Пой мне еще

Ему казалось, что все слишком легко. Эта беззащитная, истощенная голодом, страхами и болью девчушка никуда от него не денется. Ей не спрятаться от морока даже в окутанной магическими символами квартирке, защищающей её от демонов. Но не от него. Поле боя Балора - это разум. Девушка с провалами в памяти, потерявшая себя, такая юная и несчастная... Слишком легко. До смешного просто. Но так ему казалось сначала. Попытка выжить связала их в некоем подобии симбиоза. Оба что-то черпали для себя в этой связи и в то же время теряли. Она - человечность, он - свою природу кошмара. Иногда их сознания соединялись так тесно, что казалось ещё немного и они растворятся в друг друге, став одним целым. Тонкая грань опасного безумия, которую нельзя нарушать. Морок становится человечнее мысль от мысли. И это не могло остаться незамеченным. Балору хочется хоть немного понять, что значит быть человеком. Каково это когда по телу бежит горячая кровь, когда сердце бешено стучит от страха, ощущать чужое тепло, вдыхать ароматы, чувствовать холод, усталость и боль... Морок никогда бы не признался в таких неприглядных мыслях. Но он забывает, что Яна на уровне подсознания ловит его сигналы, впитывает его мысли точно губка. Он кривит губы в недовольном выражении и прищуривает глаза, когда девушка хихикает, читая смущающие мысли. Рядом с ней его защита ослабевала. Между ними не было никаких стен, которые бы их разделяли. Никаких секретов. Почти. Глупо, но он вроде бы никогда не смеялся по-настоящему. Лишь в безумном припадке, хохот с нотками сумасшествия. Не наивно и просто, от души, легко и непринуждённо. А Яна это умеет. Звук её смеха, немного надломленный, но такой живой и настоящий, отзывается в голове морока, словно шелест листвы по ветру, также отдаленно и уютно. Невесомо и очищающе. Балор прикрывает глаза, наслаждаясь моментом умиротворения, впервые ловя себя на мысли, что у него сейчас нет желания кого-то мучить жестокими пытками. Это всегда приносило ему удовольствие. Такое извращенное, садистское, запретное, но не для него... Ведь по своей природе он - существо, питающееся чужими страхами, кошмарами, творящее невообразимые иллюзии, которые доводят до исступления несчастных жертв... Вообще-то ему до смешного хочется дотронуться до неё. Чувство, доселе не вписывавшееся в рамки иллюзорного мира Балора. "Это физически невозможно...," - шептал он в своей голове. Непросто было осознавать, сколь хрупко твоё существование, законсервированное в чужом разуме, закованное в цепи, которые не разорвать... Но морок мирился со своим положением. До встречи с этим человеческим существом. Он не задумывался о желании хоть на секунду побыть в шкуре смертного. Теперь же его гложило любопытство, которое было нелегко удовлетворить. *** За окном старой московской квартирки шёл снег. Мороз вырисовывал на слегка треснутых стёклах замысловатые узоры. Старые оконные рамы пропускали холодный воздух, заставляя худое тело Яны подрагивать, несмотря на теплые носки и шерстяной свитер (размера этак на 2 больше). Вечер 31 декабря, когда семьи собираются праздновать так любимый многими праздник Нового года. Но только не для Яны. У нее нет семьи или друзей. Только люди, которым она обязана за своё спасение. Нет, они вроде бы добрые и надежные, но девушка практически ничего не знала о них, ровно как и о себе. Она боялась копаться в своей голове, чтобы элементарно не сойти с ума. В моменты такого сумрачного одиночества, Яна была благодарна за то, что Балор рядом. Да, он всего лишь неосязаемый морок в её чертогах разума, но он с ней. И никуда не уйдет. Во что ей по-честному очень хотелось верить... Данила и Пёс обещали, что успеют к курантам, чтобы вместе проводить старый год. Это вызывало призрачную надежду на праздник в теплой компании, но Яна старалась не слишком себе потакать. Кто она, чтобы отрывать их от спасения мира? Девушка открыла холодильник в поисках хоть чего-то более или менее праздничного, но успехом её затея не увенчалась. Яна отказалась от попытки выйти за покупками, потому что ей не хотелось причинять неудобств, если ею вновь овладеет очередной демон. Сварив пару сосисок, с кружкой чая в руках, она устроилась на изъеденном молью, но все же очень уютном, диване. По телевизору как и всегда в этот день показывали "Иронию судьбы". Казалось бы приевшийся за годы сюжет, выученные наизусть фразы героев, старая история несбывшейся любви, но именно этот фильм создавал то домашнее и родное впечатление, которого Яне так не хватало. Песни с флёром легкой грусти и надежды, звучавшие на экране тихо лились из уст девушки. Нежная мелодия романса убаюкивала Балора, который с непривычным удовольствием вслушивался в напевы Яны. Скрывать свои мысли морок просто не мог, так же, как и не мог признать перемены в себе. Яна слышала его голос, нехотя шепчущий в почти мурлычущей сладкой дрёме: "Пой мне ещё..." Может, кошачьи повадки все-таки оставили свой отпечаток в его подсознании? Девушка продолжает напевать слова стихов Цветаевой, и Балор почти кожей ощущает дрожь в её голосе, едва ощутимую боль, покалывающую его эфемерное тело, кончики пальцев, которые тянутся к ней... Но это едва ли возможно. Морок не может представить, каково это прикасаться к чему-то. Неужели это может быть больно? Ему этого никогда не узнать. И эта мысль уже давно заставляет Балора сходить с ума. Но пока что он доволен, слушая её голос. Кошмару нравится находится с девушкой наедине, быть для неё спасительным кругом, единственным, кто всегда будет рядом. Лёгкая форма садизма. Хотя это изначально и не входило в его планы... Это была просто выгодная сделка. Для них обоих. Теперь это скорее обоюдное спасение от одиночества. Балор не раз копался в воспоминаниях Яны и не любил это дело. Слишком резкой волной отрывки её жизни накрывали морока. Почему-то именно они действовали на него с невообразимой силой. Новый год однозначно был её любимым праздником. Днём, когда загоралась надежда на жизнь с счастливого листа. Не белого, потому что её жизнь состояла из пробелов, а просто счастливого. Все фрагменты памяти девушки были в основном переполнены болью, кровью, серыми красками, страхом и отчаянием. И лишь немногие картинки из раннего детства поблёскивали радужными оттенками. Ёлочные игрушки, пёстрые гирлянды и оранжевые мандарины... Балор даже мог учуять их аромат, настолько осязаемым было воспоминание. Девочка лет пяти искала под ёлкой подарки. Она широко улыбнулась своим беззубым ртом, когда высунула из под пушистых ветвей большого плюшевого мишку. Яркие голубые глаза сияли искренней радостью. Трудно поверить, что сейчас эти глаза потускнели, переполнились горечью и вряд ли когда-нибудь улыбнутся также беззаботно, как в детстве. Это опечалило морока. Раньше он бы сыграл на этом, заставил бы девчонку страдать, выпотрошил бы все её лучшие воспоминания, превратив их в прах, управлял бы её эмоциями, точно марионетками. Но не теперь, когда он ощутил её боль, когда научился... чувствовать? *** Снежинки танцуют вальс за окном. Куранты бьют двенадцатый час. По примете в эту минуту принято загадывать желание. Но Яне слишком трудно поверить, что её мечта когда-нибудь сбудется. - С Новым годом, Балор, - с немного печальной улыбкой шепчет девушка, сворачиваясь калачиком под наспех обвешанной мандаринами, за неимением игрушек, ёлкой. Она засыпает, не успевая заметить, как рядом материализуется чужой силуэт. Тонкие холодные пальцы осторожно, будто боясь обжечься, касаются бледной щеки. Нет, это не больно. Напротив, безумно приятно. Кончики пальцев слегка покалывает от напряжения. Он никогда не забудет этого ощущения... Лежать рядом с ней и видеть свой собственный сон. Невозможно, немыслимо, необходимо и в тоже время так... естественно. Только с ней он чувствует себя не просто существующим, а по-настоящему живым. Теперь и буквально. Касаться чего угодно, ходить по земле, смеяться вместе с ней, она научит его плести ловцы снов... Невероятное волшебство! Кажется, сила желаний может быть действительно пугающей, особенно если она соединяет две неприкаянных души, отчаянно мечущихся во мраке и просящих о единственном проблеске солнца. - С Новым годом, куколка, - на лице морока застывает кривая усмешка, а глаза глядят непривычно по-доброму. И Яна мягко улыбается, все ещё не понимая, что этот голос больше не звучит в её голове. *** Утром Пёс и Данила обнаружат их спящими рядом. Они тепло улыбаются, едва соприкасаясь лишь кончиками пальцев, не смыкая протянутых рук. Между ними будто натянута тонкая невидимая нить, все ещё неосязаемо связывающая два сознания. Теперь они смотрят разные, но одинаково яркие сны. И уже неважно, что будет потом. Они начнут этот день вместе, с нового листа.