Панихида для Смерти

1 ГЛАВА. Пустая палата. Белые тона, звук кардиомонитора. Марго смотрела в потолок, на котором были видны слабые тени веток дерева, стоявшего за окном. После комы тело еще не окрепло, и даже глаза было трудно держать открытыми. На улице шелестела листва от легкого ветра. Дверь в палату открылась и маленькая медсестра, с улыбкой смотря на Марго, подошла к ней. – Как вы себя сегодня чувствуете? – девушка начала проверять показатели с монитора. – Чуть лучше. – слабым голосом ответила Марго. За эту последнюю неделю, что она вышла из комы, Марго начала раздражать постоянная улыбка этой медсестры. Вечно ходит веселая, словно радуется, что не лежит сейчас вместо кого – то в этой больнице. – Скоро ваша реабилитация закончиться и вас выпишут. Разве это не здорово? «Конечно, очень здорово. – Марго отвела от девушки взгляд. – Я выпишусь, и меня ожидает поход на кладбище. Очень здорово». Медсестра закончила записывать показания и, подойдя к окну, открыла его. В палату ворвался теплый порыв ветра, распустив белые, полупрозрачные тюли веером. Пожелав Марго хорошего дня, девушка бодрой походкой покинула палату. Тяжело вздохнув, Марго повернула голову к окну. Бледные голубые глаза закрыла пелена слез. Неделю назад, когда Марго вышла из комы, знакомый ее врач рассказал, что случилось три с половиной месяца назад, так как она смутно помнила последнее событие. Марго лишь вспомнила о том, как ехала со своей дочерью в автобусе на спектакль, а после…Узнав, что в тот день врачи не успели спасти ее дочь, Марго долго плакала. Тихо, только для себя. После смерти мужа, она думала, что хуже уже не будет, ибо терять ей кроме дочери больше некого, но все оказалось наоборот. Родственников у Марго нет, даже самых дальних, за исключением одной девушки. Сейчас Марго вспоминает, как водила ее за ручку по парку и рассказывала, какой жизни она будет рада. Но на данный момент Марго потеряла с ней связь. «Никого не осталось…Не думала, что в тридцать шесть буду говорить такое…». – Марго закрыла глаза, а по щекам скатились капли. Повернувшись на бок к окну, Марго поджала к себе ноги и обняла их. Чувство одиночества накрыло с головой. В него легко погрузиться ровно так же, как прыгнуть в бассейн и уйти под воду, не имея шанса сделать глоток воздуха. Сейчас ее окружают люди в больнице, а потом…Что будет дальше? На следующий день, после реабилитации, Марго, волоча рядом с собой капельницу, подошла к телефону, а потом, вспомнив, что звонить – то теперь некому, медленно направилась к своей палате. – Марго, подождите. Остановившись, Марго обернулась. Медсестра. Заметив, что на ее лице нет той лучезарной улыбки, она повернулась к девушке, смотря на нее сверху вниз. Девушка оказалась очень маленького роста. – Марго, с вами хотят поговорить следователи. – девушка бегала глазами, ерзая в руках стопку бумаг. – Следователи? По поводу аварии? – Марго чуть нахмурилась, убрав за уши длинные пряди светлых волос. – Нет. Говорят, дело личное. Вы сможете их принять? Или сказать, что вы еще плохо себя чувствуете? Странные ощущения тревожности и нервозности начали охватывать Марго. Она сжала губы и развернувшись, пошла дальше. – Пусть заходят. Я готова с ними поговорить. – Вы уверены? – у медсестры чуть задрожал голос. Марго кивнула головой. Следователи? Неужели с той аварией еще не разобрались? Тогда зачем им приходить к случайному пассажиру? Зайдя в палату, Марго села на кровать, сделав глубокий вдох и выдох. Спустя минут десять, к ней в палату зашли двое мужчин. Один из них был рослый, с густой короткой бородой, лысый, в очках, которые казались, были малы для его большого лица. Белая рубашка мешковато висела на нем, от чего следователь казался еще больше. Второй мужчина был маленького роста, среднего телосложения. Густые каштановые волосы беспорядочно торчали в разные стороны, лицо было не здорового бледного цвета. Он был в серой рубашке и пиджаке, не смотря на достаточно теплую погоду. Зайдя, они поздоровались с Марго и устроились на стульчиках рядом с ее кроватью. Удобней положив подушку и приняв сидячее положение, Марго в ожидании оглядела следователей. Словно вспомнив, зачем они пришли, мужчина с взъерошенными волосами достал из заднего кармана брюк не большой блокнотик с маленькой ручкой. – Здравствуйте, меня зовут Листов Дмитрий. Простите, что беспокоим вас сейчас, пока вы еще лежите в больнице, но это дело больше не может ждать. И так, долго искали. – последнюю фразу мужчина зажевал. – Эм, а что за дело? Как оно касается меня? – Марго выгнула правую бровь. – Кхм. – второй следователь вытащил из маленькой папки не большую фотографию и протянул ее Марго. – Вы должны знать эту девушку. По данным, вы были записаны ее опекуном до совершеннолетия. Марго взяла тонкими пальцами фотографию и посмотрела на нее. Сердце забилось чаще. Перед глазами промелькнуло воспоминание маленькой девочки, держащуюся за руку Марго. На фотографии была девушка лет двадцати с лишним. Черты ее лица были утонченно красивы. Густые ресницы подчеркивали зелено – серые глаза. Пышные, волнистые, черные волосы делали визуально ее лицо меньше. Кожа была бледной, даже с оттенком синевы, но ее тонкие губы были на удивление ярко – красного цвета, хоть они и не были накрашены. – Вы очень с ней похожи. – сдержанно заулыбался Дмитрий. Второй мужчина толкнул его локтем в бок. – Мейн? – Марго тихо проговорила псевдоним девушки, которым всю жизнь ее называла. – С ней что – то случилось? – Марго подняла взгляд на следователей. – В середине февраля этого года Мейн пропала. Мы долго не могли ее найти и уже хотели отнести к «без вести пропавшим», но в конце марта, ее тело обнаружили в горах случайные туристы. Ее не могли долго найти, потому что тело лежало за скалой, к тому же, снег там сходит ближе к началу апреля. Так случилось, что они заметили руку, торчащую из сугроба. Внешних повреждений на ее теле мы не обнаружили. На убийство это не походило. Мы изначально решили, что это самоубийство, но один из криминалистов упорно опровергает, что она его совершила, имея при этом очень мало доказательств. Поэтому мы решили все – таки разобраться с этим делом. – Листов начал просматривать бумаги по делу Мейн. – Так как из «близких» родственников у нее остались только вы, мы бы хотели узнать о ней больше. Возможно, ее образ жизни повлиял на самоубийство…В случае Мейн, очень мало, точнее, вообще нет никаких улик, из – за этого нам очень трудно расследовать дело. От услышанного Марго округлила глаза, и молча смотря на следователей, пыталась понять ситуацию. «Мейн умерла? Тоже? – переведя взгляд на фотографию, Марго прикусила нижнюю губу. – Самоубийство? Никогда…». – Мы понимаем, что сейчас вам сложно будет отвечать на наши вопросы, потому что вы давно не живете вместе с ней и так же давно не контактировали, но все же, раньше она жила с вами. Может она вам рассказывала о чем – то таком, что могло повлиять на это? Марго молча сидела, ничего не говоря. – Это дохлый номер. – бородатый следователь покачал головой. – У нас ничего нет для того, чтобы говорить об убийстве. – Я не верю, что она могла совершить самоубийство. – Марго вернула фотографию. – Никто не верит, но в итоге это оказывается правдой. – пожал плечами Дмитрий. – Я могу вам рассказать только о том, как она вела себя в то время, когда жила со мной, но не думаю, что это повлияло бы на «самоубийство». Вы не пробовали спрашивать ее друзей? Или тех, с кем она жила? – Пробовали. Но друзей, как таковых у нее не было, да и жила она одна, в той же квартире, что сейчас прописана на вас. – Она не меняла место жительства? – удивленно спросила Марго. – Нет. Даже не удосужилась переписать на себя квартиру. Я думал, вы знаете, ибо, чтобы переписать квартиру, ей бы потребовалось ваше согласие. – пожал плечами Дмитрий, посмотрев на своего напарника. – И вы совсем ничего не узнали? Кого вы допрашивали? – спросила Марго. – Тех, кто якобы с ней «тесно» общался. Но как оказалось, Мейн мало что о себе рассказывала, по словам всех, она была постоянно в каком – то подавленном состоянии. Возможно, в ее жизни что –то произошло, и она не стала об это никому рассказывать, в итоге, пришла к выводу, что легче решить все проблемы простым способом. – Влад. – Дмитрий шикнул на напарника. – Возможно, у нее были свои мотивы. Жизнь у нее не легкая с самого детства. Наверное, зря мы поверили Глебу. Это дело в тупике… – Глебу? – Марго посмотрела на Дмитрия. – Это криминалист, который всем твердил, что она не совершала самоубийства. Здесь все ясно, как день – самоубийство. – сказал Владимир. – Дело закрыто. – Вам точно нечего сказать? Любое слово может нам помочь. – Дмитрий держал наготове ручку с блокнотом. Марго почувствовала слабость. Ей действительно нечего было сказать. Хоть она работала в том же университете, где училась Мейн, но видела ее очень редко и практически никогда не разговаривала с ней. Не потому, что была какая – то личная неприязнь, просто Марго видела, что Мейн не нуждается в общении с ней, или, по крайней мере, ей так казалось. Марго покачала головой. – Придется закрывать это дело. Слишком долго мы ее искали и слишком мало о ней известно. – закрыв блокнот, с ноткой расстройства в голосе, сказал Дмитрий. – Спасибо за сотрудничество. Извините, что побеспокоили. – До свидания. – сказали оба следователей и покинули палату. Скатившись вниз по подушке, Марго слышала собственное сердцебиение. Руки тряслись, а в горле пересохло. Слишком долго была в розыске, слишком мало о ней известно. Кучевые облака быстро плыли по небу. За окном щебетали воробьи. Марго поднялась и вышла из палаты. «Это не может быть самоубийство». – стиснув зубы, Марго направилась к врачу. Она вспомнила, когда последний раз видела Мейн. В начале февраля, не задолго до аварии. Она видела, как Мейн покидала поздно вечером универ. Девушка, не свойственно для себя, бежала. Тогда Марго показалось, что она от кого – то убегала, но за ней никто не последовал. По пустому коридору раздавались эхом ее шаги. Остановившись, Марго обернулась назад. На нее смотрела Мейн. Ее слабая улыбка. Ее без эмоциональный взгляд. Резко развернувшись, Марго покинула коридор. Это лишь зрительная галлюцинация, но Марго поняла, что просто так такие галлюцинации не появляются. – Вы точно уверены, что вас можно выписывать? Вы еще не прошли курс реабилитации. – смотря в историю болезней, спросил доктор. – Уверена. Я чувствую себя нормально. – Но вам еще трудно ходить. Ваша нога практически зажила, но не большой дефект пока есть. – У меня дома есть трость. Думаю, на первое время и с ней можно походить. Замявшись, доктор вздохнул. – Хорошо. Я выпишу вас, но только при условии, что вы будете посещать раз в неделю профилактику. У вас высоковатое давление и есть подозрения на тахикардию, поэтому, чуть что, сразу обращайтесь. – Поняла. – Марго встала со стула. – И еще…Ваша дочь, кхм… – Я знаю, спасибо вам, Андрей Михайлович. Вы многое сделали для нее. – Не стоит благодарности. – доктор покачал головой, отведя взгляд в сторону. Собирав вещи, Марго оглядела палату, перед тем, как уйти. Ей показалось, что она прощается с этим местом не надолго. Выходя из больницы прихрамывая, Марго чувствовала, как слова Владимира о самоубийстве Мейн начинают резать ей уши. Вся эта история казалась ей очень неправдоподобной. *** Вытащив трость из шкафа, Марго облокотилась на нее, стоя на одном месте. Когда – то с ней ходил ее муж. Теперь, держась за рукоять, Марго словно ощущала, как было тяжело мужу ходить. На ней даже остались царапины. Пройдя до балкона, Марго ощутила не большую легкость в ходьбе. Небо затянули серые облака. На улице не было ни ветра, ни дождя. Было слышно только машины и людей. Иногда, житье в центре города кажется не таким прекрасным. Закрыв все окна и опустив жалюзи, Марго села на кухне за стол и достала из тумбочки пачку сигарет, которую она купила еще в прошлом году, после похорон мужа. «Тайный курильщик теперь может быть просто курильщиком». – сделав затяжку, Марго опустила плечи и выпустила дым через нос. Ощущение слабости окутало ее тело. В квартире царила тишина. Даже воды в трубах не было слышно. Смотря на тлеющую сигарету, Марго положила голову на стол. «Интересно, Мейн чувствовала то же, что чувствую сейчас я?». – подумала Марго. Хотя чувство Марго скорее всего отличалось от того, что чувствовала ее далекая родственница, которая потеряла всех еще в детстве. Вспоминая себя в двадцать лет, Марго с трудом представляла чувства Мейн. Каково ребенку испытывать полное одиночество, если даже взрослому человеку справится с этим тяжело? Мейн – так ласково называл ее родной отец. Марго мало была знакома с ее семьей, но так вышло, что именно она оказалась той, в ком Мейн видела надежду на процветание в дальнейшем. После трагической смерти ее родителей, Мейн не кому было взять под опеку, а так как Марго считалась родственницей, хоть и дальней, то Служба опеки обратилась сразу к ней. На то время Марго уже жила со своим будущим мужем и ей было трудно решиться на опеку незнакомого ей ребенка. Когда Марго увидела Мейн, то все сомнения исчезли, словно тень. Тогда Мейн сказала ей в лицо: «Я понимаю, что тебе моя опека будет мешать, но ты мой единственный шанс». Не свойственные слова для девочки семи лет… Открыв глаза, Марго увидела пепел на паркете. Убрав его, она облокотилась рукой об стол и посмотрела в мелкую щелку, меж железных пластин жалюзи. «Раз следователи уже допрашивали ее одногруппников, то нужно идти другим путем. – закурив новую сигарету, Марго прошла в свою комнату и начала доставать старые документы. Она уже забыла, где купила квартиру Мейн, но помнится, от центра дом находится далеко. Найдя бумаги, Марго развалила их по полу. Увидев нужную, она взяла немного пожелтевший лист. – И почему я тогда согласилась взять именно эту квартиру? Дом находится рядом с лесом, и сам он довольно старый. – Марго сложила бумаги обратно. – Точно…Мейн сама попросила эту квартиру…». – закинув голову, вспомнила Марго. - Ты точно хочешь именно ее? Она же так далеко от центра и от места, где ты будешь учиться. К тому же маленькая. Мало ли, с кем ты захочешь жить. – просматривая описание квартиры, сказала Марго. - Тогда и буду думать. – вытирая листочки цветка от пыли влажной тряпочкой, сказала Мейн, чуть улыбнувшись. - Эх, могла бы выбрать что – нибудь получше. Финансы нам позволяют. – начав листать ниже на дисплее планшета, Марго периодически смотрела на Мейн. Но так и не дождалась ответа. – Хорошо. Давай ее возьмем. – со вздохом сказала Марго, убрав длинные волосы назад. - Спасибо. – Мейн подняла взгляд на Марго. Тогда Марго не столько услышала благодарности, сколько увидела ее в глазах девушки. Она до сих пор не понимает, почему Мейн выбрала именно эту квартирку, которая бы подошла какой –нибудь бабушке с кучей цветов и маленьким старым телевизором. – Ключ…У меня же где – то был второй ключ. – Марго начала вытаскивать маленькие коробочки и конверты, зная свою привычку класть маленькие вещи в подобные места. – Нашла. – достав плоский маленький ключик, походивший на те, которыми открывают аудитории в универе, Марго прицепила его к связке ключей, чтобы не потерять. Марго решила – раз опрос в группе, в которой училась Мейн, не дал нужных результатов, нужно идти напролом, то есть, в ее квартиру. Следователи видимо проводили обыск квартиры, в надежде найти улики. Но видимо, поиски не увенчались успехом. Марго решила сама проверить квартиру Мейн. Ветер собирал пыль в одно облако и волочил по дорогам города. Облака принимали темно – серые оттенки, на окнах автобуса были видны маленькие капли дождя. Сидя в самом конце салона, Марго просматривала маршрут от остановки до дома. Жилье Мейн находилось в старом районе, в обычном двухэтажном здании, которое было на половину из деревянных досок. От остановки как минимум минут двадцать для Марго нужно было ковылять до конца улицы, где и находился дом. Дальше от него в лес уходила грунтовая дорога. «Что за странные дети нынче пошли?» . – рассматривая карту в телефоне, подумала Марго. Приехав на нужное место, Марго долго изучала карту. Повсюду было много маленьких старых домов. Везде были деревья, холмы и горы. Словно район не был живой. Его как будто давно покинули и теперь, здесь обитает только природа. Дождь продолжал моросить маленькими капельками. Разобравшись в карте, Марго постаралась пойти побыстрее, дабы не попасть под полноценный ливень. Чем дальше Марго уходила от остановки, тем меньше людей попадалось ей на глаза. Дома были в основном двух – трех этажей. На половину деревянные, на половину кирпичные. Больше всего было одноэтажных маленьких домиков, которые уходили «лестницей» вниз по не большому склону к маленькой речке. Повсюду росла высокая трава, сорняки, разные цветы, семена которых, наверное, оказались здесь по воле ветра. Дорога улицы тянулась далеко по прямой. Благо еще была асфальтирована, и идти было более – менее удобно, хотя не скажешь, что асфальт находится в хорошем состоянии. Пока Марго ехала в автобусе, она искала информацию об этом районе, так как очень давно слышала, что здесь собираются полностью сносить все дома и строить какой – то жилой комплекс. В итоге, в статье, которую прочитала Марго, было написано, что тот, кто хотел реализовать эту идею, помер от инсульта, а жена, не захотев таким заниматься, забрала все деньги и переехала в Ирландию. Оглядываясь по сторонам, Марго все больше сомневалась, что в этих заросших плющом домах, может кто – то жить. Окна в большинстве домов были либо грязными, либо выбитыми. У подъездов было так много травы, что в здание еще нужно постараться попасть. Поднялся ветер. Кроны сосен скрипя, покачивались. Когда Марго дошла до конца улицы, увидела дом Мейн, то ни сколько не удивилась тому, в каком состоянии было полностью деревянное здание, со старыми коричневыми рамами окон, грязными стеклами. Подходя к единственному подъезду двухэтажного домика с заросшей мхом крышей, Марго заметила, что во дворике очень много цветов. От самых больших, до самых маленьких. Остановившись возле клумб, Марго обратила внимание на красные, практически бордовые розы. У них был насыщенный красный цвет, как цвет крови. Сад был на удивление ухожен, но не похоже, чтобы в здании кто – то жил. Достав бумажку с номером квартиры, Марго зашла в здание. Дверь подъезда была старой и открылась с трудом. Внутри царил полумрак, и было слышно, как сквозь щели свистел ветер. Квартира Мейн должна была находиться на втором этаже. Аккуратно поднимаясь по дряхлым скрипучим ступенькам, Марго оглядывала старые стены, на которых были различные надписи. Детишкам видимо в радость по таким местам шастать. Поднявшись, Марго прошла вдоль темного коридора в самый конец. Единственным источником света служило окно в конце, стекло которого было на половину выбито. Остановившись возле квартиры Мейн, Марго осмотрела дверь, которая была завешана желтой лентой «не входить». Ободрав ее, Марго достала ключ. Замок уже заржавел и забился пылью, поэтому Марго потребовалось время, чтобы его открыть. «И как только следователи ее открыли? Они же не могли ее выломать…». Зайдя в квартиру и закрыв за собой дверь, Марго огляделась. Обычная однокомнатная квартирка с небольшой кухней. Но в помещении было ужасно темно. Пройдя на кухню, Марго увидела, что окна завешаны плотными темными шторами. Судя по всему, Мейн сама их сделала. Немного отодвинув край штор, Марго увидела маленькие доски, которыми было заколочено окно. Из – за этого такой и мрак. Ни единому лучику света не пробраться через такой «барьер» досок и штор. Включив фонарик на телефоне, Марго осмотрела кухню. Кроме прямоугольного маленького деревянного столика, холодильника и не большого гарнитура с печкой, ничего не было. На столе скопилась пыль, а холодильник оказался совсем пустым. «Чем она питалась? Здесь же должно было остаться хоть что – то?». – осматриваясь, подумала Марго. На гарнитуре рядом с раковиной стояла всего одна стеклянная кружка. В шкафчиках Марго обнаружила очень мало посуды и вся в одном экземпляре. Закрыв скрипучие дверцы, Марго направилась к комнате. Уже навалившись на дверь, она увидела внизу рядом с ней замок. Посветив на него, Марго чуть нахмурилась. «Она даже эту дверь на ключ закрывала?». Марго заметила схожесть этого замка с замком входной двери. Подняв его и осмотрев, она оказалась права. Ключ на обеих дверях был у Мейн общий. В ее комнате даже полумрака не было, сплошная тьма. На свете фонарика витала пыль. Комната Мейн оказалась просторной. Но как только Марго зашла в нее, чувство не спокойствия сразу охватило ее. Окно было так же завешано. Скользя светом фонарика по стене, Марго с интересом подошла к ней. На ней были различные фотографии, какие – то заметки, гербарий. Рассматривая фотографии, Марго стиснула зубы. На них были изображены трупы различных животных, насекомых, попадались даже человеческие части тела. Фотографий было так много, что они полностью закрывали стену, и самое странное, что их было в таком огромном количестве. Смотря на них, Марго пыталась понять, для чего Мейн собирала такого типа фотографии. Задев ногой что – то, она опустила свет фонарика вниз. Там стояли стаканы с кисточками. Около шести стаканов, которые были полностью забиты различными кистями. Пометки на стенах рядом с фотографиями в виде маленьких клейких листочков направляли на то, что должно было быть нарисовано. По всей комнате валялось много карандашей. В основном это были черные, серые, и белые акварельные карандаши от новых, до практически закончившихся. Обратив внимание на стопки книг, Марго посвятила на обложки. Книги об анатомии, психиатрии, хирургии. Так же были различные собрания стихотворений Есенина, Лермонтова, Ахматовой, Цветаевой и Бодлера. Еще множество старых книг аккуратно стопками стояли возле небольшого столика и кресла. Кровати в комнате не было. На столе было много документов, касающихся учебы. Кресло было завалено одеждой и книгами. Пол был абсолютно весь измазан красками и покрыт стружками от карандашей. Рассматривая только первую половину комнаты, Марго уже посетило множество вопросов о жизни Мейн. Развернувшись, она наткнулась на что – то, свисающее с потолка. Приглядевшись, она увидела засохшие цветы, нанизанные на ниточку и приклеенные к потолку. Таких достаточно длинных гербариев было около десяти штук. У одной стены стояли коробки. Они были разных размеров и закрыты. Такая «стена» из коробок закрывала часть обычной стены, на которой были так же навешаны различные бумажки с напоминаниями. Достав маленькую коробочку, Марго заглянула в нее. Кроме листков А5 в ней больше ничего не было. Рисунков было так много, что они полностью заполняли коробочку. Начав рассматривать их, Марго проводила аналогию с фотографиями. Большинство мертвых животных было срисовано именно с них. Но на фотографиях не было таких подробностей, как открытые переломы и выглядывающие наружу различные органы. Открыв еще одну коробку по больше, Марго обнаружила там рисунку либо отдельных частей тела человека, либо половину туловища. Каждая иллюстрация сопровождалась украшением цветов. Отставив коробку, Марго поняла, что во всех этих коробках были рисунки, которые Мейн нарисовала. Посветив в другую сторону, Марго отошла в сторону. Множество черных холстов разной величины висело на стене. Все рисунки были выполнены белым акварельным карандашом. Изображения не были жестокими, но и нормальными их назвать нельзя было. На них были изображены различные виды убийств и самоубийств с разного ракурса. Так же отдельные люди, у которых не было либо глаза, либо губ или вся челюсть была оголена. Проведя светом фонарика вдоль стены, Марго дошла до самого большого. Холст не был черным, да и изображение было относительно цветным. Подойдя к нему, Марго опустила телефон вниз. Смятение охватило ее в ту же секунду, когда она разглядела в девушке, лежащей в цветах белой лилии, со скрещенными руками на животе и умиротворенным лицом, саму Мейн. Картина была очень красивой, словно фотография. Бледная, практически белая кожа. Аккуратно лежащие на груди черные волнистые волосы. В ладонях она держала одну черную розу. На лице застыла еле уловимая улыбка, а если приглядеться к пышным длинным ресницам, то на них можно было увидеть маленькие, словно роса на траве, капельки крови. – Мейн…что с тобой произошло? – приложив ладонь ко лбу, тихо сказала Марго. Сев на стул, который стоял рядом с письменным столом, Марго тяжело вздохнула и закурила. «Н – да…Если полиция провела здесь обыск, то скорее всего они сразу пришли к выводу, что она совершила суицид. Здесь все целиком и полностью намекает на ее смерть. Видимо дело не стоит того, чтобы его продолжать. – выпустив дым через нос и оглядывая комнату, подумала Марго. – Ее рисунки прекрасны, но они далеки от того, чтобы их понял каждый…». Заметив ящички в столе, Марго выдвинула сначала первый – в нем оказались тетради по дисциплинам, во втором лежали краски. Открыв третий, Марго обнаружила лишь толстую тетрадь и телефон, который давно разрядился, но судя по всему, был еще рабочий. Взяв тетрадь, Марго быстро пролистала ее. Она была переполнена различными пометками, гербариями и маленькими вещичками вроде стеклышек, камушков, либо обрывками от тканей или кусочками от каких – либо цепочек. Держа в руках телефон Мейн, Марго опустила голову, чуть прикусила нижнюю губу. От всего, что она сейчас увидела в ее комнате, Марго почувствовала себя беспомощной. Перед тем, как Мейн съехала в этот дом, она сказала, что беспокоиться о ней не нужно, ведь пути Марго и Мейн совершенно разные. Согнувшись, Марго сильно зажмурилась. – Какая беспомощность…Я ведь теперь ничем помочь не смогу. – тихо сказала сама себе Марго, сжимая пальцами телефон. Все картины, все записи и фотографии…Смотря на них, Марго не могла понять, каким человеком за эти года стала Мейн. Неужели она специально съехала так далеко, чтобы постепенно, в полном одиночестве дойти до подобного конца? Покосившись на большую картину, где Мейн изобразила саму себя, Марго затушила сигарету, завернув ее в маленький листочек. Поднявшись со стула, Марго решила забрать с собой телефон и тетрадь. Где – то глубоко в душе Марго упорно сомневалась в том, что Мейн, которую она знала, совершила самоубийство. По окнам барабанил дождь. Был слышен ветер и шелест листвы близ стоявших деревьев. Эта комната словно была могилой, которую Мейн сделала для себя. У Марго было ощущение, что эта комната не прочь стать мавзолеем еще для одного человека. Решив переждать дождь здесь, Марго убрала некоторые вещи с кресла, немного освободив его. В комнате становилось прохладно. Вытряхнув от пыли старый плед, Марго укуталась в него и, поджав под себя ноги, села в кресло. Водя светом фонарика по стенам, наблюдая за картинами, фотографиями, гербариями, она наткнулась рядом с большой картиной на бумажку. Она была приклеена к нижнему концу холста. На ней была надпись аккуратным почерком: «Таков мой конец?». Марго показалось, что в этих словах было сомнение. Таков мой конец?...Словно человек уже знал, что иного выхода нет. *** Марго проснулась спустя полтора часа. За окном уже не было слышно дождя, лишь капельки воды с крыши бились об металлический подоконник снаружи. Все тело затекло. Вытянув ноги и потянувшись, Марго ощутила покалывание в конечностях. Посмотрев на время, она уже хотела было соскочить, но потом со вздохом, облокотилась на спинку кресла. Возвращаться не к кому. Даже если она останется здесь, ее никто не будет искать. Осматривая комнату, у Марго до сих пор в голове не укладывалось: как Мейн здесь жила? Условия для житься оставляют желать лучшего, да и сама Мейн масла в огонь добавила, «украсив» подобным образом свою комнату. Поднявшись с кресла, Марго аккуратно сложила плед и положила его на подлокотник кресла. Решив взять с собой только дневник Мейн и ее телефон, Марго не спеша собралась. Кинув прощальный взгляд на комнату, Марго поймала себя на мысли, что, не смотря на всю мрачность, даже некую мерзость этой комнаты, в ней хотелось остаться подольше. Остаться и разобраться, в чем заключается душа этой комнаты. Хотя, навряд ли Марго еще вернется сюда. Закрыв за собой дверь, Марго медленно пошла по старому коридору. Одна мысль о том, что ей вновь придётся ехать н автобусе, заставляла Марго морщиться. Заказав такси, она спокойно вышла из здания. Дорогу немного размыло, но грунтовая крошка давала шанс нормально идти. Цветы наклонились. Погода была еще пасмурной. Повернув голову в сторону гор, Марго оглядела опустившееся облака на лес. Еще немного и облака покроют район, превратившись в туман. Так, не спеша, дойдя до центральной дороги, Марго села в такси. Сам район ей показался странный, ибо в нем было то, что не отпускало.  

2 ГЛАВА. Ближе к ночи вновь пошел дождь. После того, как Марго приехала, она решила убраться в квартире. Как никак, а за этим месяцы ее отсутствия, везде накопился приличный слой пыли. Протирая полки, убирая некоторые статуэтки и мелкие вещи в коробки, Марго периодически поласкала тряпку, с которой убывала грязь. Пылесос сменился шваброй. Затхлое пастельное белье в цветочек, сменилось на чисто белое. Некоторые вещи оказались на балконе, кое – какие обрели новое место; вроде старой тумбочки, стоявшей в спальне, которая теперь стоит с гардеробом в прихожей. Закончив с уборкой, Марго села на кухне, положила рядом с собой новую пачку сигарет и телефон с дневником Мейн. Попробовав включить телефон, она вспомнила, что не взяла от него зарядку. «Где – то была подобная…». – Марго начала перебирать старые коробочки из под телефонов. Ее муж часто либо ломал телефоны, либо терял, поэтому зарядок и наушников было немерено. Найдя нужную, Марго подключила мобильник к питанию и включила. «Интересно, она им вообще пользовалась? – просматривая сообщения и контакты, подумала Марго. Помнится, Марго сама покупала Мейн этот телефон. Обычная раскладушка. Но даже спустя столько времени, корпус, да и в принципе сама техника выглядела практически новой. Зайдя в раздел музыки, Марго увидела пять музыкальных файлов. Нажав на один из них, Марго услышала голос Мейн. – Это…ее песни? Голос Мейн был ровным, немного низковатым, но достаточно женственным. Песня шла, а ее голос становился то мягче, то жестче. В названиях файлов было написано: «На стихи Есенина». Она пела стихи, и в исполнении Мейн это звучало превосходно. Но чем дальше Марго слушала ее, тем тяжелее становилось на душе. Странное ощущение пустоты и тяжести шло от голоса Мейн. Но на сколько прекрасно звучала печаль из ее уст…Выключив запись, Марго немного пожевала нижнюю губу и зашла в отдельную папку под названием: «Дни». Каждая запись имела число. Просмотрев все, Марго прикинула, что они были сделаны в течении пяти лет, пока Мейн училась в институте. Вернувшись в начало списка, Марго не долго думая, включила первую запись. 1 запись – 24.08.2010. *Сильные помехи*. Сегодня я закончила ремонт в своей квартире. – голос Мейн был уставшим. – Лето практически кончилось и меня впереди ожидает долгая дорога в университете. Интересно, какие люди там будут? Мне не терпеться на них посмотреть. А тетя? Наверное, наши пути окончательно разошлись. Но я ей благодарна. Она мне стала второй матерью. – тихий, хриплый смех. – Никогда не забуду, как она пьет чай с шестью ложками сахара, добавляя пол кружки воды. Теперь я живу одна. Больше никому не буду доставлять хлопот. Сколько уже раз в моей жизни было подобных этапов? Не помню. Их так много. Но я хочу, чтобы этот этап был последним. Я устала. Мне больше некуда идти. Сознание мутнеет, а сил ни на что не хватает. Я уверена, скоро все закончится. Конец записи. Марго почувствовала тяжесть на груди. От последних слов Мейн ей стало не по себе. Посмотрев на вторую запись, она отложила телефон. «Стоит ли мне их слушать? – Марго закурила сигарету. – Дело все равно закрыли, а от первой записи у меня не хорошее предчувствие на остальные. Возможно… – Марго сделала глубокую затяжку. – Нет. Если начала слушать первую, остальные тоже нужны для полной картины. Иначе, я так ничего не узнаю». Марго включила вторую запись. Ее удивило то, что после первой записи прошел практически год 2 запись – 20.06.2011. Вот и конец первого курса. К сожалению, я ожидала большего. – было слышно потрескивание, словно Мейн сидела у костра. – Я не жалуюсь на плохое отношение, наоборот, все относятся ко мне очень радушно. Постоянно зовут с собой куда – нибудь, просят в чем – то помочь, сами предлагают помощь…Даже было несколько признаний. Но, как бы хорошо я к ним не относилась, эти люди меня не привлекают. Я потратила практически год на бесполезные поиски людей, которым могу помочь по – настоящему. Это звучит странно, понимаю. Какой человек будет намеренно искать тех, кто «забился в угол» или потерял себя? Но, это единственное мое желание. Пока я жива, я хочу помочь тем, кому это действительно нужно. Н – да…кто бы знал, что в течении года мне никто не попадется. Все слишком веселые, все живут штампами, у всех слишком типичные проблемы, чтобы стараться помочь им. Неужели люди в наше время совершенно одинаковы? Хотя…Я так говорю, словно выставляю себя особенной. Но, я думаю, что не подхожу для обычной жизни. Сейчас такая прекрасная ночь. – послышалось, как Мейн подкинула дров в костер. – Думаю, у меня еще есть время, а пока…нужно постараться. Конец записи. 3 запись – 04.07.2011. Оказывается, в такой глуши есть не большое озеро. Но его вскоре должны засыпать. В нем такая чистая вода. – всплеск воды. – О, как камушек хорошо полетел. Все – таки я не ошиблась с местом. Здесь практически никого нет. Вокруг лесная чаща. Много мелких заросших тропинок. Свежий воздух. В последнее время совершенно не могу находиться в городе. Постоянно стоит дымка смога, а людей так много, что просто нет места для воздуха. Где еще найдешь такое место, как это…Я даже не думала, что здесь есть озеро, совершенно случайно на него наткнулась, пока бегала за белками. Они такие милые. Жаль, что домой такую не заберешь, хотя, у меня сейчас живет кот. Я его подобрала недалеко от дома. Не похоже, что он домашний. Шерсть всклочена и грязная, где –то видны кусочки корост, нет левого уха. Он очень медленно передвигался и прихрамывал, больно смотреть на таких животных; вот и решила его забрать. Да – а – а, долго же я его отмывала. Еще к ветеринару пришлось вести, но я смогла избавить его от подавленного состояния. Сейчас его черная шерсть блестит, он перестал хромать и начал хорошо питаться, даже, по – моему, в весе прибавил. Нужно как – нибудь привести его к этому озеру, пока его не засыпали. – ветер всполошил листву рядом стоявших деревьев. – Ветер такой теплый. Осталась бы я здесь навсегда. Конец записи. Остальные записи, которые слушала Марго, были про походы Мейн в горы. В течении лета она постоянно гуляла в лесу, выводила кота на улицу, иногда уходила в город за холстами, красками и карандашами, продукты брала в маленьком павильоне в самом начале улицы. Марго ни разу не услышала, чтобы Мейн говорила о ком – то из своих друзей. Судя по записям, она все время была одна, но видимо, ее это вполне устраивало. Оставив запись пятнадцатого августа, Марго пошла на кухню и заварила себе кофе так, как говорила Мейн в записи. Попробовав, Марго довольно улыбнулась. Дельную вещь Мейн рассказала – кофе с пенкой и яичным белком. Вкус своеобразный, но мягкий и приятный. Дни Мейн проходили тихо и безмятежно. То походы в лесу, то рисование дома, то фотографирование новых мест, то игра с котом и бытовые дела. По ее рассказам, Марго не понимала, откуда в доме Мейн столько странных вещей. Она вела очень тихую и мирную жизнь, а в записях ни слова не было о том, как она фотографировала трупы животных, рисовала странные картины и собирала растения для жутких гербариев. Еще Марго интересовал один вопрос: раз у Мейн был кот, где он сейчас? В какой – то записи она говорила, что не собирается его никуда отдавать, хотя поначалу ее ни раз посещала подобная мысль. Видимо, со временем она все – таки к нему привязалась. А где теперь этот безымянный кот, Марго и представить не могла. 34 запись – 30. 08. 2011. В последние дни постоянно идет дождь. В доме деревянный коридор постоянно скрипит. – шум дождя. Было слышно, как капли ударяются об железный подоконник снаружи. – Постоянно, когда идет дождь, у меня сильно начинает болеть голова. Я даже встать не могу. Нет сил включить свет и чем – нибудь позаниматься, а столько еще сделать нужно. Сегодня пришлось идти в магазин. Я, конечно, могу без еды обходиться коло трех – четырех дней, но вот кот с самого утра просил есть. Когда я вышла из подъезда и отошла от дома, то увидела по среди дороги большую мертвую собаку с широкой выемкой по середине тела. Видимо, ее задавили, что странно…Мой дом находиться в конце улицы, где больше ничего кроме леса нет. Кроме меня в единственном подъезде живут три бабушки и одинокая мать с дочерью, но живут ли они вообще здесь? Я видела их всего два раза за этот год…Может быть уже съехали. – послышалось мяуканье кота и то, как миска соприкоснулась с полом. Кот начал довольно чавкать. – Говоря о собаке…Машина дальше нашего дома уже не проедет, а говоря о соседях, ее иметь просто некому. Я подошла к собаке. На больную голову мне показалось, что она дышит. На всякий случай я проверила, но все же мне показалось. Дождь барабанил по зонту, а ноги уже замерзли. Пока я проверяла пульс у животного, замарала пальцы. Вокруг мертвого тела была целая лужа крови. Я тут же ушла от собаки испугавшись своих мыслей…Никогда не думала, что буду думать о подобном, но тогда…мне и вправду захотелось сфотографировать труп животного, потому что мне он показался в каком – то смысле прекрасным. Но если подумать, я не раз задумывалась о том, как смерть выглядит со стороны. Ведь она бывает разная. Чаще всего она безобразная, но мне бы хотелось увидеть ее в красивом очертании. Бо – о – оже, хватит об этом думать… Конец записи. После записи, Марго вспомнила фотографию собаки на мокрых камнях, какие лежат на дороге. Сравнив с тем, что описывала Мейн, это была та собака, которую она хотела сфотографировать. Теперь Марго поняла, почему в ранних записях не было ничего подобного тому, что она видела в квартире Мейн. Этого просто не было тогда. К концу августа в Мейн начало что – то меняться. Посмотрев на время, Марго удивилась, что на часах было уже девять вечера. День прошел не заметно. Закрыв телефон Мейн, Марго вытащила из холодильника банку пива, которую она купила на обратном пути, после того, как съездила к Мейн и села на диван в зале, включив телевизор. В открытую дверь балкона дул слабый вечерний ветерок. Задумчиво смотря на дневник Мейн, Марго дотянулась до него и пролистала первые страницы. На них ничего особенного не было написано. Лишь списки вещей, которые Мейн в будущем планировала купить. Указывала по дням, куда она ходила. Здесь были дни в письменном виде, которые Мейн записывала на телефон, но в дневнике была прикреплена еще и фотография того места, до которого шел ее маршрут. Просмотрев фото, Марго подумалось, что из Мейн вышел бы хороший фотограф. Фотографии среднего качества, но в них чувствовались сами места. На одной пустой странице была приклеена фотография ее кота. Большой кот с черной длинной шерстью без правого уха с зелеными глазами. «Черная масса». – посмеялась Марго. На следующих страницах были засохшие цветы, а под ними надпись – где и когда сорваны. «Интересно, зачем она вела на столько точный дневник в датах…Наверное, ей просто нравилось следить за временем. Есть же такие люди». Закрыв дневник, Марго отложила его в сторону и, допив пиво, облокотилась на спинку дивана. В доме было тихо, даже с включенным телевизором. Смотря в белый потолок, Марго не вольно вспоминала тот день. Она помнила удар и то, как маленькая ручка выскользнула из ее рук. «Если бы я тогда ее удержала…она бы выжила?». Громкий грохот. Звук разбившегося стекла. Темнота. Свернувшись калачиком, Марго прикусила губу. В горле встал не выносимый комок. «Никого не осталось. – глаза начало жечь. – Почему не я…». Последний луч солнца скользнул по стене и белым занавескам. Машин становилось все меньше, фонари включались по очереди. Смог оседал, открывая темнеющее небо. Ветер тихо шелестел листвой. Река медленно текла, а люди тихо шли, кто куда. Бледная рука скользнула по светлым волосам Марго. В комнате стало прохладно. Почувствовав прикосновение, Марго резко открыла глаза. Осмотревшись, она провела по волосам рукой. Часы прозвенели – 22:00. *** Рано по утру над рекой парил легкий туман. Солнце только начинало освещать бледное небо. В открытый балкон поступал свежий воздух. Съежившись на диване, Марго прижала к лицу маленькую подушку. - Мама, смотри, я сплела браслет. - Ухты, у тебя так здорово получается. Еще немного, и откроешь свой бизнес. - Мам, а что с тем дядей. – Оля указала маленьким пальчиком на мужчину, сидевшего на первом месте возле кабинки водителя. Марго подняла на него взгляд. Мужчина сидел полу боком, немного покачивался и был очень бледным. - Не знаю, наверное, ему плохо. Практически все пассажиры хоть раз заостряли на нем внимание. Мужчина тяжело дышал и постоянно кашлял. Его туманный взгляд бегло ходил по сторонам. Подтянув Олю на коленях, Марго посмотрела в окно. Автобус как раз проезжал Коммунальный мост. С правой стороны было видно горы и то, как облака водопадом спускаются по ним вниз. По реке, в местах возле берега плавали уточки. Оля сидела у Марго на коленях и рассматривала браслет из бисера. Послышались возмущенные крики. Подняв на людей взгляд, Марго увидела, как пожилая женщина стояла перед тем мужчиной и возмущалась, что запах от него в автобусе стоял не возможный. Типичная ситуация. Мужчина сидел перед ней, словно не слыша ее. Когда же женщина толкнула его в плечо, мужчина поднял на нее голову. Схватив бутылку, которая стояла рядом с его ногами, мужчина ударил женщину по голове. Бутылка разбилась и все, что в ней было, разлилось на женщину. Она упала. Кто – то закричал. Некоторые мужчины начали усмирять его путем избиения. Прижав Олю к себе, Марго искоса наблюдала, как мужчина из спокойного состояния переходил в беспамятное состояние аффекта. Он толкнул одного мужчину в сторону, а тот упал на девушку прямо рядом с открытой кабиной водителя. Мужчина начал что – то невнятно кричать. Потом, вытащив нож из – за пазухи, он начал им размахивать. Водителю кричали остановить автобус, но мужчина, подойдя к нему, начал угрожать и говорил не останавливать. Звук удара. Чуть вздрогнув, Марго открыла глаза. Тяжело вздохнув, она осмотрела комнату. Тишина. Обычно, в это время на кухне был слышен телевизор и по квартире разносился запах завтрака. Дотянувшись до телефона и посмотрев время, Марго растянулась по всему дивану. Немного поежившись, она встала и выйдя на балкон, закурила. Как безмятежно выглядит город с утра. «И так, на чем я вчера остановилась? – Марго взяла с журнального столика телефон и начала пролистывать записи. Увидев следующую, после 30 августа, она немного выгнула правую бровь. – Как долго она ничего не записывала». – Марго дотянулась до дневника и так же его пролистала. В нем не оказалось записей после 30 августа до 4 ноября. 35 запись – 04. 11. 2011. И так, первый человек в копилке. Я записалась в театральный кружок . Там есть один парень, который играет главную роль в новой пьесе. Скорее, это громко сказано, но все те полтора месяца, что я за ним наблюдала после его прихода в группу Б, показали – у него есть некая фобия – Атихифобия. Это патологический страх перед неудачами. Наблюдения за ним показали, что Донат старается сделать все так, чтобы его любили, уважали и не видели в нем изъяна. Но изъян есть. В последнее время я чаще всего вижу его в парке за нашим универом, куда в принципе кроме дворника никто не заходит. Парк маленький и не особо ухоженный, в общем, не предназначен для того, чтобы проводить в нем время. Я наблюдаю за ним из окна театральной аудитории, чьи окна как раз выходят на этот парк. В основном он уходит туда после последней пары, когда все учащиеся покидают учебное заведение. Он мне стал интересен после того, как я увидела его в парке. Он просто сидит на старой лавочке и постоянно смотрит в одну точку. 20 минут – время, что он специально засекает на часах, а после уходит домой. Будет безумно странно, если я полезу к нему не с того ни с сего, но интерес превыше всего. Конец записи. 36 запись – 06.11.2011. И так, я все – таки с ним поговорила. Записала на диктофон наш разговор. – стук ручки об поверхность стола. – Но здесь скорее моей инициативы практически не было. Сама не ожидала, что он сам позовет меня в тот парк. Это было пятого ноября. Я не стала в этот день ничего записывать, кроме диалога, потому что его инициатива в разговоре меня ошарашила. Я уже начала подозревать, что он догадался в моем слежении за ним, но нет…Его повод был банальщиной, для которой я оставила отдельное место в своей голове. И так, запись 01. Конец записи. Марго пролистала весь список записей, но записи 01 не было. «Не могла же она ее удалить». – подумала Марго, зайдя в другие папки. Самая последняя папка под названием «000», привлекла внимание Марго. Открыв ее, она увидела записи с 01 по 020. Отпив немного кофе, Марго нажала на первую запись. Запись 01. – И так, зачем ты меня позвал? – голос Мейн. – Сегодня холодно, нельзя было в помещении поговорить? Скорее, телефон Мейн лежал в кармане, из – за этого голоса были приглушенные. – Извини, но именно здесь я могу разговаривать так, как хочу. – голос Доната немного дрожал. – Здесь тихо. Так…что ты хотел? – Мейн. – послышались звуки шагов. Донат приблизился к Мейн. – Я очень давно наблюдаю за тобой. Ты очень красивая девушка и очень мне нравишься. Я хотел бы, чтобы мы встречались. Но без взаимной симпатии я не могу тебя заставить. Сильный шум ветра. – Донат. Не хочу тебя расстраивать, но меня не интересуют подобного рода отношения. Можно с тобой о другом поговорить? – Эм…О чем? – Это долгий разговор. Я понимаю, что тебе здесь наиболее комфортнее, но лучше пойдем в художественную аудиторию. Сейчас там никого нет, никто нам не помешает. – послышался смешок Мейн. – Не вешай нос. Думаю, после нашего разговора, все твои чувства увянут, и ты посмотришь на все вокруг другим взглядом. Мейн не стала выключать запись. Были слышны шаги, скрипы дверей, шорох одежды. – О чем ты хотела поговорить? – Не замечал ли ты за собой странностей? – Странностей? Каких? – В том, что тебе сложно жить. – Не понял… – Не знаю, права ли я, но мне кажется, у тебя атихифобия – паталогический страх перед неудачами. Ты стараешься все сделать так, чтобы твои действия не влекли за собой инородный характер. Ты стараешься в учебе, в кружке, везде. – Но, разве это плохо? – В один момент ты сорвешься. – голос Мейн стал ниже. – Это не простое поведение, а мания. Будешь продолжать в том же духе – сломаешься. – Говоришь так, словно знаешь меня. – Донат посмеялся. – А если скажу, что знаю о тебе больше, чем ты сам? – Хватит. Я понял, что ты меня отвергла. Но копаться во мне не обязательно. – послышались шаги. Донат собрался уходить. – Стой. – Мейн подошла к нему. – Не уходи от темы. Тебе с этим долго не прожить. – Тц, да что ты знаешь…А – а – а – а!! Крик Доната раздался с помехами. Потом был шлепок об пол, словно он упал. – Что ты… – Я пытаюсь тебя «спасти». Ты точно уверен, что не нуждаешься в моей помощи? – О какой помощи идет речь?! Что тебе вообще нужно?! – Ты не должен бояться. Как я сказала, я хочу лишь помочь. – Я…тебе не верю. – дрожащим голосом сказал Донат. – Что ты вообще такое? – Не задавай лишних вопросов. Просто, подумай над этим…Я тебя не заставляю, но все – таки хочу тебе помочь. Извини, что забрала твое время. Ты же в нем принципиален. За все то время, что мы разговаривали, ты раз десять точно посмотрел на часы. Я говорю: Это тебя погубит. Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня искать. Шаги. Скрип двери. Было слышно, как Мейн спускалась по лестнице. Потом вышла на улицу. – Дождь? – тихо спросила она. Звук дождя. – Странно видеть дождь в ноябре, когда выпал снег. Она наступила в мокрый снег, который хлюпал от ее шагов. Конец записи 01. Марго долго сидела в задумчивом состоянии. «Что Донат увидел?». – единственная мысль, которая крутилась словно юла в голове. Посмотрев на маленький дисплей телефона Мейн, Марго нажала на «запись 02». Запись 02. – Все – таки решил? – Прошла неделя, и у меня до сих пор от увиденного мурашки по коже. Что ты такое? – Я – обычный человек, только с одним изъяном. Тебе неважно о нем знать. Так что? Тяжелый вздох Доната. – Ты точно поможешь? – Я тебе не с пустоты взяла свою уверенность в то, что смогу помочь. Поэтому… – Тогда ты не против пойти ко мне домой? Я не смогу описать всю картину даже в художественной аудитории. Или…это странно приглашать тебя? – Если я откажусь, что с тобой будет? – Эм…Ничего. – Ты побледнел только от одной мысли, что потерпишь неудачу в своем предложении. Хорошо, пошли к тебе. Долгий проигрыш. До дома Доната в записи не было диалогов, только простые звуки шагов, автобуса, машин…Потом послышался звук, как Донат открыл дверь. – Какая у тебя просторная квартира. – Для одного человека она слишком просторная. – Одного? Ты один живешь? А как же родители? – Родители остались в другом городе, они не захотели переезжать со мной, но помогли с покупкой квартиры. Проходи на кухню. Мейн сняла верхнюю одежду и вытащила телефон из кармана. Помехов стало чуть меньше. Тихими шагами пройдя на кухню, Мейн села на стул, положив телефон на стол. – Пить что – нибудь будешь? – Кофе, если можно. Чайник закипал. Звук кипятка, который наливали. Лязг ложки об стеклянные стенки кружки. – Что ты именно от меня хочешь услышать? – Во – первых, мне нужно, чтобы ты сам осознал, что с тобой не так. Помни, что кроме тебя самого, больше некому помогать. Во – вторых, я хочу услышать в твоем рассказе причину этой фобии. – Ты уверена, что у меня фобия? Ведь я не один такой. Хочешь сказать, большинство людей атихифобы? – Нельзя всех делить на ахтифобов. У тебя это выражено в другой форме. Думаешь, что делаешь все правильно. Но ты сам себя загоняешь в угол. – Ладно, допустим…- Донат сделал глоток напитка. – Скорее, это пошло, как это бывает, от родителей. В детстве мне говорили делать все на столько хорошо, на сколько я могу. Не допускать ошибок и тому подобное. Когда я пошел в школу, то не мог ни чем заниматься, кроме как уроками. Любая ошибка стоила мне как минимум половину моих нервных клеток. Повлияли не столько родители, сколько моя боязнь к провалу. С возрастом я начал понимать, что лучше этого не показывать и как – то начать успокаиваться. – Ты уходишь в место, где никого нет, и сидишь там определенное время. – Да, но… – Я наблюдала за тобой. Прости, за столь странное заявление, но это так. – Я не удивлен. Чувствую, я глубоко ошибался в тебе, но это не значит, что я начну тебя презирать. – Большего, ты мне не расскажешь? – Нечего. Я тебе рассказал относительно сам корень. В остальном моя жизнь, сама знаешь, как повернулась. И что…? Как ты собираешься мне помогать? Ты же не доктор. – Не обязательно нужно быть доктором, чтобы помочь человеку. Мейн встала со стула и подошла к Донату. Он издал хриплый звук. – Зачем, ты меня обнимаешь? – Я твой «провал». – Чт…О чем ты? Донат начал задыхаться. – Даже если ты этого не хочешь, твое тело уже привыкло так реагировать. Ты должен сам понять, что в жизни не бывает ничего идеального, не говоря уже о человеке. Мы – пик разрушения собственного «я», здесь нельзя говорить о чем – то идеальном. Донат начал кричать. – Отпусти! – Пойми… Задыхаясь, Донат опрокинул стол. Телефон с резкими звуками упал на пол. – Иначе никак. Иначе…ты больше не сможешь жить. Конец записи 02. Марго тут же переключила на запись. Запись 37 – 20.11.2011. Мы продолжаем готовиться к пьесе. Я кстати играю роль цыганки, которая поет. Здорово. Я люблю петь. – Мейн посмеялась. Говоря о Донате – думаю, скоро он совсем избавиться от своей фобии. Я его научила грызть соломку, когда он начинает нервничать. Но Донат доказательство того, что я могу так сказать «лечить». Конечно, не самым удобным способом, но если посмотреть на результаты, то он уже достаточно спокойно реагирует на то, что у него не получается. Он даже девушку себе нашел. Точнее, нашла она. Так получилось, что она очень давно была в него влюблена. А симпатия ко мне была такой же туманной, как и его фобия. Ты согласна? *Шш…шш* Вот, даже она согласна. Думаю, у меня получиться завершить задуманное до того, как это случиться. А пока, буду искать других людей… И все же, как ненормально звучат мои слова. Искать людей специально…Забавно до жути. Конец записи. Марго еще раз промотала запись на тот момент, когда Мейн якобы с кем – то разговаривала. Помехи были как раз на том моменте, где неизвестная ответила Мейн. «У нее была близкая подруга? Или…с кем она разговаривала?». – Марго потерла переносицу. Посмотрев на часы, она удивленно вскинула брови и закурив, поплелась до кухни. Четыре часа. Заваривая кофе, Марго задавалась множествами вопросов, на которые не где было искать ответы. Взяв кружку, Марго обернулась к гарнитуру спиной и облокотилась на тумбочку, сделав глоток кофе. «Нет. Естественно. Ответы можно найти у тех ребят, с кем Мейн общалась. Записей достаточно много. Но если бежать сейчас, то можно что – то упустить. Я уже не уверена, что все детали из этих записей помогут мне собрать полноценную картину. Нужно прослушать все». Небо затягивали тучи, а сильный ветер заламывал деревья. Опавшие листья поднимались в вихре вместе с пылью. По окнам начинал моросить маленький дождик.  

3 ГЛАВА. Сидя на кухне и смотря телевизор, Марго держала пальцами сигарету. Отводя взгляд от экрана в сторону окна, она стряхивала пепел, делала затяжку и отпивала немного холодного кофе. Подобный ритуал продолжался до того момента, пока либо сигарета не истлеет, либо кофе не закончится. В полупустом холодильнике стояли две банки пива по 0,5, салат, лежали яблоки и персики, а в морозилке лежало около десяти штук обычных пломбирных вафельных стаканчиков. Марго ничего не готовила. Питалась только едой быстрого приготовления, либо вообще ничего не ела, желания не было. Смотрела телевизор и редко выбиралась из квартиры. Читала книги, просматривала темы, которые студенты прошли в университете, чтобы потом задавать им вопросы на экзаменах. Медленно передвигаясь в квартире, Марго думала об этой странной тишине, которая наполняла каждую комнату, всю посуду, ванну…В том числе и ее. Большинство бытовых обязанностей просто с нее спало. Это можно сравнить с тем, как змея сбрасывает кожу. От Марго никто ничего не требовал. Скоро ее больничный закончиться и вновь пойдут рабочие дни. Постукивая незажженной сигаретой рядом с телефоном Мейн, Марго долго думала о записях, которые она прослушала, и которые еще были только впереди. «Стоит ли мне продолжать? Дело закрыто». – облокотившись на спинку стула, Марго посмотрела в белый потолок, на котором отражались лучи вечернего солнца. Который раз она задается этим вопросом, и в который раз приходит в тупик. Естественно нужно завершить начатое. Но с последней записи прошло уже два дня. Все рвение исчезло на следующее утро. Проснувшись, Марго просто забыла про телефон. Заварив кофе, взяв новую пачку сигарет и поставив нарезанное дольками яблоко на журнальный столик на против дивана в зале, Марго приготовилась слушать записи. Терять уже нечего. Большая часть записей Мейн были о ее обычных днях. Ничего не происходило такого, что могло заинтересовать Марго. Запись 64 – 01.02.2014. Зима в этом году очень холодная. В этом старом доме на каждом углу сквозняк. Кот постоянно спит в коробке с мишурой на шкафу, а мне пришлось одолжить у музыкального клуба обогреватель. Их все равно два. Я забрала маленький. От него комната наполняется теплом. Хотя, в последнее время я появляюсь дома только для того чтобы покормить кота. Очень странные вещи начали происходить после Нового Года. – голос Мейн звучал хрипло, словно сам не понимал, что происходит. – На днях выпало очень много снега и когда я возвращалась от универа, увидела не далеко, в безлюдном месте странного человека. – прозвучал «бульк». Видимо, Мейн что – то рисовала и опустила кисть в воду. – На мой взгляд, эта девушка очень красива. Она стояла на против голых деревьев и смотрела на них. На ее рыжих волосах скопился снег, а кожа на лице порозовела. Девушка стояла без пальто, которое валялось рядом, в одной рубашке и черной классической юбке. Я долго смотрела на нее и, решив, что буду лишней, ушла домой. Но меня поразил ее образ. Она смотрела на эти голые деревья, без единого листика, словно проводила ассоциации с собой. У нее был такой же пустой взгляд. – немного помолчав, Мейн на что – то дунула. – Готово. Я решила ее нарисовать. Мне очень понравился вид, в котором я ее увидела и запечатлела ее. Думаю, у меня хорошо получилось. Снежные дни так же пусты, как деревья… Конец записи. Марго закурила сигарету. «Девушка, стоявшая на против деревьев в снежный день? Возможно, этот рисунок в одной из той коробок. – задумчиво уставилась в окно Марго. – Она очень много рисовала. Видимо, было самое любимое занятие. При мне она тоже много рисовала, но у нее очень странное видение мира. Картины не передают то, что видят люди…Скорее, чувствуют? Нужно поискать. Надо вернуться в ее дом». Ближе к обеду Марго заказала такси и вернулась обратно в дом Мейн. Этот дом с каждым днем становился мрачнее. Странно, что он стоит. Земля здесь хорошая, да и местность не плохая. Если бы управление сделало перестройку, возможно, это место процветало, как когда – то. Зайдя в комнату Мейн, Марго огляделась. Подойдя к высоким башням из коробок, она сняла самую верхнюю и раскрыла ее. Одни рисунки. Усевшись в кресло, Марго начала их просматривать. В основном, на бумаге были изображены растения в темных тонах, деревья и пустые дома. Последний рисунок отличался от других тем, что на нем был изображен человек. Осмотрев его, Марго чуть нахмурилась. Это был молодой парень с, казалось, шелковыми темно – каштановыми длинными распущенными волосами чуть ниже плеч. У него было бледное лицо, от которого отваливались осколки. Его голубые глаза смотрели вверх, а изо рта текла вода. Перевернув рисунок, Марго увидела подпись и имя – Донат. «Дата та же, когда Мейн разговаривала с ним в первый раз». – Марго еще раз осмотрела рисунок и отложила его. Прошло не мало времени, как Марго разобрала все двадцать, среднего размера коробок. Она нашла рисунок девушки на против голых деревьев с толстой веревкой в руке. Рисунок парня азиатской внешности с закрытыми глазами, который стоял в черной воде по колено. И еще одно изображение парня. Но оно отличалось от других. Он стоял в прямых черных брюках и черной простой кофте без воротника с засученными рукавами возле окна с сигаретой и держал в правой руке черный цветок, больше походивших на гортензию. Он слабо улыбался и туманным взглядом смотрел на улицу. Забрав с собой рисунки людей, Марго прибрала остальные в коробки и только собравшись уходить, заметила краем глаза фигуру, стоявшую в темном углу. Развернувшись, она чуть нахмурилась. Фигура стояла как раз за большой картиной, на которой Мейн изобразила саму себя. Положив тонкие белые пальцы на верхний край холста, она выглянула из – за картины лишь на половину. Вперед упали черные волнистые пряди волос, а зеленый глаз даже в темноте поблескивал. Сглотнув, Марго полностью повернулась к картине. Фигура шелохнулась, и картина упала вперед, от чего Марго вздрогнув, немного отошла . Фигура исчезла. «Мейн?». – лишь промелькнула мысль. Подойдя к картине и хотев ее поднять, Марго увидела, что с другой стороны картины тоже что – то нарисовано. Подняв холст, она повернула его к себе. На другой стороне была изображена костлявая женщина с длинными волосами, которая держит на руках ребенка в черной пеленке. Смотря на нее, Марго услышала позади себя шепот. Посмотрев назад, она увидела в дверном проеме Мейн. – Осторожно, она за тобой. – быстрым шепотом проговорила девушка. Посмотрев обратно на женщину, Марго увидела, как ее голова на картине шевелится. Когда она подняла голову, Марго уронила картину. У женщины кроме черепа и волос больше ничего не было. Она издавала еле различимые звуки, которые больше походили на то, как ногтями скребут по дереву. Марго почувствовала капли пота на лбу. Сжав в руке рисунки Мейн, Марго выдохнула и оглянулась. Никаких звуков, никаких фигур, а на обратной стороне холста была просто женщина с младенцем на руках. Поставив обратно картину, Марго расправила рисунки и положила в папку для документов в свою сумку. Выйдя из квартиры Мейн, Марго еще раз ее оглядела и закрыв дверь, вздрогнула от телефонного звонка. Достав мобильник из кармана тонкого бежевого плаща, Марго посмотрела на входящий вызов и хмыкнув на не знакомый номер, ответила. – Здравствуйте, вы Маргарита Арсеньева? – Да. – сухо ответила Марго. – Как хорошо, что вы ответили, я хотел бы с вами поговорить… – А кто… – Я расследовал дело о странном самоубийстве вашей племянницы. Меня зовут Глеб Николаевич. – Дело же уже закрыто. Нам нет необходимости об этом разговаривать. – пожала плечами Марго. – Стойте – стойте! Не вешайте трубку. Я лишь хотел обсудить некоторые детали, из – за которых я до последнее уговаривал главного следователя продолжить дело. Просто, я проводил собственное, более подробное расследование и хотел бы с вами обсудить его. – Глеб немного помолчал. – Я видел вас рядом с домом Мейн несколько раз. Ее квартира была опечатана, но после вашего прихода лент не было. Вы тоже думаете, что она не совершала самоубийство? Прищурив взгляд, Марго положила ключи в карман джинсов. – Хорошо. Когда вам удобно встретится? – Марго начала спускаться вниз. – Вас сегодня устроит? Или вы работаете? – Устроит. – Знаете кофейню рядом с детским миром в центре? Сможете через час там быть? – Да, конечно. Как я вас… Деревянная ступень провалилась под ногой Марго. Глеб услышал кроткий крик и громкий треск досок. Наткнувшись на что – то спиной, Марго упала лицом на бетонную поверхность, выронив телефон из руки. – Маргарита? Что случилось? Маргарита, ответе!... Белое. Яркое белое небо. Медленный снег ложился на мои щеки. Я его чувствовала. Так приятно. Вокруг стояли ели и елки. Было так тихо. Тело чувствовалось ватным и чужим. Рядом стояла высокая каменная скала и на самом пике…там кто – то стоит. Я плохо вижу. Марго увидела со стороны девушку, с черными длинными волосами. Из головы на белый снег растекалась темная кровь, а зеленые глаза впитывали белизну зимнего неба. Очнувшись, Марго услышала, как ее кто – то зовет. Левая щека онемела. Поморщившись от боли в спине, Марго еле поднялась и приняв сидячее положение посмотрела вверх, откуда шел слабый свет. – Маргарита, вы меня слышите?! Голос Глеба. – Маргарита… – Я вас слышу! – крикнула в ответ Марго. – Прекрасно! Вы сильно ушиблись? Сможете встать? Марго попробовала размять спину. Видимо, простой ушиб. Об что? Оглядевшись, Марго ничего не смогла увидеть. Слишком мало света. Позади свистел ветер. Оглянувшись, она подняла телефон и посветила назад. Там была дверь. – Здесь есть дверь! – Дверь? – Видимо, она находится с другой стороны дома. – Попытайтесь ее открыть. Встав, Марго подошла к двери и попробовала ее открыть. Дверь слишком отсырела и разбухла. Открывалась она во внутрь, поэтому ее можно было открыть только с другой стороны, хорошенько пнув. – Она не открывается. – Я попробую ее сейчас открыть. Подождите немного! Марго услышала, как Глеб убежал. Вздохнув, она включила фонарик на телефоне и посветила вокруг. То, куда провалилась Марго, оказалось большим помещением. Скорее склад или типа подземного гаража. Странно видеть что – то подобное под таким старым домом. Немного пройдя, Марго наткнулась на несколько прямоугольных ящиков со слабо прикрепленными крышками. В общей сумме их было около десяти, все разной длинны и ширины. Взяв в руки самую маленькую коробку, Марго открыла ее. Немного сморщив нос, она оглядела маленькие косточки, видимо, воробья ил какой другой маленькой птички. Опустив коробочку, Марго оглядела остальные ящики. Убрав со всех крышки, она приложила рукав плаща к носу . В каждом из них лежали кости животных, которые странно пахли, словно их чем – то пытались измазать для лучшего сохранения. Но в самом последнем, у которого была заколочена крышка, оказалось другое. Когда Марго открыла его, то чуть отошла назад. В последнем ящике были человеческие кости. Поежившись, она присела рядом с ящиком и оглядела скелет. Остальные скелеты были чистыми, но этот был в засохших комках грязи. « Его что…выкопали? – Марго закрыла крышку ящика. – Если Глеб увидит это, здесь будет что – то по серьезнее». Марго не составило труда догадаться о хозяине этих «гробиков». – Марго? Вы здесь? – снаружи послышались шаги и голос Глеба. – Да. Подойдя к двери, Глеб остановился. – Вы сможете ее открыть? Глеб не отвечал. – Эй, вы меня слышите? – Д – да…Я ее открою. – Что – то случилось? Глеб стоял перед дверью и смотрел на глубокие хаотичные царапины на ней с засохшей кровью. Царапин было много. Тот, кто постарался их сделать, хорошо подпортил себе пальцы. – Отойдите. Я попробую ее вышибить. Марго отошла. Наступив на что – то жесткое, она опустила глаза и в слабом свете телефонного фонаря разглядела длинные седые пряди волос. Подняв ногу, она подняла пряди, но они тут же, как пепел, рассыпались у нее в руках. Удивленно смотря на это, Марго обтряхнула руку. Глеб начал стараться открывать дверь. На это ушло пять – семь минут. Дверь достаточно плотно разбухла в дверном проеме и когда Глебу все – таки удалось ее открыть, она с треском на половину развалилась как труха. Зайдя вовнутрь, Глеб поправил черный пиджак с галстуком. Оглядев его, Марго немного ухмыльнулась. Вылитый детектив из книг. Строгий черный костюм, черные туфли, белая рубашка с затянутым черным галстуком, убранные назад темно – серые волосы. Вытянутое, островатое лицо с хитрыми глазами . Несколько прядей волос выпали вперед. – С вами все хорошо? – подойдя к Марго, Глеб оглядел ее. – Вы упали с достаточно большой высоты. Здесь этажа три. – Все хорошо. Лишь пара ушибов. Ничего страшного. – сдержанно улыбнулась Марго. – Не думал, что вы так схожи со своей племянницей. – Так все говорили, когда она со мной жила. Странно, да? – Ну, вы все – таки родственники. Но все же, сходство поразительное. Кстати, зачем вы опять вернулись сюда? Здание старое и ветхое. В нем сейчас опасно находиться. – Я решила кое – что проверить. – Вот оно как. – Глеб прошел мимо Марго. – И все же…Как странно видеть что – то подобное под таким домом. Я и не думал, что за ним будет спуск к этой двери. Полиция не стала долго обхаживать дом, ибо им с первой секунды стало все ясно. Увидев квартиру вашей племянницы, они пожали плечами, сказали, что она была психически неуравновешенной, а самоубийство – результат ее психов. – А разве вы бы так не подумали? – Марго выключила фонарик на телефоне. – Я осматривал квартиру Мейн около трех раз, но ни при одном визите подобных версий не возникало. – Глеб повернулся к Марго и смущенно улыбнулся. – Не мне судить человеческие прихоти и увлечения. Ей просто нравилось то, что других приводит в ступор. Ничего не поделаешь. Люди разные, да и взгляды на мир тоже не одинаковые. Поэтому я не думаю, что эта девушка была из ряда «лупоглазиков из желтой коробки». Марго рассмеялась. Глеб тоже посмеялся. Для его строго вида он вел себя слишком наивно. Осматриваясь вокруг, он прошел в ту сторону, где были ящики со скелетами. Подойдя к ним, он поднял маленькую коробочку, которую держала Марго, и осмотрел скелет в ней. На его лице не было удивления или отвращения. Спокойным взглядом проанализировав косточки животных, он упустил из виду тот ящик, который Марго задвинула подальше, с человеческими костями. Вытащив из кармана брюк пачку «Dunhill», он вытянул зубами одну сигарету из нее и закурил черной бензиновой зажигалкой. Осмотревшись еще раз, Глеб вздохнул. – Чем дальше в лес, тем больше дров. Как же иногда сложно расследовать дела с количеством странной информации и без живых людей. – Трудные будни криминалиста. – Марго тоже закурила. Щека наконец – то отошла и Марго почувствовала жгучую боль. Прошипев, она посмотрела на дверь. Заметив царапины, поняла, почему Глеб несколько секунд не отвечал. «И ведь точно…Чем дальше в лес, тем больше дров. И что со всем этим делать?». *** – Я никуда не поеду в таком виде. – выйдя на улицу, Марго бросила окурок в траву и задавила ногой. Следом за ней вышел Глеб. Завязав длинные волосы в хвост, Марго поправила плащ. На небе плавали серые облака, сквозь которые проскальзывали розовато – красные лучи уходящего солнца. Лес темнел, а вместе с ним округа. Уезжая от дома Мейн, Марго смотрела на него в зеркало дальнего вида. Машину потряхивало от гравированной дороги. Вздохнув, она достала из сумки рисунки и начала рассматривать. Краем глаза увидев картинки, Глеб не сводя взгляда с дороги спросил: – Это знакомые Мейн? Чуть прижав пальцами бумагу, Марго посмотрела на Глеба. – Вы их знаете? Взяв одной рукой самый верхний рисунок с Донатом, Глеб посмотрел на него секунд пять и отдал обратно. – Он похож на парня, которого два месяца назад сбила машина. Такие же длинные волосы, хотя лицо у него было так изуродовано, что сразу и не поймешь, он или нет. – Что? Сбила машина? – Да. Подобные случали со студентами начали происходить с начала апреля, после того, как молодая пара нашла тело девушки, вашей племянницы. Ее настоящее имя София?. – Да. Но в детстве отец ее называл Мейн. Получается…Подобных случаев было несколько? – Что – то вроде того. Поначалу мы подумали, что у нас завелся новый серийный убийца. Жертвами были в основном молодые студенты одного и того же возраста с одного университета. Мало кто не увидел бы этом связи. Но проблема заключалась в том, что смерти не походили на дело убийцы. Одного сбила машина, другая повесилась в аудитории университета, третий умер от сердечного приступа, хотя до этого, проблем с сердцем не наблюдалось. По крайней мере, так сказали его родители. Все это начало происходить, как только тело Мейн привезли в город. Мистика. – Правда что… – Еще, наши следователи выдвинули на мой взгляд бредовую версию. О каком – то культе поклонения. При расследовании они узнали, что Мейн была довольно популярна среди своих сверстников и когда те узнали, что она мертва, начали приносить себя в жертву, чтобы вернуть ее. Меня эта версия ни капли не впечатлила, потому что одна из смертей была вполне естественной. Ни о каком культе не может быть и речи. Меня больше интересует версия с серийным убийцей. – Почему? – Марго закурила сигарету. – Мой знакомый, который работает патологоанатомом, сказал, после вскрытия, что девушка умерла не от падения со скалы. Подавившись дымом, Марго закашлялась. – Но ведь, смерть официально признана от падения. Сильная травма головы привела к кровоизлиянию в мозг, к тому же, она упала на спину с достаточно большой высоты. – Я тоже думал, что это была смерть от падения. Но как только знакомый провел более подробное вскрытие, сказал, что смерть была от другого. – От чего? – Он пока не знает. Нужны дополнительные анализы. Тело убрали в камеру сразу же, как признали это дело за суицид. Теперь, его трудно исследовать, потому как нужно разрешение на дополнительное вскрытые. – Поэтому – то вы и не верите в то, что она совершила самоубийство? – Марго открыла окно машины. – Верно. Стоило ему сказать, что ее смерть наступила не от падения, мне сразу в голову, вместе с остальными смертями, пришла версия об убийце. Возможно, он убил Мейн. – А как быть с остальными? – Сбить машиной можно каждого. К тому же, мы так и не нашли джип, который засветился на камерах наблюдения. У него не было номеров. Когда мы осматривали девушку, которая повесилась, заметили многочисленные ушибы по всему телу. Есть вероятность, что ее избили. Пока она была без сознания, убийца ее подвесил. От нехватки кислорода она пришла в себя и начала пытаться вырваться. Поломанные ногти на пальцах это доказывают. Но она не смогла. Веревка была слишком сильно затянута. Но с парнем, у которого случился приступ… – Есть много лекарств и препаратов, от которых может остановится сердце. – Вы откуда знаете? – Любое лекарство для сердца может быть «отравой», если переборщить с дозой. Марго на секунду вспомнила таблетки мужа. – Раз так, это все объясняет. – пожал плечами Глеб. – Возможно, мы действительно наткнулись на следы серийного убийцы. – Эм, а почему вы говорите только о трех «убийствах» после Мейн? – Потому что их три и было. А разве должен быть кто – то еще? – Глеб удивленно посмотрел на Марго. Просматривая рисунки, Марго остановилась на последнем, который отличался от других какой – то обыденностью, без какого – либо намека. Молодой человек с черной гортензией. – Вы думаете, эти рисунки и смерти связаны? Их же нарисовала Мейн? – Да. – Тогда не думаю, что они имеют какую – то «магию». Ведь это не Мейн их убивала. Просто с ними она общалась и захотела нарисовать. Марго стиснула зубы. Рисунки не давали ей покоя. Слишком много совпадений, чтобы считать их обычными изображениями. Убрав их обратно в сумку, Марго выбросила в окно сигарету и прижалась к спинке сидения. Небо становилось темнее, а солнца уже не было видно. Горы становились черными волнами на фоне туч. Когда они приехали к дому Марго, начал капать дождь. Зайдя в квартиру, Марго виновато извинилась за беспорядок, на что Глеб попросил не обращать внимания. Он сам жил один, хотя в его возрасте большинство мужчин имеют семьи, или хотя бы девушку. – Будете пиво? Или вы еще на работе? – Не откажусь. У меня сегодня выходной. – расслабив галстук, сказал Глеб. Достав из холодильника две баночки пива «Heineken». Марго открыла одну и немного отпила. Посмотрев на Глеба, она отвела от него взгляд. Выпив за раз половину банки, Глеб достал из кармана брюк сигареты и закурив, вытащил из кармана пиджака не большой блокнотик. – Я понимаю, что не должен вас привлекать к этому, к тому же, дело уже закрыто, но мне все таки хочется до конца прояснить картину. – он раскрыл блокнотик на двух страницах и развернув его к Марго, отдал ей. Взяв блокнот, Марго проследила записи. Все началось с Мейн и закончилось Ким Ки. – Я был в доме Мейн, но подробно ничего не осматривал. Вы там что – нибудь находили? Марго посмотрела на Глеба. Его синие глаза смотрели на нее внимательно, ожидая честного ответа. Опустив глаза обратно на записи, Марго сделала еще один глоток пива. Ее больше волновал человек с гортензией. Если все, кто изображен на рисунках мертвы, значит, во истину всех последовательностей и он должен быть мертв, но Глеб сказал, что смертей всего три, не считая Мейн. «Стоит ли говорить ему о записях? Ему просто интересно раскрыть дело. Прояснить картину. Думаю, в этом ничего плохого не будет. А если утаю? Меня никак не смогут приплести к убийствам. У меня есть достаточно весомое алиби. – отдав блокнот Глебу, Марго откашлялась. – И о чем я думаю. Веду себя как убийца, который осторожничает в своих действиях». – Сейчас я вам кое – что принесу. – встав со стула, Марго пошла в зал за телефоном и дневником Мейн. Зайдя в зал, Марго сняла пыльную рубашку и одела простую кофту с длинными рукавами. А вместо джинсов надела шорты по колено. Взяв телефон и дневник, она осмотрела темную комнату и пошла обратно на кухню. – Это я нашла, когда в первые пришла к Мейн после того, как мне сообщили о ее смерти. – Марго положила перед Глебом телефон и дневник. – На телефоне присутствуют записи с начала того времени, как она начала жить одна. Еще, там есть записи, как она пыталась помогать разным людям. Этими людьми были погибшие студенты. Взяв телефон, Глеб осмотрел его. – Дневник в тетради описывает ее одиночные прогулки и то, как она обустраивалась в доме. Я еще не все записи прослушала, но думаю, они нам помогут разобраться в некоторых тонкостях. – сев на стул, Марго закурила. – В тех записях, которые вы уже успели прослушать, было что – нибудь странное? Задумавшись, Марго в голову ничего особенного не пришло. Вспомнив запись 01, Марго взяла телефон и пролистала на не нее. Включив запись, она промотала на то место, где Мейн разговаривала с Донатом. - Стой. – Мейн подошла к нему. – Не уходи от темы. Тебе с этим долго не прожить. - Тц, да что ты знаешь…А – а – а – а!! Крик Доната раздался с помехами. Потом был шлепок об пол, словно он упал. - Что ты… - Я пытаюсь тебя спасти. Ты точно уверен, что не нуждаешься в моей помощи? - О какой помощи идет речь?! Что тебе вообще нужно?! – Этот отрывок показался мне странным. Донат что – то увидел. – остановила запись Марго. – Он чего – то испугался. – задумчиво взялся за подбородок Глеб. – «Тебе с этим долго не прожить». – ее слова звучат странно, будто она знала, что он скоро умрет. Можно? – Глеб попросил обратно телефон. Прокрутив запись немного назад, он прослушал еще раз тот момент, где Донат закричал и приложил динамик к уху. – Вы это слышите? – вернув запись еще на три секунды, Глеб нагнулся вперед, Марго тоже нагнулась к телефону. Включив запись на моменте, где Донат закричал, Глеб заострил внимание на странные скрипящие звуки. Еще раз прослушав тот же отрывок, они вновь услышали этот скрипящий звук. – Может это просто помехи? – села обратно Марго. – Не похоже. Помехи идут на внешнем восприятии, но этот звук на ровне с голосами Мейн и Доната. Он вам ничего не напоминает? Прослушав еще несколько раз этот не приятный звук, Марго на пятый раз вспомнила странное видение, когда картина упала, она увидела позади холста нарисованную женщину с младенцем. Потом ей показалось, что женщина начала поднимать голову и издавать такие же звуки. Скрипящий, прерывистый звук. Перед глазами всплыло лицо женщины – череп. Когда голова была поднята, звук усилился и стал громче. Резко остановив запись, Марго закурила еще одну сигарету. – Что – то вспомнили? – Не особо…Этот звук. Он странный для восприятия. Вроде, скрип, но что – то больше человеческое, чем инородное. – выдохнув струйку дыма, сказала Марго. – Скрип, или же голос? Нужно прослушать остальные записи, возможно, в них что – то и найдем. 65 запись. – 14.02.2014. Прошло достаточно времени, чтобы я узнала об этой девушке. Оказывается она учится на первом курсе той же кафедры, что и я. Она часто ходит в тот парк к деревьям. Я пробовала с ней разговаривать, но в ее глазах и речи ничего не говорило том, что ей было бы интересно со мной общаться. Наблюдая на протяжении двух недель за ней, я думала она просто притворяется и не хочет показывать на людях свое настоящее лицо, но на днях, увидев ее снова возле деревьев, поняла, что здесь совсем другое. Она не чувствует жизни. Просто не понимает, что это такое. У нее ни к чему нет интереса, она не проявляет инициативу в разговорах. Сколько бы я за ней не наблюдала, постоянно видела ее одну. Девушку зовут Ева. Красивое имя для красивой внешности, но больше у нее ничего не было. Она бесцельно ходит на учебу, бесцельно бродит по коридорам универа. Я пришла к выводу, – Мейн что – то перелистнула. – что у нее что – то на подобие ангедонии. Это психическое расстройство, когда человек утрачивает интерес к жизни. По крайней мере, я так считаю. Возможно это что – то другое. Но пока буду держаться этой заметки. Конец записи – Она старалась им помочь, выявляя их «болезни»? – записав ангдеонию на против имени Ева, сказал Глеб. – Возможно. В первых записях она говорила, что хотела бы помогать людям, так как у нее осталось мало времени. Трудно поверить в это, но она кажется знала о своей смерти заранее. Глеб сидел без галстука и пиджака. Рукава рубашки были подвернуты до локтей, а верхние пуговицы возле воротника были расстегнуты до ключицы. Под рубашкой была белая майка. На часах шел десятый час. Поглядывая на время, Марго подумала, что такими темпами, они потратят всю ночь. Хотя, она была не против провести время в компании. В последнее время она ни с кем не общалась, а родственников у нее не осталось. Конечно, они с Глебом были едва знакомы, но в этом не было ничего такого. «Семьи нет, родных нет, друзей нет, делай что хочешь, никто и слова поперек не скажет». – подумала Марго, посмотрев на улицу. Свинцовые облака полностью затянули небо. По окну барабанили капли дождя, а в открытое окно залетал слабый прохладный ветер, разносивший табачный дым. 66 запись. – 30. 02. 2014. Я наконец – то уговорила ее на нормальную беседу. Сейчас я жду окончания ее занятий. Она согласилась пойти только к тем деревьям, но лучше места и представить нельзя. Я спрячу телефон в куртку, чтобы записать диалог. О, вон она. – шорох. Телефон оказался на дне кармана. – Надеюсь, это много времени не займет. – сухо сказала Ева. – Не волнуйся, я лишь хотела с тобой поговорить. Дальше они ни о чем не говорили. Был слышен лишь хруст снега под ногами. Гул машин и ветер. – Вот и пришли. – вздохнула Мейн. – И все – таки, ты выбрала достаточно далекое место для уединения. – О чем ты хотела поговорить? Послышались шаги по снегу. – Почему ты сюда приходишь? Я вижу по твоим глазам, что ты не видишь в этом диалоге ничего интересного, но мне охота узнать. Ева вздохнула. Звук расстегивающейся молнии на куртке. – Зачем ты снимаешь куртку? Холодно же. – сказала Мейн. – По тебе и не скажешь. – со стороны Евы послышался смешок. – Ты хочешь знать, зачем я прихожу сюда? Я хочу найти дерево, на котором смогу повеситься. – Ты хочешь умереть? – Да. Я не вижу смысла в своем дальнейшем существовании. Не понимаю последовательность собственных действий. Зачем я постоянно хожу на учебу, ем, смотрю на мир, разговариваю с кем – то. Я не вижу смысла ни в одной из этих вещей. Мне ничего не нужно от этого мира, от этих людей. Поэтому я решила умереть. Люди бояться смерти, но иногда она выступает в хорошем свете. Она избавляет от страданий. – Страданий? Ты чувствуешь, как страдаешь? Хочешь… – Мейн подошла к Еве и выхватила у нее что – то, видимо шарф. – я сейчас же стану твоею смертью? Затяну на твоей шее шарф и отправлю в лучшее место. Хочешь? – Что ты несешь? Ты не нормальная? Зачем тебе брать на себя убийство какой – то девчонки? Тебе оно не нужно. – А если таким образом я хочу тебя спасти? Дыхание Евы участилось и стало громким. Потом она резко закричала, отбежав от Мейн. – Ты не должна умирать. По крайней мере, пока. Живи и подари этому миру свое безразличие. – К – к – кто ты…на самом деле? – у Евы сильно дрожал голос. – Все хорошо. Не бойся. Скрипящий звук оглушил динамик телефона и не давал что – либо еще расслышать. Иногда проскальзывал обрывистый крик Евы. Конец записи. Марго захлопнула телефон. – Что с вами? – Глеб чуть нахмурился, посмотрев на Марго. Согнувшись, она зажала рот рукой. Капли пота выступили на лбу. Тошнотворное чувство ослабляло все тело. Глеб встал со стула и подойдя к Марго, присел перед ней. – Что случилось? – Эти звуки. Вы же их тоже слышали? – Конечно. – кивнул Глеб. – Вам они не показались странными? Такими противными? Словно что – то скребет внутри? – Не особо. Мне скорее интересно, откуда шел этот звук и что является его источником. – поднявшись, Глеб налили воды из под крана и подал Марго. Жадно выпив воду, Марго облокотилась локтем на стол. – Я представить себе не могу, что может издавать такие звуки, но это явно не сбой в динамике. – Вам не нужно завтра на работу? – косясь на часы, спросила Марго. – У меня сейчас идет отпуск. Я специально его взял, чтобы спокойно со всем разобраться. Эта история меня очень заинтересовала и если, все же, мне удастся найти ответы, я буду очень рад. – Но зачем вам это? – Просто. Я люблю свою работу и ненавижу то, как халатно некоторые мои коллеги относятся к делу этой девушки. Я не считаю, что она могла совершить самоубийство, а если это еще и ряд убийств, то возможно, все намного серьезнее и здесь требуется оперативная работа, ибо могут пострадать люди. Слушая Глеба, Марго немного улыбнулась. На часах было пол двенадцатого. Марго предложила сходить в ближайший супермаркет за чем – нибудь съестным. Дождь прекратился. Выйдя на улицу, Марго глубоко вздохнула. Свежесть дождливой сырости взбодрило сонное сознание. Пока они шли до супермаркета, поговорили о работе Марго. Глеб оказался прекрасным собеседником, хотя Марго казалось, что с ним особо не поговоришь. По первому впечатлению он показался ей слишком наивным. Хоть они были одногодками, но жили совершенно по разному. И смотрели на жизнь тоже с разных углов. Купив полуфабрикатов и две бутылки красного вина с сигаретами, они отправились обратно. Несколько раз по пути до магазина и обратно, Марго краем глаза замечала фигуру Мейн, но не особо обращала на нее внимание. Глеб ее не видел, оно и понятно. Это все больное сознание Марго, которое помешалось на самой ее личности. Каждый раз она вспоминала короткими обрывками те времена, когда Мейн жила с ней. Тихая невзрачная девочка. Но последние записи наводили Марго на мысли, что она стала совершенно другим человеком. Не от мира сего. *** Остальные записи после 66 в основном были о самой жизни Мейн, как обычно. Как она жила, что делала, чем занималась. Ничего странного в записях не было. Запись 89. – 19. 03. 2014. Какого чувствовать влечение к человеку? Я имею в виду, в плане самобытности. В последнее время со мной часто разговаривал преподаватель театрального. Постоянно вызывал на обычные беседы. Приветливо здоровался и с каким – то грустным лицом прощался со мной. Однажды даже подарил цветы. С ним приятно проводить время. Он постоянно о чем – то рассказывает. В основном мы сидим в актовом зале, где есть огромная сцена и множество сидений, как в больших театрах. Он становился на сцену, и начинал рассказывать о каких – то особенных своих днях. Иногда довозил на машине до своего дома. Может, я ошибаюсь, но возможно, он проявляет таким образом ко мне симпатию. Или ему просто нравится мое общество. Сколько бы времени я с ним не проводила, я абсолютно уверена в том, что ему не нужно помогать. Так же, я нашла еще одного человека. Хотя видела всего раз. Все говорят, что он редко посещает занятия и никогда ни с кем не говорит. Немного поискав о нем информации с помощью Давида Раками – преподаватель по театральному искусству, выяснила, что у него очень плохие отношения с родителями и днем он в основном спит. Его видели только на вечерних лентах, которые проходили ближе к девяти часам. Его основная деятельность происходит ночью. И так, у нас человек с никтофилией. Конец записи. – И так, теперь у нас есть преподаватель «любитель молоденьких» и студент с никтофилией. – смотря на рисунок с черной водой, сказал Глеб. – Что за человек, этот преподаватель? Если не ошибаюсь, вы преподаете там же литературу? – Да. Давид Раками. Он достаточно тихий человек и на взгляд коллег – женщин, очень симпатичный. Не женат. Я особо с ним не общалась, поэтому толком сказать не смогу, кого он из себя представляет. – пожала плечами Марго. – С ним нужно поговорить. Может он что – то знает. – постучав зажигалкой по столу, Глеб зевнул. – Я завтра позвоню в универ и спрошу, как он работает. – кивнула Марго, допив оставшееся вино в бокале. -– И все же…Мейн, похоже, была одержима этой, так называемой «помощью». Я не представляю, как она им помогала и самое главное, что видели студенты. Эти странные звуки не могли появится из неоткуда. – Она боялась, что у нее осталось мало времени. Видимо, спешила. – зевнув, Марго вытерла слезы с глаз. На часах было два часа ночи. Сделав заметку в блокноте, Глеб что – то обвел кругами. – Продолжим? – Угу. Запись 91. – 21.03.2014. Мне повезло увидеть Кима. Я специально осталась и думала, что буду ходить на вечерние пары до того времени, пока не увижу его, но мне повезло. После занятий я проследила за ним и узнала, где он живет. Завтра, мне нет необходимости сидеть до вечера. Я могу сразу пойти к нему. Он живет один, поэтому лишнего шума не будет. – Мейн говорила довольным голосом. – Не думаю, что в моем списке наберется еще пара людей, но некоторым я уже помогла. Мое время практически истекло. Нужно поторопиться. Я верно говорю? *Скрипящие звуки* Спасибо, что ты рядом. Конец записи. – С кем она говорила? – Глеб отложил телефон. – Голос не записался? – Нет. – Марго нахмурила брови и закурила. Глаза начинали болеть. – Она говорила с тем, что издает эти звуки. И те, якобы помехи, это тоже оно издавало. – «Оно»? – Глеб тихо посмеялся. – О чем мы сейчас говорим? – Не знаю, но то, с чем разговаривала Мейн, действительно было. Сигарета медленно тлела. Ее тихий треск был слышен. Глеб и Марго сидели, ничего не говоря. У каждого в голове крутились собственные мысли, но каждый пришел к выводу, что это их разыгравшееся воображение. Далее шли записи о том, как Мейн что – то готовила, убиралась дома, разговаривала с Котом. К 120 записи Глеб и Марго уснули прямо за столом, так и не дойдя до той, где Мейн сходила к Киму домой и вообще, ходила ли она? В доме стояла тишина. Лампа на кухне немного мигала. В темном коридоре, из – за угла, вываливались длинные седые пряди волос, больше походившие на леску. То, что стояло за углом, издавало тихий скрипящий, прерывистый звук.  

4 ГЛАВА. Девушка упала с четвертого этажа университета. По асфальту растекалась темная кровь, впитываясь в ее одежду и волосы. Те, кто были на улице, начали паниковать и кричать, чтобы вызвали «Скорую». Мейн стояла в коридоре и, прикоснувшись кончиками пальцев к холодному стеклу окна, смотрела вниз. Из ее глаз текли слезы, а само тело дрожало. Похороны прошли через три дня. Практически все, кто знал девушку, посетили кладбище. Мейн стояла в стороне. Когда все начали расходиться, мать покойной девочки подошла к ней и ударила ладонью со всей силы по щеке Мейн. Устояв на ногах, Мейн приложила холодную руку с горящей щеке, опустив взгляд. – Это все ты виновата, сволочь! Если бы не ты, моя девочка была бы жива! Никогда тебя не прощу! – хотев ударить Мейн еще раз, рука женщины остановилась. Раками схватил ее за запястье и чуть сжав, отпустил. – Прекратите. Она ни в чем не виновата. – Все так говорят! Это не правда! Она и только ОНА виновата! Ее посадить нужно! – в слезах, женщина указывала на Мейн, которая опустив взгляд, спокойно стояла. – Еще раз говорю, прекратите этот бред. – голос Раками понизился. – Еще раз увижу вас рядом с ней, подам заявление. Вытирая слезы и шмыгая носом, женщина прошла мимо Мейн, толкнув ее плечом. Хмыкнув в след женщине, Давид посмотрел на Мейн. – Ты в порядке? Дай посмотрю. – отодвинув холодную бледную руку от красной щеки, сказал Раками. – Это моя вина. – шепотом проговорила Мейн. Из ее глаз покатились слезы. – О чем ты говоришь? Ты ни капли не виновата. Успокойся. – уже хотев обнять, Раками остановился и опустил руки. Лицо Мейн изображало отчаяние. Бледное лицо, синяки под глазами и безумные зеленые глаза смотрели на него так пусто и холодно, что ему стало не по себе. – Это моя вина. Она не должна была умереть. – развернувшись, Мейн убежала с кладбища. *** Проснувшись, Марго немного пощурилась и закрыла рот. Выпрямившись, она увидела на столе не большую лужицу слюней. Очнувшись, она тут же вытерла подбородок и схватив тряпку, убрала слюни со стола. Небо только начинало светлеть. Самое тихое время – четыре утра. В эти мимолетные секунды все медленно возрождается после ночного сна. По деревьям гулял слабый прохладный ветерок. Уточки скопились на берегу реки и, засунув голову под крылья, мирно спали. Рядом журчала холодная вода, от которой поднимался еле видимый пар. Облака растекались по лазурному небу и встречали первые лучи солнца. На траве скопилась роса. Стоя возле открытого окна, Марго держала в руке сигарету и смотрела на Енисей. Кто – то делал утреннюю пробежку по Винтовому мосту. Сделав глубокий вдох, Марго слабо улыбнулась. Она поспала совсем немного и нисколько не пожалела, что проснулась. Такое умиротворение не часто застанешь в миллионном городе. Глеб посапывал на столе. Его убранные назад волосы торчали в разные стороны. Укрыв его пледом и подложив под голову маленькую подушку, Марго ушла в зал и забрала с собой телефон Мейн. Запись 122. – 05. 04.2014. По началу записи были сильные помехи. Звуки падающих вещей. – Какого…хрп…черта ты творишь?! – это был голос Ким. – Ты…ничего…не п –понимаешь. – голос Мейн звучал хрипло и тихо, словно ее душили. – Это я ничего не понимаю?! – глухой звук, словно он поднял ее и тут же ударил либо об пол, либо об стену. – Что с тобой не так? Ты видела себя? Зачем тебе помогать людям? Отвали от меня! – Тебе нужна помощь. – Мейн захлебывалась. – Это тебе нужна помощь! И вновь скрипящий звук создал ужасные помехи в динамике. Марго слушала в наушниках, и каждый скрип заставлял мурашки бегать по телу. Скрипы превращались в какие – то нечленораздельные звуки. Потом, они стали походить на чей – то громкий шепот. Дыхание Ким стало громче. Он отпустил Мейн и отбежал от нее. - Не подходи! – он что – то кинул. Шепот переходил в стон. Резкий крик со стороны перемешался с воплями Ким. Так же было слышно раздирающий кашель Мейн. Когда Ким затих, то, что издавало странные звуки, приблизилось к Мейн и с неким удивлением промычало. - Все хорошо. – хрипло ответила Мейн. – Еще рано. Тяжелые дыхание Мейн прерывалось кашлем. Существо, что было рядом с ней, то постанывало, то издавало скрипучие прерывистые звуки. Со стороны послышались шаги. Видимо Ким. Когда он попытался уйти, это что – то кинулось на него с громкими непонятными воплями. Конец записи. Марго долгое время просидела в обездвиженном состоянии. За это время проснулся Глеб. Осмотревшись, он прошел в зал, так как ухода Марго и в мыслях не было. Открыв дверь комнаты, он заглянул вовнутрь. Марго, склонив голову, держала в руках телефон. – Марго? – Глеб подошел к ней. – Давно вы так сидите? Спасибо за подушку и плед…Марго? – Те звуки, – Марго плавно подняла голову и уставшими глазами посмотрела на Глеба. – издавало существо, явно не нашего мира. – Не находите, что это странно звучит? «Не нашего мира»…Это как? Марго вынула один наушник и вставила в ухо Глеба, включив запись. – Эта запись последняя. Больше Мейн ничего не записывала. Сев рядом с Марго, Глеб внимательно слушал запись. Дослушав до последнего момента, когда непонятные звуки стало отчетливо слышно, он сжал пальцами свое колено, уставившись в одну точку. Высунув наушник, он, сглотнув, закурил. – Слушайте, а Ким…Он точно умер после того, как тело Мейн нашли? Глеб внимательно посмотрел на Марго и задумчиво отвел взгляд. – Да, именно так. Вы думаете, что его, убило «нечто»? – Возможно. – Тело бы сильно разложилось, ведь обнаружили мы тело в апреле. Его смерть наступила максимум дня четыре назад. – вздохнул Глеб. – И так, раз это последняя запись, что будем делать? – У нас остался Раками. Я сейчас позвоню и узнаю, как он работает. Глеб облокотился на спинку дивана. На потолке был виден просвет меж штор от утреннего солнца. Набрав телефон знакомой коллеги, Марго встала на против зеркала в ванне и посмотрела на красные глаза. Трубку долго не брали, но на последнем гудке ответили. – Маргош, это ты? – ответила Анна. – Да. Прости за ранний звонок, отвлекла? – улыбнулась Марго, сев на край ванны. – Ну, у меня сейчас лента идет. Но, она не особо важная. Сейчас дети сидят, проверочную работу делают, поэтому, можем спокойно поговорить. Ты как себя чувствуешь? Скоро на работу выйдешь? – Анна разговаривала всегда отчетливо и быстро. – Уже более менее. Думаю, скоро выйду. Слушай, у меня к тебе вопрос. – взяв пальцами прядь волос, Марго посмотрела на немного секущиеся кончики. – Да – да? – Раками сегодня работает? – Хм, Давид? – удивленно переспросила Анна. – Да. Мне срочно кое – что у него нужно спросить. – Влюбилась шоль? – посмеялась Анна. – Нет. Так что, он сегодня… – В больнице. – протараторила Анна, переложив трубку к другому уху. – Что? – Марго отпустила прядь, вскинув удивленно брови. – Зна –а –аешь, здесь такое происходило, когда пропала эта девочка…как ее…Майн? – протянула задумчиво Анна. – Мейн. – Ах да, точно. – вскликнула Анна. – Так вот. Ты в то время в больнице же лежала и она пропала. Никто ничего не знал о ней. Давид начал ее искать. Знала бы ты, как он себя извел этими поисками. Один скелет. Он очень долго ее искал и вот, как ее тело нашли, он потерял сознание от обезвоживания. Так долго, практически ничего не есть и не пить, еще постараться нужно. В итоге он сейчас лежит в той же самой больнице, в которой и ты лежала. Помнится, когда я навещала тебя, решила и к нему заглянуть. Его палата была рядом с твоей. Ты, если не ошибаюсь, лежала в коме с середины февраля…Она пропала через неделю, если мне память не изменяет; а он лег где – то в марте. Ее тело как раз в конце месяца нашли. – Анна вздохнула. – Спасибо большое. Всегда знала, что ты главный информатор города. – быстро поблагодарив коллегу, Марго бросила трубку и выбежав из ванны, начала быстро переодеваться. Глеб сначала не обратил внимание, но потом отвернулся. – Что – нибудь узнали? – Он сейчас в больнице. Раками искал Мейн и слег практически сразу же, как нашли ее тело. – застегивая джинсы, сказала Марго. – Он один ее искал? – поправив галстук и зачесав волосы назад маленькой расческой, спросил Глеб. – Да. Если мне не изменяет чутье, она ему сильно нравилась. В общем, рано делать выводы, сейчас нужно поторопиться. – схватив со стола пачку сигарет, и натянув ботинки возле двери, Марго подождала, пока Глеб соберется. Вместе выбежав, они сели в машину. На небе вновь собирались тучи. *** На стойке регистратуры, Марго спросила, лежит ли еще Раками Давид здесь. Медленно проверив, дежурная кивнула. Поднявшись на четвертый этаж, Марго обратила внимание, что действительно ее палата находилась совершенно рядом с его. Опять этот тошнотворный запах лекарств и режущий глаза белый цвет. Постучавшись, они вошли в палату. «Странно, что он так долго времени лежит с подобной симптоматикой. Месяца бы ему вполне…». – Марго прервала свои мысли, когда увидела Раками. Он смотрел пустыми, впалыми глазами в потолок. Его смуглая кожа побледнела, волосы на голове и бороде отросли. Сам он сильно похудел. Рядом на тумбочке лежали книги с пьесами и газета со статьей о найденной на Такмаке девушке. – Раками? – спросила Марго, подойдя поближе. Медленно переведя на нее взгляд, Давид вынул наушники из ушей, из которых было слышно чье – то мелодичное пение. – Марго? – он немного приподнял брови. – Я рад, что с тобой все хорошо. Слышал, ты попала в аварию. – он говорил хриплым тихим голосом. – Да, было дело. – Марго села на рядом стоявший белый стул, Глеб взял маленькую табуретку с другого конца палаты и тоже подсел к кровати. – Не думаю, что ты пришла меня просто поприветствовать. – чуть прищурившись, сказал Давид. – Я хотела кое – то спросить у тебя…о Мейн. – рассматривая ногти на руках, сказала Марго. – Я знаю. Иначе, ты бы не пришла…Что ты хочешь узнать? – он поднялся на руках. Марго подняла ему подушку и помогла принять сидячее положение. Он был очень слаб. – Ты же был с ней знаком, так ведь? Она себя не вела странно или ничего не говорила такого, что могло навести на скверные мысли? Посмотрев на плеер с наушниками, Давид промолчал минут пять. В них играл женский голос. Отдав Марго плеер, Раками предложил послушать немного. Вставив один наушник себе, а другой отдав Глебу, Марго прислушалась и узнала голос Мейн. «Это та же самая песня, что я слышала у нее на телефоне». – Я специально записывал каждую ее песню, когда мы оставались одни в актовом зале на репетиции. Ее голос меня поразил с первых секунд, как я только его услышал. Я не мог оторвать от нее взгляда. – слабо улыбнувшись, Давид закрыл глаза, представив перед собой образ Мейн. – Я за ней ничего странного не замечал. Только видел, что она постоянно одна. Изредка с кем – то разговаривала, но всегда была со всеми добра. Когда она вступила в театральный кружок, то сразу же, на первом выступлении покорила сердца зрителей. Она так натурально играла. Ее эмоции и голос, казалось, пронизывают насквозь. Мне хотелось чаще с ней общаться, поэтому я стал звать ее на индивидуальные занятия, и не только потому, что хотел остаться с ней наедине; я хотел совершенствовать ее. С таким талантом, ей светило светлое будущее на огромной сцене, намного больше нашей. – Давид посмеялся. – Но как бы я не старался, я не видел инициативы с ее стороны. Она словно была поглощена чем – то другим, но всегда меня слушала и поддерживала разговор на любую тему. Таким образом мы часто проводили время вдвоем. Мне она сильно нравилась, но у меня и в мыслях не было с ней встречаться или что – либо подобное. Меня к ней тянуло, как к человеку. В ней было что – то, чего нет ни у кого. Я не смогу этого объяснить, но один лишь ее взгляд и мне хотелось улыбаться. Хотя это скорее была печальная улыбка. При ней я не мог радостно улыбаться. Все время у меня был какой – то камень на душе, словно Мейн ожидает чего – то, что возможно окажется для нее последним мгновением. Ее взгляд, ее голос, повадки. То, как она смотрела в небо, или на вещи, будь то цветы или снег, в ее глазах чувствовалась любовь к миру. Марго вспомнила начальные ее записи. То, как она ходила в лес и радостно рассказывала о том, что видела. Здесь Давид не врал. Даже будучи маленькой девочкой, Мейн смотрела на мир по другому, но в то же время, она его любила. – Самое странное начало происходить в конце прошлого года на праздники, когда сессия уже закончилась. Мы ставили музыкальную постановку на 30 декабря. Я тогда заметил, что Мейн выглядела слишком бледной и уставшей. Подумал, что стоит ее отговорить, но она настояла. Тогда она пела песню, сочиненную Есениным «Есть одна хорошая песня у соловушки…». На репетициях она пела ее прекрасно. С таким чувством, что у меня глаза на мокром месте были. И в день выступления, все начиналось хорошо. Постановка в стиле средневекового эпоса, с простенькими удобными платьями, как у крестьянок. Мейн двигалась прекрасно, легко, и пела отлично. Я сидел в первом ряду и наблюдал только за ней. Когда она подошла ближе, я заметил, что у нее из носа пошла кровь. Я хотел остановить выступление, но она словно узнала об этом, и посмотрев на меня, приложила к губам палец. На середине песни она заставила всех замолчать своим голосом. Вытянула звук отлично. Но в конце, когда они начали танцевать быстрый танец, одна из девушек, которая была с ней в паре, резко отбежала, и я увидел, как Мейн потеряла сознание. Я сразу запрыгнул на сцену и попросил вызвать «Скорую». Я вместе с ней поехал в больницу и просидел сутки, дожидаясь врача. Когда он подошел, сказал, что информация только для родственников; пришлось солгать, но другого выхода не было. Я хотел помочь ей. – Давид замолчал и посмотрел на Марго. – Если не ошибаюсь, она ваша племянница. Вы вместе не жили? – Раньше жили, пока она не пошла в универ. – крутя наушник в пальцах, сказала Марго. – Когда она съехала, мы совсем перестали общаться. Хоть мы и ходили в один и тот же университет, я ее редко видела и то, мы только здоровались. Она отгородилась от меня, словно не хотела разговаривать. – Раз она жила с вами раньше, вы знали, что она чем – то больна? – К чему вы ведете? Мейн совершенно не болела, а ее история болезней была пуста. – Либо вы плохо смотрели, либо упустили. – Давид посмотрел в окно. Серые тучи закрыли все небо. – Я веду к тому, что узнал о болезни Мейн. Врач сказал, что она ВИЧ – серопозитивная. Марго выронила плеер из рук. За окном свистел ветер. Глеб посмотрел на Марго. « ВИЧ? Серопозитивная? Мейн была инфицирована?». – руки Марго дрожали. Она не знала, что сказать на это. Глеб взял ее правую руку и посмотрел в испуганные глаза. – Успокойтесь. Не время для паники. – чуть сжав ладонь Марго, сказал Глеб. – Что значит «серопозитивная»? – Марго перевела взгляд на Давида. – Это значит, что организм заражен телами вируса, но медленно развивается. Те, кто имеет классификацию «серопозитивный», могут долго жить без различный болячек, так как вирус медленно распространяется по организму . Но в какой – то момент он может взять вверх и иммунитет резко начнет разрушатся. Это произошло с Мейн. Она заразилась через грудное молоко от своей матери, это было подтверждено в карте. Врачи не сразу заметили и вот результат. Мейн сама по себе слаба. Всегда медленно ходила и быстро уставала, но этот скачок ее добил. Потом она исчезла, как только ее выписали из больницы. Я начал ее искать. В последнее время она общалась с Яном с третьего курса. Он тоже ходил в театральный. Очень тихий молодой человек, но со странной особенностью. У него была синестезия. Он мог видеть эмоции людей с помощью различный цветов. Поэтому с ним было сложно разговаривать. Он сразу чувствовал, что человек не особо хочет с ним общаться. Постоянно один сидел в пустом зале и смотрел на сцену. Когда пропала Мейн, он перестал ходить, ссылаясь на то, что заболел. Я подумал, что он что – то знает и пошел к нему, но он действительно сильно болел и не мог нормально разговаривать из – за температуры. В итоге мои поиски шли на «ощупь». Я не знал где и как искать, в итоге довел свое тело до такого состояния. – Раками нагнулся и поднял плеер. Протерев маленький экран, он включил песню Мейн и вставил один наушник себе в ухо. – Только ее песни меня успокаивают и дают время жить дальше. Я не могу… – Давид прикусил нижнюю губу, зажмурившись. – Каждый раз вспоминая о ней, я хочу плакать. Я не смог ее спасти. – по бледным щекам скатились слезы, впитавшись в бороду. – Как бы я хотел ее еще раз увидеть. Услышать ее голос. Мне ее так не хватает. – согнувшись, Раками закрыл лицо руками. Пододвинувшись к нему, Марго успокаивающе погладила его по спине. В палате был слышен только ветер. Подняв взгляд, Марго увидела слабый, полупрозрачный силуэт Мейн. Она сидела на тумбочке рядом с пустой кроватью возле окна и печально улыбалась. Встав, она, словно плывя по воздуху, подошла к Давиду и наклонившись к нему, поцеловала его в макушку. Наблюдая это, Марго немного отпрянула обратно. Глеб подметил ее реакцию и то, что она на что – то видит, но не стал пока ничего говорить. Выпрямившись, Мейн посмотрела на Марго и растворилась. После этого, Давид перестал плакать, тяжело выдохнув. – Иногда, я чувствую какое – то облегчение. Вот так, начиная оплакивать ее, я чувствую, что она словно слышит меня и приходит. – выдвинув верхний ящик тумбочки, он вытащил бумажную салфетку и ветер глаза с носом. – Думаю, последним, кто ее видел живой, был Ян. Я в этом уверен. – Как он выглядит? – спросил Глеб, открыв блокнот. – Наверное, вашего роста, – указывая на Глеба, сказал Давид. – с длинноватыми волнистыми темно – каштановыми волосами и серыми глазами. С тонким островатым лицом. Всегда во всем черном ходит. Вспомнив про рисунок, Марго вытащила из сумки картинки и нашла последний, показав его Давиду. Взяв рисунок в руки, он посмотрел на него и кивнул. – Да. Это он. – отдав рисунок, сказал Давид. – Это рисунки Мейн? – с интересом заглядывая на другие иллюстрации, спросил Раками. – Угу. – Марго дала Давиду рисунки. Рассмотрев их, он немного нахмурился. – Если не ошибаюсь, они все…мертвы? – протянув рисунки Марго обратно, спросил Давид. – Да. – И все смерти последовали после того, как тело Мейн нашли. Все таки, здесь что – то не так. При Мейн умерла одна девушка. Глеб с Марго удивленно посмотрели на Давида. – Какая девушка? – спросил Глеб. – Она училась на одном потоке с Мейн. У нее были какие – то проблемы со старшим братом и Мейн пыталась с ней постоянно разговаривать. Но однажды, она сбросилась с крыши университета. Марго попыталась вспомнить подобный инцидент. Точно. Тогда она была в отъезде с группой на экскурсии. Анна тогда сообщила ей, что девушка прыгнула с крыши университета. «Значит и ей Мейн пыталась помочь». – подумала Марго. – Такой случай при ней был единственный. Но многие обвиняли Мейн в том, что девушка умерла. – Давид немного кашлянул. – Я пытался ее защищать, но обвинения сыпались градом. – Вы не знаете, почему она совершила суицид? – Глеб сделал пометку в блокноте. – Она ничего не оставила после себя. Причина не известна. – пожал плечами Давид. – Вам остается спросить только Яна. Надеюсь, он будет с вами разговаривать. – Хорошо. Спасибо, что рассказали. – Марго поблагодарила Давида, и они с Глебом уже собрались уходить, как Раками потянул Марго за рукав рубашки и подтянул к себе. – Удачи. Когда я находился рядом с Мейн, меня не покидало ощущение того, что с нами есть кто – то еще. Возможно, это лишь мое воображение, но думаю, вы знаете, о чем я. Марго ничего не ответила и лишь кивнула. Выйдя на улицу, Марго остановилась возле входа в больницу. Сильный ветер растрепал волосы. Глеб пошел к машине. Остановившись, он обернулся на Марго. Она не подвижно стояла, смотря в серое небо. «Она была больна…Как я могла упустить этот момент? – опустив голову, Марго посмотрела на оторванные зеленые листки деревьев, хаотично бегающие по асфальту. – На момент падения, она была мертва. Повлияло ли это…?». – Марго, нужно ехать. – сказал Глеб. Посмотрев на него, она закрыла глаза и глубоко вздохнула. «Еще не вечер». – с этими мыслями она спустилась по мраморным ступенькам и пошла к машине. *** Когда Глеб и Марго приехали в университет, пошел дождь. Сильный ливень сопровождался порывами ветра, разносивший пыль и мусор по округе. Подняв голову на здание, Марго подумала о том, что оно стало нести на себе тяжкое бремя с того момента, как Мейн начала в нем учиться. На входе их поприветствовал охранник, радостно поздравив Марго с выздоровлением и подумав, что Глеб ее муж, хлопнул его по плечу. Они приехали во время занятий, поэтому в самом здании было пока тихо. Знакомые длинные старые коридоры, цветы, окна. Проходя мимо кабинетов, из которых были слышны лекции, Марго вспоминала то, как так же вела занятия. Кто – то спал, кто – то отвечал. Беззаботные дни, когда Марго ничего не знала и не подозревала. Дни, когда ее дочь еще была жива. На лекции Яна не оказалось, но по журналу он сегодня присутствовал на первых двух лентах. Вспомнив, что говорил Раками, Марго с Глебом направились в актовый зал. Сейчас там было тихо. Скорее всего, он там. Подойдя к двери, Марго попросила Глеба подождать снаружи. Дверь оказалась открыта. Зайдя внутрь, Марго осмотрелась в полу мрачном помещении. На сцене горел свет. Подойдя к ней, она увидела, как парень лежал на самой сцене, раскинув руки. В наушниках была слышна классическая музыка скрипки и пианино. Он лежал с закрытыми глазами. Поднявшись на сцену, Марго подошла к нему. Это был Ян. Черная одежда, та же внешность, что и на рисунке. Взглянув на него, она заметила следы от высохших слез. «Видимо, совсем не заметил меня». – Марго оглянулась. Вздохнув, она легла практически рядом. В глаза стали светить прожектора теплого света. Музыка была отчетливо слышна. «Так лежать, в полном одиночестве. Ты тоже скучаешь по ней?». Так они пролежали минут десять. Глеб хмуро смотрел на дверь и прислушивался, но ничего не слышал. Интерес поедал его, но раз сказали ждать, значит нужно ждать. Музыка закончилась. Открыв глаза, Ян покосился в сторону. Увидев Марго, он тут же вспомнил Мейн. Она буквально появилась перед его глазами. Когда – то, она так же лежала рядом с ним. Резко подскочив и вырвав наушники из ушей, он чуть не свалился со сцены. – Тише, не нужно паниковать. – Марго открыла глаза и встала, отряхнувшись. – Извини, что так легла рядом. Просто, захотелось ощутить, какого это, лежать на сцене. – Кто ты? – Ян ошарашенно оглядел Марго. – Ах да, ты наверное меня ни разу не видел. Я не веду у вашего потока литературу. – улыбнулась Марго. – Что? – Я Маргарита Арсеньева, преподаю здесь литературу. – она протянула руку. Ян еще секунд пять смотрел ей в глаза. Потом выдохнув, немного помрачнел. – Если не ошибаюсь, вы ее тетя? – Да. Все верно. – Теперь понятно, почему у вас одинаковый цвет. – Ян спрыгнул со сцены и сел на кресло в первом ряду. – Цвет? – Марго задумчиво скосила взгляд. – Точно, у тебя же…синестезия? Ян кивнул. – Что вам нужно? – он поднял на нее безразличный взгляд. Подойдя к краю сцены, Марго села, свесив ноги. – Думаю, ты знаешь, что мне нужно. – Марго посмотрела в глаза Яна. – Ты же был знаком с Мейн? Ты видел ее в последние дни перед исчезновением, или…перед смертью? Ян вспомнил глубокий белый снег и небо, затянутое белыми облаками. Вокруг был хвойный лес. Вспомнил усталость в ногах и фигуру перед собой. На ее черных волосах скопился снег, а пар от дыхания сливался с бледными цветами леса. Сжав телефон с наушниками в руке, Ян опустил взгляд. – Так видел? – чуть прищурилась Марго, наклонилась вперед. Вновь посмотрев на Марго, Ян прервал дыхание. За Марго стояла Мейн. Улыбаясь, она держала палец возле губ. В глазах Яна, цвет Марго и Мейн сливался. Вокруг них витала дымка. - Какой у меня цвет? – Мейн обернулась на Яна и посмотрела сверху вниз. Вокруг лежал чистый, никем не тронутый снег. Ян смотрел в блеклые зеленые глаза Мейн и на ее бледное лицо. Он видел, что сейчас ей было намного хуже от физической нагрузки. Но все же, она улыбалась. - Черный с серебряными нитями. – ответил Ян, переводя дыхание. Удивленно вскинув брови, Мейн посмеялась и развернувшись, пошла дальше. После смеха последовал кашель. Пройдя там же, где и Мейн, Ян заметил маленькие капельки крови. – Ян? – Я ни хрена не знаю! – подскочив с сиденья, Ян выбежал из актового зала. Глеб удивленно посмотрел ему в след. Заглянув вовнутрь, он посмотрел на Марго. – Ну как? Марго помотала головой. «Он точно видел ее перед самым исчезновением, или…». – спрыгнув со сцены, Марго вышла из зала и закрыла дверь. – Видимо, нам придется с ним повременить. Он ничего не скажет. – расстроенно вздохнула Марго. – Мне кажется, без Яна мы не смоем полностью восстановить картину. Если он правда видел Мейн в последние дни, это все меняет. – Глеб пригладил свои волосы. В кармане его брюк зазвонил телефон. Ответив, он спокойно выслушал. – Мне нужно съездить к тому знакомому, который занимается вскрытием. Он сказал, что нашел возможную причину смерти до падения со скалы. Поедете со мной? Марго чувствовала усталость. Сон в два часа ни как не влиял на организм положительно. – Нет. Вы можете ехать, а я пойду с коллегами поговорю. Может еще что – нибудь узнаю. – Тогда, как освобожусь, я вам позвоню. – Глеб убрал обратно в карман телефон и ушел. Смотря ему в след, Марго решила пойти там, где пробежал Ян. Видимо, он вернулся обратно на ленты. Посмотрев расписание его группы, она решила его подождать. Дождь практически закончился. Спустившись в кафетерий, Марго выпила кофе и вновь рассмотрела рисунки. Посмотрев на тот, где был изображен Ян, она вздохнула и взглянула на часы. Через пять минут должны закончится его ленты. Облокотившись локтем об стол и положив на ладонь подбородок, Марго зевнула. Со слезами на глазах, она покосилась на время. Наручные часы пропищали половину шестого. Проснувшись, Марго чуть не свалилась со стула. – Уснула? – вскочив со стула, она выбежала из кафетерия. «Он должен пойти на остановку. Ленты закончились десять минут назад. Хоть бы успела». Преодолев территорию университета, Марго направилась к ближайшей остановке. «Стоп, – она остановилась. – а с чего я решила, что он вообще поедет, а не пойдет? А стоило ли ждать? Скорее всего, мы уже все равно ничего не узнаем. В принципе, нам с Глебом большая часть известна. Наверное, это точно конец». – Марго тяжело вздохнула и закурила сигарету, провожая взглядом случайных прохожих. Под ботинками плескались лужи. Остатки дождя еще давали о себе знать. Ветер стихал. Подняв голову, Марго посмотрела на быстро плывущие по небу светло – серые тучи. *** Стоя на балконе, Ян смотрел в ночное небо. Рядом стояла музыкальная шкатулка, которую ему подарила Мейн. Он вспоминал вчерашний день, когда увидел Марго. «Их цвета…Так похожи». – смотря на тлеющею сигарету, подумал Ян. Странное ощущение, видеть человека с подобным цветом. Черный с серебряными нитями. Он не вольно вспоминал то короткое время, что провел с Мейн. То был миг, похожий на смерть. В тот день было так же пасмурно. Снег еще лежал, но постепенно таял, превращаясь в горы грязной воды. В очередной раз Ян сидел в пустом актовом зале и пустым взглядом смотрел на сцену. Он сам не понимал, для чего постоянно на нее смотрит. Пустая деревянная сцена. Послышались шаги, и на сцену медленным шагом вышла Мейн с коробкой в руках. Остановившись, она посмотрела на Яна. В ее взгляде не было удивления. Он был спокоен, как и ее легкая улыбка. Как только Ян ее увидел, невольно сжал подлокотник сиденья. – Почему ты здесь один? Кого – то ждешь? – спросила Мейн. Ее голос тоже имел цвет. – Просто…сижу. – тихо ответил Ян. – А ты почему здесь? Сейчас идут занятия. – Меня попросили разобрать мелкий реквизит. – указав взглядом на коробку, сказала Мейн. Подойдя к краю сцены, она поставила коробку и села рядом с ней, свесив ноги. Чуть нагнувшись вперед, она посмотрела в глаза Яна. – Ты так странно смотришь, словно приведение увидел. – ухмыльнулась Мейн. – По – моему, я тебя видела. Ты тоже состоишь в театральном? Ян кивнул. Весь ее образ был странным. Она выглядела уставшей. Не большие синяки под глазами выделяли яркие зеленые глаза. Черные волнистые густые волосы аккуратно лежали. Ее худая фигура казалось такой хрупкой, словно фарфор. – Ты редко появляешься на занятиях и скорее всего меня не видел. – Мейн протянула ему руку. – Меня зовут Мейн. Это не настоящее имя, но все привыкли звать меня так. Ян не захотел пожимать ей руку. Он еще секунду смотрел на нее. – Ян. Можешь звать меня так. – отвернувшись, сказал парень. – В боге есть милосердие. – Мейн чуть прищурившись, улыбнулась. Ян удивленно посмотрел на нее. – Красивое имя. Та встреча означала конец чего – то, что не успело начаться. Ее цвет, ее голос и внешность. «Наверное, тогда, я стал единственным человеком, который увидел смерть. Единственную, прекрасную смерть. Даже Бог согласился бы пойти с ней». – с усмешкой подумал Ян. Вчерашняя встреча с Марго, заставила его вспомнить тот день, когда он увидел завершение того конца, что он увидел при знакомстве с Мейн. Зайдя в комнату, Ян сел на диван. Рядом лежали газеты со статьями о пропавшей девушке и вырезанные статьи о том, что ее тело нашли. На компьютере играло соло пианино. Такое же печальное, как и ее взгляд, но в то же время, такое же прекрасное. «Сегодня выходной. Нужно сходить туда». – встав с дивана, Ян пошел в ванную. – Она принимала сильные антидепрессанты и обезболивающие. – сказал по телефону Глеб. – Причина смерти возможна от остановки сердца. Передозировка и смешивание этих препаратов могла привести к такому исходу. В ее крови кроме них ничего не обнаружено. Как сказал мой знакомый, перед смертью она около недели ничего не ела. Ее организм начал испытывать сильный стресс на основе приема таких препаратов. Вполне вероятно, что она упала со скалы, когда ее сердце остановилась. А если учитывать еще то, что вирус начал действовать и совершенно ослабил ее иммунитет… – Понятно. – вздохнула Марго. Рядом стоял ноутбук со статьей о том, где было обнаружено тело пропавшей девушки. Ее искали в течении полутора месяца. В статье были фотографии скалы Такмак, откуда предположительно она упала. – Получается, это не было самоубийством. – Если опираться на эти факты, то вероятность самоубийства становится крайне мала. Главный вопрос в том, почему она пошла туда и чего хотела? – А важно ли это? Я лишь хотела узнать, правдива ли версия о самоубийстве. – пожала плечами Марго, стряхнув пепел в пепельницу. – Вопрос конечно заключался в ее смерти. – задумчиво протянул Глеб. – Получается, мы все узнали? – Теперь, дело и вправду закрыто, для нас. – потушив сигарету сильным нажатием на фильтр, Марго откинулась на спинку стула. – Это да…И помощь Яна нам теперь не нужна. Теперь, когда мы разобрались с ее смертью, остальное уже не важно. Минуту они молчали. – Всего вам доброго. Спасибо за сотрудничество. – И вам того же. – Марго отключила телефон. «Такое странное ощущение. Вроде бы, мы все узнали. Ян бы нам все равно ничего не рассказал. Но почему, – Марго облокотилась руками об стол, затем легла на него. – в душе мне кажется, – она вновь видела полупрозрачный силуэт Мейн в дверном проеме. Она все так же улыбалась. – что мы упустили какой – то важный момент?». – Ты же хочешь что – то сказать. – тихо сказала Марго силуэту Мейн. – Что не так? Ее не точная фигура растворилась. Отвернувшись к окну, Марго сжала губы. «Нужно сходить туда…Возможно, именно там я найду умиротворение». Поздним утром Марго посмотрела, как проехать до Такмака. Ее нога практически прошла, поэтому можно садиться за руль. Никаких автобусов, никаких такси. Заехав по пути в цветочный магазин, Марго решила взять букет белых лилий. Когда Мейн жила с ней, то постоянно говорила о белых лилиях. Они тогда ей очень нравились. К тому же, они были изображены на ее последней картине. Путь до самой вершины был не близок. К тому же, из – за дождей, склон был местами достаточно скользкий. Но куда торопиться? Оставив машину у водопада, Марго взяла букет цветов и медленно, опираясь на карту в телефоне, пошла по тропе. Природа благоухала. Сейчас была середина июня, и лес практически расцвел. Было слышно пение птиц. В маленькой речке под деревянным мостом плавали утки и селезни. Тишина и умиротворение. В большинстве своих записей Мейн рассказывала об этом месте и что часто его посещала. При этом она постоянно ходила не одна. С ней все время кто – то был, но его не было слышно. Марго уже забыла о странных звуках на записях. Все – таки, ничего страшного в них не было. Телефон долго пролежал в сыром месте и возможно, файлы просто повредились. Но вся эта история о том, что Мейн пыталась кому – то намеренно помочь, до сих пор звучит странно. Она говорила о том, что у нее осталось мало времени. Видимо, она знала о своей болезни и то, что та не даст ей прожить долго, как давала до этого. Посмотрев в серое небо, Марго глубоко вздохнула и пошла дальше. «Хоть бы дождь не начался». Дойдя до деревянных лавочек, Марго решила отдохнуть. Тело не привыкло к таким нагрузкам, а не давно пришедшая в нормальное состояние нога – тем более. Положив рядом букет, Марго закурила. Позади послышались шаги и через минуту мимо нее прошла пара средних лет. – Девушка, вы «на верх»? – поинтересовалась женщина, приятно улыбнувшись. – Да. – ответила Марго. – Будьте аккуратней. Ливни сильно развезли дорогу. Сейчас там сплошная слякоть. – осмотрев Марго, женщина вскинула брови. – Вы к кому – то идете? – указывая на цветы, спросила она. Марго кивнула. – Странный сегодня денек. Мы минут тридцать назад видели молодого человека, тоже с букетом цветов. Если не ошибаюсь, там нашли пропавшую девушку? – Все верно. А что за молодой человек? – Он был во всем черном и букет у него был странный. Какие – то черные цветы. – пожала плечами женщина, посмотрев на мужа, который кротко кивнул. – Спасибо, что предупредили. – Марго встала, взяв букет. – Не за что, будьте аккуратней. – помахала рукой женщина. «Ян? Что он здесь делает?». – Марго попыталась идти быстрее. На обертку букета капнула капля. Облака медленно плыли по небу, местами чернея. И все таки, путь до самой скалы оказался далеко не близким. Когда скала стала виднеться меж деревьев, Марго облокотилась на колени, тяжело дыша. Дождь начинал моросить все больше и больше. Дойдя до деревянной беседки, Марго хотела там посидеть, но как только она в нее зашла, увидела Яна. Он вальяжно сидел, держа во рту сигарету. Заметив Марго, он удивленно посмотрел на нее. – Что вы здесь делаете? – У меня к тебе аналогичный вопрос. – хрипло сказала Марго и села на лавочку. – Следите? – Нет. Я подумала, что не плохо было сходить на ее «могилу». – Могилу? Она же сейчас похоронена в другом месте. – чуть нахмурился Ян. – Могила человека не там, где его похоронили, а где он умер. Мейн умерла здесь, на этой скале. Поэтому здесь ее могила. – Марго посмотрела на Яна. Переломив сигарету и затоптав ее ботинком, Ян встал, взяв букет. Обратив на него внимание, Марго вздохнула. – Черные гортензии? Ян остановился и посмотрел на Марго из – за плеча. – Она изобразила тебя на своем рисунке именно с этим цветком. – достав из сумки рисунок, Марго протянула его Яну. – Я подумала, что их стоит оставить здесь, как память. Ян посмотрел на рисунок и вспомнил, как Мейн его часто рисовала, но этого рисунка он не видел. К тому же, он никогда ей не рассказывал о черных гортензиях. Она не могла про них знать, но он изображен именно с веткой черной гортензии. – И все – таки, мне хотелось бы знать… – Марго убрала рисунки обратно. – Что с ней происходило в последние дни. Твоя вчерашняя реакция доказала то, что ты знаешь; нет, ты видел ее в самый последний момент. Сжав букет в руке, Ян повернулся к Марго. – Зачем? С каких пор вам стало интересно что – то о ней. Пока она была жива, вы с ней не особо контактировали. Я вообще не понимаю, зачем вы взялись копаться в «мертвой земле»? Вам это ничего не даст. – Наверное. – Марго опустила глаза. – Я взялась копать «мертвую землю», потому что не могла поверить в то, что она совершила самоубийство. Мне хотелось знать, правда ли это. Она не такой человек, который уйдет из мира сам. Она слишком любила этот мир и свою жизнь. Даже сейчас, убедившись, что ее смерть была более, чем естественной, мне хочется узнать больше. – От чего умерла Мейн? Разве не от падения? – подозрительно посмотрев на Марго, спросил Ян. Марго покачала головой. – Есть несколько вариантов ее смерти. Первый: она была сильно больна. Ее организм просто не смог выдержать такой сильной нагрузки, как такой долгий подъем. Возможно, когда она стояла на скале, у нее отказало сердце, и она упала. Второй же, связан с первым. В ее крови обнаружили большое количество препаратов обезболивающего и антидепрессантов, к тому же она ничего не ела. Истощение организма и смешивание подобных лекарств так же могло привести к остановке сердца. Она не совершала самоубийства. Она умерла до того, как ее тело упало вниз. Опустив букет, Ян, закрыв глаза, глубоко вздохнул. Он знал, что Мейн часто принимала какие – то таблетки, ссылаясь на то, что простудилась. Ее состояние не улучшалось, а с каждым днем становилось все хуже. Она часто теряла сознание и постоянно наблюдалась у врача. Однажды она сказала ему, что, как бы старательно она не пыталась лечиться, все равно умрет. Мейн говорила, что станет после смерти тем, кто постоянно «оберегает» ее. Ян так и не понял, о ком она говорила. Дождь застучал по крыше беседки. – Скажи, ты видел ее? Бросив букет на землю, Ян убежал с беседки. Подскочив, Марго посмотрела ему в след. Обернувшись на шаги, которые она услышала, Марго сжала букет до такой степени, что стебли поломались. Мимо нее прошла отчетливая фигура Мейн. Она медленно поднималась в сторону Яна. Ноги Марго затряслись. В этот раз было что – то другое. Словно Мейн и вправду прошла мимо. Оставив букет на лавочке, Марго побежала за ними. Ян не стал на прямую подниматься по скале. Он решил пойти по скрытой тропинке, которую ему показала Мейн. «Значит, – Ян вспомнил лицо Мейн. – я был прав. – перед его глазами был образ Мейн в тот день. Она все так же улыбалась, но сил у нее уже не осталось. – Значит, тогда ты и умерла, София». Остановившись перед обвалившейся дорогой, Ян оглянулся. Сбоку осталась не широкая тропинка, по которой можно было пройти. Услышав, как кто – то остановился позади него, он резко обернулся и тут же застыл на месте. Перед ним стояла не Марго, как он думал. – Мейн? С мокрых волос Яна капала вода. – Что здесь…происходит? – еле выговаривая слова, спросил сам у себя Ян. Мейн, улыбаясь, смотрела на него. Марго догнала их и остановилась позади Мейн. – Ты ее видишь? – спросила Марго, еле дыша. Ян перевел испуганный взгляд на Марго и еле заметно кивнул. «Почему он ее видит? Я думала, что это лишь мой «бзик»». – Марго убрала мокрые пряди с лица. Мейн обернулась на Марго. – Нам это не чудится. Она действительно здесь. – сказала Марго. – Но, Мейн…София мертва! – крикнул Ян. Внезапно лицо Яна изменилось. Словно он увидел что – то за спиной Марго. Медленно повернув голову, Марго невольно приоткрыла. Мейн до сих пор смотрела на нее. Позади Марго стояло то, что издавало странные звуки на записях. Через оголенные скулы и зубы поднимался пар. Это существо было около двух метров, возможно выше. Длинные белые, словно леска волосы, похожие на те, что Марго видела, когда провалилась под дом Мейн. Сплошные кости закрывала чисто белая одежда. Это была белая длинная накидка с длинными широкими рукавами, которые закрывали костлявые руки. Оно стояло, наклонившись над Марго. Сквозь оголенную челюсть был слышен слабый тихий скрип, как на записях. – Ме…ша –а – аешь… – еле как выговорило существо и замахнувшись длинной рукой, ударило Марго по лицу. От удара такой силы Марго не смогла устоять на ногах. Силы хватило откинуть ее на пару метров. Марго сорвалась вниз, на накренившееся деревья от оползня. Ян уже хотел побежать на помощь, но замер, как только Мейн повернула к нему голову. Страх сыграл с Яном злую шутку. Забыв про Марго, Ян побежал по узкой тропинке, ведущей на пик скалы. Марго очнулась от капель дождя, которые падали через кроны елей. Упавшее гнилое дерево остановило ее дальнейшего падения вниз, где был обрыв. Правый глаз плохо видел из – за кровавой пленки. Приложив руку к виску, она шикнула от боли. «Какого…Что это вообще было? – глубоко вздохнув, подумала Марго. – Неужели, это взаправду? Хотя, возможно, мне привиделось и я просто упала сама. – резко поднявшись и тут же чуть не упав обратно, Марго стиснула от боли челюсть. – Я точно видела. Это существо, было с Мейн. – Марго начала подниматься вверх, опираясь на деревья. – Оно везде было с ней. Его видел Донат, видела Ева, видел Ким. Возможно, даже та погибшая девочка видела его. – нога Марго поскользнулась на мокрой коре и та чуть не упала, но ухватившись за ветку, Марго подтянулась и практически добралась обратно. – Почему, все они погибли после того, как тело Мейн было найдено? – остановившись, Марго обомлев, уставилась в одну точку. – Она сама…их убивала? Но, это за гранью моего понимания. Авария, повешение, приступ…Хотя, призраки могут сделать все что угодно. Призрак? – наконец – то забравшись обратно, Марго вытерла висок мокрым рукавом от крови, чтобы хорошо видеть. – Она пришла за Яном». – Марго побежала по той тропинке. Дождь продолжал идти. Грязь стекала по горе. Увидев Яна вдалеке, и как он взбирался по скале, Марго огляделась вокруг. Мейн не было. – Ян! – Марго крикнула изо всех сил. Остановившись, Ян посмотрел назад. – Ян, спускайся обратно! Ты нужен Мейн! Сейчас на скале слишком опасно! Ян ничего не ответил. Посмотрев на лицо Марго, он улыбнулся и продолжил лезть дальше. Цокнув языком, Марго побежала за ним. Хватаясь за острые камни скалы, Ян с трудом подтягивался вверх. Тогда, они поднимались ровно так же. Мейн было ужасно тяжело подниматься, но она очень настаивала на том, чтобы они в этот день пошли на скалу. Для зимы она очень легко оделась. Легкая черная рубашка, классическая черная юбка в широкую складку до колен. Черные колготки и черные ботинки на высокой подошве. Сверху было белое пальто. Ее дыхание было тяжелым, и подъем давался ей с большим трудом. Рука Яна соскользнула с камня. Прижавшись к скале, Ян тяжело вздохнул. Дыхание превратилось в пар. В небе прогремел гром. Наконец поднявшись на самый пик скалы, Ян выдохнул. Пейзаж огромного леса открылся панорамой. Вдалеке виднелся город. Сев на большой камень, Ян сглотнул. Сколько прошло с того момента? Достаточно. Тогда он ничего не смог сделать. Он винил только себя. Во всем виноват лишь он. – Ян! – снизу послышался голос Марго. Подойдя к краю, Ян увидел Марго. Она поднималась вверх. – Ян, уйди оттуда! Это опасно! – Это вам не следует подниматься сюда. – спокойно сказал Ян, развернувшись к краю скалы. – Вы не должны здесь находиться. Здесь было завершение конца, который я встретил, увидев Софию. Как иронично. Ее имя означает надежду и веру. Во что верить? На что надеется? – Ян подошел к краю. – Я с самого начала знал, как только ее увидел, – он поднял голову. В глаза попадали капли дождя. – что конец, давно настал. Поднявшись и облокотившись на одну руку, Марго посмотрела на Яна. По телу прошла дрожь. За спиной Яна стояла Мейн. – Ян, сзади! – Марго хотела подбежать, но ее куртка зацепилась за острый край камня. Резко обернувшись, Ян увидел зеленые глаза Мейн. Она как живая. Как настоящая. Правая нога Яна соскользнула с мокрой поверхности скалы. – ЯН! – Марго пронзительно закричала, протягивая руку. Ян наклонился назад. Обхватив его, Мейн навалилась на него. Порвав куртку, Марго с вытянутой рукой подалась вперед, но Ян уже был далеко. Смотря мимолетно на испуганное лицо Марго, Ян перевел взгляд на серое небо. Капли дождя так медленно падали, что их можно было различить. Обняв Мейн, Ян закрыл глаза. «Да, все, как в тот раз». Поднявшись на пик скалы, Ян уселся на камень, тяжело дыша. Мейн встала рядом с краем, смотря в даль. Ее дыхание уносило ветром. – Тебе нельзя было сюда идти. Ты слишком плохо себя чувствуешь. Доктор прописал тебе постельный режим. – отдышавшись, сказал Ян. – Ничего. – Мейн посмотрела на Яна. – Уже, ничего страшного в этом нет. – она улыбнулась. – Что ты имеешь в виду? – Я хотела, чтобы ты увидел этот пейзаж. Спящий лес, а вдали, прячущейся за туманом и смогом, наш город. Осмотрись, прекрасное зрелище. – Мейн раскинула руки. Оглядевшись, Ян вздохнул. Его больше волновало состояние Мейн. – Послушай, нам нужно вернуться. Пожалуйста. Ты плохо выглядишь. – Знаешь, – Мейн сделала вид, словно не услышала его. – я давно хотела у тебя спросить…Ты чувствуешь «конец»? – «Конец»? – Да. Завершение всего, что было когда – либо в этом мире? – Не понимаю…О чем ты? – Ян продолжал смотреть на нее. Ему показалось, что черный цвет Мейн начал светлеть. – Это конец. – Мейн повернулась к Яну. – Для меня – это конец. Для моего тела в этом мире. Мне всегда было интересно почувствовать смерть, ведь жизнь я уже ощутила. Этот мир прекрасен. – Этот мир не прекрасен. – Ян отвел взгляд. Мейн покачала медленно головой. – Ты так думаешь, потому что смотришь на людей. Все считают этот мир – прогнившей, умершей средой, но только потому, что смотрят друг на друга. Это люди – давно мертвы. Сам мир – прекрасен. Ты когда – нибудь замечал небо? А траву? Деревья? Все вокруг живет, но человек это уничтожает, потому что хочет той же смерти, что он ощутил сам. – К чему ты клонишь? Это не твой конец. Ты еще долго проживешь. – усмехнулся Ян. – Я проживу долго в другом случае. Со мной какое – то время кое – кто жил. Он рассказывал мне о мире, о людях и учил «жить». Знаешь… Следующие слова Мейн Ян не услышал. Он только видел, как ее синие губы шевелятся, что – то говоря. В этот самый миг, он почувствовал, как кто – то или что – то прикоснулось к его ушам. Тогда он еще не знал, что позади него стояла та, кто учил Мейн тому житию, что сама познала. Она стояла и закрывала ему уши, подумав, что для этих слов еще не пришло время. Когда Мейн перестала говорить, она печально улыбнулась. Ян заметил, как ее цвет побелел и полностью исчез. Мейн сделала последний вдох и оступилась. Если бы в ту секунду, Ян стоял рядом с ней, она бы не упала вниз, но он был достаточно далеко. Она сорвалась и упала в белоснежный снег, по которому растеклась алая кровь. Ее глаза остались открыты, но они не имели тот яркий зеленый цвет. Глаза стали стеклянными, а на лице застыла легкая улыбка. Ян упал на колени, смотря на Мейн. Дрожь пронзила все его тело. Сколько бы он не кричал ее, Мейн уже была мертва. – София. – опустив голову, Ян упал, свернувшись калачиком. Ян не считал, сколько он тогда пролежал на скале. Когда он возвращался обратно, по снежному склону, стал идти медленный снег. Все вокруг было белым и их следы уже успело замести. Чувствуя, как тело перестает его слушаться, Ян сначала упал на колени, потом сел. Закинув голову назад, он увидел белое небо, с которого сыпался большими хлопьями снег. Ком в горле начал его душить. Тогда, его крик сквозь слезы, никто не слышал. Обняв себя, Ян согнулся. Он кричал так сильно, что охрип. Его голос слышал только лес. Одинокая фигура сидела по среди леса и рыдала. Стоя позади него, Смерть смотрела на падающие снежные хлопья. Ее белое одеяние и длинные волосы сливались со снегом. Это было последним воспоминанием о Мейн. Сейчас Ян видел серое небо с каплями дождя. Марго застыла. – Те слова, что ты не расслышал. – тихо сказала Мейн, прижимаясь к Яну. – Я тебя люблю так же, как полюбила этот мир. Закрыв глаза, Ян улыбнулся. – Я тоже… Удар. Темнота. Несколько секунд Ян еще был жив. Неимоверная боль окутала его тело. Он начал захлебываться собственной кровью, но продолжал улыбаться. Еще несколько секунд он слышал, как плакала Марго. Он слышал ее плач и не понимал, почему она рыдала. «Я не смог спасти Мейн, как ты не смогла спасти меня…Понимаю». Ян выдохнул. В своих руках он ощущал Мейн. Смотря на Яна, Марго кричала и плакала. Ее тело дрожало от озноба. *** Спускаясь вниз, когда дождь уже закончился, она подняла взгляд в небо. Голубые кусочки виднелись средь серых туч. Опустив голову, она увидела Глеба. Он стоял перед ней, удивленно смотря на нее. Марго упала на колени. Сняв плащ, Глеб подбежал к ней и надел его на нее. – Что с вами случилось? У вас кровь… Марго сидела перед ним, сдерживая слезы. Когда Глеб обнял ее, то Марго не смогла сдержаться. Она обняла его и сжала рубашку в кулаках. «Ян думал так…Он не смог спасти Мейн, как я не смогла спасти его. Это моя вина. Это я…во всем виновата». Марго плакала и кашляла от холодного воздуха. Глеб молчал, обнимая ее. Подняв взгляд, он увидел Мейн. Она медленно спускалась к ним. Потом остановилась. Глеб не понимая, что происходит, смотрел на нее. – Это не ее вина. Спасибо. – лишь это сказала Мейн, исчезнув. Глеб слабо улыбнулся. Одинокие фигуры, средь огромного леса. Туман облаков накрывал верхушки гор. Тогда была зима. Сейчас было лето.  

5 ГЛАВА. Обрывки из воспоминаний. За окном было слышно щебетание воробьев. Мейн сидела за столом в своей комнате. Перед ней лежал лист анализов крови и заключение. Облокотившись на спинку стула, она смотрела в потолок. В конце был написан диагноз – ВИЧ. Закрыв глаза, Мейн глубоко вздохнула. Повернувшись к коту, который лежал на кресле и щурясь спал, девушка заплакала. Проверяя по списку привезенные продукты на склад, Мейн отмечала верное количество. Медленно проходя меж стеллажей с коробками, она осматривала товар. Тыкая ручкой в одно место на бланке, Мейн задумчиво прошла мимо коробок, споткнувшись об одну. Расставляя книги в Центральной библиотеке, Мейн проскальзывала кончиками пальцев по корешкам книг. Мимо прошла девушка, со стопкой книг. Проследив за ней, Мейн опустила глаза. Сидя дома в пустой ванной, Мейн смотрела на обшарпанный потолок, у которого в местах обвалилась известка. В правой руке она держала нож. Прикусив нижнюю губу, Мейн подняла руки и закрыла ими лицо. Выйдя из ванной, она выключила свет. Заходя в комнату, Мейн покосила в сторону письменного стола. Нависнув над ним, Смерть смотрела пустыми глазницами на лист анализов. Испугавшись, Мейн резко отошла назад, ударившись об дверь. Скатившись по ней вниз, она подняла на существо нож. – Что…ты…такое? – дрожащим голосом спросила Мейн. – Это, – Смерть медленно повернула голову к ней. – плохо. Ты умрешь? – она разговаривала медленно. Удивленно посмотрев на нее, Мейн опустила нож. Глубоко вздохнув, она подумала о том, что смысла чего – то бояться ей нет. Встав, она посмотрела на Смерть. – Да, умру. – она пожала плечами. – Не…боишься? Мейн подняла руку и тыкнула пальцем в руку Смерти, чтобы проверить, настоящая ли она. – Не боюсь. Зачем ты здесь? Мне пока рановато умирать. – Мне показалось, что ты, хочешь больше, чем остальные…Твоя душа скоро, о – окажется у меня. – Хочу больше, чем остальные? И чего же? – Мейн вздохнула, сев на стул. – Думаю, ты видишь мир так же, как и я. – указывая на фотографии мертвых животных, сказала Смерть. – Что ты чувствуешь, видя чужую кончину? – Я чувствую жизнь. Все возвращается в мир. Мир – это мы, мы – это мир. Мне нравится смотреть, как что – то умирает. Ведь оно не умирает, а лишь возвращается обратно. – Я пришла, потому что хочу, чтобы ты была мне заменой. – стоя на одном месте, Смерти приходилось нагибаться из – за низкого потолка. – Заменой? – Мейн удивленно оглядела Смерть. – Зачем тебе замена, если ты сама «вечность»? Смерть втянула через оголенные зубы воздух. Мейн интересовал один вопрос, как она может дышать? – Понятие «смерти» – вечно, но не сама я. У смерти есть много понятий. Это Бог. – она подняла один костлявый палец. – Это природное явление. – она подняла второй палец. – Это конец начала. – она подняла третий палец. – На роль смерти выбирают людей. За всю историю было всего два человека, которые смогли подойти на эту роль. В том числе и…я. Я тоже был или была человеком. Я уже не помню, кем именно. Времени для меня не стало. На мир с моей точки зрения очень странно смотреть. Ты видишь лишь «конец», не начало. Все для тебя становится одинаковым. Нет не животных, не птиц, не людей, не растений, ибо все умирает и все едино для мира. Люди считают себя кем – то особенным в этом мире, но на самом деле, для всего мироздания, вы такая же ячейка, как и другие существа. Смерть не видит разницы, для меня все является одной стороной мировой медали. – Одна сторона? А что с другой? – спросила Мейн. Смерть вынула из широкого рукавами серебряный медальон. С одной стороны была изображена мать с ребенком, с другой стороны, простая женщина, у которой ничего не было, даже плоти. – С одной стороны жизнь – для всех, с другой смерть – для всех. – Ты думаешь, я подойду на твою роль? – Мейн посмеялась. – Не думаю, а знаю. Я долго наблюдала за тобой. Ты не видишь разницы между живыми существами, для тебя все живо и мертво одновременно. Ты сама скоро умрешь… Мейн чуть нахмурила брови. – Ты сможешь мне дать, – Мейн встала с кресла и подошла к Смерти. – то, что я хочу больше всего и желаю? Но я прошу у тебя не просто так…Я смогу показать тебе кое – что, практически равноценное этому подарку. Смерть с интересом наклонилась поближе к Мейн. – И…что же? Вытянув руки, Мейн прикоснулась ладонями к холодному черепу Смерти, от чего та немного прохрипела. – Я хочу, чтобы ты ощутила мою жизнь, пока я жива. Забрать ты ее всегда успеешь, но ощутить…А в замен, я приму твою «жизнь» и получу мир, потому что я его люблю. Смерть подняла длинные костлявые руки и прикоснулась острыми пальцами к бледным щекам Мейн. Кот скептически смотрел на них. Его нисколько не пугало, что рядом с его хозяйкой стояло то, что может в любую секунду забрать его жизнь. Тогда Мейн подумала, что уже ничего не важно. Начало «конца» – звучит не так уж и плохо. *** Мейн стояла в пустом коридоре университета. Держа в руках стаканчик с кофе, она смотрела на пустой парк, где сидел Донат. – Ты говоришь, что он тоже умрет? А я ведь хотела ему «помочь». – не смотря на Смерть, спросила Мейн. Прохрипев, Смерть подошла к окну и ткнула кончиком костлявого пальца в стекло. – Собьет машина. – тихо сказала она. – Завтра. Ты можешь ему помочь, но не надолго. К – как бы люди не старались, их смерть никуда не денется. Ему суждено погибнуть в аварии. И как бы часто он не избегал этого, все равно, исход один. – Тогда, зачем ему помогать? Я, конечно, хотела помочь людям, но так, чтобы их в итоге спасти. А здесь… – Я тоже спасаю людей, зная, что они в итоге все равно умрут. – Спасаешь? – Понимаешь, – Смерть опустила руку и засунула их в широкие рукава своей белоснежной накидки. – в жизни людей есть моменты, которые они должны обязательно прожить. Каждый рождается для чего – то, что только он может пережить. Пока он не проживет этот момент, не важно, какую цену он имеет, человек не должен умирать. Чем чаще с ним начинают происходить несчастные случаи, тем быстрее заканчивается его время. Если я знаю о том, что человек еще не прожил этот «знаменательный» момент, мне приходится вмешиваться. – Каждый рождается для чего – то… – задумчиво протянула Мейн. – Интересно, для чего родилась я? Моя смерть долгая. Я постепенно умираю. Здесь никак не вмешаешься и не спасешь, так для чего же? – она посмотрела на Смерть. – Ты же знаешь? Смерть ничего не ответила, лишь повернулась к Мейн. – Смерть должна быть безжалостна, ведь она давно забыла о чувствах и эмоциях, что носила ее жизнь. – поставив пустой стаканчик на подоконник, сказала Мейн. – Не жалей меня, это бессмысленно. Ты говоришь, что я могу его «спасти»…пусть будет так. Мейн развернулась и пошла в театральную аудиторию. Смотря ей в след, Смерть тихо прохрипела и отвернулась обратно к Донату. В тот день, когда Доната должна была сбить «первый» раз машина, Мейн была с ним. Смерть наблюдала за ними со стороны. Зная, что Донат все равно вскоре умрет, Мейн косилась на Смерть. Странное ощущение, знать о смерти человека. Следующей была Ева. Когда Мейн впервые проходила мимо нее, то Смерть остановилась позади и долго смотрела на эту девушку. – Она тоже. – скрипучим голосом ответила Смерть. – Повесится. Человек этого не замечает, но причина смерти всегда преследует его. Ева постоянно держит шарф, а ее мысли, подтверждение. Смотря на девушку, Мейн вздохнула. Она потратит свое желание помогать совсем другим людям. Хотя, она часто ловила себя на мысли, что ей нравится подобный расклад дел. Как объяснила Смерть, после того, как Мейн сама умрет, она может лично прийти за каждым из этих людей и забрать их души себе, в награду за то, что «помогла» им. Так шло время. Смерть постоянно проводила время с Мейн. Люди умирали постоянно. Каждую минуту, каждую секунду, по всему миру. Мейн не рассказывала о себе, потому что знала, Смерть и без того все видела. Они часто ходили в лес. Смерть рассказывала, что побывала во всем мире. Везде находились красивые и страшные места. Она прошла войну вместе со всеми. Увидела все виды животных, насекомых и растений. Повидала всех великих личностей за всю историю человечества. Провожала закат и встречала рассвет. Стояла на вершине Эвереста и тонула в бездонном океане. Она говорила, что человек до сих пор много не знает о мире. Даже за тысячи лет люди не смогут познать истину мира. Держа пальцами цветок ромашки, Смерть словно улыбалась. Ей нравилась сама жизнь. И даже тот факт, что она не может чувствовать время, ее не расстраивал. Как она говорила, проходя по лесной тропинке и смотря на кроны деревьев, если бы она не согласилась стать тем, кем является сейчас, так бы ничего и не увидела. Смерть – есть сами люди. Она не имеет метаморфическое состояние. Она не бог и не природное явление. Она не призрак и не дьявол. Она – то, что раньше было человеком. Наблюдая за ней, Мейн иногда улыбалась. Хоть Смерть являлась знаком «конца», к ней на голову и плечи садились птицы. Подбегали белки и лисы, а цветы, словно тянулись к ней. Смерть – это не то, чего стоит бояться. Проходя босыми ногами по холодному ручью, Мейн обернулась на Смерть, которая шла с боку по траве. Нагнувшись и набрав в ладони чистой воды, которую можно было даже пить, она поднесла руки к Смерти. – Посмотри, как она блестит на солнце. Смерть наклонилась к воде, которая прокапывала сквозь пальцы Мейн. Блики от солнца отражались на ее черепе. – Красиво. – хрипло сказала Смерть. – Ты тоже понимаешь, что красиво, а что нет. Хотя, для тебя все должно казаться одинаковым. Ты видела войны и раздоры, видела победы и радость. Какого, познать все это? Увидеть это, ощутить? – Мейн вылила воду, разведя ладони. Выпрямившись, Смерть подняла пустые глазницы в яркое голубое небо с пышными белыми облаками. – Познание мира – прекрасно. Мейн показалось, что эти слова прозвучали из уст Смерти с облегчением. Словно она была счастлива, что увидела намного больше, чем ей бы позволила сама жизнь. Посмотрев в небо, Мейн почувствовала слабость от мыслей, что, если она станет самой Смертью, сможет увидеть все то же, что и она. Смерть опустила голову и посмотрела на Мейн. Подойдя к ней, она взглянула той в лицо. По щекам Мейн текли слезы, но она улыбалась. Ее взгляд был таким тяжелым и уставшим, что Смерть на секунду вспомнила о том, как она, когда – то очень давно, так же смотрела в небо и проливала слезы. Мейн потеряла сознание. Очнулась она уже вечером, когда солнце начинало опускаться, а облака впитывали его последние рыжеватые лучи. Открыв глаза, Мейн обнаружила себя на коленях у Смерти. Она спокойно сидела, поглаживая Мейн по волосам. На костлявых ногах было не так удобно лежать, но это легкое поглаживание успокаивало. Мейн никогда бы не подумала, что прикосновение Смерти такое чарующее и в чем – то прекрасное. *** Мейн собирала скелеты животных и птиц, самостоятельно делала для них своеобразные «гробики», которые походили на простые ящики. Все материалы она брала на складе под домом. Увидев такое большое помещение под подобным старым зданием, Мейн очень удивилась, но в то же время обрадовалась, ибо на этом складе было много не использованных хороших досок и подручных средств, которые ей бы в дальнейшем пригодились. Вытаскивая из склада по пять досок, Мейн бегала туда сюда, относя их в свою квартиру. Смерть сидела рядом с открытой дверью склада на старом пеньке, держа в руках синицу со сломанным крылом. Вернувшись обратно, Мейн вытерла пот со лба и посмотрела на птицу. – Если ей помочь, она выживет. – Мейн взяла птицу в свои руки. – Пошли, я перевяжу ей крыло и отдам тебе обратно. Будешь за ней ухаживать. Закрыв дверь склада ногой, Мейн пошла по склону обратно домой. Немного помедлив, Смерть пошла за ней следом. Март в этом году выдался достаточно холодным. Когда Мейн закончила перевязывать крыло синице, отдав ее обратно Смерти, принялась покрывать доски лаком. – Зачем ты хочешь закрыть окна? – наблюдая за Мейн, спросила Смерть. – Это своеобразное «утепление с потемнением». Мне намного комфортнее работать при свечах, чем при солнечном свете. – промокнув кисть в мисочке с лаком и покрыв им последнюю доску, Мейн облокотила ее на стену, чтобы те высохли. – Кстати, давно хотела спросить…Были ли люди, которым выпадал второй шанс, а не очередная попытка отстрочить время? – Таких полно. – Смерть пожала плечами. – Но все люди слишком жадные на жизнь. Если им будет выдан второй шанс, они будут хвататься за него, словно это их последняя надежда. – А разве это не так? – Мейн подняла взгляд на Смерть. Опустив пустые глазницы на синицу, Смерть медленно покачала головой. – Если человеку дают второй шанс на жизнь, он должен отказаться. – подняв голову, Смерть посмотрела на Мейн, которая удивленно вскинула брови от ее ответа. – У человека всего одна жизнь. «Второй шанс» подразумевает собой то, что один человек будет проживать чью – то не завершенную жизнь. Здесь нет равноценного обмена. У человека нет такого права – жить чужой душой. Но все, кому выпадает этот шанс, не думают ни о чем, кроме себя. Они цепляются за него, как в рассказе «Паутинка». Грешник хватался за тонкую нить паутины, чтобы выбраться из Ада, но за ним полезли другие грешники. Он побоялся, что паутинка оборвется и начал кричать, что это его нить и сталкивать остальных. Но в итоге, паутинка все равно оборвалась. Так же и здесь, людям дается второй шанс, не для того, чтобы хвататься за него, а для того, чтобы понять суть своей прошлой жизни. – Я слышала об этом рассказе, но с трудом улавливаю ту параллель, что ты проводишь, сравнивая рассказ и так называемый «второй шанс». – Мейн в замешательстве улыбнулась. Встав с кресла, Смерть аккуратно положила на свое место птицу и вытянула костлявую руку. От ее пальцев вниз, словно вода, пролилось синее пламя, в котором появился человеческий скелет. Мгновенно на нем нарастали мышцы и кожа, появились глаза и волосы, вместе с одеждой. Это оказалась женщина лет сорока европейской внешности в странном наряде, больше походившем на крестьянские лохмотья во времена средневековья. Огонь исчез. Открыв глаза, женщина огляделась и посмотрела на свои руки. Покосившись на Смерть, она с ужасом открыла глаза. – Тебе выпал грандиозный шанс. – Смерть указала пальцем на Мейн. – Если хочешь жить, отбери жизнь у этой девушки. – Что?! – Мейн возмущенно посмотрела на Смерть. Женщина перевела взгляд на Мейн и несколько секунд спокойно на нее смотрела. Затем ее взгляд стал безумным и женщина с криками накинулась на Мейн. Отбежав в сторону, Мейн посмотрела на Смерть. – Что за шутки? – Узри человеческую жадность во всей красе. Выбежав из квартиры, Мейн побежала по деревянным ступенькам. Женщина, рыча и крича ей что – то на неизвестном языке, бежала за Мейн. Побежав вниз на склад, Мейн оглянулась назад. Выскочив из подъезда на улицу, женщина посмотрела на ночное небо и сделала глубокий вдох. «И почему я должна убегать?». – вздохнув, Мейн завернула за угол и спустилась вниз. Забежав на склад, Мейн закрыла дверь, подперев ее рядом стоявшим огромным ящиком, который она с трудом передвинула. Женщина добежала до двери и начала бить по ней, царапать и пинать. Сидя на ящике, Мейн, опустив взгляд в пол, слушала ее крики. Перед ней появилась Смерть. – Я думала, мы в дружеских отношениях. – фыркнула Мейн. – Я все равно не дала бы ей до тебя дотронуться. – со стороны Смерти послышался насмешливый хрип. – Она кричит: «Я хочу жить, отдай мне свою жизнь». Это крестьянка еще со времен, когда Жанна д`Арк была жива. Она погибла во время Столетней войны, защищая свое дитя. – В учителя истории записалась? – Мейн пожала плечами. Прислонившись ухом к двери, она ощутила, как женщина скребла пальцами по двери, рыдая. Убрав ящик, Мейн открыла дверь. Как только женщина ввалилась на склад, Смерть плавно провела рукой. Тут же, живой человек превратился в обычный скелет и развалился по полу. Взяв череп в руки, Мейн оглядела его. – Ты можешь возвращать мертвых? Смерть покачала головой. – Это лишь временный возврат души. Я не могу воскрешать мертвых. Если что – то однажды умерло, ему заказан путь обратно в мир. Это против правил. Жизнь нельзя вернуть. Ее можно только дать или забрать. Видишь, как она пыталась тебя убить. Мейн посмотрела на дверь, по которой стекала кровь. – В этом и заключается рассказ. Если дать шанс, человек будет за него хвататься, не думая о других. – Скелет весь в грязи. Откуда ты его взяла? – Ее кости похоронены на забытом месте. Я просто вытащила скелет от туда. – Смерть пожала плечами, раздвинув руки. – Для нее тоже нужно сделать. – Мейн подумала о гробиках, что она делает для животных. *** Мейн узнала о Ким от самой Смерти. – Почему именно он? С ним будет трудно увидеться. – сидя перед холстом, Мейн держала в руках палитру. – У него будет странная смерть. – Странная смерть? Это как? – Я не знаю, умрет ли он своей смертью или вызовет ее чем – то. – медленно подняла плечи Смерть. – И часто ты не знаешь, как умрет человек? Ты понимаешь, что для тебя это странно? – повернувшись к ней, улыбнулась Мейн. Смерть опустила голову, как – то обиженно прохрипев. – Ладно. Я попробую с ним увидеться. Но скорее всего, придется идти к нему домой, чего бы я не хотела делать. Мне он тоже кажется странным и не потому, что он не ходит на занятия. Смерть посмотрела на Мейн. На ее коленях лежал Кот. Спустя время, Мейн удалось узнать скудную информацию о Ким Ки. И, как она ожидала, пришлось идти к нему домой. Ее успокаивал тот факт, что он живет один и им никто не помешает. Постучав в дверь, Мейн вздохнула. Покосившись на Смерть, которая стояла рядом, она раздумывала план действий, но ничего в голову не приходило. Этот случай был тяжелым. Открыв на половину дверь, Ким выглянул на пол лица. – Что вам нужно? – сонно спросил он. – Добрый вечер, скорее всего, ты меня ни разу не видел, но мне бы хотелось поговорить с тобой об очень важной вещи. – улыбнулась Мейн. – Важная вещь? Оплата за учебу? – Ким закатил глаза. – Нет. Я хочу поговорить о твоей жизни. – Ты что, из социальной помощи что ли? Не нужно. – он начал закрывать дверь. – Это касается не только твоей жизни, но и смерти. – Мейн подставила ногу, чтобы Ким не смог закрыть дверь. – Понимаешь, ты, в скором времени, к сожалению умрешь, и твой затворнический образ жизни тебя не спасет. – она распахнула дверь и в наглую зашла в квартиру. Оторопев, Ким отошел назад. – Кто ты такая? – пыхтя от назревающей злости, сказал Ким. – Я хочу тебе лишь помочь. Спокойно выслушай меня. Тебе ничего не придется делать, – Мейн включила диктофон на телефоне в кармане пальто. – просто выслушай. – Я не хочу ничего об этом слушать. – Ким хлопнул по стене рукой рядом с головой Мейн. Наклонившись к ней, он нахально взглянул той в глаза. – Я не понимаю, зачем и для чего ты здесь, но тебе стоит сейчас же уйти. – Не нужно так злобно реагировать. Я ничего плохого тебе не сделаю. – Мейн пыталась держать улыбку. – Заткнись и проваливай! – Ким схватил Мейн за волосы и отшвырнул ее в сторону. Ударившись головой об угол рядом стоявшего комода, Мейн на секунду потеряла сознание. – Я же сказал. Мне. Ничего. Не нужно! – подойдя к ней, он схватил Мейн за горло и подняв, стукнул об стену. – зачем ты вообще здесь? – сжимая пальцы на глотке, спросил Ким. Пнув со всей силы Кима в живот, Мейн упала на пол. – Какого…хрп…черта ты творишь? – Ты….ничего… н – не понимаешь. – Это я ничего не понимаю?! – Ким подошел к Мейн и вновь схватив ее за волосы, со всей силы ударил об пол. – Что с тобой не так? Ты видела себя? Зачем тебе помогать людям? Отвали от меня! – Тебе нужна помощь. – Мейн захлебывалась от крови из разбитой губы. – Это тебе нужна помощь! Позади Кима возникла Смерть. Покосившись на нее, Мейн еле заметно покачала головой, но та не стала ее слушать. Рот Смерти открылся, и она пронзительно закричала. Ее крик был схож с хриплым скрипом. Испугавшись, Ким отпрыгнул назад. Запнувшись об Мейн, он упал. Посмотрев на Смерть, он испуганно закричал. – Не подходи! – он кинул рядом валяющийся кроссовок, который глухо ударился об Смерть. Мейн начала сильно кашлять и задыхаться. Ким побежал к себе в комнату. Когда он в нее забежал, вновь увидел перед собой Смерть. Схватив биту, он замахнувшись, ударил ее по голове. Череп с хрустом повернулся в правую сторону. Медленно повернув голову обратно, Смерть взяла Кима за волосы одной рукой и откинула в стеллаж с книгами, журналами и различными статуэтками. Стеллаж опрокинулся вместе со всем на него. Ким постанывал от боли. Поднявшись, Мейн облокотилась на рядом стоявший шкаф с одеждой. Продолжая кашлять, Мейн выплевывала сгусти темной крови. Подойдя к ней, Смерть присела рядом и взглянула на нее. – Все хорошо. – хрипло ответила Мейн. – Еще рано. Ким попытался сбежать через окно, а жил он на третьем этаже. Смерть мгновенно переместилась к нему, издавая громкий скрипучий рык, и вновь откинула его в другой конец комнаты. – Все таки…это была плохая идея. Кто же знал, что он такой психованный. – потирая шею, сказала Мейн. Смерть вернулась к ней. Мейн побледнела, а под глазами появились заметные синяки. Ее дыхание стало тяжелым. Достав телефон из кармана, Мейн остановила запись и включила ее. – Упс, телефон не полностью все записал. – Мейн вскинула брови. – Пора…уходить. – Смерть взяла Мейн на руки. Удивившись, Мейн подняла взгляд на Смерть. – И как ты меня понесешь? Тебя же люди не видят. Будет выглядеть так, словно я летаю. – Мейн рассмеялась, но тут же начала кашлять. Смерть ничего не ответила и вышла на балкон. Не успела Мейн моргнуть, как они оказались высоко в небе. Уже был глубокий вечер. Взглянув вниз, Мейн, широко открыв глаза, прижалась к Смерти. Сверху, ночной город выглядел намного красивее. Многочисленные огни не давали разглядеть здания. Словно стая огромных светлячков. Мейн чувствовала слабый порыв ветра. Подняв голову, она увидела мелькающие звезды. С высоты птичьего полета было видно все. Реку, город и горы. – Ты и летать умеешь? – Мейн улыбнулась. Смерть кивнула. – Можно тебя попросить? Смерть опустила взгляд на Мейн. – Ты можешь меня отпустить? Мейн почувствовала, как пальцы Смерти немного сжали ее плечо. Мягко улыбнувшись, Мейн оттолкнулась от Смерти и полетала вниз. Раскинув руки, она закрыла глаза. Ветер свистел в ушах. «Тонуть в мире оказывается так приятно». – ощущая потоки воздуха меж пальцев, подумала Мейн. Уже приблизившись к реке, Мейн почувствовала, как ее обратно подхватила Смерть. – Ты меня оберегаешь? Смерть ничего не ответила. Прижавшись к ней, Мейн опустила взгляд вниз. Горячие слезы обожгли холодные щеки. После этого случая, Мейн долго лежала в постели. Ее часто навещал Раками. Он не обращал внимание на фотографии и рисунки Мейн. Приносил ей лекарства, цветы и различные продукты. Смерть наблюдала за этой картиной со стороны. Она ощущала чувства Мейн и не могла их понять. О Мейн заботились и пытались угодить, но сама она ничего не чувствовала. Она улыбалась, но ничего большего. Ей нравилось разговаривать с Раками, но какой – то благодарности она не проявляла к нему. Смерть не стала говорить, что Давид вскоре тоже умрет, но его жизнь ей ни к чему. *** – Откуда эти синяки? – Мейн присела рядом с Верой. Натянув рукав рубашки на запястье, Вера отвернулась, сделав вид, что ничего не услышала. – Зачем ты их прячешь? Я же просто спросила. – Мейн улыбнулась, достав из сумки пирожные. – Будешь? Я вчера их сама испекла. Посмотрев на Мейн, Вера перевела взгляд на шоколадные пирожные. – Зачем ты…? – Вера опустила взгляд. – Просто. Я подумала, что тебе одиноко. Ты постоянно сидишь далеко от сцены, хотя и являешься участницей театрального кружка. Где твое рвение? Это же прекрасно – играть чью – то роль, чувствуя себя кем – то другим. – Мой брат говорит, что это бесполезная трата времени. Постоянно намекает на то, чтобы я ушла. – Вера с позволения Мейн взяла пирожное. Откусив маленький кусочек, девушка довольно посмотрела на Мейн. – И он тебя бьет? Вера опустила пирожное и задумчиво посмотрела на сцену, на которой стояли студенты, репетируя новую постановку. Мейн вздохнула, улыбнувшись. Позади нее стояла Смерть. Чувствуя ее присутствие, Мейн приходилось натягивать улыбку. Вера не была в списке умерших. Изначально Мейн не хотела с ней заводить общение, но какое – то время понаблюдав за ней, она все таки решила с ней заговорить. План Мейн заключался в нормальной помощи людям. Вера, прекрасная возможность. Со временем Мейн узнала о том, что Веру действительно избивает старший брат. Прирожденный садист прикрывается тем, что якобы оберегает сестру от моральной боли, но естественно, это далеко не оправдание. Мейн пыталась задерживать Веру после занятий, куда – то звать ее, но все тщетно. Брат не останавливался и каждый день избивал ее все сильнее. – Убеги из дома. – Мейн вытирала доску в театральной аудитории. – Куда я убегу? – намазывая на царапины заживляющую мазь, грустно ответила Вера. – Ко мне. Я живу одна и думаю, что твои родители поймут, почему ты убежала. Они, как я поняла, в курсе всех этих событий? – Да. – И почему они ничего не делают? Хотя бы квартиру тебе отдельную купили, или к родственникам другим отправили. Он тебя будет продолжать избивать и в конце концов, когда – нибудь убьет. – Мейн положила тряпочку на стол и развернулась к Вере. – Брат слишком на них давит. Постоянно прибедняется. Мейн подошла к Вере и выхватив у нее лейкопластырь, приклеила его на щеку Вере. – Завтра после занятий ты идешь ко мне. А потом уже порешим. – Мейн улыбнулась, потрепав русые волосы Веры. Следующий день был финишем. Вера спрыгнула с крыши университета. Мейн видела ее тело, лежавшее на асфальте, по которому растекалась кровь. «Это моя вина». – стоя возле окна, Мейн с ужасом смотрела на труп Веры. Смерть стояла рядом с ней. – Ты не виновата. – тихо сказала она. – Еще как виновата. Я могла спасти ее. – Мейн обняла себя, склонив голову. – Ты же сама сказала, что Вера не должна была умереть. Так почему? – Смерть – переменчивое событие. Даже если в ближайшее время человек жив, последующие события могут повлиять на его кончину. Вчера она вернулась домой и начала собирать вещи. Брат вернулся домой в алкогольном опьянении. Родители не смогли его остановить и он избил ее до потери сознания. В эту ночь, она убила своего брата и думая о событиях, решила, что легче расстаться с жизнью. Мейн вновь посмотрела на труп. Вокруг него скопилась толпа людей. После этого, Мейн долгое время не выходила из дому и постоянно рисовала на черных холстах. Не спала и ничего не ела. *** Когда Мейн вернулась в университет, они часто сидели с Раками в актовом зале. Уже тогда Смерть заметила молодого человека, который лежал в наушниках на последних рядах. Он никогда не замечал и не слышал их. Однажды, Раками попросил отнести из театральной аудитории мелкий реквизит за кулисы. И тогда, Мейн встретила Яна. Та встреча не была обязательным моментом не в жизни Мейн, не в жизни Яна, но она произошла. Смерть не чувствовала, что Ян должен умереть в ближайшее время. Мейн с ним общалась исключительно ради интереса. Как она сказала, наконец, нашелся человек, которому действительно можно помочь. И она помогла. Когда Смерть видела Яна, она ощущала в нем пустоту. Он не знал, что делать со своей жизнью. На своем веку Смерть таких встречала сплошь и рядом. Но когда Ян начал общаться с Мейн, он стал чаще улыбаться и даже рассказывать о цветах, которые он видел. Однажды Мейн подарила ему шкатулку. Маленькую музыкальную шкатулку, цвета слоновой кости. К середине февраля Мейн стала чувствовать себя намного хуже. Она не хотела лежать в больнице и стала принимать обезболивающие наравне с антидепрессантами, чтобы заглушать собственное сознание. Но от этого становилось только хуже. Она захлебывалась кашлем и не могла дышать. Мейн ничего практически не ела. Поглаживая Кота, она опять плакала. Ей было жалко его отдавать. Прижав пушистый комок к себе, Мейн шмыгнула носом. Слезы скатывались по ее щекам и свисали с подбородка, падая на черную шерсть кота. – Придется тебя отдать. Кот поднял взгляд на Мейн и начал ластиться, прижимаясь к худой руке Мейн. Девушка продолжала плакать, сжимая губы. – Прости, никудышная из меня хозяйка. Смерть смотрела на Кота. Он все понимал. Он знал, что Мейн скоро умрет. Поэтому, в последние дни, перед тем, как Мейн попросила Смерть отнести Кота к Раками, он спал рядом с ней. *** Настал тот день, когда Мейн почувствовала – она не доживет до завтра. Ей хотелось только одного, взглянуть еще раз на тот пейзаж, что открывался с Такмака. Она специально легко оделась и позвала с собой Яна. Ей казалось, что только он должен видеть ее смерть. Мейн помнила о том, что ее тетя попала в аварию. Она навещала ее вместе со Смертью. Та ответила, что с ней все будет хорошо. Взяв Марго за руку, Мейн прислонилась к костяшкам ее руки своим лбом. Поблагодарив за все, Мейн покинула больницу. Тогда шел снег. Мейн чувствовала ужасную боль во всем теле, когда поднималась в гору. Ян много раз уговаривал ее вернутся, но Мейн знала, что ей уже некуда возвращаться. Перед глазами все плыло. Белый снег сливался в глазах. Кашлянув, Мейн смахнула с руки капли крови. Она ощущала свой конец. Ее тело было на пределе. Не ноги, не руки, уже не хотели слушаться. Дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Спустя некоторое время, они конец – то поднялись на самый пик скалы. Глубоко вздохнув, Мейн выдохнула клубы пара. Стоя перед Яном и говоря ему то, что хотела сказать по окончанию своей жизни, Мейн увидела Смерть позади Яна. Она протянула к нему руки и закрыла ему уши. – Я тебя люблю так же, как полюбила этот мир. – на последнем дыхании сказала Мейн. Выдохнув, Мейн почувствовала облегчение. Ее нога соскользнула с обрыва, и она упала вниз. Какие – то секунды она еще видела то белое зимнее небо. Тот снег, тот лес…Она чувствовала, как жизнь уходит из ее тела. Мейн видела лицо Яна и его отчаяние. «Снег стал моей могилой». – Мейн закрыла глаза. *** Следующее, что она увидела, было темное звездное небо. Оглянувшись, она увидела вокруг темный лес и практически растаявший снег. Опустив взгляд вниз, она увидела свое тело. Из –за снега и низкой температуры, оно хорошо сохранилось, к тому же, из – за приема таблеток, разложение затормаживается. Но все равно, глаза уже впали, кожа истощилась и посерела. Смерть подошла к ней. – Какого, ничего не чувствовать? – Смерть посмотрела на Мейн, и то же мгновение изумилась. Мейн стояла и плакала. Это были настоящие слезы. Как можно что – то чувствовать, будучи мертвым? – Я чувствую…этот мир. – хрипло ответила Мейн. – Я чувствую, – Мейн вытянула вперед руки к небу. – все. Мейн пришла за Донатом. Он долго не спал, поэтому перепутал зеленый с красным. Его сбила машина. Мейн стояла рядом с его телом. Когда она забирала его душу, услышала короткое благодарственное слово. Улыбнувшись, она пошла за Евой. Потом Ева. Дома над ней издевался отец. Постоянно бил и насиловал. От этого по всему ее телу были царапины, ссадины и синяки. Она повесилась в пустой аудитории, которой никто не пользовался. Пока петля душила ее, Ева пыталась вырваться. Она колебалась и не хотела умирать, но потом, смирившись, опустила руки. Смотря на ее тело, Мейн надела на душу Евы тот черный шарф, который она постоянно держала, смотря на деревья. Когда очередь дошла до Ким, Мейн поняла, почему Смерти показалась странной его кончина. Изначально, он не должен был умирать от сердечного приступа. По своей тупости, он перепутал таблетки от головы с таблетками для сердца и принимал их большими дозами в течении нескольких дней. Так и случился приступ. Мейн не ощущала времени. Она чувствовала мир, но в то же время, была лишена всех человеческих эмоций. Ведь вместо их, она получила другие чувства, что существуют только в самом мире, а не в людях. Когда она пришла повидать Яна, увидела его в ванне, с порезанными венами, но не полностью. Кровь быстро свернулась, и он был просто без сознания. Присев рядом с ванной и посмотрев на лицо Яна, Мейн прикоснулась к его щеке. Она и вправду его любила. Любила как часть этого мира. И тогда она подумала, что он такими темпами все равно умрет. Когда Ян решил отнести черные гортензии на пик скалы, Мейн решила, что заберет его. Марго пыталась остановить его, пыталась спасти, но Мейн не хотела, чтобы она вмешивалась. И когда Мейн, обхватив Яна, оттолкнула его назад, наконец – то смогла сказать ему те слова, которые он тогда не услышал из – за Смерти. Она поняла, что еще не время. Эти слова должны были быть сказаны не в ее последние секунды, а в его. Забирая душу Яна, Мейн чувствовала нескончаемую боль, которую он переносил, увидев ее смерть. Но теперь, это не имело значения. На пике скалы, Мейн лежала на коленях у Яна. Он гладил ее по волосам, что – то рассказывая. Позади них сидела Смерть и смотрела вдаль. *** Сидя в своей машине, укутавшись в плед, Марго наблюдала за мигающими сиренами приехавших полиции и скорой помощи. Ее тело пробирал озноб. Рядом с открытой дверью ее машины стоял Глеб и молча курил. – Я не смогла его спасти. – тихо сказала Марго. – Я виновата…Если бы тогда, я не прервала с ней общение, возможно, все было бы по другому. Глеб опустил на нее взгляд. Вспомнив слова Мейн, которую он увидел лишь на несколько секунд, Глеб вздохнул. Наклонившись, он обнял Марго. – Ты помогла спасти его. – шепотом сказал Глеб на ухо Марго. От этих слов, Марго съежилась, уткнувшись в грудь Глебу. Сжимая челюсть, она тихо заплакала. Тело Яна поместили на носилки и закрыли белой простынею. К ним подошел прокурор. – Ничего не поделаешь…очередной случай самоубийства. Расследование потребует времени, но возможно, все так и есть. Видели бы вы его лицо. – мужчина отвернулся, поправив фуражку. – Никогда не видел мертвых людей с таким счастливым лицом. Удивленно покосившись на прокурора, Марго вздохнула. Его счастливое лицо… «Он рад, что вновь ее увидел». – подумала Марго, улыбнувшись краюшками губ. – Кстати, что вы здесь делали? – спросила Марго, достав из бардачка пачку сигарет. – Я решил проверить еще раз это место. Хотел успокоить себя. Думал, что – нибудь найду. – Успокоились? – Вполне. – Глеб кивнул головой. – Теперь, это точно конец. Конечно, я полностью не увидел картину, но я увидел ее… – Ее…Неужели? – Марго посмотрела на Глеба. Он лишь улыбнулся, пожав плечами. Облокотившись на спинку сидения, Марго сделала глубокую затяжку. Смерть медленным шагом проходила между машинами, осматриваясь. Подойдя к Марго, она взглянула на нее. «Как они похожи». – лишь это подумалось Смерти, когда она посмотрела в глаза Маргариты. Давид подошел к окну в больнице. В наушниках так же играли песни Мейн. Вернувшись к кровати, он достал тетрадь с ручкой, и написал не большое письмо родственникам. В конце тетради он написал другое письмо и вырвал листок с ним. Он специально вынул иглу от капельницы. Сейчас он чувствовал покой. Сидя на краю кровати, Давид посмотрел в сторону. Облокотившись на стену, Мейн смотрела на него, улыбаясь. Раками улыбнулся и лег на кровать. Подойдя к нему, Мейн поцеловала его в лоб и, накрыв его глаза рукой, опустила вниз, закрыв их. Кардиомонитор ровно запищал. Тогда в руке Раками зажимал листок, который имел всего несколько строк: «Я тебя люблю. Люблю за то, что показала мне мир с другой стороны. Мне показалось, что я увидел нечто, встретив тебя. Я благодарен тебе за все и мне не жалко отдать жизнь, ведь я знаю, кому она достанется». Мейн держала в руках своего Кота, который, после того, как Смерть унесла его Раками, сам ушел из дома и тихо умер. Возле тумбочки с письмом стояла Смерть, нагнувшись к нему. Выйдя из палаты Раками, куда тут же забежала медсестра с доктором, Мейн поглаживала Кота за ухом. Проходя по оживленному белому больничному коридору, Мейн слышала мысли людей, что лежали здесь. Кто – то скоро умрет, кто – то пытается бороться за жизнь, а кто – то уже со всем смирился. Кот мурлыкал у нее на руках, от чего Мейн улыбалась, прижимая его к себе. Смерть шла позади. Мимо проходили люди, не замечая их.   ЭПИЛОГ. Глеб остался стоять внизу рядом с машиной. Марго решила одна подняться к могиле дочери и мужа. Легкое летнее платье развивал теплый ветерок. Под ногами шуршали белые камушки. Держа в руках букеты с цветами, Марго смотрела вперед. Прошло лишь полтора месяца, но было чувство, что прошло достаточно много времени, чтобы все запомнить и забыть. Дойдя до могил, Марго каждую протерла от пыли и поставила в вазы цветы. – Как вы здесь? Наверное, лучше дома в пастели? – улыбнувшись, спросила Марго, смотря на надгробия с фотографиями дочери и мужа. – У меня, как вы видите, все хорошо. Впервые надела это платье, оно мне идет? – она покружилась. – Знаю, что нет. Это же ты мне его выбирал. – посмотрев на мужа, сказала с улыбкой Марго. – А твердил, что я в нем самая красивая, дурак. Сев на рядом стоявшую лавочку, Марго глубоко вздохнула. Посидев минут десять, она вышла за ограду и закрыла ее. Кивнув кроткий взгляд на могилы, она собралась уходить. Остановившись, Марго посмотрела в сторону. На одной из могил, сверху надгробного камня сидела Мейн. Марго удивленно посмотрела на нее. – Мне опять…кажется? – тихо спросила она. – Я тебе благодарна. – ответила Мейн, улыбнувшись, чуть прищурившись. – Спасибо, что до последнего была рядом. – О чем ты? – Марго повернулась к Мейн. – Это ты была рядом. Я ничего не сделала для тебя. – Ошибаешься. Ты заменила мне семью. – Мейн оказалась позади Марго и облокотилась на ее спину. – Ты показала мне, как может любить родитель. Я ничего не могу сделать, кроме этого…Обернись. Резко повернувшись, Марго увидела рядом с могилами свою дочь и своего мужа. Они вышли за ограду, и подошли к ней. Они молча улыбались, смотря на Марго. Зажав рот рукой, Марго посмотрела на Мейн, которая уходила вниз по склону, махая рукой. Марго обняла мужа и дочь, упав на колени. Слезы градом полились из глаз. Она чувствовала их объятие. Она ощущала их прикосновение. – Я так скучаю. – дрожащим голосом сказала Марго. – Я так хочу, чтобы вы вернулись. – Мы всегда рядом. – сказала дочка, еще крепче обняв мать. – Всегда. – муж поцеловал Марго в лоб. Прижав их к себе, Марго плакала до боли в глазах. – Спасибо за все, мама. – дочка посмотрела Марго в глаза. – Марго, мы тебя сильно любим. – сказал муж. Слезы по щекам Марго катились и падали на белые камушки. – Нам пора. – сказал муж и встал. Он взял дочку за руку. – Пока, мама. И помни, мы всегда, всегда, всегда, рядом! Оставшись сидеть на коленях, Марго улыбнулась. – Я вас тоже люблю. И всегда рядом. Они вернулись обратно к своим могилам и исчезли. Вытерев слезы, Марго постаралась держать улыбку. Ведь они всегда рядом, а значит, нет повода плакать.    «Спасибо, София».