Черный гимн - болиголов

Сонной веткой ко мне болиголов* постучался в моё сознание. Сонной вехой, расщелиной времени, одурманивающим, но Знающим. Хотя путающим, в промежутках, тех, кого бы он мог запутывать. Одурманивающим сознание, бело-черным, как сам болиголов, И растрепанным, как растения дикоросные, и не знанные. Пробиралась я через тернии леса к «косе золоченой» папоротника. Я алкала воду безлунную, как и лунную воду черную. Распиналось всё перед временем, по ступенчато, лучезарно, бы Обнажалось перед камланием, и волнением незабудки. Орошалось водою времени, и незыблемо-чистым пламенем. На снегу оставался след людской, и от волка следы по парные. Это я и ты, это вплавь и вскачь, дуновенье на воду лунную, Это солнечный монохромный ритм преткновения в невесомости. Это сонмы затмений, пилигрим, это диадно-ветро-парное. Это ключ живой, божественный ритм. Если долго не каркать во́роном, Можно тихо пройти, пауком, в пыли, до тех пор, пока страждут соколы, Ибо свой ведут островзорый ритм – по Ушедшим и по Будущим*. Если долго молчать, будет можно постичь, как омелу дает черемуха, Как меняет сознание лунный ритм, даже если растет болиголов. Не сорви его, не укрой меня, у гряды моей обнажи нутро, Сонной веткой моей от Иволги* прочерти центробежно-пламенно. Пробежит волна по жилам, как кровь, и сожмет члены сухопарые*. Только умолкай перед грядой звёзд, обезумевшей, своего Допросившейся. Пой, да выйди вскачь на гнедом коне через землю-топь. Стой, иди аккуратно, пока ночь забежала к нам председательствовать, И пророчествовать о том, что сон был подменой твоей реальности. А реальность сама – это сущий бред каланхоэ и подорожника, И акации, – куда без неё? – и гриба от токсикомании*. Обнажи нутро, и возьми своё, у Луны запоздалый гость. Говори со мной, говори свое, только не умолкай, пожалуйста, Когда ночь длинна, и черна Луна у березово-алых рощ. И черти́ вербой… лишь болиголов понимает стремленья наши, И опасливость, на свою беду, и желание бить насквозь. Долго были врозь, долго были «за», и, в сомнениях своих, счастлив? Коль черна Луна, жидки болота́, и сознание – светом в ночь, Я черчу круги у самой воды, и иду по воде, как замертво. Я – сама трава сухая у воды, черный гриб и болиголов. 26.11.16 /* Болиголов считается ядовитой травой. Ее используют, как успокаивающее, болеутоляющее и противосудорожное средство при состояниях, сопровождающихся спазмами внутренних органов или судорогами. В др. Греции использовался, как дозволительный яд для преступников, осужденных на смерть. Вызывает паралич и асфиксию. * - находящимся в Реальности: ушедшим от неё в смерть, и заново воплощенным душам. * - река. * - о конечностях (субтильные). * - в значении «передача от него»; т.е. для продолжения экстатических видений./