Resurrection

Видения будущего при попытке сделать их хоть немного четче всегда дробились и искажались из-за множественных пространственно-временных помех как картинка из сериала в стареньком телевизоре, однако Сецуну это не так чтобы слишком уж останавливало когда-либо. Так и сейчас — она зависла над полом, скрестив по-турецки ноги, и подвесила перед собой гранатовый шар приготовившись к тому, чтобы задействовать один из ключей. Настоящее изменилось, и ей нужно было удостовериться, что все в порядке с тем будущем, которое им известно. И зал подле Врат времени подходил для этого идеально — здесь она ничем не могла навредить временным потокам, а самое главное — не могла пересечься со своим двойником из будущего, потому что древний бог времени обустраивал Врата мудро. К ним вели тысячи и тысячи разных коридоров из разных моментов времени, и любая версия стража могла заходить в коридор, ведущий к главной межвременной зале, не боясь столкнуться со своим двойником — у каждого из них этот коридор будет свой, и из-за этого, несмотря на то, что Врата только одни, казусов можно было не опасаться. Именно поэтому Сецуна решила обосноваться здесь для удаленного путешествия, ведь посмотреть на будущее из прошлого — это все равно что прочитать знаки, предрекающие грядущее, по гадальному шару. Она вполне могла наблюдать за своей будущей версией, находясь при этом в полуметре от нее, просто в другой версии коридора. Тысячи коридоров — и тысячи разных версий прошлого, настоящего и будущего — или только один коридор, где вас разделяет тысячелетие. Плутон всегда восхищало изящество этой древней задумки, потому что сенши сколько угодно могли предполагать и исследовать — но найти точную разгадку этого секрета не удалось еще никому. Коридоры были даже не лабиринтом, а будто лучами огромного солнца, которые пересекались в одно и то же время везде и нигде. Сецуна сняла с обсидианового кольца один из маленьких золотых ключиков — тот, что отблескивал на черенке манящими гранатовыми переливами — и постучала по темному стеклу шара девять раз. Дымка в шаре заклубилась, запульсировала, как будто готовилась исторгнуть что-то наружу — и вспыхнула, открывая Сецуне… знакомый лиловатый туман временного коридора. И — ее саму, смотрящую в недра гранатового шара. В видении будущая Плутон сидела прямо на теряющемся в тумане мраморном полу и облокачивалась спиной на грудь пепельноволосого мужчины со знаком клана Белой Луны во лбу. — Ну и что ты там видишь? — у мужчины были сияющие голубые глаза и густой манящий голос, обволакивающий как патока. Принц Алмаз из клана Белой Луны, несправедливо осужденный королевой Сереной и милостиво оправданный ее дочерью. — А ты не видишь ничего? — Будущая Плутон удивленно вскинула брови и оглянулась на собеседника. — Только твое отражение, — хохотнул тот. — А как насчет тебя самой? Ты… видишь что-то другое? — он помедлил на этом и нахмурился, как будто четче вглядываясь в дымку гранатового шара. Будущая Сецуна плавно повела плечом, откидывая с лица гладкие волосы, и Плутон задумчиво свела брови — неужели она действительно так выглядела? Там, в будущем. Да и здесь — тоже ведь интересно. Хотя здесь зеркало никогда не показывало ей такую подчеркнуто счастливую и спокойную женщину, не несущую на своем лице никакого отпечатка душевных метаний — и не таящую в своих глазах никаких теней. Потому что таиться было в сущности не от кого. Та Будущая Плутон, которой Сец еще только предстояло стать, смогла разделить свое бремя с тем, кто согласился ее поддержать и понять. С тем, кто не отпускал ее от себя и каждый раз сиял глазами при одном только взгляде на нее — так, словно никак не мог налюбоваться. Сец часто на них смотрела, когда сюда приходила, и это отчасти было даже нарушение законов времени, хотя ее очень спасало то, что она была все-таки стражем Врат, а не кем-либо посторонним. Впрочем, сейчас ей казалось, что все прежде известное им о времени — глупость. Многие маги и чародеи изучали время, много было выдвинуто теорий… но никто так и не докопался до истины. Даже самой Сецуне эта истина была недоступна. Ни ей, ни ее будущей, более счастливой и совершенной версии. Может, будущее менялось от одного только изменения настоящего. Может, разные версии настоящего порождали тысячи тысяч разных миров, отличающихся друг от друга только одним событием. А может — мир был только один, и он был закольцован так, что в нем каждый момент времени влиял на другие, и прошлое влияло на настоящее и будущее так же, как само будущее влияло на прошлое и настоящее. Никто из них не был богом, и им недоступно было это знание, они просто не смогли бы его осмыслить, и Сецуна считала — так правильно. Так должно быть. Может, когда-нибудь придет тот час, когда они будут достойны того, чтобы увидеть и познать все тайны Вселенной, но пока — они лишь хранители, и этого уже не так уж и мало. — А разве я должен видеть? — Алмаз всматривался в шар — и замершей Сец казалось, что через шар он смотрит прямо в нее. Ей казалось, она уже в него влюблена. Ведь как не влюбиться в того, кто оказывает тебе такое почтение и проявляет к тебе такие интерес и восторг. Пусть даже в далеком будущем. Там, где все уже так, как надо. — Вообще-то да, — Будущая Плутон коротко улыбнулась и пояснила: — Мы с тобой заключили союз, стали частями одного целого. Моя жизнь — твоя жизнь, моя сила — твоя сила, мое бремя… — …стало нашим общим, — принц улыбнулся и, отведя с ее плеча гладкие, темные впрозелень волосы, мягко коснулся губами кожи. — Не то чтобы я имел что-то против. Но, думаю, время еще не пришло, потому что мы еще не провели полный обряд бракосочетания. — И вообще-то мы должны быть последними, — женщина коротко сморщилась, как будто съела кислый лимон, и шумно вздохнула. — Я, конечно, не претендую на это, но порядок очередности — это… Алмаз завел свои восхитительные глаза и весело прицокнул языком на это. Сец прищурилась, не совсем понимая, о чем идет речь. Очередность — это ведь очередность нареченных в плане коронаций и консумирования браков. Эта очередность была мало связана с положением планет в системе и являлась очередной древней традицией, которую, по всей видимости, Селенити хотела возродить. Не то чтобы Сец была против, но пока у их королевы там, в будущем, явно что-то не получалось. Возможно остался кто-то один? — Это не кажется тебе слишком натянутым? — Алмаз вздохнул в свою очередь. — Только не говори, что ты даже сюда пришла, чтобы об этом подумать! Лея и Мик сами прекрасно решат, какую дату им назначать, тебе не кажется? Тем более, что… — он поджал губы, — особой любви между ними нет. Будущая Плутон отставила шар и качнула головой. — Ты не прав в этом, — произнесла она с сожалением, — Лея в него влюблена, но Миканор грезит совсем о другой принцессе. О той, которая уже воцарилась на Венере и правит себе спокойно, каждое утро просыпаясь в одной кровати с его старшим братом. — Минория, ясно, — Алмаз невесело усмехнулся. — Да уж, различие между ними разительно, переключиться сложно. — Проблема в том, что Лея ничего с этим не хочет делать, — Будущая Сец вздохнула. — Она любит его настолько, что готова самоустраниться и наблюдать. Конечно, они оба уже дали свое согласие на этот брак — и оба сказали, что делают это, потому что так поступили все, но это ложь по крайней мере с одной стороны! И из-за этой лжи они оттягивают решающий момент как могут. — И это — их право, тебе не кажется? Сец усмехнулась, наблюдая в шар за неколебимым принцем, и вздохнула. О ком они могли говорить? Она догадывалась, конечно — и полагала, что в частности еще и по этой причине Сейлор Космос всех их лишила памяти, оставив ее и жрецов присматривать за происходящим, однако… Все не могло быть так совершенно, как Космос себе представляла, верно? Лишить их памяти — и всех прежних чувств и обид, чтобы познакомить заново, неплохая, конечно, идея. Но — все же несовершенная. Она не со всеми могла сработать так, как сработала с теми же Харукой и Сейей — те как просыпались в одной кровати, так, похоже, и продолжают. А остались… Миканор, младший брат мужа Мины — это Ятэн, конечно. Она не слишком хорошо помнила их имена оттуда, из прошлого, потому что тогда прошлом выступала лишь наблюдателем, но теперь… Кто был влюблен в него все это время? Точнее говоря, в этой жизни? Кто не был счастлив? Кого в прошлом даже не существовало? Хотару. Ее маленький светлячок. Конечно. Хотару, которая слушала песни «Трех огней» еще когда они только-только появились на сцене. Хотару, которая смотрела невероятно тоскливо, лишь только увидев, как Ятэн смотрит на взбалмошную Минако. Хотару, которая болезненно счастливо улыбалась, когда набиралась смелости перекинуться с Ятэном хотя бы словом. Будущая Плутон утомленно прикрыла глаза — и слабо улыбнулась. — Наверное, ты все же прав. Так или иначе, что бы мы ни сделали, мы не сможем ничего изменить. Алмаз усмехнулся. — А может, тебе так просто кажется. И все же, — он кивнул на отставленный было в сторону шар, — что ты там видишь? — Девчонок, — женщина ласково улыбнулась. — И всех Ши Тенно, конечно. А с ними — и принцев, и юных лордов — старших и младших братьев. Они сидят у костра кругом и говорят обо всем на свете. Это… — она хмыкнула и погладила хрупкое стекло, — тот самый момент, когда все они собрались вместе, чтобы обсудить, что произошло и что им делать дальше. Идилличный момент, вообще-то. — Существование которого совершенно точно ничем не угрожает нашему настоящему, — Алмаз улыбнулся и снова мягко коснулся губами ее плеча. И этот жест был настолько благоговеен, что Сец, наблюдающая за своим будущим из настоящего, сама ощутила пробежавшую по рукам дрожь. Могла ли она рассчитывать на такое? Она, не пришедшая на первый за долгие месяцы общий сбор, потому что не желала оказаться там лишней. Она, оставленная Сейлор Космос за няньку для этого огромного детского сада из принцев и их принцесс. Она, бывшая старше, мудрее и намного грустнее их — могла ли?.. Сец смотрела в шар и с пугливой радостью понимала — да, наконец-то она могла стать счастливой ощутить себя нужной кому-то выбрать человека, который для нее станет важнее прочих. Почему так вышло? Потому что Селенити — добрая и всепрощающая маленькая богиня? Или потому что ее мать запланировала далекие столетия назад все именно так и никак иначе? — В этом ты прав, пожалуй, — Будущая Плутон весело рассмеялась и одним легким касаньем ладони потушила гранатовый шар. — Отлично, — Алмаз помог ей подняться и мягко привлек к себе, — потому что, если честно, у меня нет никакого желания смотреть, как ты размышляешь о чем-то грустном, наблюдая за этой уже случившейся, между прочим, сейлорской эпопеей, — он мягко отметил губами ее висок и несильно дернул ее за одну из свободно рассыпающихся по плечам прядей. — Я вообще не отказался бы заняться зачатием наследников, если хочешь знать. Особенно в свете того, что Хрустальное тысячелетие угрожает наступить раньше, чем ты планировала. Будущая Сецуна в ответ на этом с невыносимо любящим выражением закатила глаза и, обернувшись в объятьях мужчины, чмокнула его в нос. — Оно уже наступило, глупый. Алмаз нелепо захлопал глазами — и вскинул пепельные брови. — В каком это смысле, а? Будущая Плутон нежно, переливчато рассмеялась. — Поженимся — и поймешь. Сец бережно погладила хрупкий бок гранатового шара кончиками пальцев — и с улыбкой накрыла его ладонью, заставляя виденье мягко погаснуть. Что ж, если даже ее будущая, более счастливая и совершенная ипостась считает, что все в порядке, наверное… наверное, пора действительно отпустить прошлое.