***
После шумного зала, полного фанатов, салон машины кажется самым прекрасным местом на свете. Бекхён с удовольствием расплывается по переднему сиденью и вдыхает запах ароматизатора. Запах хвои и солёного моря. Бекхён не отказался бы сейчас съездить на море. И пусть холодно и купаться нельзя, но за возможность провести несколько часов на безлюдном пляже Бён готов на что угодно, даже на убийство. Жаль, что убийство ничего не решит, более того, из тюрьмы на море он не скоро выберется. — Хён, может, расскажешь, что случилось? Бекхён вздрагивает и распахивает глаза. Он совсем забылся и, не услышав привычного низкого голоса Чанёля, растерялся. Повернув голову, парень уставился на Сехуна, что сидел за рулём и сейчас напряжённо всматривался в дорогу. Раньше Бекхён почти всегда ездил вместе с Чанёлем. Они слушали музыку, громко пели, делали ужасные селфи в короткие моменты, пока горит красный, болтали, шутили. Но теперь в машине Чанёля ему не место. — Сехунни, ты такой милый, когда пытаешься казаться серьёзным, — с тёплой улыбкой протянул Бекхён, ероша волосы фыркнувшего О. — Всё в порядке, правда. — Когда всё хорошо, люди не натягивают маску на лицо, не пытаются сдержать слёзы и не смотрят глазами побитого щенка, хён. Это всё из-за того, что сделал Чанёль-хён? Как назло загорается красный, и Сехун плавно останавливает машину. И тут же вперивает взгляд в Бекхёна. Тот не может долго сопротивляться пронзительному взгляду и отворачивается. Он не готов сейчас об этом говорить. Да и не поймёт Сехун, потому что не знает всей правды. После того, как Лухан покинул группу, Бекхён взялся вытаскивать Сехуна из депрессии, ведь О был очень близок с Ханем, и уход хёна больно ударил по нему. Так они и сдружились. Почти так же сильно, как в своё время с Чанёлем. Но Сехун всё равно не знал о маленьком секрете Бекхёна. Никто не знал, кроме самого Бекхёна, Чанёля и Чунмёна. Но лидер на то и лидер, чтобы всё про всех знать. — Хён вообще себя странно ведёт в последнее время. Вы поссорились что ли? Раньше всегда вместе, как выдаётся свободная минута, а сейчас хён всё время с Кенсу-хёном, а ты грустишь один, хён. Если вы поссорились, то нужно помириться. А если не хочешь мириться первым, то хотя бы не броди тенью. Приходи ко мне, у меня есть видео-игры, новый диск с ужастиками и припрятанное в дебрях холодильника мороженое. Только не выдавай меня Чунмён-хёну, сразу же лишимся сладости. Во взгляде Сехуна сквозит забота, и Бекхён улыбается и кивает, а после отворачивается к окну. Загорелся зелёный, машина вновь тронулась. Мерное урчание мотора, шорох шин, редкие сигналы других машин, дыхание Сехуна и тишина в салоне, всё это убаюкивало, навевало дремоту. Да и на концерте все резервы сил и бодрости были израсходованы. Бекхён решил не сопротивляться. Слишком тяжёлый день выдался для одного маленького Бён Бекхёна.***
— Бекхён, я всё равно допытаюсь у тебя о том, что произошло. Но это не самое интересное занятие, поэтому лучше расскажи мне обо всём сам, — просит Чунмён, и Бекхён не может отказать. Чунмён невероятный лидер. Пусть иногда он ведёт себя глупо и смешно, пусть иногда говорит какой-то бред не к месту или паникует на ровном месте, но он хороший человек, очень заботливый. И с крепкими нервами, иначе Бекхён не может объяснить, как Чунмён вынес всё, что свалилось на него с момента дебюта группы. А ведь сам Бекхён на пару с Чанёлем тоже знатно трепали лидеру эти самые крепкие нервы. Но Чунмён всё прощал, такой он человек. — Это связано с Чанёлем, да? Вы поссорились? Бекхён неопределённо пожимает плечами. Ему не хочется говорить. В руках чашка с чаем, сам парень закутан в тёплый халат, ведь он только из душа. Чунмён отличается от него разве что цветом халата и более влажными волосами, ведь лидер последним попал в волшебную кабинку с горячей водой, что смывает всю усталость. Мелкими глотками Чунмён отпивает горячий чёрный кофе, и Бекхёну просто хочется так и просидеть на кухне в этой уютной обстановке всю ночь, пока утром не придёт менеджер и не начнёт ворчать на них, подгоняя и приказывая быстрее одеваться для очередной поездки куда-то там. Но Чунмён ждёт ответа, сверлит уставшим, но пронзительным взглядом, и Бекхён знает, что нужно признаться во всём, но… Страшно. Банально страшно. — Хён… Ты только не злись и не нервничай, ладно? — тихо просит Бекхён, и Чунмён вмиг напрягается. — Этими словами ты только что довёл меня до предынфарктного состояния. Продолжай быстрее, у нас закончилось успокоительное, — выдыхает Чунмён, и Бекхён улыбается. Лидер как всегда… Но именно из-за такого чужого отношения, мягкого и без укора, Бекхёну сейчас так стыдно перед Чунмёном. Потому что лидер не заслужил очередных проблем на свою голову. А что проблемы возникнут, Бекхён точно знает. — Мы с Чанёлем… Расстались… Слово камнем падает в тишину кухни, а после слышится тихое бульканье. Это лидер поперхнулся кофе вперемешку с воздухом, вот и возник такой звук. Запоздало постучав старшему по спине, Бекхён вновь садится на свой стул, подбирая под себя босые ноги. Чунмён единственный, кто знал о том, что Чанёль и Бекхён начали встречаться около полугода назад. Всё было просто и банально, лидер застал их посреди ночи на кухне, когда парни целовались. Хорошо, что на кухне. Там и успокоительное, и горячий чай с кофе, да и кухня подальше от жилых комнат, где спали мемберы. Разговор был долгим и тяжёлым. Чунмёна не волновала ориентация парней, это личное дело каждого по его мнению. Конечно, для него это было странно и даже дико, но устраивать истерику с безосновательными обвинениями — это не про Сухо. Но вот что будет с группой, если кто-то узнает, что будет с остальными ребятами, что будет с самими «влюблёнными идиотами», если кто-то прознает? — Хён, мы же с Бекхёном лучшие друзья, никто ничего не заметит. Да и… Мы вместе уже несколько месяцев, а ведь никто и не догадался, да? Обычная дружба, привычные дурачества, а на сцене фансервис. Мы ведь не собираемся целоваться перед камерами, — ответил Чанёль, крепко сжимая ладошку Бекхёна. — Ничего не поменяется, хён. Наши отношения только наши. Никто ничего не узнает. И на группе это никак не отразится. — А если вы расстанетесь? — Это вряд ли. Я очень люблю Бекхёна. А если и случится так, что мы… Не будем больше вместе, то мы всегда можем остаться друзьями. Я уверен, что если что-то пойдёт не так, мы с хёном всё равно останемся в хороших отношениях. Улыбнувшись воспоминаниям, Бекхён сделал глоток чая. Чанёль тогда был такой… Уверенный, смелый. Он не побоялся высказать правду, как она есть, не побоялся гнева или осуждения Чунмёна, не побоялся ничего. Чанёль показал, что ради своей любви горы свернёт. И Бекхён тогда был так счастлив. А потом карточный домик рухнул. Не сразу, нет, всё происходило постепенно. Сначала графики загруженные, потом невозможность пересечься из-за индивидуального расписания, потом нескончаемая усталость, из-за которой хватало лишь на то, чтобы добраться с какого-нибудь радио домой и уснуть прямо на коврике в коридоре. Чувства без подпитки начали ослабевать, Бекхён видел, что Чанёль остывает, но ничего не мог поделать. В конце концов, они ведь не клялись в любви до гроба. Они вообще в любви не признавались. Просто им было тепло рядом друг с другом, просто нежные поцелуи и объятия, просто нескончаемая нежность и забота в глазах и поступках, в словах друг друга. И пусть они всё ещё общались как раньше, но вся «романтика» ушла, прикосновения стали вновь дружескими, поцелуи сошли на «нет». Постепенно всё возвращалось на свои места, как если бы всплеск гормонов прошёл. Всё прошло как-то гладко, они поняли друг друга без слов и просто вернулись к первоначальным отношениям. А потом случился Кенсу. — Бекхён-хён, я не хотел бы говорить этого… Знаю, прозвучит грубо, но… Ты не мог бы больше не делать так? — Как «так»? — Ну… Это твоё поздравление Чанёля с днём рождения… Знаю, странно звучит от меня, вы ведь друзья, но это поздравление было слишком интимным… Чанёль говорил, что вы встречались, но… Всё же не нужно больше, хорошо? Теперь Чанёль и я… Мы встречаемся, и мне немного неприятно видеть такое… — Бекхён, это была не лучшая шутка… Вы ведь… У вас ведь всё как раньше, ничего не поменялось, разве нет? — откашлявшись, спросил Чунмён, на что Бекхён лишь пожал плечами. — А ведь в своё время мы говорили тебе, хён, что никто ничего не заметит, а ты не верил, — усмехнувшись, Бекхён залпом допил чай и отставил кружку. — Мы просто вернулись к тем отношениям, что были раньше, вот и всё… — Поэтому ты сегодня на концерте сам не свой был? Тебе… Больно? — попытался подобрать нужное слово Чунмён, но Бекхён покачал головой. — Наверное, нет… Но, хён… Я рассказываю тебе это не для того, чтобы меня жалели. Ты наш лидер. Ты всегда поддерживаешь нас и защищаешь, оправдываешь, разгребаешь наши проблемы. Я помню, как сильно ты нервничал тогда, как боялся, что нас раскроют… И мне просто стыдно, что мы вновь треплем твои нервы… — Да уж, вы все те ещё засранцы. Но, Бекхён-а, я хочу, чтобы вы были счастливы, — тепло улыбнувшись, Чунмён протянул руку, сжимая ладонь Бекхёна. — И я… Жаль, что у вас не сложилось, хотя для меня отношения между двумя парнями всё-таки странные, но… Если вы расстались безболезненно, если у вас всё как раньше, то это хорошо, да? — Да, хорошо, хён… Просто я хотел тебя попросить… Чанёль, он же самодур, такой самоуверенный и порой неразумный, неосторожный… Я хочу, чтобы ты знал, хён, что он… Они с Кенсу теперь вместе, и ты просто… Не осуждай и не ругайся, не говори с ними, не давай понять, что я рассказал, но… Присматривай за ними, хорошо? — Что? Чанёль и Кенсу? — в шоке переспрашивает Чунмён, хлопая ресницами, и Бекхён не может сдержаться, смеётся негромко. — Да, хён… Но ведь Чанёль когда-то давно говорил, что будь Кенсу девушкой, он бы сразу на нём женился, так что ничего удивительного. Ты не осуждай, ладно? Просто знай и всё. А то наткнёшься на них вот так, поседеешь раньше времени, ещё ругать Чанёля начнёшь, не зная, что мы с ним не вместе. Уж я-то знаю тебя, хён. — Вы сведёте меня в могилу, — выдыхает Чунмён и ерошит волосы. — Ладно, я пойду всё ещё раз обдумаю, переварю и лягу спать. И ты иди, не сиди долго, хорошо? Чунмён уходит, и Бекхён позволяет улыбке стечь с лица. Уголки губ опускаются вниз, но парень не замечает. Берёт свою и чужую кружку, моет их и ставит в сушилку. А после лезет в морозилку, разгребая многочисленные пакеты с замороженными овощами, смесями, рыбой и ещё чем-то там. Прилично времени уходит, чтобы откопать банку мороженого, запрятанную Сехуном. Не хорошо вот так тырить чужую сладость, но Бекхёну слишком тоскливо. Сев за стол, парень открывает банку и начинает расковыривать заледеневшее мороженое чайной ложечкой. В голове бардак, мысли путаются, а ещё действительно очень обидно и тоскливо. Бекхён мог вывалить всё это на лидера, но не посмел. Чунмёну и без него хватает проблем, не хватало ещё грузить новыми. А проблемы есть, потому что не оправдались слова Чанёля, совсем не оправдались. Они расстались спокойно и тихо, да, но вот друзьями не остались. И если поначалу ещё всё было хорошо, то после пошло под откос. Просто в один момент Чанёль начал строго огораживать своё личное пространство, скидывать чужие руки со своего плеча, отпихивать Бекхёна в сторону и постоянно говорить что-то вроде «хён, ты слишком близко». И в этой фразе была и злость, и смущение, и чёрт знает что ещё. Бекхён искренне не понимал, что происходит. То есть до их отношений он мог запрыгнуть на Чанёля с ногами, и всё нормально, лучшие друзья же, а теперь он и плечом задеть не может, потому что это слишком интимно? Все эти отмазки были такими глупыми и нелепыми. Вскоре Бекхён совсем перестал контактировать с Чанёлем вне камер. Парень считал, что раз он Чанёлю стал неприятен, то не стоит навязываться. Всё же они в одной группе, усложнение отношений между ними выльется в разборку, в ходе которой опять будет нервничать Чунмён. И нервничать сильно, вдвойне больше обычного, ведь он-то знает, какие отношения связывали эту парочку. Поэтому Бекхён ничего не рассказывал, а просто в нужное время улыбался и говорил дежурное «всё хорошо, просто «настроение/погода/работа/усталость/последнюю конфету не поделили» и прочие отмазки, лишь бы не привлекать внимания. А потом это глупое поздравление с фотографией надутых губ и заявление Кенсу о том, что они с Паком встречаются. И в этот момент стало как-то обидно. Неужели из-за Кенсу всё полетело в помойку? А ведь Чанёль с ним сколько, неделю, две? Вся их дружба и привязанность, светлые воспоминания и тёплые отношения. Всё это больше ничего для Чанёля не значит, раз место Бекхёна занял Кенсу? Эти мысли не давали покоя, и Бекхён решился на последний шаг. Концерт, фанаты, остальные мемберы веселятся, и Бекхён решает выкинуть шутку, которую раньше Чанёль непременно оценил бы. Замотаться в ленточки было не сложно, остальные с удовольствием помогли. Даже слишком помогли, ногами было сложно двигать. И в таком вот упакованном виде Бекхён подошёл к Чанёлю, сверкая улыбкой и говоря достаточно громкое: «Чанёль, смотри, я прямо как подарок», чтобы тот услышал. Но в ответ лишь довольно сильный тычок и холодное «хён, ты же не ребёнок». И всё бы ничего, ведь Чанёль порой реагировал так на выходки своего хёна, но взгляд Чанёля какой-то странный. Будто ему стыдно, что Бекхён так себя ведёт, что подошёл к нему. Бекхён успевает кинуть взгляд на Кенсу, который рядом с Паком и тоже смотрит с выражением «тебе не пять лет, хён, ну в самом деле». А потом До просто подпихивает Чанёля рукой, и они уходят в сторону. А Бекхён даже не может сразу нацепить маску на лицо, потому что горько и обидно, потому что Чанёль, который был лучшим другом, оказался предателем. А ещё тычок слишком сильный, Бекхён еле удержался на стянутых ленточками ногах. И тут же голос в голове прошептал, ухудшая и без того хреновое настроение: «Интересно, а если бы ты упал? Ты ведь мог, да и на краю сцены стоял. Наверное, он бы даже внимания не обратил, ведь зачем ему смотреть на придурковатого хёна, когда рядом есть Кенсу». Из тяжких мыслей вывел посторонний шум. Вскинув голову, Бекхён замер, смотря на Сехуна. Тот стоял в дверях, прислонившись к двери, и смотрел как-то странно понимающе. — Что, хён, мороженое со слезами вкуснее? Бекхён хлопает ресницами и только после понимает, что все щёки мокрые, а горячие слёзы с подбородка и кончика носа капают на мороженое. — Прости, я взял без разрешения, — прерывисто выдохнул Бекхён, вытирая лицо и пытаясь наскрести ещё замёрзшей сладости. Слышатся шаги, а после шатена со спины крепко обнимают. Сехун прижимается всем телом, сгибается, опускает острый подбородок на чужое плечо и притирается тёплой щекой к чужой, горячей, раскрасневшейся. — Ты поплачь, хён, ладно? Поплачь сейчас, потому что потом я тебе плакать не разрешу. Потому что потом, когда ты закончишь плакать, мы пойдём смотреть ужастики и доедать мороженое. А утром, когда ты проснёшься, я буду пристально следить за тем, чтобы ты больше никогда не плакал. Чтобы ты всегда только улыбался. Чтобы продолжал дарить свой свет всем вокруг, чтобы согревал своим светом всех нас… Бекхён всхлипывает громко, а после разворачивается и крепко обнимает О. Тот не отталкивает, садится на соседний стул и крепко обнимает своего хёна в ответ. Бекхён глупый, если думает, что Сехун не понял, отчего тот плачет, почему с Чанёлем больше не общается, почему Пак всё время околачивается возле Кенсу. Но хёну и не нужно знать, что Сехун в курсе всего. «Я помогу тебе, хён. Помогу пережить это тяжёлое для тебя время. Буду всегда рядом, поддержу, буду опорой и не отпущу твою руку. Я спасу тебя, хён, как ты спас меня, когда Лу-хён покинул группу. Я помогу тебе вновь начать улыбаться. Я прослежу, чтобы твой свет не погас»./End/