Опрокинутые небеса
Всё что случилось после того как Кэл сбежал из больницы, он помнил очень смутно. Почти до рассвета блуждал по улицам города, не понимая чего хочет и куда идет. Просто бесцельно шел вперед, петлял по улицам и переулкам. Темнота стала совершенно чёрной, беззвездной. Ливень давно прекратился и с неба сыпался противный мелкий дождик. Кэл давно промок, но не чувствовал холода. Он остановился, едва не загремев, споткнувшись о каменный порог и машинально задрал голову, осматриваясь. Он стоял перед церковью святого Патрика, одной из самых древних в городе и которую Фостер выбрала для крещения их дочери. Ноги сами по себе принесли его сюда. Может имеет смысл зайти внутрь, чтобы успокоить свою душу и пообщаться с душой Джиллиан, ведь ее дух, наверняка теперь находится здесь. Издевательские мысли вызвали сардонический смех, хотя звуки слетевшие с губ больше походили на сдерживаемые рыдания. Мелкий дождик вдруг превратился в настоящую бурю. Такое в столичном округе случалось очень редко. Дождь вначале на мгновение утих, затем поднялся ветер, Кэл едва успел вскочить под навес возле церкви, как небо вдруг разверзлось. Молния разрубила темноту двумя яркими вспышками, загрохотал гром такой силы, как если бы две горы столкнулись и рассыпались теперь на тысячу осколков. Гром гремел, как падающий камень. Стайка белоснежных чаек, пролетающих над городом, невидимой рукой была отброшена куда-то в сторону океана. И птицы горько плакали над своей судьбой и нервно взмахивали крыльями. На ступеньку рядом с Кэлом сел голубь, а может, голубка. Взъерошенная птица поспешила перебраться в сухой уголок, и встала там наклонив голову набок и бесстрашно с каким-то укором наблюдала за Кэлом, ожидая, когда закончится грохот этого судного дня, когда всех чистых отделят наконец от нечистых. Хлынул дождь. Кэлу показалось, будто океан пошел стеной на город. Дождевые капли — большие, тяжелые и серые — падали не одна за другой, а низвергались касакадом. Они взрывали проезжую часть и тротуар. Мимо изредка проносились машины, пронизывая стену воды словно большие блестящие рыбины, разрывая темноту пустынной улицы светом фар. Потом снова огненным сполохом над город ударила молния. Новые раскаты грома сотрясали каменные джунгли. Потоки дождевой воды, словно вымыли все грехи жителей столицы и подготовили город к наступлению нового дня. Этот короткий шторм продолжался несколько минут. Молнии постепенно замирали и становились похожими на сигналы SOS, подаваемые карманными фонариками со старыми батарейками, слабо освещая небо со стороны океана. Гром стихал и становился похожим на бурчание в животе у голодного бродяги. Голубь скрасивший одиночество Кэла во время бури, что-то прокурлыкал и улетел. Кэл поднялся и толкнул входную дверь, входя в церковь. Свет от зажженных свечей падал на его лицо, безжалостно обнажая следы нервных переживаний, которые Кэл испытывал последние несколько часов. Всё-таки огромная усталость и безумное моральное напряжение и потрясение, которые ему пришлось пережить за этот вечер и ночь, сказались. И Кэл почувствовал как его охватывает невыносимая жалость к себе, к Джиллиан и к тому, что у них не вышло то, чего они так ждали и так надеялись. Кэл смахнул предательски скатившуюмя по щеке слезу и совершенно обессилев, рухнул на жесткое сиденье церковной скамьи и безвольно откинулся на спинку. — Я могу чем-то помочь, сын мой? Кэл не сразу сообразил, что мягкий, полный участия, голос обращается к нему. Чья-то ладонь легла на плечо. Открыв глаза Лайтман повернул голову и поймал встревоженный взгляд священника. Успокоившийся было гнев, всколыхнулся с новой силой, поднимая Кэла со скамьи. — Вызовите такси, отец мой, — потребовал он, воззрившись на падре, плохо понимая какая дьявольская сила занесла его в церковь. Переступив порог дома, Кэл в первую очередь поставил мобильник на зарядку. Это ему казалось самым важным, не прошло и пары минут, как телефон ожил. Схватив трубку, Кэл с нарастающей паникой смотрел на фото, улыбающейся Эмили. Это, наверное, был первый в его жизни случай, когда его не обрадовал звонок дочери. Он находился в полной растерянности, понятия не имея, что говорить, если Эмили спросит его о Фостер. Громко сглотнув, Кэл кашлянул, прочищая горло и, стараясь говорить беспечно и радостно, поднес трубку к уху, выпалив: — Привет, солнышко. Чертовски приятно тебя слышать в такую рань. — Уффф… папа! Наконец-то. Ты что телефон выключил?! С тобой всё в порядке?! — голос Эмили прерывался от гнева и страха. — В полном, детка. Прости, милая. Батарея села. — Ты меня успокаиваешь? — Эмили немного сбавила тон. — Я так рада… — проворковала она с придыханием. — Поздравляю! Пап, я так хочу увидеть свою сестренку. — Кхммм, — от неожиданности Кэл потерял дар речи. А Эмили не обратив внимания на его замешательство, щебетала что-то восторженно-глупое: — Только жаль с Джиллиан не удалось поговорить и поздравить. Миссис Фостер сказала, что она спит после операции. Роды были внезапными, кесарили экстренно. Пап! Эй! Ты что молчишь? — Тебя слушаю.Ты трещишь без умолка. — Ну, извини. Не каждый день у меня рождаются сёстры, а любимый и надоедливый папочка пропадает из сети на три часа. — Она умолкла на секунду, словно что-то обдумывая, Кэл слышал лишь ее прерывистое дыхание. — И мне кажется, что ты врешь. Признавайся, ты что снова поругался с Джиллиан? Иногда он жалел. что у него выросла такая чувствительная и подозрительная дочь. И в уме ей не откажешь. — Нет. У нас всё в полном порядке, — соврал Кэл, понимая. что Эмили обязательно вернется к этому вопросу и придется ей всё объяснять, но не сейчас. Сейчас ему нужно как-то узнать в каком госпитале Фостер и устроить очную ставку с Сарой. Он злился на неё, но и был благодарен за то что не посвятила Эмили в подробности случившегося. — Послушай, Эм. Я заскочил домой переодеться, принять душ и захватить кое-какие вещички. Как всё устаканится я тебе звякну и мы поболтаем. — А я спать. Хорошо, что завтра, вернее сегодня, на занятия к десяти. Пока.Целую.Ещё одна из рода Лайтманов
Мир и спокойствие царили в старых стенах из серого камня. Солнечный свет, лившийся сквозь витражные окна, отбрасывал танцующие переливающиеся всеми цветами радуги полосы на вытертый пол и скамьи из темного дерева. Вдоль алтаря и ступеней к нему были расставлены огромные букеты цветов. В воздухе смешивались запахи сирени, фрезии и роз. Это благоухание заглушали тот особый застоявшийся запах пыли, старого дерева, воска и плесени, который всегда господствует в церкви. Это был запах старости и тлена, который Кэл ненавидел с самого детства. И, наверное, поэтому его радовал выбор цветов, цветов с сильным ароматом, предназначенным украсить этот торжественный день и перебить мерзостный запах церкви. Они с Джиллиан стояли у резной каменной купели. Вокруг них замерли с благоговейным выражением лиц крестный отец и крестная мать их дочери. Священник готовился ее крестить. Эмили, крестная мать, держала притихшую и удивлённо таращившую глаза девочку на руках, тесно прижимая ее к груди. Фостер, в поиска поддержки и желая утихомирить бешено колотящееся сердце, нащупала руку Кэла, он тут же среагировал переплел пальцы со своими и легонько их стиснул. Едва слышно вздохнул, пальцы Фостер были ледяными. Он чуть повернул голову, и улыбнулся, едва приподняв уголки губ, нахмурился и тут же игриво подмигнул и драматично закатил глаза, всем своим видом показывая «ну я же говорил!». Однако, как же хороша была взволнованная Джиллиан. Ее врожденная элегантность проявлялась всегда, везде и во всём. И даже сейчас под церковными сводами не потеряла своей сексуальности. Кэлу было сложно отвести от нее взгляд. Рождение ребенка ничуть не испортили ее фигуру — такая же стройная и по-прежнему гибкая. Ее глаза блестели в дрожащем пламени свечей, щеки раскраснелись, тщательно уложенные волосы чуть растрепались, приоткрытые губы едва тронутые помадой… Кэл отвернулся, если бы кто-то из этого благочестивого сборища друзей и родственников в толпе мог прочитать его нечестивые мысли, он бы привычно упрекнул Кэла в неэтичном поведения. В этот момент девочка раскричалась, ее пронзительный плач эхом перекатывался под сводами церкви. Священник держал кроху, окропляя ее лобик святой водой и совершая таинство во имя Отца и Сына и Святого Духа. Когда он закончил и отдал ребенка Эмили, Кэл заметил, что сделал он это с облегчением. Эмили начала укачивать крестницу, стараясь ее успокоить, но бесполезно. Кэл самодовольно усмехнулся — он знал, что дочка разревелась из-за того, что ей не понравилось, как ей в лицо побрызгали холодной водой. Ребенок протестовал — и очень громко и возмущенно. Кэл не сомневался, что его дочь не вырастет покорной и бессловесной, а пойдет в отца и они получат маленькую бунтарку, которая упорством и отрицанием будет добиваться своего. Джиллиан, хоть и обеспокоенная плачем дочери, улыбнулась и прошептала Кэлу на ухо: — Судя по громкому голосу, наша девочка пошла в лайтмановскую породу, папочка. Кэл повернулся и посмотрел в серо-голубые глаза Фостер. В ее взгляде читались радость, гордость и любовь. — Да, — также шепотом ответил Кэл. — Еще одна сильная и своевольная личность в нашей семейке. — Он выразительно изогнул брови. Совершенно неожиданно глаза Фостер затуманились, она быстро моргнула и две прозрачные слезинки потекли по щекам. — И у нее самая лучшая в мире мама, — добавил он очень серьезно и тут же шутливо толкнул плечом: — А ну не раскисай, милая. — Не буду, — едва слышно выговорила Джиллиан украдкой смахивая предательские слезы.Три года спустя. Жизнь продолжается
Было восемь часов вечера в пятницу, когда Джиллиан выключила ноутбук и потянулась. Последние девять часов она провела за доработкой финансового плана на второе полугодие. Фостер чувствовала страшную усталость и боль в спине, но испытывала удовлетворение от сделанного в течение дня, да и в жизни в целом. Экономическая ситуация в фирме была стабильна, они уже давно не в «красном». Немного помассировав затылок, Джиллиан поняла, что больше всего сейчас нужен душ и плотный ужин. Но о первом можно только мечтать, и она чувствовала себя такой разбитой, что вместо того чтобы отправиться на кухню и хотя бы выпить кофе, просто положила ноги на край рабочего стола и закрыла глаза. В этом году ей исполнится сорок три. Даже обзаведясь тонкой сеточек морщинок в уголках глаз и возле рта, Джиллиан выглядела хорошо — она это знала. Прожитые годы ее жизни при всех взлетах и падениях, вышли в целом счастливыми. У нее был материальный достаток, положение в обществе, отличный дом и любимая работа. Еще — заботливый и любящий мужчина и чудесная дочка. При мысли о Кэле и их совместной дочери Джиллиан улыбнулась. Она была бесконечно рада иметь такого друга и надежного партнера, как Кэл. Многие до сих пор удивлялись, что она воспринимает его как удивительного человека, теплого, обаятельного, великодушного, а главное лишенного недостатков, которые терпеть не могла в других мужчинах. Кэл Лайтман был именно тем мужчиной, с которым ей хотелось прожить до старости. В выборе спутника жизни она не видела лучшей и более надежной альтернативы. А каким чудесным, несмотря свои закидоны, он был отцом. О чём Джиллиан никогда не жалела, то это о том, что стала его любовницей. Их с Кэлом сексуальную жизнь нельзя назвать скучной, наоборот… Где-то в отдалении раздался звук закрываемой двери и послышались приближающиеся шаги. Не открывая глаз, Джиллиан улыбнулась в ожидании. Совершенно не к месту по телу прокатила жаркая волна предвкушения. Прислушиваясь к скрипу подошв по ламинату, она положила ладонь себе на низ живота. Шаги замерли и в офисе воцарилась почти идеальная тишина, лишь едва слышно тикали напольные часы, подарок благодарного клиента. — Ну, как ничего не изменилось? Всё на месте? — лениво поинтересовалась Фостер по-прежнему не открывая глаза. Недовольное хмыканье подтвердило что Лайтман застыв в дверях, снова пялится на неё, раздевая взглядом. — Не надоело? — Нет, не надоело. Смотреть на тебя, дорогая, я могу бесконечно. Она одарила его странной и от этого манящей улыбкой. За все время их знакомства Кэл успел составить мысленный каталог всех улыбок Фостер — от циничной и недоверчивой, насмешливо-презрительной до наполненной облегчением, радостной, от веселой, но скрывающей это, от горькой до пьянящей, но эта оказалась новой в его коллекции. — Хей, Фостер… — Ладно, поверю на слово, — она посмотрела на Лайтмана и и взгляды пересеклись. — Заходи, раз уж заглянул, — прозвучало немного игриво и интригующе. — Не откажусь. Не успела Фостер и глазом моргнуть, как Лайтман оказался рядом. Вильнув задом, он сдвинул стопку папок и удобно устроился рядом с ее ногами на краю стола. Чтобы лучше его видеть, Джиллиан чуть развернулась вместе с креслом, отчего подол юбки пополз вверх или вниз. Кэл не сумел бы дать верного определения этому легкому скольжению шелковой ткани по ногам Фостер. Его взгляд словно приклеенный следовал за юбкой. — Что скажешь? — Джиллиан мило улыбнулась. — Какие планы на вечер? Каким-то самым невероятным образом рука Кэла оказалась под юбкой на бедре Фостер. Кэл понятия не имел, как это случилось и с искренним недоумением встретил укоризненный взгляд Джиллиан. Ему по-прежнему плохо удавалось контролировать руки, когда она оказывалась где-то в зоне его досягаемости. — Мы, кажется, договорились? — она громко вздохнула и поймала его взгляд. — Напомни о чем? — Да, да, ты правильно понял, убери руки. Лайтман не сумел скрыть разочарование. Она встала и одернула юбку, наклонилась над столом, потянувшись за телефоном. — Ты уходишь? — теперь он мог любоваться ее полуобнаженной спиной — Нет, — она замерла на мгновение и выпрямилась. — Тогда в чём дело? — Мне просто нужно отвлечься… — От чего? Она осеклась и прикусила губу, понимая что сболтнула лишку. — Я полностью серьёзен, Джилл, — Кэл сглотнул, всматриваясь в ее лицо. Она чуть сощурив глаза, удерживала его взгляд, но сопротивлялась она недолго: Лайтман приблизился еще на шаг и наклонил голову, словно собираясь ее поцеловать, легонько сжал плечи, не давая ей возможности увернуться. Она и не собиралась, тряхнула волосами, и снова посмотрела ему в глаза, вдруг придвинулась и сама поцеловала. Ее губы были сладкими жадными, пылающими и Кэл ощутил поцелуй всем телом, до самых кончиков пальцев на ногах. Хм, и не только… Фостер чуть запрокинула голову. Свободного покроя летняя блузка без рукавов и глубоким вырезом давала широкий простор для маневра. Кэл не раздумывая воспользовался предоставившейся возможностью, нежно ласкал кончиками пальцев, оставляя на шее и плечах быстрые, но чувственные поцелуи. Короткий вздох Джиллиан, её учащенный пульс подсказали, что Кэл на верном пути Он снова коснулся губами ее губ. Она прикрыла веки невольно прогнулась в спине, чувствуя, как его горячие ладони спускаются вниз по внешней стороне рук, и так же неспешно поднимаются по внутренней, разжигая внутренний пожар. Кэл прервался и с трудом отстранился от нее, чтобы посмотреть, как она прекрасна и увериться в её согласии и желании двигаться дальше. В состоянии даже легкого возбуждения Фостер теряла способность контролировать своё лицо, и Кэлу хватало беглого взгляда, чтобы считать все её эмоции. Она хотела его, не менее сильно чем он её. Набрав побольше воздуха, Кэл притянул Джиллиан к себе. Этот поцелуй оказался долгим и горячим, требовательным, наполненный обещанием. У Джиллиан мягкие теплые губы, и на вкус они сладкие и чуточку терпкие как ее любимый кофе со сливками. Она приоткрыла рот, и их языки соприкоснулись — поначалу осторожно, а потом уже куда смелее. К тому моменту, когда Кэл прервал поцелуй, чтобы дать ей возможность вдохнуть, ее лицо пылало, волосы растрепались. Несомненно, Кэл заметил как расширились её зрачки, и участилось дыхание, поскольку шагнул ещё ближе и медленно потянул вниз молнию на юбке. Фостер облизнула губы, глубоко вздохнула и поймала его руку, задерживая и отрицательно помотала головой, хотя Кэл видел, что она хочет, отчаянно хочет продолжения. — Это будет неосторожно, — проговорила она быстро и прерывисто, напряженно улыбаясь. И Кэл осознал, что они в ее кабинете и похожи на двух золотых рыбок в аквариуме. — И-и-и?.. — протянул он всё ещё не веря собственным глазам и ощущениям. — Опусти жалюзи и запри дверь. — О чёрт! — Лайтмана хватило только на это короткое восклицание настолько ожидаемым и неожиданным было ее предложение. К тому моменту когда Кэл вернулся, она уже сбросила туфли и юбку и была готова к продолжению. Он снова накрыл губами её губы, прижимаясь к Фостер всем телом. — Люблю тебя, — пробормотал он, упираясь лбом в ее лоб. Он жадно хватал ртом воздух, зарываясь пальцами в волосы Фостер. Её губы приоткрылись и дрожали, жаждая большего. Нарочно медленно, он расстегивал крохотные перламутровые пуговицы на ее блузке. Когда легкая ткань распахнулась, Кэл почувствовал, что его бросило в жар. Фостер опустила руки, то ли заставляя, то ли позволяя ему снять блузку. Он сделал это плавно, нежно скользя ладонями по голым плечам. — А ты можешь действовать побыстрее? — негромко возмутилась Джиллиан. — Неа… — он покачал головой, и погладил кончиком пальца ее по щеке, обрисовал губы…— не сейчас. Прелюдия в их отношениях и так получилась достаточно длинной, они слишком долго шли по параллельным дорожкам, чтобы теперь тратить на предварительные ласки слишком много времени. Их талант и умение скрывать свои эмоции и желания в обыденной и профессиональной жизни моментально улетучивались, если дело касалось секса. Они словно по спущенной свыше команде становились нетерпеливыми и ненасытными. Их любовная связь продолжалась более трех лет, но по независящим от их желания обстоятельствам, они слишком мало времени смогли посвятить этой чувственной и безумно привлекательной стороне жизни. Но Джиллиан уже опробовала на практике многие умения Кэла и в том числе его способность сдерживаться и быть медленным. Ее покоряла, вот эта ленивая неторопливость и еще сильнее возбуждала, лишая контроля над собственными желаниями. Вот и сейчас он словно насмешничая над ней позволил себе медленно исследовать и изучать ее тело, вводя ее в искушение. Она уже вся трепетала от его нежных касаний и быстрых поцелуев, заставляющих ее резко вздрагивать и шумно выдыхать. — Боже мой, какая же ты сволочь, Лайтман, — весьма нелестные слова прозвучали как самый изысканный комплимент. — Скажи что ты хочешь, — с издевательской насмешкой хрипло прошептал он, касаясь губами особо чувствительного места шеи. — Трахни меня! Скорее же! В нетерпении Фостер скользнула ладонями по бокам Кэла, пробралась под его футболку и водила руками по спине, слегка царапая ногтями кожу, чувствуя как сокращаются под пальцами его мышцы. Она поймала губами мочку уха Кэла и легонько прикусила ее зубами, одновременно запуская руки за пояс его джинсов. — Маленькая злобная кошечка, — проворчал он, стискивая губами один из сосков через кружевную ткань. — Сволочь! Кэл ловко расстегнул её лифчик, и целовал её груди, игриво касаясь языком сосков. Затем глянул на нее и удостоверившись, что она полностью лишилась воли, самодовольно усмехнулся, поняв, что Фостер не терпится довести их любовную игру до конца, впрочем он тоже с трудом контролировал себя и вряд ли смог остановиться на достигнутом. Джиллиан обхватила Кэла, скрестив руки у него за спиной и притягивая его к себе с каким-то неистовым отчаянием. Ее дыхание стало тяжелым и рваным, она прижималась к нему так тесно, что могла чувствовать, как тяжело поднимается и опадает его грудь. — Воспользуйся же им поскорее, — она вдавила колено Кэлу в пах. — Какая же ты красивая, — горячо прошептал он, стискивая ее груди и утыкаясь лицом в изгиб шеи, провел языком по покрывшейся испариной коже, причмокнул: — и потрясающе вкусная. Он почувствовал как ее пальцы впились ему в плечи, она невнятно что-то простонала и замотала головой, щекоча его волосами. Кэл откинулся назад, в попытке поймать ее невидящий, блуждающий взгляд. С трудом сосредоточившись, она ответила ему полуулыбкой, кивая и на что-то показывая взглядом. Угловой диванчик с мягким сиденьем был значительно привлекательней полированной столешницы. Не выпуская друг друга из объятий они сменили дислокацию. — Быстрее, — потребовала Фостер, одним движением стаскивая с Кэла штаны с трусами, тем самым доказывая, что ее терпение окончательно иссякло. Она легонько толкнула Кэла и он плюхнулся голым задом на диван, тут же притягивая Джиллиан себе на колени. Она уселась верхом, упираясь ладонями ему в грудь, привычно отмечая насколько Кэл мускулист, глядя на него в одежде, размер которой явно был ему велик, создавалось впечатление о его излишней худобе. Но это был визуальный обман, а выносливости и неутомимости Лайтмана мог бы позавидовать любой накачанный мачо, проводящий кучу времени в спортзале. — Ты чертовски хорош. В подтверждение слов она соблазнительно улыбнулась и волнообразным движением провела ладонями по груди и животу Кэла. — Я и не сомневался, — фыркнул он, расплывшись в удовлетворенной ухмылке. — Хвастун и зазнайка. Джиллиан выгнула спину, нависая над Кэлом. Ухватив её за бёдра, он потянул её вниз, на себя, не пытаясь скрывать удовольствия, но всё равно задержался ненадолго, хотя и видел, что Джиллиан вот-вот сойдёт с ума, если он промедлит ещё хоть секунду. Она как всегда оказалась права, и сексуальных играх Кэл был действительно «чертовски хорош» и обладал превосходным самоконтролем даже, когда дело доходило до финала. Ну и такая мелочь, что в моменты близости он с легкостью мог ее прочитать позволяла вести любовные игры не боясь заиграться. И он обожал смотреть в её лицо, когда они занимались любовью. Наблюдать за ее лицом, когда он доводил ее до безмолвного, но сотрясающего все ее тело оргазма — все равно что смотреть на небо при перемене погоды. Он смотрел на неё когда она кончала плотно зажмурившись от силы обрушившихся на нее волн удовольствия… Он держал ее в объятиях, нежно поглаживая небольшую ямочку на пояснице, пока дыхание Джиллиан не пришло в норму, и она открыв, всё еще затуманенные удовольствием глаза не улыбнулась ему благодарно.Тем же вечером. Ничего личного всего лишь новое задание.
Как и всякий порядочный наёмник он испытывал чувство глубокого удовлетворения успешно завершив работу. После того, как он покончил с Самантой, вышел на Хантингтон авеню и поймал такси. Шофёр был в восторге — наконец, ему попался заказ до аэропорта, это означало приличную плату по счетчику и хорошие чаевые. Джей ухмыльнулся без проблем прочитав эти меркантильные мыслишки на лице водилы. Он удобно устроился на сиденье, довольный новым заданием. Ему было без разницы какие цели преследовал наниматель и в чем вина той бедняжки, которую ему придется обрабатывать. Но еще тогда три года назад, когда ему пришлось сыграть роль некого Дина Таннера и едва не довести до смерти дружка этой дамочки, он, можно сказать, на неё запал. Ну, не настолько, чтобы потерять голову, а вот встретиться с ней в интимной обстановке и оттянуться от души он и до сих пор бы не отказался. Впрочем, это не входило в его задание, а Джей всегда неукоснительно следовал пожеланию заказчика. Джей редко знал, зачем он делает то-то и то-то, да и, по правде сказать, не имел ни малейшего желания знать. В нескольких случаях, когда ему сообщали подобную информацию, это не приносило ничего полезного, лишь порождало дополнительные проблемы. Что касалось предстоящего дела, ему было приказано прилететь в Вашингтон и задержаться там на неопределенное время. До тех пор пока заказчик не даст отмашку. Дельце вырисовывалось в общем и целом какое-то скучное — ему нужно было запугать объект, превратить жизнь в ад. Глянув на часы Джей подумал, что легко успеет на ночной рейс в 23:45, поэтому удовлетворенный он разглядывал проплывающие за окном огни. Он думал о хорошенькой дамочке, которой ему предстояло стать невидимой тенью. Джей долго рассматривал ее изображение на экране планшета, прежде чем отправить его в океанскую пучину. Он обладал почти фотографической памятью, что весьма ценная способность для человека его профессии и всегда все данные на объект держал в уме. Он начал проигрыват в воображении серию садистких сцен, чувствуя как от этого твердеет член. Джей понял, что надеется на приятное продолжение задания, и он сможет установить близкий контакт с доктором Джиллиан Фостер. И если это случится он обязательно трахнет ее в задницу. Дойдя до терминала аэропорта Джей нашел работающий телефон-автомат. Оставалась еще одна рутинная деталь его работы. Он должен позвонить координатору в Бостоне и отчитаться об исполнении работы и задать отправную точку для нового. Как-никак, работа у него повременная, и денежки на счет начинают капать после вот такой беседы с просто голосом в трубке. Он выждал условленные шесть гудков. — Приемная клиники «Мемориал», Микки Саландер слушает, — ответил приятный женский голос на другом конце провода. — Доктора Роббинса. Джей спокойно и даже с долей юмора относился к этому шпионскому маневру, который по мнению кого-там добавлял секретности и сохранял в тайне имя клиента. Ему было несложно запомнить условленное имя-пароль. Если бы ему назвали неправильное имя дежурной, он должен был бы повесить трубку и ровно через десять минут перезвонить по запасному номеру. И никаких мобильных, они оставляют после себя слишком явственный цифровой след. Джей, ожидал ответа, привалившись к стене, и лениво рассматривал спешащих по своим делам пассажиров, среди них попадались премиленькие куколки. Внезапно в трубке возник хрипловатый голос: — Всё в порядке? — Вылетаю в Вашингтон рейсом одиннадцать сорок пять, — ответил Джей скучным голосом, провожая взглядом высокую шатенку с неосуществимой мыслью вдуть бы этой крошке по самое некуда. Иж как виляет аппетитным задком. — Новостей нет. Если будут какие-то изменения с тобой свяжутся. — Замётано, — уже более весело бросил Джей и повесил трубку. Он чувствовал себя почти счастливым, и насвистывая какую-то немудреную мелодию, направился к стойке регистрации. Он любил столичный округ, ему нравилось новое задание.