Мексиканский ёрш

— Я известен во всем мире. Ты вот известен во всем мире? — Ммм... Нет, я не известен во всем мире, с чего бы мне... — Нет... А я даже не помню, почему. Что-то, связанное с преступлениями... Два мужских голоса звучали невнятно и приглушенно, но плотная шерстяная ткань пальто, под которым мы лежали, соприкасаясь стеклянными боками, не имела к этому никакого отношения. Пожалуй, состояние, в котором находились собеседники, угадывалось безошибочно, не нужно было даже на них смотреть. Консультирующий детектив Шерлок Холмс и его лучший друг доктор Джон Уотсон были пьяны. И, судя по всему, пьяны основательно. Мы недоумевали над произошедшим, одновременно наслаждаясь тишиной и неподвижностью после ночного спринта по лондонским барам, в котором мы едва уцелели. — Хммм. Я помню одно преступление, — заплетающимся языком поведал Джон. — Изсс... одного дома кто-то украл пшеницу. — Да... Я тоже помню, — встрепенулся Шерлок, — только это была не пшеница. Ячмень? Рожь? Хмель? Что-то, из чего делают пиво. — А по-моему, пшеница. Бывает пшеничное пиво, мы вчера пробовали, — Джон сонно вздохнул и спросил: — Ты не знаешь, к чему снятся птицы? Мне тут приснилась одна, с черной шапочкой, как же ее... — Дятел? — предположил Шерлок. — Нет, не дятел. У дятлов шапочки красные, а тут совершенно черная. И грудка желтая, — принялся рассуждать доктор. — Вспомнил — синица! Шерлок пробурчал что-то неразборчивое в ответ. Скрипнули пружины кровати — кто-то на ней повернулся. Неизвестно еще, куда занесли нас ноги неугомонного детектива и его спутника, но явно не на Бейкер стрит. — Она сидела в клетке, и я еще подумал: ну кто же держит в клетке синицу... — продолжал Джон задумчиво. — Она же вольная... Доктор еще немного поворочался, жалуясь своему другу на какие-то винты и лопасти, горестно повздыхал и затих. Мы несколько минут прислушивались к мирной ночной тишине и, удостоверившись, что мужчины спят, тоже задремали. Разбудил нас тихий встревоженный голос, говорил доктор Уотсон: — Что-то пошло не так, ты чувствуешь? — Мгм. Мы перебрали с алкоголем, Джон. Вот что не так, — хрипло отозвался Шерлок. Видимо, прошло достаточно времени, и он успел прийти в себя, потому что дальше последовала цепочка рассуждений: — Молли вчера рассчитала для нас нужную дозировку. Мы ее не превышали — я тщательно следил за этим — и не должны были слишком опьянеть. Вероятность того, что Молли ошиблась... — Нет, не в этом дело! — перебил его Джон. — Что-то идет не так прямо сейчас. Такое чувство, будто мы что-то упускаем, — он выдержал паузу и трагическим шепотом добавил: — Близится что-то неотвратимое... Шерлок фыркнул. — Джон, ты обезвожен, плюс у тебя избыток ацетальдегида в крови, а у него довольно сильный психотропный эффект. Меня удивляет, что ты вообще ожидал чего-то... — он вдруг замолчал, словно в комнате в один миг кончился воздух. Ничего нового в этом не было. Типичная картина внезапно накатившего озарения, которых за свою жизнь на Бейкер стрит мы наблюдали множество. Осталось лишь дождаться, во что оно выльется. — Нет, не то, не воровство... — забормотал Шерлок. — Там было убийство! — его голос опасно изменился. — Что? Ты о чем? — Просыпайся, Джон! Очнись! Нашего вора пивных ингредиентов убили! Судя по звукам, детектив вскочил на ноги и неровным шагом принялся мерить комнату. Снова скрипнула кровать. — Кого убили? — переспросил доктор. — Вора убили. В доме, где хранилось зерно. Вспоминаешь? — Пшеница? Так его убили из-за пшеницы?! — Это была не пшеница! Ты вообще меня слушал? — вскинулся Шерлок. — Он — подставная пешка, крыса, полжизни провел в разведке — таких убирают при первой возможности. В том доме он был под прикрытием, но, очевидно, чем-то себя выдал. — Ага, — нервно хмыкнул Уотсон, — стащил пару мешков зерна. И он — крыса. — Джон! — Ответь, Шерлок: если тот человек был шпионом, зачем ему подставляться с глупым воровством? — Потому что это не было глупым воровством! Что-то было не так с тем зерном, какой-то изъян. — Изъян? Зачем вообще было красть зерно — там что, слитки золота запакованы? В чем его ценность? — Не помню, не могу вспомнить... — бормотал Холмс, продолжая вышагивать по комнате. Половицы под его ногами скрипели и стонали, наигрывая странную тоскливую симфонию заброшенного дома. — Погоди, Шерлок! Откуда ты вообще взял это убийство? — вдруг спросил Уотсон. — Еще вчера ночью у нас абсолютно точно не было никаких новых дел. Шаги замерли. Мы отсчитывали про себя секунды пронзительной тишины. Не было никаких новых дел. Не было дел. Эй, но ведь про вора вчера первым заговорил Джон. Или нет? Наш хозяин никогда не рассуждал понапрасну, не позволял себе распыляться на незначительные темы. Ум — это его конек, его отточенный многолетней практикой рабочий инструмент. Ничто не способно нарушить стройную логику его рассуждений. Ничто, кроме... — Джон, ты знаешь, как мы вчера здесь оказались? Доктор какое-то время молчал, обескураженный внезапной переменой темы. — Эээ... да, конечно: вошли через дверь. А до этого поднялись по лестнице, — произнес он ровным голосом. Видимо, в очередной раз решил ничему не удивляться. — Странная у инспектора комната. — У кого? — У инспектора Лестрейда. — Мы не у Лестрейда, Шерлок. — Нет? — Нет. Мы в гостинице. — Почему? — Ты не помнишь? Это же была твоя идея. Мы ночуем в гостинице, чтобы, как ты выразился, "не встречаться с Майкрофтом с самого утра и не вести долгих бесполезных разговоров" или что-то в этом роде. Давай, Шерлок, вспоминай! Мы вышли из паба, в котором ты чуть не затеял драку, поймали такси и приехали сюда. Гостиницу, кстати, тоже выбрал именно ты. — Сюда — это куда? — уточнил Холмс. — Эмм... Я не знаю. Ты не называл адреса. Когда мы сели в кэб, ты сказал, что сам покажешь таксисту дорогу, в итоге мы целый час петляли по городу, все темные улочки собрали, — Джон вздохнул и добавил чуть виновато: — Если честно, я, кажется, вздремнул по пути... Еще пара секунд звенящей тишины, а потом торопливые спотыкающиеся шаги двинулись в нашу сторону, пальто взлетело в воздух, а мы, жалобно звякнув, покатились на пол. Когда безумный мир, наконец, перестал вращаться, мы рассмотрели бледное лицо и встревоженный взгляд нашего хозяина и запоздало осознали, что уже наступил рассвет. Шерлок моргнул, прошипел что-то сквозь зубы, бережно нас поднял и поставил на подоконник, а затем отошёл, ненадолго открывая вид на комнату. Удивительно, но она оказалась уютным гостиничным номером (мы-то ожидали как минимум дом с привидениями). Изголовьем к стене стояла широкая двуспальная кровать, застеленная лоскутным покрывалом, на ней сидел взъерошенный Джон Уотсон, который, очевидно, так и спал — не раздеваясь и не расправляя постели. Над спинкой кровати висел пасторальный пейзаж. Ближе к окну располагался журнальный столик с чайным сервизом на нем, а рядом — софа с резной деревянной спинкой, на которую детектив бросил свое пальто и на которой лежала груда смятых диванных подушек, указывая, где наш хозяин провёл ночь. Шерлок тем временем обошел комнату по периметру, бегло осмотрел стены, потолок и дверной проем, заглянул под кровать, проверил ящичек журнального столика и нижнюю поверхность его столешницы, пробежал рукой под днищем софы. Раздвинув до конца голубые шелковые портьеры, он некоторое время изучал вид за окном. Потом запустил руку во внутренний карман пиджака и вынул оттуда небольшую лупу. — Что ты делаешь, Шерлок? — спросил Джон, который внимательно наблюдал за перемещениями своего компаньона. Холмс молчал, не утруждая себя ответом, а может быть, просто не услышав вопрос. Нагнувшись, он внимательно рассматривал нас через увеличительное стекло: сначала одну, затем другую. И так как выглядели мы совершенно обычно — две стандартные пятисотмиллилитровые плоскодонные химические колбы — то наверняка предметом изучения хозяина были оставшиеся на наших стенках следы хмельного напитка. Закончив с осмотром, детектив убрал лупу, приподнял нас и по очереди понюхал, а затем, нахмурившись, вернул на подоконник. — Шерлок, пожалуйста, объясни, что происходит, — терпеливо попросил Джон. Он по-прежнему сидел на кровати и смотрел серьёзно и выжидающе. — Ошибки в расчетах не было, — проговорил Шерлок. — Я не помню того, что происходило вчера, зато помню то, чего не происходило. Бред и ретроградную амнезию можно объяснить лишь единственным образом: кто-то добавил в мой бокал постороннее вещество. Мне нужна лаборатория, — детектив невидящим взглядом уставился за окно. На улице клубился туман — он затянул все белой пеленой, скрадывая очертания домов и припаркованных автомобилей, напитал тяжелой влагой небо, дождевыми каплями повис на проводах. Он плескался в глубине задумчивых глаз Шерлока — не то бледно-голубых, не то бледно-зеленых — размывая их цвет. Снаружи было тихо и пусто. Раннее утро в спальном районе? Может быть. Но что-то во всем этом было неправильно. Внезапно захотелось домой, оказаться на кухонном столе в привычной компании микроскопа, полдюжины пробирок и немытой посуды. — Это я, — несмело произнес Джон. — Ммм? — Это я вчера добавил текилы в твою... эээ... твой бокал. Дважды. Детектив повернулся. — Зачем? — задал он единственный вопрос. Джон смотрел на него, беспомощно моргая, не в силах отвести взгляд. На его лице боролись отчаяние и нерешительность. — Извини, Шерлок. Просто я смотрел, как ты вычисляешь, когда и какого пива нужно заказать в зависимости от времени, проведенного мной в туалете, и чувствовал себя идиотским подопытным кроликом, не твоим другом, но твоим очередным экспериментом, — тон доктора набирал обороты, тщательно скрываемые разочарование и гнев вырвались наружу: — Ты ни на секунду не ослабил внимания, твой гениальный мозг работал, собирал данные, анализировал. Вот скажи, неужели так сложно единственный чертовый раз просто выпить со мной, расслабиться и ни о чем не думать? — горько спросил он. Шерлок замер на месте и, кажется, забыл, как дышать.

***

Этот бар, шестой по счету, мало чем отличался от предыдущих — синие и красные софиты моргали под клубный бит, выхватывая из полумрака зала неверные силуэты людей. Мы возвышались в центре стола, высокие, статные, наполненные светлым горьковатым напитком и сами словно пьяные от него. Никогда еще в наших цилиндрических телах не плескалось такое золотое и пенистое. Ни разу до этого дня нас не касались настолько интимно — губами, делая глоток. Ведь мы химическая посуда, мы не из чайного сервиза, Боже правый! Мы привыкли к экзотермическим реакциям и соляной кислоте, а не к тому, как пальцы скользят по стенкам, стирая случайную каплю, или, легко касаясь, вычерчивают узор. Впервые мы замирали от нежности и боялись разлететься в осколки, когда на короткое мгновение нам удавалось соприкоснуться. — Тогда, в парке... — голос Шерлока тонул в клубном ритме, в такт которому, кажется, вздрагивал столик. Он с напускным равнодушием замерял остатки пены на дне своей колбы. — Ты сказал, ничего не изменится... Он замолчал и больше ничего не добавил, словно растеряв всю решительность или не желая перекрикивать слишком громкую музыку. — Конечно, не изменится! Ты мой лучший друг, — выкрикнул Джон в ответ. Музыкальное наполнение бара не слишком располагало к разговорам. — Пойду принесу еще пива. — Хольстен Пилснер, четыреста сорок три и семь миллилитра, — напомнил наш пунктуальный хозяин. Глаза его подозрительно блестели. Уотсон кивнул и, прихватив нас, двинулся к барной стойке, лавируя среди фигур на танцполе. Бармен понимающе улыбался, принимая заказ у клиентов, предпочитающих пить из собственной тары. Он изучил взглядом долговязую фигуру Холмса в отдалении и спросил Джона: — Кто из вас химик — вы или ваш парень? — Мой... кхм... мой друг. Мы не геи! — Джон предупреждающе взглянул на него, забирая нас, наполненных пивом, обратно. — Благодарю. И шот текилы, пожалуйста. Бармен наполнил стопку прозрачной жидкостью и с прежней благодушной улыбкой поставил ее на прилавок. Джон незаметно оглянулся: Шерлок стоял, уткнувшись носом в ладони. Глаза доктора сузились, в них зажегся лукавый огонек. — Срочно еще один, пока он не видит. Джон одним махом опрокинул свой шот, поморщился, подхватил второй и вылил его в пиво Шерлока.

***

— Прости меня. Прости, я неудачно пошутил, не думал, что все так обернется. — Пора возвращаться. Мэри наверняка волнуется, — равнодушно проговорил Холмс, застегивая пуговицу пиджака. Он подошел к софе, надел пальто, затем вернулся к подоконнику и аккуратно опустил нас по одной во внутренние карманы. Мы погрузились в шелковую темноту, как в колыбель, лишаясь возможности видеть хозяина, зато ощущая его тепло и биение сердца. Пальто пахло домом, ноткой парфюма и слегка сигаретами. Шерлок открыл дверь и покинул номер, не дожидаясь своего компаньона, быстро спустился по лестнице, пересек небольшой холл и, звякнув колокольчиком, стремительно вышел на улицу. Он остановился, с опаской втягивая носом воздух. Вокруг стояла непривычная для большого города тишина. Падали капли воды с карниза и где-то под крышей возились птицы, но ни единого звука шагов или голосов людей, ни писка мобильников, ни хлопанья дверей, ни шума бесконечного транспортного потока. Мы представили себе, как он стоит — одинокая фигура посреди пустой улицы, окруженная наползающим туманом — и что-то заныло внутри от дурного предчувствия. Позади шумно распахнулась дверь, из нее выскочил отставший на минуту доктор Уотсон. — Уф... Я уже собирался искать тебя по всем закоулкам. Он подошел ближе, переводя дыхание. Холмс молчал, его грудь высоко поднималась и опадала. — Шерлок, ммм... ты еще не вспомнил, где мы находимся? — Мексиканский ёрш, — проговорил детектив. — Я подумал, причина в нем. Но это не так. — Что? Нам показалось, что хозяин скорее говорил сам с собой, но он все-таки ответил: — Мексиканский ёрш — коктейль из пива с текилой. Известен тем, что очень быстро опьяняет, — в его голосе прозвучал скрытый упрек. — Послушай, я ведь уже извинился, что еще я должен... — Нет, алкоголь тут совершенно ни при чем. Сейчас я абсолютно трезв и при этом полностью уверен, что нахожусь в этом месте впервые. — Но ты сам нас сюда привез... — Джон, я допускаю, что вчера был пьян и запомнил не все события. Я мог первый раз оказаться в этом номере или внутри этой гостиницы. Но вот только эту улицу я тоже вижу впервые. Я не мог полностью забыть место, в котором бывал раньше. Топография Лондона — важная часть Чертогов, можно сказать, они на ней зиждятся, — он замолчал и чуть развернулся в сторону, словно прислушиваясь к чему-то. И вдруг мы тоже его услышали — пока еще совсем тихий, но отчетливо приближающийся звук автомобильного мотора. — Может быть, ты только вчера вечером узнал об этой гостинице и сейчас этого не помнишь? — с досадой проворчал Уотсон. — Перестань, Джон, я бы никогда не повез нас в незнакомое место! — Так. Я не собираюсь сейчас с тобой спорить, — по голосу доктора было ясно, что он на грани. — Просто давай найдем способ, как добраться отсюда домой. Пожалуйста. Автомобиль был уже близко, он не свернул на соседнюю улицу, а ехал сюда, разрушая своим появлением иллюзию мира без людей. — Считай, нам повезло. Кажется, я вижу кэб, — сообщил Джон. — Это не кэб, — Шерлок замер в напряженном ожидании. — Да, мистер Гений, — Джон раздраженно фыркнул. — Постой, это что... Майкрофт? — от удивления он забыл, что злится. Автомобиль подъехал, тихо шурша колесами, и остановился. — Оказывается, он все же умеет появляться вовремя, — недовольно заметил Шерлок. Раздался металлический щелчок открывающейся дверцы, а затем шорох ткани и легкий стук каблуков. Шерлок замедлил дыхание. — Мэри? — растерянно спросил Джон, переживший второе потрясение подряд. — Откуда ты здесь? — Привет, мальчики. Простите, что нарушила ваше уединение, — весело ответила его невеста. Стук каблуков приблизился, и мы услышали звук поцелуя. — Как ты нас нашла? — тон доктора потеплел, теперь в нем звучало лишь веселое удивление. — И куда ты дела Майкрофта — это же его машина? — О, сколько вопросов! Можно подумать, ты не рад меня видеть. — Конечно же, рад! Ты, вообще-то, чертовски вовремя: кажется, в этом районе довольно сложно поймать такси, — пошутил Джон. — Смею надеяться, я гораздо лучше такси, — самодовольно заметила Мэри. Джон хмыкнул. — И все же, как ты узнала, что мы здесь? — Это не я, это мистер Холмс, — тон Мэри стал серьезным. — Когда вы исчезли, я решила, что он — единственный человек, способный вас отыскать. Почему ты выключил телефон, Джон? Я так волновалась! — голос ее дрогнул. — Прости, родная, я не специально. Кажется, батарея разрядилась... Я совсем не хотел тебя напугать. — Ты мог бы позвонить из отеля, что задерживаешься! — воскликнула она. — Мэри, — Джон сделал паузу, — тебе не кажется, что это слишком? Сейчас семь часов утра, во сколько я должен был позвонить? Да я был уверен, что ты еще спишь! — Ты мог бы позвонить вчера или, еще лучше, два дня назад! Шерлок дернулся. Мы лихорадочно соображали, пытаясь как-то иначе истолковать смысл слов мисс Морстен. Но по всему выходило, что два дня назад она потеряла своего жениха и не могла его отыскать. Как это вообще возможно? — Два дня назад? Что ты такое говоришь? — слабым голосом спросил Джон. — Какой, по-твоему, сегодня день? — спросила Мэри. — Эмм... — доктор Уотсон слегка растерялся. — Мальчишник был двадцатого, вчера. Значит, сегодня двадцать первое, — уверенно ответил он. — Что? Что не так? Что не так, Мэри?! — О, Боже... — Мэри. Что происходит? — Сегодня двадцать третье июня, — твердо произнесла она, с легкостью копируя его командный тон. — Двадцать первого числа вы с Шерлоком не появились дома и оба не отвечали на телефон. Я всю ночь провела, как на иголках, сходила с ума от беспокойства, а утром отправилась к мистеру Холмсу. Он подключил свои резервы, но поиски все равно заняли почти сутки. Час назад стали известны ваши координаты, и я сразу же отправилась сюда. Мне кажется или теперь твоя очередь объяснять, что происходит, любимый? Повисла тишина. Шерлок по-прежнему не шевелился и до сих пор не издал ни звука, и лишь по тому, как отчаянно колотится его сердце, мы знали, что он еще жив и слышит все то же самое, что и мы. Лично у нас связных мыслей не было вообще. Ни одной правдоподобной теории, кроме той, что Мэри зачем-то лжет. Но абсурдность подобной лжи заставляла думать, что это не так. Ситуация была, мягко говоря, тупиковой, и было совсем неплохо просто ее переждать, ничего не решая и удобно устроившись в мягких карманах. Джон невесело рассмеялся: — Это странная шутка, Мэри, ни капли не смешная. Не надо нас так разыгрывать, прошу тебя. — О, Джон, сколько вы выпили? Я уважаю вашу дружбу и готова закрыть глаза на это небольшое недоразумение при условии, что оно не повторится. — Небольшое недоразумение? Мальчишник был вчера — точно тебе говорю. Мы не могли отключиться на полные двое суток! Шерлок, а ты что молчишь? Скажи ей, Шерлок! Еще ни разу мы не слышали в его голосе такого отчаяния. Сквозь тонкую ткань подкладки мы безотчетно жались к хозяину, чувствуя, как странная ноющая тоска охватывает стеклянные стенки. Вдох-выдох, вдох-выдох — медленно покачивались в размеренном ритме его дыхания. Вот так. Все, что нам нужно — немного стабильности в этом театре абсурда. — Эй, Шерлок! — звал Джон. — Проснись! — Ой, мальчики, как у вас все запущено, — не унималась Мэри. — Похоже, ваше пиво варили из особого солода, что-то явно с ним было не так. Из какого зерна его делали? Из волшебных бобов? Реальность покачнулась. Что-то было не так с тем зерном, какой-то изъян. Зачем красть зерно? В чем его ценность? Слова наскакивали друг на друга, звенели и рушились. — Солод, — прошептал Шерлок, — Джон, тот шпион — он украл солод, — в его голосе ни доли восторга, лишь обреченность. Он что-то понял, наш умница, и, как всегда, раньше нас. Но почему от его слов так явственно веет бедой? Сухой щелчок прозвучал очень знакомо, он эхом отскочил от кирпичных стен и умолк, поглощенный туманом. Мы его слышали раньше, поэтому угадать этот звук было совсем легко, гораздо сложнее — связать с реальностью. Потому что щелчок предохранителя звучал здесь совсем неуместно. Мы все еще были полны вежливого изумления, когда прогремел выстрел, а сразу за ним страшный и хрупкий — звук бьющегося стекла.

***

— Вот дом, который построил Джек, — произнесла пожилая леди, которая расположилась вместе с мальчиком лет пяти на соседней скамейке в парке. В ее руках была детская книга в яркой обложке «Песни матушки Гусыни». Шерлок откинулся на спинку своей скамьи, вытягивая ноги вперед. Пожалуй, пару минут можно и потерпеть назойливых соседей.

***

Он захлебнулся воздухом, почувствовав, как пуля вошла ему в грудь. Стремительно, легко, неотвратимо. Опустив глаза, отстраненно наблюдал, как на белом полотне рубашки распускается влажный ярко-алый цветок. Сомкнул и разомкнул веки, взмахнув ресницами, как пойманная бабочка — крыльями. Мэри в ярком шафрановом платье похожа на принцессу из сказки. Хрупкую, нежную принцессу, опускающую пистолет. Он не успел даже удивиться. — Шерлок! Шерлок! — взволнованный голос Джона донесся до него словно издалека, тело сделалось ватным, а картинка смазалась и поехала. Чьи-то крепкие руки обхватили его со спины, принимая в объятия, и он позволил себе упасть. Дышать было горячо и больно. Должно быть, так чувствует себя выброшенная на лед рыба, жадно хватающая ртом воздух. Высоко над ним раскинулось серое, набрякшее тучами лондонское небо — он был уверен в этом, он видел его минуту назад, так почему сейчас так темно? Яростно моргая, он силился рассмотреть хотя бы немного этого бледного света, но видел лишь круговорот багровых и коричневых пятен, плясавших перед глазами. — Шерлок! Ты меня слышишь? — звал его Джон. Он хотел отозваться, но не мог. — Шерлок! Проснись! Кто-то похлопал его по щеке. Это неожиданно помогло. Размытые пятна сами собой сложились в четкую картинку гостиной на Бейкер стрит. Он обнаружил, что лежит в своем кресле в нелепой позе, практически съехав на пол, а прямо над ним, уперев руки в подлокотники и тревожно вглядываясь в его лицо, нависает помятый и заспанный Джон.

***

— Вот солод, который до срока хранится В доме, который построил Джек, — неспешно продолжала почтенная дама. — Что такое солод, бабушка? — спросил мальчик. Шерлок приоткрыл один глаз и недовольно покосился на него. Что за глупый ребенок. Лично он в пять лет уже знал все про ферментацию. — Это пророщенные ячмень или пшеница. Если взять зерна и напоить их водой, то вскоре они прорастут. Это и будет солод. Из солода варят пиво и иногда пекут хлеб, — дама светло улыбнулась внуку.

***

— Эй, ты как, порядок? — спросил его Джон. Шерлок с облегчением осознал, что его грудная клетка цела, а он снова может дышать, и, смежив веки, несколько секунд просто лежал, наслаждаясь упоительно-сладкими вдохами. Почувствовав прикосновение к руке, он открыл глаза — Джон с сосредоточенным видом держал его за запястье. Заметив направленный на него взгляд, Уотсон проговорил: — Пульс еще немного ускорен, но ритмичный, и наполнение хорошее. Ну и напугал ты меня, — добавил он, неодобрительно качая головой. Его брови были нахмурены, а губы недовольно поджаты, светлые с проседью волосы в беспорядке торчали в разные стороны. Цепким и внимательным взглядом диагноста он изучал Шерлока, отыскивая одному ему известные симптомы. Но вот напряжение покинуло его лицо, и глаза улыбнулись, собрав лучики веселых морщинок в уголках. Он посмотрел тепло и искренне, и немного насмешливо, своим взглядом переворачивая Шерлоку сердце. Аккуратно разжав пальцы, Джон выпустил запястье друга и протянул руку к его лицу. Шерлок застыл в своей неудобной позе, захваченный врасплох, боясь дышать и пытаясь удержаться от того, чтоб окончательно не сползти на пол, но тот лишь отклеил маленькую бумажку с его лба: — Кажется, наша игра вчера не удалась.

***

— Вот крыса, привыкшая часто кормиться Солодом, что до срока хранится В доме, который построил Джек. Шерлок оторвался от созерцания мирной картинки бабушки с внуком и заметил шагающего к нему по дорожке Джона. — Вот кот, проглотивший с утра Крысу, привыкшую часто кормиться Солодом, что до срока хранится В доме, который… Леди продолжала читать вслух, но звук ее голоса словно отдалился, ушел на задний план, постепенно сливаясь с привычным шумом городской суеты. Джон подошел, улыбаясь, и Шерлок торопливо поднялся со скамьи. — Готов? — спросил Шерлок. — Готов! Надеюсь, это будет незабываемый мальчишник, — усмехнулся доктор.

***

Мысли постепенно прояснялись, и он удивленно припомнил, что вчера они действительно вернулись из бара домой, а потом, сидя в креслах и потягивая скотч, пытались во что-то играть, хотя он, кажется, так не понял правил. Жуткие события в гостинице оказались всего лишь сном. Вот только вчерашняя реальность казалась смутной и далекой. Гораздо ярче перед глазами вставал образ Мэри в легкомысленном платье, твердой, привычной рукой сжимающей пистолет. Джон опустился в свое кресло, комкая клочок бумаги: — Не хочешь рассказать мне, что сейчас произошло? — Плохой сон. Я думал, это очевидно, — Шерлок наконец позволил себе шевелиться и с удовольствием выпрямился в кресле. — Плохой сон? — скептически переспросил Джон. — Ты корчился, хрипел и задыхался. Я решил, что у тебя приступ. — Сон просто ужасный. Я был... двумя химическими колбами, и весь вчерашний вечер видел их глазами, — тихо признался Шерлок. Джон не выдержал этого скорбного тона и захохотал. В дверь постучали, в комнату заглянула их квартирная хозяйка с чайным подносом в руках. — Доброе утро, мальчики! Услышала шум и поняла, что вы уже проснулись, — она подошла к столу и опустила на него поднос, на котором теснились заварочный чайник, молочник и тарелка со свежими сконами. — Спасибо вам, миссис Хадсон. Вы просто чудо! — улыбнулся Джон. — Составите нам компанию? — С удовольствием, дорогой. Джон принес из кухни кружки, и хозяйка принялась разливать чай. — О, кстати, вчера приходил клиент, — лукавым тоном сообщила она. — Вы были уже дома, но я подумала, что, возможно, это слишком поздний визит для вчерашнего вечера — вы понимаете. Я попросила ее прийти на следующий день. Она сказала, что забежит сегодня с утра, такая милая девушка! Шерлок молча смотрел, как в кружку льется дымящийся чай. Милая девушка... Милая Мэри... Сирота. Любительница кошек и романтики. С первого взгляда вычислившая в сообщении секретный шифр. Лгунья. Кто же ты, Мэри Морстен? У него в запасе еще двадцать дней, чтобы выяснить это.