спят в одной кровати. Это странно, ощущать тепло чужого тела и не иметь возможности прикоснуться. Это неправильно, но это удобно. Кому-то из них. Гарри тошнило по утрам, и Северус этого не замечал. Предпочитал не замечать. И если учесть, что он видел его слабость только два раза, гриффиндорец делал вид, что не произошло ничего серьезного. Он не хотел, чтобы муж знал. Пока что… А потом… Честно говоря, Поттер не знал, что будет потом. Этот ребенок был простой случайностью, внезапным вывертом магии, которая позволила создать эту маленькую жизнь внутри Гарри. Это было не из-за любви. Это было еще одно испытание, неприятная неожиданность в его серой и пресной жизни. И он снова и снова думал о побеге. Гарри осторожно ступил на лед, пробуя его на прочность. Он знал, что морозы еще слишком слабые, и сразу почувствовал, как лед лопнул и сломался под его напором. Парень отошел назад, наблюдая затем, как вода омывает острые неровные края дыры. Это странно умиротворяло его. Озеро было серым и скучным, не таким как летом или, например, осенью. Скоро лед спрячет всю красоту от Гарри. И от всех вокруг. – Поттер, – парень повернулся и увидел перед собой Драко с легким румянцем на бледных щеках, он был трогательно красивым и немного смешным. Без шапки, с ужасно растрепанными волосами. И снова Гарри показалось, что он видит другого Драко. Не такого, как раньше. – Малфой, – просто ответил гриффиндорец, за что получил взамен скромную улыбку. Они молчали. Драко грел руки, тер их, совсем по-маггловски, согревая дыханием. «Другой. Другой. Другой», – думал Гарри, а потом взял Малфоя за руки и осторожно сунул их в карманы своего пальто, там же пряча свои, чтобы не замерзли и чтобы погреть чужие. Карманы не тесные, все поместятся. – Что ты делаешь? – шепотом спросил Драко. Гарри его не видел, только почувствовал чужое дыхание, щекочущее затылок. Малфой пытался не прижиматься к нему, и это было понятно. – Грею тебя. Драко пробормотал что-то, сжал руки Золотого Мальчика и просто стоял рядом, но при этом держал дистанцию. Гарри чихнул, странно булькнув. Отчего Малфой сзади не выдержал и засмеялся. В ответ Гарри чихнул еще два раза. – Поттер, ты как был недоразумением, так им и остался, – произнес Драко. – Ничего подобного! Слизеринец, вытащив свои руки из карманов, развернул Поттера к себе. – Я учусь на колдомедика, – увидев скептическое выражение лица Гарри, Драко улыбнулся. – И мы вчера выучили одно заклинание, и я просто обязан тебя спасти! Взмахнув рукой, он произнес что-то витиеватое, а потом обмер. Шокировано уставился на Гарри, совсем не по-аристократически раскрыв рот. – У тебя аура странная, будто ты бере… – выдохнул Малфой и вдруг, сорвавшись с места, побежал к замку. – Черт! Черт! Черт! – выругался Гарри. Он только сейчас осознал, что произошло, и начал понимать, чем ему это грозило. Нужно было догнать Драко, остановить, умолять его никому не рассказывать или стереть память, в конце концов. Поттер ринулся вслед за своим бывшим недругом. Но тот уже скрылся за каменными стенами. – Идиот! – в отчаянье выкрикнул парень, обзывая то ли себя, то ли недавнего собеседника. Запыхавшись, он еле добежал до замка. Холод обжигал легкие. и Гарри понял, что за год утратил форму, жалел себя, и вот что вышло. Драко нигде не было видно. Парень просто-напросто упустил его. Поттер остановился, потер рукой шрам по привычке. Надо было думать, надо было принимать решение и действовать. Ноги сами направили его в сторону подземелий. Он думал о том, что в его сундуке лежит Карта Мародеров, уж она-то поможет. А еще он думал о Снейпе. И эта мысль его пугала. Услышав вдалеке громкие голоса, он замер. Самые плохие его страхи начали оживать. – Ты забрал то, что должно было принадлежать мне! – кричал Драко. – Ты мог бы защитить его? Насколько я помню ты, Драко, прятался и скулил от страха, когда мне приходилось решать за тебя твои проблемы. Это был голос Снейпа. Несомненно. Гарри зажмурился. Возможно, он еще не знает. Возможно, ничего еще не потеряно. – Но я бы сделал его счастливым! Я бы был только с ним. А ты променял его на какую-то… – Не смей! – прорычал Северус. – И ты с ней? С ней! – Это не касается тебя, Драко. - Но у него будет ребенок от тебя, ублюдок! Как ты так можешь? У Гарри сердце просто остановилось. Он приоткрыл дверь в лабораторию и увидел раскрасневшегося Драко и остолбеневшего Снейпа, до которого еще не дошел весь смысл слов Малфоя. А еще в самом темном углу помещения стояла ведьма, и Гарри понял, что она все видела и слышала и, скорее всего, не хотела, чтобы её видели здесь. А, возможно, они оба не хотели, ведь не мог же Снейп не знать о её присутствии. Она была простой. С русыми волосами, бледной и невзрачной. Гарри не мог толком рассмотреть её, но уже видел, что она не красавица. Простая ведьма, которых тысячи. Она смотрела на него пристально и немного испуганно. И Поттер больше не мог здесь находиться и просто ушел. Сбежал, не замечая, как Северус рванул следом. Муж догнал его уже практически у дверей в их комнаты. Схватил за воротник и рванул на себя. – Это правда? – заглядывая в глаза супруга, спросил Снейп. – Правда? – Да, – тихо произнес Гарри и выскользнул из захвата мужа. Он зашел в их комнаты, не закрывая дверь. Парню было холодно, несмотря на жаркий камин, несмотря на теплый плащ, который надежно укрывал его от морозов у озера. Он чувствовал, что устал. Ему хотелось спать, и не было сил даже для того, чтобы умыться. Гарри скинул с себя одежду и забрался под одеяло, уже засыпая, ему слышались два мужских голоса. Их разговор показался каким-то странным. А потом парень уснул, чтобы к утру забыть об этом. *** Первыми, что увидел Гарри после пробуждения, были маленькие бутылочки с зельями. Северус осторожно поставил последнее зелье и вдруг застыл, чувствуя взгляд супруга. Выглядел Снейп не очень. Бледнее обычного, с темными кругами вокруг глаз, он походил больше на восставшего из могилы мертвеца. – Раз ты уже проснулся, нам надо объясниться. Гарри открыл было рот, но Снейп прижал палец к его губам. – Не перебивай старших, – пробурчал мужчина. – Во-первых, эти зелья должны помочь тебе при тошноте. Принимать их следует до еды, иначе снадобье может не задержаться у тебя в организме и не начнет действовать. – Может? Значит, оно может мне не помочь, так? – Разумеется, – Северус закатил глаза, из-за чего Гарри захотелось его стукнуть. Снова его выставляли идиотом, который ничего не соображает в зельях. Так и хотелось съязвить что-то по поводу того, какой «хороший» у него был учитель. – Во-вторых, тебе следует сходить к Помфри сегодня же. – Чтобы потом весь Хогвартс знал о моем интересном положении? – прошипел парень. – Поттер, твое интересное положение называется беременностью. И если ты хочешь родить здорового ребенка и остаться в живых, то ты пойдешь к Помфри. Гарри тяжело вздохнул. – Что-то еще? Северус смотрел на него пристально, поджав губы, и выглядел так, будто хотел что-то сказать и не решался. – Северус? – Я надеюсь на твое благоразумие, Гарри, – наконец произнес мужчина и быстро удалился из комнаты. Парень вдруг понял, что Северус не бросил его, что он рядом. Пусть так. Возможно… Гарри заставил себя не думать об этом. Ему не хотелось, чтобы снова болело… Гарри не был мечтателем и не верил в сказки. Он сам был героем в магическом мире и знал то, что в красивых историях не пишут о том, как потом люди спиваются с горя, как матери истерично вопят и рвутся к свежераскопанной могиле, на дне которой лежит гроб с телом её ребенка. В красивых историях все живут долго и счастливо, потому что все страшное осталось позади. А в реальности выходит так, что после главной битвы жизнь только начинается со всеми вытекающими последствиями. А потом Поттер начал жалеть, что спас мир. Иногда Гарри смотрел на людей и думал, что они этого не заслуживают, и это пугало его, потому что нельзя было так думать, нельзя было желать смерти кому-то, но в мыслях он очень искренне желал её. Он часто спрашивал себя: почему умер Люпин? Почему умерло столько замечательных людей, когда эти сволочи живут, убивают, травят друг друга и не ценят то, что ценили его воины? Мир разочаровывал его. Поттер был не привыкшим к роскоши и ласке мальчишкой. Он знал многое о злобе и ненависти, но после Победы был поражен эгоизмом и жадностью людей. Деньги, власть-власть-власть! Газеты расхваливали лживых героев. Тогда эти маги прятались в своих домах в разгар битвы, а теперь они предстали перед всеми, гордо расхваливаясь и присваивая чужие заслуги. Гарри тошнило от этого всего. И потом он просто перестал читать прессу. О нем забыли. Не имеющий особых прав, он стал ничем и никем. Просто Гарри Поттер, мальчик-который-убил. И пусть на него продолжали смотреть с восхищением, тут, в этой стране, он мало что значил для власти и для народа. Он просто жил рядом с ними, и этого им хватало. Так, на всякий случай: а вдруг. Победа не принесла ему счастья. Кому угодно, только не ему. Близилось Рождество, и Гарри чувствовал настроение других, хотя сам нисколько не радовался. Ходил на унизительные обследования к Помфри, ждал и страшился того, когда все это закончится. – Как это будет? – спросил однажды он. Медиведьма уже закончила осмотр и велела ему одеваться, выскользнула из-за ширмы, но вскоре вернулась обратно, всунула парню пергамент с назначением, бодро улыбнувшись. Его вопрос застиг её врасплох. Она нахмурилась, наблюдая за тем, как Гарри натягивает свитер. – Неприятно, – емко ответила она. – А как он выйдет наружу? – Он не выйдет, Гарри. Мы его достанем. Придется резать, другого пути нет, – Помфри положила руку на его плечо и мягко сжала его. – Все будет хорошо, Гарри. Северус уже варит зелья, которые нам пригодятся. Ты даже ничего не заметишь. Гарри кивнул. Хотелось бы ему в это верить. *** Хогсмид был приветливым и оживленным, пестрил яркими красками и волшебством. Люди тут сновали туда-сюда, смеялись, кричали, дрались иногда на кулаках, иногда с помощью палочек. Хогсмид был таким живым, что Гарри просто не мог не восхищаться ним. Но это чувство не смогло вытеснить неприятное волнение от утреннего письма. Ровный красивый почерк для парня был неузнаваем, впрочем, инициалы в самом конце тоже ничего не говорили ему. Это мог быть кто угодно, даже Пожиратели смерти, которых не удалось обнаружить аврорам. Но Поттер все равно решился на встречу. Это было выше его. Врожденное любопытство не позволяло забыть обо всем, выбросить письмо в камин и в обед просто пойти в Большой зал. Вместо этого он спешил в «Кабанью голову», место неприятное и такое знакомое ему. В трактире пахло пылью, сигаретами, алкоголем и сыростью. Сейчас тут было даже пустынно, но Гарри знал, что к вечеру заведение будет забито под завязку. Он кивком поприветствовал Абефорта и сразу прошел наверх. Ни он, ни Дамболдор не любили вести бесед из вежливости. Да и о чем им говорить? Ни о войне же, в самом деле. Его уже ждали. Она сидела у окна, сгорбившись и положив руки на колени. Поттер не видел её лица, темная вуаль тщательно скрывала личность своей госпожи. Гарри только отметил, что женщина была вся в черном, будто скорбела о ком-то. Или просто пыталась выглядеть незаметной на фоне завсегдатаев этого трактира. – Добрый день, мистер Поттер. Её голос так же незнаком, как и её почерк. Женщина приподняла вуаль, и парень узнал её. Он видел её почти две недели назад в лаборатории Снейпа. Она была серая, словно мышь. И лицо без грамма косметики было бледным и невыразительным. У нее были тонкие изящные аккуратные пальцы, на которых проступали первые признаки старости. Её молодость уже начала увядать, но это не портило её, добавляло того особенного шарма, которого так не хватало молодым и свежим девочкам-студенткам. Гарри понимал, что Снейп нашел в этой ведьме. Сдержанная и простая, она наверняка во всем следовала за ним, не перечила, возможно, даже не устраивала скандалов. Но в этом он не мог быть уверен. Он почти не ревновал её к мужу. Северус всегда был чем-то далеким для него. И лишь раз он понадеялся на что-то большее, но все его мечты были разбиты признанием после той самой роковой ночи. – О чем вы хотите со мной поговорить? Гарри не собирался ходить вокруг да около. Она скрыла ото всех свое лицо, значит не хотела, чтобы кто-либо знал об их встрече. В первую очередь – Снейп. Женщина поднялась и медленно подошла к нему, будто бы опасалась, схватила за руки, сжала и притянула к себе. – Гарри, отдайте нам этого ребенка. Вы слишком молоды, а я не могу дать Северусу детей. Отдайте нам его. Мы будем заботиться о нем, как о родном. Это ведь ребенок Северуса, он желанен для нас. Я знаю, что для вас это случайность, Гарри. Так будет проще для всех. Отдайте его нам, прошу вас. Он видел в её глазах слезы и мольбу, но её слова впивались в него, словно шипы и раздирали до крови. Как она посмела? – Нет, – Гарри сглотнул, но его лицо застыло, стало жестким и решительным. – Вы не получите его. И аппарировал прямо оттуда. Его выкинуло где-то посреди Хогсмида. Хотелось напиться и завыть, но первое делать было нельзя. Он до боли сжал руки, пальцы захрустели, заныли. В глазах стоял туман, и он толком не понял как дошел до Хогвартса. Школа, ставшая ему когда-то домом, теперь была неприятна и холодна. Гарри почувствовал, что он здесь лишний. – Я просто соберу вещи и уйду, – пробормотал себе под нос парень. Уходить не хотелось. Ему было страшно и одиноко, как никогда. Но ребенок внутри него был хрупкой надеждой на что-то лучшее. Поттер провел рукой по лицу. Почему это случилось именно с ним? Все хотели урвать себе частичку счастья, забывая о том, что он тоже человек, что он ничуть не хуже их. Так почему они хотели обогатиться за его счет? Мало им, что ли, смерти Волдеморта? В их комнатах было тихо, ничто не выдавало присутствия Снейпа в них. Гарри засуетился, зашарил по полкам, запихивая одежду в чемодан. Покидал несколько фотографий и книг сверху, поспешно закрыл его и осмотрелся. Пустота на полках была какой-то неправильной и вызывающей, сразу бросалась в глаза. – Куда-то собрался, Поттер? Гарри повернулся и увидел мужа, холодного, но раздраженного. Выражение лица у него было безупречным, не выражающим ничего лишнего. Но глаза… В глаза парень предпочитал не смотреть. – Собрался, – кивнув, произнес Гарри. Уменьшил чемодан до размеров спичечного коробка, благо мантию он вытянул сразу, а других артефактов среди его вещей не было. – Поттер, – угрожающе зарычал Снейп. Парня это не напугало. Он подошел вплотную к мужу и попросил: – Просто дай мне пройти, Северус. – Если тебе наплевать на себя, подумай о ребенке, - выплюнул мужчина. – Я о нем и думаю, мерзкий ты ублюдок! – заорал в ответ Гарри и толкнул мужа в грудь. Не ожидавший такой наглости Снейп отшатнулся и свалился, хорошо приложившись копчиком. Парню этого хватило, чтобы ловко перепрыгнуть через него и понестись к камину. Можно было отправится на Гриммаулд Плейс, в неприятный и затхлый, но надежный и неприступный для нежелательных гостей, он был идеальным вариантом. Но там его ждало одиночество. Можно было отправиться в Нору, в теплый и уютный дом, где каждый день, как праздник, пахнет свежеиспеченной выпечкой и заботой, но видеть сочувствие в глазах дорогих ему людей было невыносимо. Он колебался пару секунд, а потом решительно шагнул к камину. Северус налетел на него внезапно, повалил на пол, немного не рассчитав своей силы со злости. Гарри ахнул, схватился за чуть округлившийся живот, забился в руках Снейпа, словно бабочка. – Пусти, меня, – стонал он, больно пиная мужчину, куда попало. Потом резко замер, закрыл глаза ладонью. – Гарри? – Снейп почувствовал резкое изменение в поведении гриффиндорца, приподнялся и навис над мужем. По щеке Поттера покатилась слеза, и это моментально отрезвило мужчину. А Гарри было стыдно и мерзко, и больше не было сил терпеть это все. – Не отдам его вам. Не отдам, – сквозь слезы бормотал парень. – Так и скажи своей кикиморе, понял? Не отдам! Снейп стер слезы с щеки, погладил Гарри по волосам, которые за четыре месяца заметно отросли. Помфри запрещала парню остригать волосы, говорила, что так положено, пусть он и мужчина. Гарри бесился, но не пытался ослушаться. – Тише, – прошептал Снейп, целуя Гарри в висок. – Никто у тебя его не заберет, Гарри. Давай, поднимайся. Не стоит тебе лежать на холодном полу. Гарри кивнул, все еще прикрывая глаза ладонью. Потом торопливо вытер лицо и поднялся, не дожидаясь помощи Снейпа. Растерянно посмотрел по сторонам. – Тебе лучше поспать, Гарри. Я разбужу тебя перед ужином, – Северус подтолкнул Гарри в сторону спальни, и тот неспешно поплелся к кровати. Меньше, чем через десять минут, мужчина услышал, как Поттер засопел в подушку, небрежно раскинувшись на их постели. Снейп подоткнул одеяло, всматриваясь в его лицо несколько минут, и понял, что снова не знает, что ему делать. Гарри был мальчишкой, а беременность сделала его еще более миловидным, и порой казалось, что он видит перед собой ребенка, еще студента этой школы, а никак не её выпускника, победившего Темного лорда, и своего супруга. И эти моменты были самими страшными для профессора зельеварения. Как можно причинять столько страданий ребенку? Как можно быть с ним, зная, что твои руки по самые плечи в крови? Это было тяжело, и Снейп не видел выхода, его попросту не существовало. Они застряли в этой школе, застряли в своем браке, застряли в безысходности, и только Мерлин знает, как из этого всего выбраться. Рождество Гарри провел вместе с Северусом, впервые за несколько лет почувствовал дух праздника, запах ели и мандаринов. Это можно было назвать их первым Рождеством в кругу семьи, хотя Снейп был сдержан и вежлив, стараясь не прикасаться к Поттеру лишний раз. Подарки на этот раз не принесли парню каких-либо неприятных волнений. Он снова почувствовал себя одиннадцатилетним мальчиком, стараясь выполнить все традиции этого шумного и веселого праздника. Северус хмурился, но не возражал. Единственной трудностью для мужчины было уложить Гарри спать, но с этим он прекрасно справился, пусть далеко не сразу. *** Спустя три месяца Гарри не очень-то любил прогулки на свежем воздухе с недавних пор, но после скандала с Северусом по этому поводу регулярно выходил из-за замка, чтобы побродить у озера, заскочить в гости к леснику или заглянуть в теплицу и узнать, как там поживают его горячо любимые жидкоплюи. Если сразу его положение можно было скрыть маскировочными чарами, то сейчас никакая магия не могла скрыть округлившийся живот. При росте Гарри с таким огромным животом он выглядел довольно комично, правда, многие женщины, особенно среди преподавательского состава считали по-другому. Они находили его довольно милым, некоторым даже хватало наглости гладить его живот и таскать за щеки. Впрочем, убийственные взгляды Снейпа заставляли женщин поумерить пыл и отойти от Поттера подальше. Март подходил к концу, и дожди стали частыми явлениями здесь. Дожди Гарри не любил. Они вносили в общий пейзаж уныние и тревогу, а месить болото парень так вообще ненавидел. И хотя чары спасали его одежду от грязи, земля под ногами продолжала быть скользкой, а лужи холодными и мокрыми. Еще одним разочарованием стало отсутствие Северуса в их комнатах по вечерам. Гарри уже привык, что муж после занятий практически всегда под боком. Таким заботливым и внимательным парень его никогда не видел, но это было ужасно приятно. Они часто проводили время у камина. Гарри пил чай или какао, Снейп иногда что-то покрепче. Их разговоры были интересны им обоим, Поттер чувствовал это. Еще чувствовал, что больше не было неуютной, давящей тишины. Теперь она была теплой и умиротворяющей, не требующей ничего особенного с обеих сторон. Парень даже иногда позволял себе отвлекать Снейпа от проверок эссе, нагло пробираясь в кабинет к мужу по разным пустякам. Северус бурчал, но всегда уделял ему внимание, а Гарри просто наслаждался этим и не мог отказать себе в этом маленьком удовольствии. Весна внесла свои коррективы и в их вечера. Северус обвинял студентов в лени, раскидывался отработками налево и направо, снимал баллы, и гнев его не могли смягчить ни Минерва, ни сам Гарри. В итоге парню приходилось коротать вечера в одиночестве, читать вдвое больше книг по зельям и колдомедицине, правда, еще пока не зная, зачем ему это нужно. Он до сих пор не знал, чем ему заняться, и это несколько угнетало его. Друзья Гарри не навещали уже довольно давно, объясняя это чрезмерной занятостью, и Гарри до последнего медлил, чтобы сообщить им новости о своей беременности. Впрочем, за него это сделала Рита Скитер, статью которой Поттер предпочел не читать. Тем же вечером он получил вопилер, голосом Гермионы Грейнджер, обвинявший в недоверии и эгоизме. Впрочем, к концу она смягчилась и посетовала на то, что им приходится проходить практику во Франции и они не могут проведать его именно сейчас, иначе она бы устроила ему такую взбучку! Гарри в этом сомневался, но в ответе попросил прощения и написал о том, что скучает по ним обоим и ждет их возвращения домой. И это было чистой правдой. С тех пор прошло уже почти два месяца, в течение которых Гарри получил всего лишь два письма, в них его друзья так и не написали, когда вернутся в Англию. Наблюдая за снующими во дворе первокурсниками, Гарри не заметил, как нему подошли. Он флегматично поедал бутерброд, выданный Хагридом, сидел на наколдованном стуле и делал все возможное, чтобы не испачкать мантию. Получалось из рук вон плохо. – О, – послышалось где-то с боку. И Поттер, повернув голову, увидел Гермиону. Рон стоял позади нее и выглядел даже более шокировано, чем его жена. По крайней мере, она не покраснела с ног до головы. – О, Мерлин! Что этот ублюдок с тобой сделал? – наконец прервал тишину Рон. – Рон, только не говори мне, что ты не знаешь, что надо делать, чтобы появились дети? – рассмеялся Гарри. Рон покраснел пуще прежнего, неловко помялся и замаячил перед Поттером, не зная с какой стороны к нему подойти. Гарри нехотя встал со стула и взмахом палочки убрал чары. – О, Мерлин, Рон! У меня от тебя кружится голова, - пробубнил Поттер, хватает друга и стискивая его в объятья. – Только не придуши меня ладно, а то я раньше времени рожу, –засмеялся Гарри, а Уизли тут же отпрыгнул от него подальше. Гермиона обняла его без лишней неловкости, крепко прижимая парня к себе. Если честно, то она не верила своим глазам. Гарри смотрелся дико и просто неестественно похорошевшим. А если сравнивать с тем Гарри, которого она видела еще осенью, то это было как небо и земля. И подруга не знала, радоваться ей или все-таки волноваться за друга. Планируя свою маленькую выходку вместе с мужем, она и представить себе не могла, во что это обернется. Но Гарри всегда был особенным, вот и сейчас стал исключением из правил. Рон успокоился не сразу, но от сливочного пива оттаял, хотя Гарри несколько раз пожалел о том, что они отправились в «Три метлы». Спина ныла после долгой прогулки. Если бы Гарри знал, что такое случится, то утром ни в коем случае не бегал десять раз в библиотеку. Гермиона с восхищением и гордостью в голосе рассказывала о том, как они исследовали магические артефакты. Рон её энтузиазма не особо разделял. – Эта адская штуковина так шарахнула меня, что я пролетел через всю комнату! – возмутился друг. – Ничего хорошего в ней нет, вот что я вам скажу, – напоследок буркнул он и уткнулся носом в свой бокал. – Это все твоя безалаберность, – жестко припечатала Гермиона. – Будь ты более внимательным, то услышал бы инструктаж и не полез туда, куда не стоило. – Ты еще скажи, что я самый плохой студент в Академии? – вскинулся Уизли. – Не самый плохой, но и не самый лучший. Гарри покачал головой и поспешил сменить тему. Только скандала ему сейчас не хватало. – Я говорил с Северусом, и он не против, – Гарри мягко улыбнулся. – Я бы хотел, чтобы ты, Рон, стал крестным отцом нашего сына. – Так вы уже знаете пол ребенка? – удивилась Гермиона. – На прошлой неделе узнали. Рон с громким стуком поставил пустой бокал на стол, так же громко отрыгнул, совершенно не стесняясь. – Рон! – Гермиона пнула его под бок, а Гарри рассмеялся. Что может быть лучше, чем такие моменты? – Извините, – пробормотал Рон, хотя никакого стыда не чувствовал. Гермиона еще раз пнула его локтем. – Э, да, Гарри. Я был бы очень рад. Щеки Уизли подрумянились от выпитого и совсем немного от волнения. Все-таки одно дело знать о том, что твой друг в положении, а другое, – видеть это воочию. Это было слишком для его хрупкого душевного равновесия. – Нам пора, Гарри. Родители ждут нас в Норе. Рон вытащил несколько сиклей и кинул их на стол. – Может, ты с нами пойдешь? Все были бы рады тебя видеть. – Нет, Рон. Извини. Я не могу сейчас. Вот как родится сын, тогда сразу к вам в гости уже вдвоем. Или втроем, – мечтательно добавил парень. – Мы ждем вас всех. И Гарри знал, что Рон говорил и о Северусе тоже. Это было приятно. Так и не дождавшись мужа, Гарри лег в постель. Ноги мерзли, от чего Гарри долго не мог заснуть. Обычно его грел Снейп, хоть иногда и шипел, жалуясь мирозданию на подобные пытки. Поттер хихикал в подушку, устраивался под боком и засыпал, эгоистично заставляя мужа привыкать к себе. Парень понимал, что однажды все это может закончиться, что Снейп в любой момент может уйти к той ведьме, имя которой он так и не удосужился узнать, поэтому старался урвать, как можно больше. Поттер не знал только одного, что Северус еще в декабре после того, как уложил его спать, отправился в Хогсмид, где у него состоялся тяжелый разговор. Ведьма настаивала на своем, не отступалась и доказывала любовнику, что так будет лучше. Тихая и спокойная женщина перед его глазами преобразилась, и Снейпу это не понравилось. Она плакала и кричала, потом просто просила и умоляла, сидя прямо на полу у его ног. Он видел, что она боится и что хочет иметь семью, где он будет рядом, оберегать и заботится о ней и сыне. Но его женщина ни имела капли сострадания к Гарри, просто заявляла права на чужое счастье, не представляя, какую боль принесла мальчишке. Это решило все. Потом она почти никогда не думала о том, чтобы написать Северусу, попросить прощения и позвать его обратно к себе. А он почти никогда не вспоминал о ней. И это было почти правдой. Гарри стал центром его Вселенной, внезапно сметая все принципы и сомнения Снейпа. Ему было страшно. Но он ломал себя ради счастья мужа. И радовался тому, что Поттер не так уж много от него требует. Гарри не знал всего этого и поэтому часто думал о том, что однажды Снейп может уйти от него к ней. Она, наверняка, вкусно готовила, приводила в порядок его одежду и убирала за ним. Наверняка целовала его в тонкие губы, когда он злился, и, наверняка, угождала ему во всем. И это было правильным. Так и должно было быть… А Гарри нарушал все эти законы бытия, такие важные Северусу Снейпу. Сквозь сон Поттер услышал осторожные шаги, шелест одежды и звон стекла. Северус никогда не чертыхался, не упоминал Мерлинову бабушку, но просто хмурился, поджимая тонкие бледные губы. – Снова отработки? – сонно пробормотал парень. Открывать глаза не хотелось, впрочем, шевелится тоже. – Снова не спишь? – Сплю. Северус фыркнул. – Три взорванных котла и четыре ужасных эссе. Такое ощущение, что все мои студенты заболели слабоумием. – Они просто устали. – Тогда пусть едут домой, к маме под юбку. Мужчина залез под одеяло, и Гарри поежился. Снейп был холодным, особенно его конечности, а так хотелось бы подвинуться и погреться под его боком. – Гермиона с Роном приходили. И Рон согласился стать крестным отцом Патрику. – Патрику? – удивленно спросил Северус. – Угу. А почему бы и нет? Тебе не нравится? – А должно? Гарри закопошился, подлез к Северусу. – Конечно, должно. Ты ведь его отец. Ты тоже должен участвовать в этом сумасшествии. Если честно, то у меня уже голова болит от размышлений по этому поводу. Хоть в лотерею с именами играй. Мужчина засмеялся. – Вот так детям и не везет в жизни. Гарри улыбнулся. Именно поэтому он отказался от этой идеи. У их ребенка должно быть красивое и хорошее имя. – Северус, ты… – Гарри замолчал, не в силах решиться. – Что? Мужчина приподнялся, подложив под ухо руку, он уперся на локоть и теперь смотрел на супруга, немного хмурясь. – Ты позволишь мне, потом, не сейчас, немного большего, – парень закусил губу. – Я бы очень хотел заняться с тобой любовью, не потому что мы напились или просто нам еще от чего-то снесло крышу, а просто, потому что мы оба этого хотим. Поттер погладил мужа по руке, несмело улыбнувшись. Снейпу казалось, что парень вот-вот разревется. – Я не хочу, чтобы для тебя это было навязанной обязанностью. И если ты не хочешь, то я пойму, – напоследок голос Гарри дрогнул. Ему захотелось укрыться с головой, чтобы его не было видно. В какой-то момент Поттеру показалось, что он зря затеял этот разговор. – Я не против. Но не сейчас. – Потом, – поспешно добавил парень. – Патрик родится, и я не буду выглядеть так, как будто проглотил увеличенную версию бладжера. Северус поправил одеяло Гарри и улегся, терпеливо ожидая, когда Гарри устроится рядом и перестанет вертеться. Мужчина знал, назад пути уже нет. И это его не пугало, как раньше. И даже вызывало приятное томление. И впервые он подумал о том, что это было бы неплохо: жить так с Гарри, как они жили сейчас. Было бы неплохо заниматься с ним сексом, не по принуждению или для ритуала, а потому что это нравилось бы им обоим. Роды начались внезапно. И Гарри, ожидавший этого больше полугода, как, оказалось, был не готов. Он растерялся и только благодаря Снейпу добрался до больничного крыла. Ад начался уже там. И вот не зря парень не поверил мадам Помфри в то, что он даже ничего не заметит. Боль была невыносимая, даже Круциатус на фоне родов был каким-то слабым и незначительным. Когда медиведьма предупредила о том, что его будут сейчас кесарить, Гарри был готов на все, лишь бы ребенка вытащили оттуда, лишь бы ему полегчало. Поттер ничего не почувствовал. Боль заполнила каждую часть его тела, стала часть его. Хуже не было. Только в какой-то момент все начало плыть перед глазами. А потом он услышал плач ребенка и почувствовал огромное облегчение, провалившись в забытье. Когда Гарри проснулся, в окна пробивался солнечный свет, на несколько секунд ослепляя его. Парень потер глаза, наткнулся взглядом на маленькую детскую кроватку рядом и улыбнулся. Ему хотелось увидеть малыша. Того, ради кого он чуть не скончался от боли. Он покрутил головой и увидел Снейпа, сидящего в кресле рядом с кроватью. – Как ты? – спросил мужчина, отложил книжку в сторону. – Я не знаю, – парень потер лоб. – Все еще болит, но я хочу его увидеть и я почти… – Гарри замолчал и, робко улыбнувшись, добавил. – Счастлив. – Так и должно быть, – мягко заверил его муж. Гарри повернулся боком к Северусу. Кровать под ним недовольно скрипнула и замолчала. – Я бы сейчас хотел бы увидеть его, а потом позавтракать, пообедать и поужинать сразу. Я так голоден, что смогу съесть целого василиска! Северус улыбнулся и покачал головой. – А потом я бы хотел забрать нашего сына домой и выспаться хорошенько, потому что потом у нас начнутся очень сложные времена. Так сказала Помфри. – Она заблуждается. Тяжелые времена начинают тогда, когда дети вырастают, и ты не можешь уследить за всеми их глупостями. – Возможно, – Гарри пожал плечами. – Я просто надеюсь на то, что у нас с тобой найдется немного времени для нас двоих. Северус погладил мужа по щеке. – Найдется. Обязательно найдется. Конец