Я... дошел?

Сердце отбивало секунды, помогало крови циркулировать по венам, параллельно вытекающей из ран по всему телу. Он уже столько перенес, стольких похоронил, стольких оплакивал, а это ведь еще не конец – черная дорога все вела вперед, в никуда… Кто знает, сколько еще идти, кто знает, что там еще случится. Терять больше некого, никого не осталось. Ни отца, ни лучшего друга, все ушли туда, откуда не возвращаются. И ради чего? Ради этой черной дороги, которая не заканчивается, ради того, чтобы он мог дойти до несуществующей цели? Или ради измученного сердца, которое еще бьется? Бьется благодаря им… Тело так устало, так и тянет вниз, желает прилечь на холодную землю и утонуть во всей боли потерь и грехов. А он идет дальше, он просто не может предать тех, кто положил свои кости ради него. Боль затопила его разум, кроме того жгущего чувства по всему телу и отчаяния ничегошеньки не было. Где-то вдали он увидел едва заметную, далекую зеленую дверь. Неужели он справился? Это конец? А что дальше? Парень прижал порубленную руку поближе к телу и попытался побежать, но ноги не позволили. Все, что он мог, это не быстро, спотыкаясь, хромать. - Папа… Папа, я дошел?- его лицо растянулось в улыбке. Хотя, улыбкой это было невозможно назвать, в ней было слишком много горечи, по щекам текли слезы, смешанные с кровью из порезов на щеках. От соли те неприятно защипали. Рука мальчика потянулась к двери, до которой осталось всего несколько метров. В глазах потемнело, а сам он упал, ведь был уже не в состоянии передвигаться. - Нет, нет! Как так? Я… же… дошел,- он заплакал еще сильней. – Так несправедливо… Тела парень больше не ощущал, он только и мог тянуться к открытой двери. Внезапно на фоне ослепляющего белого света появилась чья-то фигура, подошла к нему и подала руку. С помощью подняться оказалось невероятно легко, вся тяжесть и боль исчезли, появилась какая-то легкость в районе груди. Человек обнял парня и сказал то, что тот мечтал услышать уже давно: - Я так горжусь тобой, сынок. Ты молодец. Сын и отец направились к зеленой двери, парень видел, что за ней их уже ждали и его лучший друг, и все, за кем он так соскучился. Все они здесь – живые, радостные. На этот раз он действительно улыбнулся, без грусти, без горечи, без сожалений. Тело мальчика лежало за несколько метров перед дверью, он тянулся к свету, что исходил из ее проема. Он так и не дошел к своей цели, на его испачканном лице растянулась счастливая улыбка, а губы будто говорили: «Папа».