Вражеская близость

По телу разносится приятная теплота, и середина её — низ живота. Там скапливается такая приятная боль, от которой хочется сладостно стонать, что и делает Накахара Чуя. — Ты можешь перестать? Сегодня и без тебя трудный день выдался… — тихая и спокойная обстановка бара заставляла чувствовать себя расслабленным, если бы не одно но — Осаму. Он как назло появился именно в тот момент, когда Чуя только перестал чувствовать боль в мышцах. Лучше бы пришёл раньше — можно было бы набить морду этому кареглазому ублюдку. Стоны разносились по комнате, заполняя эту пустоту. Шёпот на ушко приносил такое возбуждение, какое не принесут долгие ласки. Такой был фетиш у Накахары, и Осаму это прекрасно знал, чем и воспользовался. Худое, словно женское, тело, выгибалось под мужественным телом шатена. Сильные руки до красных следов сжимали бёдра Чуи, а на руках давно появились натёртости от галстука. Пришлось обездвижить напарника, иначе ничего бы не произошло. — Тебе стоит разговаривать с бывшим напарником вежливее, Чуя, — слабо улыбаясь, произнёс Дазай и сел сбоку от мафиози за барной стойкой. — В том-то и дело: бывшего, — отпив чуток, Накахара прислонил стакан с коньяком к голове. — Не хочешь ли быть настоящим? -…Что? Спинка кровати еле выдерживает попытки освободить руки от этой ткани, и за это Накахара получает сильную пощёчину, последовало поскуливание. Хватало того, что Дазай грубо обращался с Чуей, останавливался тогда, когда шляпник был на пике удовольствия. Будучи мафиози, Дазай частенько наблюдал за Чуей через щель в двери и знает все эрогенные зоны парня. Вот что значит — быть напарниками. Знать друг о друге всё в подробностях, досконально. Быстрый темп Осаму доводил Накахару до самых разных эмоций: слёзы наворачивались на глазах, от боли было приятно до криков, до подкашивания ног. Чуя обожал грубые действия. Грубым был Дазай. Идеальная пара. — Хах, забудь. Мне то же, что и ему, — кивнул на Чую Дазай, подзывая бармена. — Идиот. Я не хочу тебя видеть, — откинув голову назад, рыжик прикрыл глаза, но тут же почувствовал чужую руку на своей шее, от чего дёрнулся. — Так не видь же, — рука Осаму быстро переместилась на затылок напарника и, взяв за волосы, ударил его головой об стол. Так он хотел вырубить Чую, и это вышло, хоть и посетители оглянулись. Зачем он это сделал? Вечные попытки мафиози убить Осаму, навредить, надоели обладателю обнуляющей способности. Надо было поставить свою половину чёрного на место, а то бушевала часто. Месть это, или просто поучительный урок парню?.. «Так не видь же», и Накахара правда не видел, только зажмурившись. Зажмурившись от боли, от таких близких оргазмов. Вся бледная шея и грудь уже были усыпаны алыми засосами, а губы набухли от страстных, жадных поцелуев. Предательство не забыть. Как Дазай с такой легкостью бросил их, ранило Чую в сердце, и с тех пор была одна цель: убить бывшего напарника. Это было бы легко, если бы не поганая сила эспера-детектива, так что только рукопашный бой поможет. Накахара порой даже восхищался спокойствием Осаму в любых ситуациях, но не решаясь проглотить гордость, он просто говорил: «Чёртов самоубийца». Только сейчас Дазай мог услышать своё имя от удовлетворённого Чуи, тянущего гласные от действий бывшего напарника.

Только утром, Чуя всё равно скажет, что Осаму ужасный идиот, и уйдёт в свою квартиру, так и не проглотив гордость. Однако Дазай поймёт, что имел ввиду Накахара: напарники знают друг друга идеально.