***
Понемногу близился рассвет, которого лейтенант ждал, не желая смыкать глаз. Первые лучи восходящего солнца виднелись над морем и разгоняли дымку, что стояла над ним. Говорят, что утром первого дня нового года на море можно увидеть корабль, на котором плывут семь божеств счастья. Каждый из богов символизирует одно из хороших качеств человека. Так ли это? Хидзиката вглядывался в корабли, которые были в море, в каждом из них он пытался увидеть судно богов, но вряд ли такое когда-либо приплывет к этим холодным землям. Кроме досадного разочарования и печали, светлый праздник новый год ничего не принес Хидзикате. И дело не в самом празднике и легендах, которые его окружают, дело в заместителе. Он изменился, изменился и О-сёгацу. Кто хочет слышать звон колоколов, доносящийся из буддийских храмов, тот услышит их даже там, где храмов нет, кто хочет видеть корабль семи божеств — тот увидит его даже в самый густой туман. Важно просто не терять надежду, что так сложно сделать, когда каждый день теряешь близких и дорогих твоему сердцу людей. Глоссарий: 1. О-сёгацу — Новый год в Японии. 2. Кадомацу — («сосна у входа»), приветствие Божеству новогоднего праздника.Часть 1
30 декабря 2012 г. в 13:46
— Хидзиката-сан, вы опять не будете отмечать вместе с нами? — полюбопытствовал Отори-сан, прикрывая дверь в кабинет замкома, а с недавних пор командира армии оппозиции.
— Не думаю, что сейчас есть время на праздники, пусть даже на такие важные, как О-сёгацу(1), — сухо ответил Хидзиката, отворачиваясь от окна и переводя взгляд на собеседника.
— Я понимаю, что у вас нет желания пить в нашей компании, но хотя бы напишите пару писем родственникам и поставьте в комнате кадомацу(2). Все необходимое для последнего вы можете взять в гостевой комнате. К счастью, на Хакодате нашлось достаточно растений для его создания.
Мужчина ничего не ответил. То ли не хотел, то ли просто задумался о чем-то своем. Отори улыбнулся и спешно покинул комнату, так как надо было присоединяться к банкету, который решил устроить для всех оппозиционеров президент Эномото. Сегодняшний день — 22 февраля — был одним из немногих, когда все в Хакодате могли заниматься своими делами и не ждать нападения императорских войск. Этот день также был последним в уходящем, 1868 году. Вспоминая о том, что в этом году Синсэнгуми пережили, Хидзиката невольно становился мрачнее обычного. Череда смертей близких друзей, стремительное падение сегуната. Все, за что так отчаянно лейтенант вел борьбу, катилось под откос. У него просто не оставалось сил отмечать такой светлый праздник, как Новый год.
«Сделать кадомацу? Идея, в общем-то, ничего», — сказал себе Тосидзо и, накинув камзол, покинул свою небольшую комнату-кабинет. Наверное, он решил ее сделать потому, что это навевало воспоминания о прошлом, когда Синсэнгуми были полноценным военным подразделением и могли еще позволить себе немного времени на такие простые радости. Идя в гостевую комнату по почти безлюдному коридору, Хидзиката понял, что он, похоже, единственный, кто вовсе не собирался на банкет. Однако ему это не было нужно. В последнее время его даже политика президента Эномото огорчала. Обнаружив в комнате небольшую коробку, лейтенант взял ее и поспешил удалиться к себе.
Вернувшись назад, надо было для начала вспомнить, как создается кадомацу. Будет очень скверно, если она будет создана неверно. В коробке лежали еще присыпанные снегом ветки сосны, бамбука, сплетенная из рисовой соломы веревка, а также листья папоротника, пучок каких-то водорослей, плетеный горшочек для композиции и несколько цветков. Правда неизвестно, откуда их раздобыли в такой-то мороз, царящий на северном острове Эдзо.
Первым делом самурай, сев за стол, принялся компоновать ветки зелени между собой. С икебаной он дружил плохо, так что создание кадомацу продвигалось медленно. Три ветки бамбука были окружены по сторонам веточками сосны. Это были центральные фигуры композиции, к которым Хидзиката принялся аккуратно добавлять папоротник, а затем и цветки. Получался весьма занимательный букет, который идеально вписывался в плетеную вазочку. Последним штрихом было перевязывание ниткой кадомацу в горшочке. Кадомацу — это, прежде всего, приветствие новогоднему божеству, а уже потом украшение, так что любой уважающий себя японец тщательно подходит к процессу создания этого букета.
Хидзиката слабо улыбнулся, глядя на свою поделку, а затем поставил ее около дверей. Время было поздним, а значит, оставалось совсем немного до начала нового года. Тосидзо подошел к своему излюбленному месту в комнате — к окну. Оно выходило к морю, которое поздней ночью сливалось с небосклоном. Вдалеке виднелся флот республики Эдзо, корабли слегка покачивались на волнах так, словно их убаюкивало море.
Вот уже более тысячи лет о приходе нового года сообщают удары колоколов в буддийских храмах. Этой ночью Хидзиката не слышал ничего. Ничто не возвещало о празднике. Тосидзо вспоминал, есть ли в Хакодате храмы. Даже если и есть, то они, скорее всего, синтоистские, а значит, монахи не будут бить в колокола. Хидзиката помнил рассказы о том, что человека обременяют 108 пагубных страстей. Каждый удар колокола в новогоднюю ночь должен был изгонять одну из них. Когда же Хидзиката впервые за всю свою жизнь не услышал их бой, ему стало тоскливо и в какой-то мере даже страшно. Все меняется, но лейтенант верил, что хотя бы это в его жизни сможет остаться неизменным. Слушать звон колоколов, изгоняющий пагубные страсти из глубин души.