Истинные

— Ну, пойдем! Стив, я уже договорился и не могу теперь прийти один! Девушка ради тебя будет наряжаться и краситься, а ты знаешь, как это долго? Я вот однажды видел! Пошли! Стив закатывает глаза и плотнее кутается в одеяло. На улице идет снег и дует сбивающий с ног январский ветер, а в их уютной квартирке тепло и спокойно. Стиву не хочется никуда идти, он не видит никакого смысла в свиданиях в принципе и не сильно лучше, если они двойные. Все равно когда-нибудь он встретит ту самую и станет таким же для нее (хотя ему в голову и приходят мысли, что Вселенная будет жестока к нему и в этом, и что умрет он одиноким стариком, в то время, как избранница его души останется молодой и прекрасной еще на долгие годы). Баки — другой разговор. Пытается ли он найти свою половинку среди толпы окружающих его девушек или просто развлекается, пока ее не нашел — загадка. — А вот что, если ты уже встретил свою половинку, но по дурости с ней расстался? — спрашивает Стив. Это его вечный аргумент, но он никогда не помогает. — Значит, я найду ее снова и извинюсь. И будем мы жить долго и счастливо. А вот как ее найдешь ты, если ты даже не пытаешься? — Это шанс один на миллиард. Может, она вообще живет где-нибудь в Китае? Или в Италии? — Вот! Франциска — она же как раз итальянка! Все, это судьба, ты идешь! После этого Баки уже не переубедить ничем, так что Стив со стоном выбирается из своей одеяльно-подушечной берлоги и начинает собираться. — Нам идти пять минут, даже ты не успеешь замерзнуть. Хочешь, свитер мой возьми? — На свидание в свитере? — скептически спрашивает Стив, хотя свитер он любит — теплый, мягкий и совсем не колется, и запах у него такой родной — ни за что бы не объяснил, чем пахнет, в голове только одно слово: «Баки». Стив стоит так несколько секунд, просто вдыхая запах и не желая возвращаться в реальность, где нужно куда-то идти, что-то из себя строить и вообще… — Я же в нем утону, — добавляет он, высовывая, наконец, растрепанную макушку наружу и чувствуя, насколько же на самом деле холодно в комнате. — И что? Ты таким домашним выглядишь, это мило. Девушки такое любят, — Баки протягивает руку, и прическа Стива оказывается окончательно испорчена. Но он подцепляет с тумбочки расческу и мигом исправляет ситуацию. Хорошо все-таки быть парнем, ни на что времени тратить не надо и думать о наряде для свидания. Баки застегивает ему куртку, игнорируя вялое «я не маленький, Баки, сам могу» и тащит наружу, в морозный вечер. Они идут, прижавшись к друг другу, шутят о том, что если эти девушки окажутся теми самыми, то будет непонятно, кто с кем пару составил, и должно ли быть какое-то особое ощущение, маркер, при встрече. Может, этим маркером и называют любовь? Стив сильнее прижимается к Баки, чтобы ветром не сносило, и счастливо улыбается. Наверное, это чувство будет вроде того, что у них с Баки. А если нет, то любовь переоценивают. *** Стив мчится вперед, вырубая одного противника за другим. Он не знает, сколько у него еще времени и какие силы есть у этой базы, насколько опасное и хорошо вооруженное подкрепление они могут вызвать. Главное — найти Баки. Он знает, ощущает каким-то шестым чувством, что тот жив. Они с Баки связаны, и сейчас эта ниточка связи ведет его по вражеской базе. Видимо, она же заводит его в нужный коридор и не дает кинуться за человеком с папками. — Сержант три-два-пять-семь Барнс… — слышит он тихий стон за распахнутой дверью. — Баки? Господи! Это я, Стив. — Стив? Стив! — Баки смотрит с непониманием, узнаванием, радостью. Он моргает, прогоняя из глаз дурман остаточного наркоза и совсем приходит в себя. Стив мельком осматривает его на предмет ранений и облегченно выдыхает, оказываясь в объятиях — таких же крепких, какие он помнит, хоть Баки и сотрясает дрожь. — Я знал, что ты жив! — А я знал, что ты… меньше, — Баки все же выдает голос и недоуменная усмешка. Стив подхватывает его, только сейчас замечая, какая же непривычно тонкая рука у него на плече. Баки похудел с тех пор, как Стив видел его в последний раз, и только усилил контраст между ними. Но разве важно, кто из них крупнее? Теперь сильнее Стив, и это удобно, потому что иначе он бы не вытащил Баки, и себя бы тоже не смог, а Баки бы не ушел без него. «Я не уйду без тебя» — фраза, сжимающая сердце, напоминающая, что все по-старому. Это все, чем они успевают обменяться, не считая шуток и официальных отчетов, слишком многое происходит вокруг них, не до дружеских признаний и слез радости. — Баки! — Стив присаживается рядом. Все пьют пиво и празднуют жизнь, Баки же заливает виски боль. Один, в углу у барной стойки — так не похоже на того Баки, которого знал Стив. Это тревожит его, но вряд ли подходящее для разговора по душам время пришло. Они обмениваются очередной связкой пустых фраз до прихода агента Картер, который производит фурор. Тогда Баки чуть оживляется и пытается флиртовать. — Я — невидимка! Я превращаюсь в тебя, это кошмар какой-то! — сетует он, качая головой. Стив с фырканьем опускает руку на его плечо. — Не переживай. Может, у нее кто-то есть. — Ты? — спрашивает все-таки Баки и берет очередной стакан, хотя по-хорошему ему уже хватит. Стив вглядывается в его лицо. Баки — осунувшийся, бледный, уставший до жути, вымотанный войной и пленом. Он ни словом не обмолвился о том, что с ним делала Гидра, отгородившись от командира простым «я не помню», а от Стива туманным «потом». А сейчас он так встревоженно и неловко спрашивает Стива о девушке. Все не так, как привык Стив, и это как-то пугает. — Мы не вместе, Бак, расслабься, — тихо говорит он и отбирает у Баки стакан. Выпивает сам, только чтоб тому меньше досталось. Завтра важный день, и ему будет спокойнее, если Баки хорошенько отдохнет, а не будет мучиться с похмелья. — Мне кажется, ты… Постарел, — выговаривает все-таки Баки и кладет руку ему на щеку, пристально рассматривает каждую черточку лица. Стива в дрожь бросает, и он нервно сглатывает, отстраняясь. — Глупости. Это все сыворотка. — Нет, правда. Вот я же не изменился? Стив молча пожимает плечами. Баки выглядит по-другому, но вряд ли дело в возрасте, и об этом не хочется говорить. — «Своего партнера»… — повторяет Баки за Пегги. — Может, это она про тебя? — Не знаю. Война кругом, потом разберемся, — он неловко машет рукой и чуть не сбивает стакан. Баки коротко смеется: «Стареешь». Разговор идет о другом, но мыслями они вечно возвращаются все к тому же. — Все-таки ты ее дождался. Я рад, Стив. Очень рад за тебя, — напоследок говорит Баки, поднимаясь. — Зато я состарюсь, а ты останешься молодым. — Буду навещать тебя в доме престарелых, — фыркает Баки и улыбается. Стив сжимает его в объятиях, неосознанно облегченно выдыхая. Все будет по-прежнему, даже если у него появится девушка. Он не потеряет Баки, если найдет кого-то еще… *** В новом времени соулмейты — одна из последних вещей, стоящих внимания Капитана Америка. Хотя теперь на сайтах висят объявления агентств по поиску таковых, люди объединяются в группы и отправляются в туры по городам и странам для поисков, врачи рассказывают о том, как распознать признаки старения и тут же: как и за какую сумму от них избавиться. Стив избавляться ни от кого не хочет, но и искать — тоже. Да и к тому же, его бедный несчастный соулмейт наверняка давно умер, так его и не дождавшись. Зачем гоняться за призраками? У Стива есть куда более конкретная, живая и труднодоступная цель: Баки Барнс. Тот скрылся и не давал о себе знать с тех самых пор, как вытащил его из реки. Что он вспомнил — загадка, но Стив не теряет надежды помочь ему эти воспоминания пробудить. Или создать новые. Баки врывается обратно в его жизнь неожиданно, крепко обнимает с порога и шепчет: — Прости, Стив, мне нужно было время. Стив не спрашивает, просто сжимает объятия крепче, а потом предлагает ужин. И кровать. И остаться. И пожить с ним несколько месяцев. И познакомиться со Мстителями, а потом стать частью их отряда. О соулмейтах им говорить ни к чему, только если это не какая-то пара из знакомых. До одного вечера. Они досматривают фильм. На экране уже показывают прощальные титры, но Баки продолжает вглядываться в экран, пока тот не гаснет. Стив в это время рассматривает его и вдруг видит среди длинных темных волос седой. Он испуганно вырывает его, на что Баки недовольно ойкает: — Ты чего? Первой эгоистичной мыслью оказывается сказать «ничего» и сменить тему. Щеки Стива алеют от стыда, и он вытягивает руку вперед, разжимает кулак. — Вот. — И что это? — Ты седеешь, Баки! Ты кого-то встретил! — Да ладно? Это от нервов, наверное. Странно, что я не весь седой еще, — расслабленно тянет Баки и вновь откидывает голову на спинку дивана. Они оба пережили столько всего, но остались такими же внешне и через семьдесят лет. Это жестоко, на самом деле, эта особенность не встретивших или потерявших свою любовь. Болеть, умирать, но не стареть. Стив едва сдерживал слезы, обнимая все такую же молодую и красивую, тонкую только как спичка Пегги. Была ли она его парой или нет, они никогда уже не узнают. Он опоздал на танцы семьдесят лет назад, а Пегги умерла молодой. — Ну что ты? Хочешь, забирай себе? — Баки тормошит его за плечо. — Мне никто не нужен, только моя жизнь стала именно такой, какой я хочу ее видеть. Стив приподнимает брови. Ему до чертиков приятно это слышать, но неужели такая жизнь — высшая планка для Баки? Он? — Ты живешь со мной. — Именно, — Баки улыбается и опускает голову ему на плечо. Стив начинает перебирать его волосы, игнорируя насмешливый взгляд. — Если найдешь — вырви. Я не хочу ничего менять. — Но ты не можешь. Ты же должен… — Все «должен» остались в армии и в досье Зимнего Солдата, — жестко говорит Баки. Обнимает его за плечи, когда Стив недовольно хмурится и скрещивает руки на груди. — Стив, посмотри на меня, все хорошо. — Ты отказываешься от своего счастья, я не могу спокойно это принять. — Я хочу умереть вечно молодым. Рядом с тобой. Можно? — Баки закатывает глаза. Стив подается вперед и утыкается носом в его шею, слушая недовольное бурчание и чувствуя ласково поглаживающие спину руки. Со стороны массивный Стив, пытающийся спрятаться от проблем у Баки на плече, должно быть, выглядит комично. Но им все равно. — Если ты будешь так убиваться, я начну красить волосы. Или побреюсь налысо. — Мне стало так страшно. Что ты уйдешь, и я останусь один. Один в этом времени, без тебя… Так не должно быть! — Стив в бессилии ударяет кулаком по дивану. Баки успокаивающе сжимает его руку. — Может, ты завидуешь? Ты же всегда мечтал о какой-то особенной истории, любви, хоть и не признавался. А мне было достаточно того, что я имел: тебя и коротких свиданий. — Но я всегда хотел большего для нас и теперь должен радоваться! Это так эгоистично! Вот ты за меня порадовался, — добавляет Стив. Он уверен, что Баки помнит, хоть и был тогда пьян, а Гидра хорошенько поработала над тем, чтобы все прожитые года стерлись из памяти. Баки как-то странно смотрит сквозь него, потом выдыхает: — Не сказал бы. Со мной же тогда черт знает что творилось. Картер… Сначала я боялся, что она со всеми так и разобьет тебе сердце, а когда она меня отшила, испугался только больше. Я приревновал тогда страшно, Стив, — признается Баки, и это выбивает весь воздух из легких. Стив тянет Баки к себе и замыкает кольцо рук на горячей шее, прижимаясь своей щекой к его. — А я бы не хотел постареть. Совсем же не успел насладиться своим новым телом. — Да-да, а у нас еще столько врагов, нужно сохранять форму, — поддакивает Баки. — Ну их, эти вторые половинки. Мы что, ущербные какие-то, не целые? — Именно! Это с другими что-то не так, а мы с тобой — вполне себе целые, самодостаточные люди! Стив тихо смеется и целует Баки в колючую щеку, отстраняясь. — Побрейся. Не хотел бы увидеть у тебя седую бороду. — Я что это, Санта Клаус? Они обмениваются усмешками и больше о вторых половинках не говорят. Пока Стив не замечает однажды у Баки морщинки от улыбки. Он тут же перестает смеяться и опускает руку с зажатым в ней телефоном. — Так что, мы идем? — Я не… Баки… — Да что такое? — Баки встревоженно подходит к нему и ловит за руку. — Стив? — Ты стареешь, — обреченно выдыхает Стив. Он достаточно знает о соулмейтах и их влиянии — пока люди рядом, они стареют, когда расстаются — ничего не происходит. Некоторые и сейчас продолжают бегать от своей судьбы, чтобы не тратиться на омолаживающие крема и пластическую хирургию. Стив считает их ненормальными, если причина — только в желании сохранить красивое лицо. — Это же не должно проявляться так быстро, разве нет? Я не хочу выглядеть на все сто в прямом смысле через пару месяцев! — испуганно прибавляет Баки и хватается за зеркало. Придирчиво рассматривает себя и не находит никаких изменений. — У тебя паранойя. — Да нет же. Улыбнись. Улыбнись, ну. Баки хмурится только больше и поджимает губы. Стив подается вперед и щекочет его, заваливая на диван. Барнс со смехом пытается поймать его руки и не позволяет достать телефон. — Баки! — Стиву наконец удается сделать фото, после чего он начинает листать ленту. Баки с интересом вглядывается в фотографии, крепче сжимая руки на его плечах. На снимках — природа, животные, люди, но из знакомых — больше всего он. В основном спящий, потому что Баки не помнит и половины снимков, а застать его врасплох в состоянии бодрствования — та еще задачка даже для Капитана Америки. — Зачем ты меня фотографируешь? — Просто, — Стив смущается и даже опускает руку с телефоном. Баки тут же выхватывает его и начинает рассматривать снимки. Стив умудряется выбирать именно такие моменты, когда Баки кажется особенно прекрасным — не то чтобы он страдал проблемами с самооценкой, но таким он себя в зеркале не видит. Баки отдает телефон и неуверенно усмехается. — Я рисую, — признается Стив. — Машины, парки, небоскребы. Мы же в таком удивительном времени живем, столько красивых вещей. — И я — одна из них? — Угу. Так это… — Стив вяло все-таки находит один из самых ранних снимков и пихает телефон Баки. — Вот. Первый раз, когда ты по-настоящему улыбнулся на моей памяти. Баки смотрит на Стива, сосредоточенно смотрящего в камеру и на себя, со смехом рассматривающего друга. Да, момент, когда они решили сделать новомодное селфи. Стив переходит в редактор и кое-как сопоставляет оба снимка. И там, и там Баки смеется, и там, и там смотрит на Стива. — Понимаешь теперь? Баки заторможенно кивает. — Да. — Ты стареешь! — Я смеюсь только с тобой, — тихо говорит Баки и нажимает на клавишу блокировки. — У меня скулы поначалу болели, когда мы разговаривали. Потом только понял — не улыбался. Гидра следила за тем, чтобы мои мышцы были в отличной форме, но эти за семьдесят лет почти атрофировались. — Мне жаль, — в очередной раз прибавляет Стив. И это — совсем не то, что ему стоило бы сказать. Пытки давно в прошлом, а жизнь продолжается, и в своей новой жизни Баки хочет улыбаться всегда. — Забей уже. Даже я смог. Даже Старк. Прошлое должно оставаться в прошлом, а в настоящем — мы. — Но… — Тебе кажется. Седых волос же больше не было? Стив начинает перебирать его волосы и успокаивается только тогда, когда ничего не находит, а Баки разрешает ему делать так каждый вечер. Чтобы убедиться, что никого нет. Кроме него. — Так вот, как ты это проворачиваешь! — Баки вскакивает. Одеяло с него спадает, и Стив смущенно отводит глаза. Его выдала вспышка — забыл отключить, а на световой сигнал Баки мигом среагировал. — Прости. — Ты мог меня спросить, знаешь ли. Как будто бы я против, — Баки успокаивается и садится. Стив невольно скользит взглядом по его телу и нервно сглатывает, чувствуя, как восхищение переходит во что-то большее. — Так я тогда… — он вновь поднимает телефон, чтобы хоть как-то оправдаться. — Тебе же не фото нужно? — Баки подается вперед, ползет на локтях, как кошка. Камера фиксирует перемещение лица, подсвечивая квадратиком улыбающегося Баки, отражает на экране литые мышцы рук и спины. Стив чувствует, что фото ему и правда совсем уже не нужно, при таком-то оригинале. — Рисуй так. Ты раньше просил меня позировать, я помню. Не думаю, что это из-за отсутствия фотографий было. С натуры ведь удобнее? — предлагает Баки безо всякой задней мысли. Стив радостно кивает и идет за бумагой и карандашами. Мольберта у него нет, но если сесть вот так и попросить Баки вновь лечь… Одеяло прикрывало больше, когда Стив пытался сделать фотографию, но он смело просит его опустить. Баки с усмешкой выполняет просьбу и раскидывает руки. Солнце гуляет по комнате и отражается от металлических пластин, бьет в глаза. И конечно, только по этой причине Стив задергивает окна и включает свет, а совсем не потому, что хочет спрятать Баки от любопытных соседей и возможных прохожих, чтобы он принадлежал только ему… Стив по своей натуре совершенно неэгоистичный человек, если только дело не касается Баки. Его всегда мало, его всегда хочется целиком и полностью и… — Ты рисовать будешь или как? — голос Баки возвращает его в реальность. — Или ты всегда так… Прицениваешься? — Просто задумался, — Стив хватается за карандаш и начинает наносить первые штрихи. Он надеется только, что не покраснел. Баки лежит смирно все то время, что он работает, а потом сбегает в ванную, на рисунок и не взглянув. Приходит мокрый, замерзший и завернутый в полотенце. — Стив, — тянет он, прижимаясь к Стиву ледяным боком. Стив чертыхается и начинает гладить его по плечам и спине, пытаясь согреть, бормочет что-то про чай и «суперсолдаты тоже болеют», а Баки никак не реагирует, рассматривая свой портрет. — Воду что ли экономишь? За нее все равно не мы платим. — Стив… — Ну что, что? — Стив ловит его руки своими и крепко сжимает. Баки какой-то суетной, все никак не может усидеть на месте, и дрожит он то ли от холода, то ли от лихорадки. Что такого он понял за то время, что позировал Стиву? — Ты на меня так смотришь, когда рисуешь, с таким обожанием и восхищением. Это нормально вообще, так любить мир? После всего, что этот мир тебе сделал? — Да как обычно я смотрю, а ты мне ничего плохого не делал. Ну, осознанно. Баки? — Ничего. А можно другие посмотреть? Рисунки? Стив пожимает плечами и идет за альбомом. Заходит на кухню, хотя совсем не по пути, и возвращается с чаем и пачкой печенья. Про «заболеть» он, пожалуй, переборщил, но переохлаждение вряд ли полезно хоть кому-то. Да и после долгих лет в криокамере… Баки, уже полностью одетый, сидит на постели, сложив ноги по-турецки. Стив улыбается и протягивает ему альбом. Там много всего: и унесенные из музея по договоренности с работниками довоенные наброски, и рисунки со времен его тура по Америке в роли цирковой обезьянки, и пестрое новое время… — Больше всего ты рисуешь меня и Шэрон, — выносит вердикт Баки. — Ага. Я пытался как-то нарисовать Наташу, но она не смогла выдержать и пяти минут. Электровеник, а не девушка. Хотя на самом деле Наташу больше нервировал постоянный контакт глазами, нежели длительное бездействие, но Стив предпочитает об этом не думать. — Ну, я снайпер. Я могу ждать годами, — тихо говорит Баки и берет чашку. Он хмурится, и Стив чуть не роняет из рук свою. На лбу морщинки, едва заметные, но все же ставшие чуть больше. Когда он рисовал Баки, тот улыбался, а теперь… — Баки… — Да? — тихо спрашивает тот, наклоняясь к нему. Баки смотрит на него с такой надеждой, что он забывает о том, что хотел сказать. — Да, Стив? Говори. — Можно я теперь почаще буду тебя рисовать? — Хорошо, конечно. Только это… В одежде, ладно? Стив усмехается и кивает. А потом рассказывает все Тони, сбивчиво и путано, тараторя слишком быстро, так, что ему приходится повторить дважды. — Говоришь, у тебя есть фото? Скинь мне. Я обработаю, чтобы стало видно, есть ли изменения. Так-то на глаз сложно заметить, а техника не врет. — Хорошо. А если есть, как думаешь, кто это? Раз он продолжает стареть, значит, общается с кем-то постоянно. — Ну, Стив, мы все общаемся с кучей народа. Нужно выяснить, есть ли проблема, а потом уже думать над ее решением. — «Проблема»? — фыркает Стив. — Скажешь тоже. — Ты сам-то не особо радостный. Если Барнс женится, друга ты потеряешь. Это я тебе по секрету скажу, и не слушай никаких «мы все равно останемся лучшими друзьями». Брехня! Семья, дети, «жена не разрешает»… Стив отмахивается от Тони и от внутреннего голоса одновременно. Баки заслуживает счастья, и Стив не станет этому помехой. Домой он идет совершенно разбитый и усталый, а за ужином начинает все тот же разговор. — Слушай, это же может быть кто угодно. Вдруг это Мария Хилл? Мы же не уживемся! Или, не знаю, Халк. Я не решусь к Брюсу с такими признаниями лезть, кто после порыва нашей страсти заново отстроит Нью-Йорк? Стив невольно смеется и накрывает руку Баки своей. — Ты боишься, это нормально. Ты разучился доверять людям, но ведь твоему соулмейту тоже страшно, раз он еще не признал все и не подошел первым. — Ну и что ты предлагаешь делать? — Просто осмотрись. Есть ли кто-то, кто вызывает у тебя какие-то особенные чувства? Все по-разному описывают. Тепло, нежность, уют или наоборот страсть, мурашки по коже и… Баки подается вперед и накрывает его губы своими. Стив совсем забывает как дышать, только хлопает глазами совершенно ошалело и потерянно до тех самых пор, пока чужие мягкие губы не пропадают, заканчивая неловкий поцелуй. — Я больше не хочу говорить об этом, — тихо говорит Баки и откидывается на спинку стула, задумчиво изучая ночной пейзаж за окном. — Ладно, — хрипло соглашается Стив. Прокашливается, поднимается, хочет сказать что-то, но не может. — Баки… — Тебе кажется. Ничего этого нет. Просто я мало спал в последнее время. — Тогда пошли? — Куда? — Спать. Сам же сказал. — А, — Баки вскакивает. — Конечно. И прости, что… — Все в порядке, — заверяет его Стив, хотя сам он в этом не уверен. Тони обещал сказать точно уже завтра, и у них так мало времени… — Баки, ты спишь? — зовет он, устав вслушиваться в тишину. Баки тут же разворачивается, и не поймешь теперь, спал ли он или проснулся от шепота. — Нет. Стив так и не придумал никаких слов, так что просто встает с кровати и босыми ногами шлепает по полу. Ложится рядом с Баки, придвигается ближе и обнимает его. Баки приподнимается, позволяя пропустить руку под спиной и закинуть на бок, сам кладет голову на грудь. Стив начинает перебирать его волосы: ставший уже ежедневным их маленький ритуал. Сегодня он этого не делал, и руки буквально чешутся от желания зарыться в роскошную темную шевелюру. — Ничего же не видно, — усмехается Баки куда-то в шею, и от его усмешки по коже бегут мурашки. — Ну и что? — И то правда, — Баки расслабляется окончательно, готовый уснуть прямо на Стиве. — Я хочу провести всю свою жизнь с тобой. Но у меня и вариантов других нет, а ты… Люди же по всему миру ездят в поисках своего человека, а ты не готов пройти десяток метров! Хотя бы допусти такую возможность и подумай. — А если бы были варианты, ты бы перехотел? — Баки словно бы услышал только начало. — Вот встретишь ты кого-то, а я — нет. Что бы ты сделал? — Не знаю. Но я же не встретил. — Так я тоже. — Баки… — Ты начал храпеть, — убийственным тоном сообщает ему Баки. — Может, это подкравшаяся старость? Кто же она? Шэрон? Мм, Наташа? Та официантка из нашего кафе? Она тебе улыбалась. — Мне многие улыбаются. А если я мешаю тебе ночью, то могу спать на диване. Стив тоже умеет игнорировать то, что пытается донести собеседник, и очень хорош в упрямстве. Так что тут патовая ситуация — им друг друга не переспорить. — Стив, почему тебя это так волнует? Мне все равно, а у тебя просто идея-фикс какая-то, — раздраженно цедит Баки. — Скоро начнешь все мое окружение фотографировать и сличать снимки. — Я хочу быть готовым. — К чему же? — Потерять тебя. Тони сказал… — Вот уж кого не стоит слушать в делах любовных, так это Тони. Если дело не касается того, где найти подружку на одну ночь, или сотни способов определить по тому, как девушка пьет коктейль, будет ли у тебя сегодня секс. Стив усмехается и гладит Баки по щеке. Не колется — отмечает он. Баки стал бриться в два раза чаще в последнее время, с чего бы это? — У тебя и тут волосы седые, — на удачу говорит Стив. Баки цокает языком, а у Стива замирает сердце. — Всего два! Стив, хватит меня так тщательно рассматривать, это уже жутко! Песок с меня не сыплется — и ладно! — Баки… — Хорошо. Хорошо, она меня нашла, мы встретились. Так почему же я не влюблен, не пляшу от радости и не хватаюсь за сердце? А если нет — какой смысл вообще всего этого? Стив теряется. Он не знает, что на это сказать и только задумчиво продолжает гладить Баки. Тот вдруг поворачивает голову, и ладонь Стива опускается на его губы. Он проводит по ним подушечками пальцев, потом тянет Баки за плечи наверх и в темноте пытается поцеловать. Поцелуй приходится в нос, и Баки хихикает. — Стив, глупости это все. Не переживай так. — Я не могу. Я же с ума сойду, если у тебя появится кто-то еще. Кто-то, кому будет дозволено быть с тобой дольше, прижиматься ближе и касаться везде, — тихо и сбивчиво признается Стив и решается — целует, на этот раз точно в удивленно приоткрывшиеся губы. Баки перекатывается на живот и обнимает его за шею, ласково гладит по голове, выдыхает что-то в перерыве между поцелуями. Стив цепляется за него, закрыв глаза, и наконец перестает думать, только чувствует. — Я никуда не уйду. Никогда. Обещаю. Кто бы то ни был, он не будет лучше и важнее тебя. А может, мы просто ошиблись, ничего и вовсе нет, правда? Стив, Стиви, ну не надо… Слова Баки согревают душу, и Стив успокаивается. Может, он и правда зря разводит панику? Всего лишь один день, и Тони подтвердит или опровергнет его догадки на долгие-долгие годы. А их половинки наверняка умерли уже давно, и кто знает, что вообще бывает с такими, как они? — Хорошо, Бак. Я больше не буду попусту тебя доставать. — Вот и хорошо, — Баки довольно улыбается и сжимает его в объятиях крепче, полный намерений так и заснуть. Стив только за. — Если буду храпеть — буди. — Я соврал, — он закатывает глаза. — Спи уже. — Ух, какой! — Стив щипает его за бок и тут же, извиняясь, целует в шею. Баки на него не в обиде. Программка Тони выдает вполне однозначный и подробно расписанный результат, и тот сопровождает письмо ни черта не успокаивающим: «Может, это все из-за экспериментов Гидры, раз он не влюблен?». — Баки, нам нужно поговорить, — с порога заявляет Стив. Баки, радостный от его прихода, вяло кивает, мигом поникнув. Они идут на кухню и садятся друг напротив друга. Стив начинает с того, что: «очень хорошо найти человека, с которым проведешь всю свою жизнь и будешь счастлив, и неважно, состаришься или нет, любовь — это прекрасная вещь, доступная не всем…». Баки не дает ему закончить. Он наклоняется и целует Стива в губы, мягко удерживая тремя пальцами за подбородок. У Стива кружится голова и в животе словно бушуют киты — какие, к черту, бабочки. Он обнимает Баки за плечи и приоткрывает рот, подаваясь навстречу его языку и губам. При свете целовать его еще лучше, можно отметить полный нежности взгляд и рассмотреть покрасневшие стараниями Стива губы. Баки перебирается к нему на колени, и чувствовать на себе тяжесть его тела так приятно, что киты перемещаются ниже, и Стив невольно краснеет. Баки, раздвинув ноги, прижимается только ближе и шепчет: — Я люблю тебя, Стив. Все, что ты только что сказал — про тебя. — Но… — И слушать не хочу. — Ты стареешь, Баки, это правда. Тони проверил — мимические морщины, изменение… — Плевать. Мне все равно, как я выгляжу, чувствую-то я себя так же. Если тебе — нет, запиши меня к пластическому хирургу, я сделаю подтяжку, — он недовольно ерзает, и Стив закусывает губу. Это не укрывается от внимания Баки, и он лукаво подмигивает, двигая бедрами. — О, Боже, — стонет Роджерс, цепляясь за его футболку. Он и не знал, что способен чувствовать что-то новое по отношению к Баки, прожив с ним столько лет. — Когда ты меня рисовал и смотрел так, я просто… Поплыл, мягко говоря. — Поэтому ты сбежал под ледяной душ? — усмехается Стив. — Угу. А потом все сличал взгляды, когда ты на кухне Шэрон рисовал. — И? — Списал отсутствие сбивающего с ног жаждущего взгляда на то, что она была одета. — Ну, ты же сейчас одет, — Стив лихорадочно облизывает губы. — А вот это легко можно исправить, — Баки снимает футболку и вновь прижимается к нему. Это так хорошо, так правильно, что и мысли не возникает возразить. Та самая ниточка связи, что привела Стива к Баки на базе в Австрии, и та же, что оторвалась с куском сердца, когда тот упал с поезда, а потом вернулась к нему вместе с заданием Зимнего Солдата, сейчас она обвивает их сплетенные тела, крепко привязывая друг к другу. — Пойдем в комнату. Стив согласно кивает и тут же получает поцелуй. Они так и не включают свет и не поднимают жалюзи, так что сбивают парочку мешающихся вещей по дороге, и оставляют след из одежды в традиции лучших мелодрам. — Ты ведь уже… — Да. — Кто? Ну, просто интересно, — усмехается ему на ухо Баки, рукой в это время сводя его с ума. — Наташа, — радуясь тому, что не видно, как он в темноте краснеет, отвечает Стив. — Ого. Я думал, вы только целовались. — Ну вот, не только. — Знаешь, а мы с ней… Хотя нет, лучше тебе не знать. — Баки! Но у Баки есть способы заставить его замолчать. И поцелуй — еще не самый действенный из них. Язык проходится зигзагом от пупка к паху, губы целуют и обхватывают сначала нежно и бережно, потом плотно и сильно, все увереннее с каждым движением. Стив не сдерживает стона и комкает в руках простыню, запрокидывая голову. Они торопятся, вдруг времени нет? Вдруг нависавшее над их уютным миром нечто, ставшее сегодня таким реальным и по-настоящему угрожающим, ворвется к ним не сегодня-завтра? А сейчас Баки рядом, и с ним, оказывается, можно творить совершенно удивительные вещи. Он вытирает губы Баки и тянет его к себе, проворно расстегивает молнию. — Ты не обязан… — Тшш. Никто из нас не обязан, но мы просто очень хотим, верно? Баки улыбается. В темноте этого не видно, но Стив знает — чувствует. Он быстро целует Баки в губы и так же, как тот несколько минут назад, движется поцелуями вниз. Стив и представить себе не мог, что ему когда-то пригодится всплывшее в браузере при переходе по ссылке и не закрытое сразу из любопытства видео. Новый век не стыдится ничего в поисках любых путей к удовольствию, и они не будут. — Стив… Ах, Стив! Баки шумный, страстный, на каждое правильное касание отзывается новым стоном, и, Боже, как же Стиву это нравится. Они лежат в обнимку, иногда лениво целуясь, и размышляют обо всем, что они упустили. — Я держал тебе волосы над унитазом после твоих пьянок, разве это нормально, что теперь меня так, ну… Возбуждает, дергать за них? — Ага, а я приносил тебе тазики во время дизентерии. Это любовь, Стив, — с усмешкой шепчет Баки и наклоняется за очередным поцелуем. — Ведь есть же пары, которые прожили вместе всю жизнь и не постарели, да? — Конечно. Таких много. И они тоже были счастливы, как мы будем. Соулмейты — просто красивая сказка для дураков. — А ты не хочешь все-таки… Поискать ее? — тихо спрашивает Стив, обещая себе и Баки, что это последний их разговор на эту тему, начатый им. — Если продолжу стареть, задумаюсь над этим. Я не хочу все-таки, чтобы я состарился, а ты нет. — И что тогда? — осторожно спрашивает Стив. Баки пожимает плечами. Он думает уже совсем о другом, и разговор этот от его мыслей очень далек. — Мы уедем куда-нибудь. Может, это Шэрон? Просто сменим квартиру. Надеюсь только, это не Сэм. Вот уж от кого хрен избавишься, — смеется Баки. Стив счастливо обнимает его и кивает. Никто не отберет у него Баки. Раз уж никого не было до сих пор, то все. Стив давал им столько шансов и тянул так долго, сколько мог, а теперь уж поздно — своего Баки он ни за что не отдаст. И тот совершенно с ним согласен. — Стив, разговор есть. Важный, — Тони передает сообщение через Джарвиса, но тот не перефразирует, а ставит запись. Стив хмурится и нехотя встает. Баки оборачивается и вопросительно приподнимает брови, на что получает пожатие плечами. Хочется успокаивающе чмокнуть его в губы, но в Башне царит вездесущий Джарвис с камерами на каждом шагу и чересчур любопытным хозяином, так что Стив сдерживает себя и просто сжимает его запястье. — Расскажу, как сам узнаю. — Давай. Стив спускается к Старку, ничего хорошего не ожидая. Так и оказывается. — Я нашел пару твоего Баки. У него земля уходит из-под ног. Тони заботливо пододвигает ему стул и усаживает, поглаживая по плечам. — Что? Зачем? — Ну как, тебя же так заинтересовал этот вопрос. — Уже нет, — быстро говорит Стив и дежурно улыбается. — Мы разобрались с этим. — Точно? Стив сжимает подлокотники кресла, хочет встать и не может. Ну не может он эгоистично жить и дальше в неведении, лишая Баки даже шанса на что-то большее, чем может дать ему он сам. — Говори. — Так ты же сказал… — Неважно, что я сказал, мне нужно знать. Пожалуйста, Тони, — добавляет он. Тони ни в чем не виноват, он просто пытался помочь. Даже, если это сам Тони. Даже, если… — Ну, это ты. Зачем мне говорить, ты же и сам знаешь, очевидно, — Тони закатывает глаза и подает ему руку. Стив ошарашенно смотрит на него в упор. — Что?! Как ты узнал? Ты что, видел нас? — он подозрительно щурится. — Мм, может, и видел… — уклончиво отвечает Тони. Стив сжимает кулаки и краснеет. Он лихорадочно пытается вспомнить, насколько далеко они зашли, но вроде бы ничего такого, просто поцелуй. А ведь могли же! — Господи, Тони, больной ты извращенец, у тебя и в туалете камеры? Прямо в кабинках? — А что было в кабинке? Я что-то запамятовал. — Тони! Тот смеется, раздражая Стива еще больше. Потом выпивает воды, качает головой, опускается на соседний стул. Стив все это время напряженно молчит. — Да успокойся ты, нет там камер. Просто пытался тебя подловить. Так ты и Барнс… — Угу. — Молодцы. Это же очень здорово, вам так повезло. Именно вы вдвоем остались со всего сорок пятого! А до войны вы… Главное знать, когда Старка заткнуть, тогда и краснеть не придется. — Нет. Что ты говорил до кабинок и извращенцев? — Про извращенцев заговорил ты. Я всего лишь подтвердил очевидное. — И? — Я провел полный анализ данных. Собрал фото всех теоретически знакомых Барнсу девушек, пропустил через программу. Кстати, шесть совпадений, надо бы сказать при случае. Потом отобрал только тех, кого он видел больше двух раз. Совпадений ноль. Я расширил… Объяснять что-то Тони может вечно, а нервы у Стива все-таки не железные, хоть и усиленные сывороткой. — А можно немного покороче? — обрывает он. — Так вот, потом перешел на мужчин. И так уже вышел на тебя. У вас абсолютно равные изменения: семь лет за последние месяцы. — Я? Серьезно, я? — Стив поверить не может. Смотрит на свое фото с пояснениями, зависшее в воздухе, качает головой. Тони пораженно выдыхает: — Черт, ты не знал?! Просто… Это один из тех самых случаев, так что Стив быстро бормочет: — Да, удивительно. Тони фыркает, но замолкает. А Стив все смотрит и смотрит на себя, осознавая наконец свое счастье. Потом поднимается, крепко обнимает Тони и выдыхает: «спасибо», а потом спешит к Баки. Тащить его до туалета без камер слишком далеко, поэтому Стив просто прикрывает их щитом и целует. Отвести подозрения Мстителей щит не может, так что на них устремляются недоумевающие взгляды. — Это я. — Что? Да что, Стив, что? — Я люблю тебя, — он шепчет, потому что все-таки не готов посвящать в это всех, хотя на деле кричать хочется. Баки сжимает его руки своими и неуверенно улыбается. — Да, я тоже. Обязательно здесь? — Давай выйдем. — Мне вот тоже выйти нужно, срочно, — слышится из угла, облюбованного Бартоном. Его поддерживает Наташа, вежливо кашляет Брюс. А хотя, какая разница? Все равно они узнают. Тони — главная сплетница Манхэттена, а скрываться им нет никакого смысла. Да и стареть они будут волей-неволей. — Я тоже старею. Повисает тишина, потом раздаются неуверенные хлопки и наконец — громкие аплодисменты. — И что? — тихо говорит только Баки. — Ну… — Стив теряется. — И кто же это? Стив, поздравляю! — Наташа подходит ближе и строит Баки рожу, жестами показывая, что он неправ. Стив поднимается с колен и хочет уже сказать, но Баки подскакивает и пулей вылетает из комнаты. Все провожают его недоуменными взглядами, потом оборачиваются к Стиву. — Так кто это? — Он! — Оу, — тянет Брюс. — Неловко. — Но это же двустороннее в любом случае. Он против? Не хочет стареть, боится потерять форму? Или просто не готов к чему-то большему? Вопросы Наташи совершенно не успокаивают, и Стив поднимает на нее потерянный взгляд. — Иди и поговори с ним, — вступает Клинт. — Это же Баки. А ты — Стив. Это самая правильная вещь, на самом деле. Вы должны быть вместе. Стив спрашивает Джарвиса, где Баки, и тот отправляет его на улицу. Баки он находит на скамейке в парке, тот замечает его приближение и грустно улыбается. — Прости. — Нет, это ты меня. Не нужно было так резко. — Ладно уж. Так что? Стив садится рядом, оглядывается украдкой, проклиная привычку скрывать свои чувства, и целует его. Баки обнимает его за шею и выдыхает на ухо: — Что насчет нас? — Мы — это навсегда. И неважно, будем ли мы стареть или нет, правда? — Правда, — Баки с облегченной улыбкой запускает руки в его волосы и внимательно перебирает. — Светлые такие, и не заметишь ничего. Просто ты художник, ты подмечаешь мелочи. А я вижу тебя каждый день и не замечаю, как ты меняешься. Надо же так, а? Оба стареем. — Угу. Я очень рад. — Да, гармонично будем смотреться, — рассеянно тянет Баки и отпускает его, так и не найдя седых волос. — Больше меня так не пугай. Мы — навсегда, обещаешь? — Конечно, Бак, — с нежностью отвечает Стив. Баки слишком спокоен, но он же относился ко всей этой теме с истинной любовью со скептицизмом. Может, ему все равно? — Ты понял, что стареем мы вместе? — все же уточняет он. Баки шокировано вцепляется в его колено, потом качает головой и смеется. — Черт возьми, правда? Стив! Стив, это же… Потрясающе! Стив, мы нашли друг друга, такие идиоты, а нашли! Как хорошо, что ты заметил, и что Старк заинтересовался, Господи… — Быстро же ты изменил свое мнение. «Сказка для дураков, глупости», — фыркает Стив, хотя он разделяет восторг Баки. — Ну я же не знал, что все это так. Так, как у нас. Тогда в этом есть смысл. А быстро мы стареть будем-то? — В реальном времени. Просто семь лет — видимо, скачок из-за того, что друг друга мы нашли уже давно и расстались так надолго. — А другие просто не проживают столько, потеряв соулмейта… Подкинь Тони идею для диссертации. Или Брюсу. — Как только так сразу. Пошли домой? — Да, конечно. А то я боюсь, в парке могут быть дети, да и скамейка жестковата для того, чтобы… — окончание фразы Баки шепчет ему на ухо. Стив хватает его за руку и тащит обратно к Башне, потому что совершенно не настроен на долгую дорогу. Попросит Джарвиса отключить камеры, если они и есть в его комнате. А не сработает — будет на совести Тони. Мстителям хватает и короткого монолога Тони, воспроизведенного Джарвисом: — Они чуть не сломали дверь — были слишком заняты, чтобы попросить Джарвиса открыть. Остальное не для наших глаз. Все облегченно улыбаются и возвращаются к своим делам. У Баки со Стивом остались дела, незавершенные с сороковых, хотя нет — с тридцатых.