Тигр и львенок

Савада Тсунаеши не любит детские приюты. Он безусловно домашний мальчик, у него любящая мама и где-то пропадающий отец, но тем не менее, Савада прекрасно осознает, что не всем так повезло в жизни, кто-то потерял родителей в катастрофах. Для таких случаев и нужны детские приюты. Однако интуиции не нравится приют, что располагается на окраине Намимори, а своему чутью Тсунаеши привык доверять. Оно не раз спасало его в трудных ситуациях. Главное вовремя прислушиваться. Савада Тсунаеши не любит однотипные робы, в которых ходят воспитанники. Серого невнятного цвета, у некоторых даже штаны коротковаты. Как будто в тюрьме. И взгляды у них такие же: загнанные, озлобленные. Это звери, готовые порвать любого за кусочек личного счастья. Тсунаеши боится их даже больше, чем маленьких собачек и старшеклассников, избивающих его на перемене и отнимающих обеды вместе с карманными деньгами. В такие моменты Савада вспоминает приютских и говорит себе, что все это мелочи, можно пережить. С чего бы ему не любить приют? Воспитанники более-менее сыты и накормлены, не избиты, по крайней мере, не явно, а что их ветер сносит... так бюджет не резиновый. Так всегда говорит соседка. Она не добрая, не как мама, красит волосы в рыжий цвет, а губы - красной помадой. И от нее всегда удушающе пахнет пряными духами, когда она пытается наманикюренными пальцами с длинными алыми ногтями потискать Тсунаеши за щечку. Причина нелюбви кроется в мальчике. Атсуши Накаджиме. Тсунаеши подслушал его имя, когда сидел на лавочке неподалеку от площадки для игр детского приюта. Какая там площадка - два дерева и присыпанный пылью пятачок с остатками травы, но детям нравилось выбегать из серых стен приюта на солнце. Атсуши Накаджима выделяется среди безликой толпы сверстников. У него белоснежные волосы и фиалковые глаза, красивые-красивые, как у принцесс в книжках. Помнится, Тсунаеши, первый раз проходя мимо приюта и встретившись глазами с Атсуши, долгое время не мог шагнуть дальше, пока мама со смехом не потянула за руку. Невозможно, чтобы глаза были, как цветы на подоконнике в школе. Тсунаеши как по голове ударили мячиком для бейсбола. Это уже потом он понял, что снова вмешалось его фантастическое чутье, а тогда был ошеломлен и озадачен собственной реакцией. Она его пугала, если честно, потребовалось немало времени, чтобы он вернулся к забору и вышел на контакт с привлекшим его внимание ребенком. Прическа у Атсуши неровная, по какой-то причине его не стригут, как остальных воспитанников, как будто заранее выделяют из толпы. А еще он худенький, неуверенный в себе и трусливый. Совсем как Тсуна. От этого он нравится еще сильнее, с ним Савада ощущает, что не одинок в мире. - Привет! - их место для встреч располагалось неподалеку от дыры в заборе. Никто сюда не лазит: здесь растут какие-то дико пахучие, жалящиеся кусты, которые Атсуши преодолевает на раз. Зависть берет, когда смотришь, как ловко он хватается за ветку и перелетает через растительный заслон. Легко, как гимнаст, нет, даже лучше! Тсунаеши хмурится. Они знакомы с Атсуши сколько? Года два или три, но сегодня он выглядит хуже всего. Накаджима никогда не распространяется, что с ним делают в приюте, но... Савада хватает за руку, переворачивает, задирает рукав. Следы от инъекций, лиловые и уже желтеющие синяки. - Это снова он сделал? Атсуши кивает, прячется за неровной челкой, и в груди поселяется жуткая жалость к другу. Хочется погладить его, потрепать по макушке, потому что... ну нельзя так. Больно становится, когда Накаджима тихо, почти беззвучно плачет. - Идем! - Тсунаеши чувствует себя на диво уверенным, полным сил и решимости. Тянет друга к дыре в заборе, ведущей на улицу, во внешний мир. - Куда? - Атсуши пугается не на шутку. Если узнают, что он общается с кем-то из города, если он, ущербный, покинет приют, его побьют и вновь запрут в подвале без еды. - Так дальше продолжаться не может! Чутье трезвонит и подсказывает выход. Почему-то Тсунаеши не сомневается в том, что все получится.

***

- Здесь будет твоя комната, Атсуши. Накаджима прижимает руки к груди, оборачивается на миловидную женщину в домашнем платье. Савада Нана тепло улыбается и треплет зажмурившегося в ожидании удара мальчишку по мягкой макушке. Продолжает гладить до тех пор, пока тот не выпрямляется, не верящий своему счастью и тому, что не побили. Его всегда били, никогда не гладили. За один день от госпожи Савады он узнал добра больше, чем от остальных людей за всю предыдущую жизнь. Разве мог он представить, к чему приведет знакомство со странным мальчиком, застревавшим подолгу у забора. Тсунаеши краснел и запинался, когда говорил, какие красивые у Атсуши глаза. Накаджиме никто никогда не говорил таких ласковых слов. Сердце перехватывало от воспоминания, с какой уверенностью вел его Тсуна по улицам, как твердо заявлял маме, что хочет забрать Атсуши из приюта. В карих глазах его мелькали отблески странного янтарного внутреннего огня, и Атсуши, как дикое животное, был заворожен этим пламенем. Пойман в ловушку. Пропал, лишь взглянув в душу Савады Тсунаеши. - Можно мне... - разве имеет он права просить больше, чем ему уже дали? Дом, семью, приемного брата? - Да? - Савада Нана мягкая, от нее пахнет сдобой и ванилью. Наверное, такой представлял в детстве Атсуши свою родную маму. - Не стесняйся, теперь ты тоже мой любимый ребенок. Женщина лишь коротко взглянула на сына, кивнула и позвонила мужу, а через шесть часов Атсуши Накаджима уже числился приемным ребенком у семьи Савада. Наверное, Нана-сан тоже обладает тем дивным чутьем, о котором упоминал в свое время Тсуна. - Можно мне ночевать в одной комнате с Тсуной? - Разумеется, как пожелаешь, - теплые губы касаются щеки в легком, ненавязчивом поцелуе. Глаза щиплет от нежности. - Перебирайся к брату. Ох, надеюсь, Тсу-кун не станет торопить события... Атсуши решает оставить странное заявление Наны-сан без внимания. В первую ночь он долго ворочается, вдыхая непривычный запах постельного белья: порошок и кондиционер. Атсуши всегда, с самого детства, чуял больше остальных детей, за что его тоже ненавидели. Сейчас он ощущает запах белья, аромат теста, которое Нана-сан поставила на ночь, чтобы утром испечь свежие булочки. И непривычный запах Тсунаеши. Свежескошенная трава и ветер - запах свободы - ромашка от шампуня. Новизна ощущений зашкаливает, голова кружится, он боится проснуться завтра снова в своем подвале в приюте. - Иди сюда, - Тсунаеши краснеет, когда приподнимает край одеяла, Атсуши сразу ныряет к брату, трется носом. Его обнимают, прижимают к себе, крепко-крепко. - Все будет замечательно, вот увидишь. Завтра им в новую школу. Атсуши долго водил пальцами по школьной форме, заказанной специально для него, по учебникам - только его учебникам. Смотрел на Тсуну - только его Тсуну. Никак не мог поверить в то, что это у него действительно есть. Он закрывает глаза и дает про себя клятву обязательно защитить Тсунаеши и Нану-сан. От всего на свете.

***

Реборн впервые не знает, что делать. Емитсу, отправляя киллера к новому наследнику, предупредил, что два года назад жена привела в дом второго ребенка, потребовала усыновить мальчика из приюта. Отказать Нане в такой малости Внешний советник не мог, не после своего длительного отсутствия, интрижек на стороне, о которых женщина, правда, ни сном ни духом. Однако совесть грызла всякий раз, стоило только посмотреть в карие теплые глаза законной супруги, такие нежные, беззаветно любящие. Характеристика, что на наследника не самая лучшая. Неудачник - вот, как можно обозначить одним словом весь тот бред, что записан в личном деле, собранном на потомка Примо. Замкнутый, неумеха, неуклюжий, трусливый, неуверенный в себе, лидер - никакой. Разумеется, никаких друзей или даже товарищей. Скорей всего, безответная влюбленность в лучшую девочку класса - этого не указано, но образ неудачника подразумевает подобное. Реборн планировал исправить это с помощью вовремя найденных и завербованных в семью друзей. Ну, а то, что по совместительству они окажутся Хранителями и, как сам Савада, потомками Первого поколения... бывают же такие занятные совпадения! Реальность слегка подкорректировала планы. Савада Тсунаеши оказался гораздо более решительным, чем указывалось в отчете - дайте-ка подумать, годовой давности! Не лидер, но и не аутсайдер. Тихоня, серединка на половинку. Учится неплохо, стабильно, вместе с братом, держится в двадцатке лучших. Ходит на домоводство и карате, последнее останавливает от смешков над первым. Преуспевает в обоих направлениях. Но больше всего киллера беспокоит самодостаточность Тсунаеши. Он не зависим ни от чьего мнения, кроме брата. Для жизни и общения ему вполне хватает Накаджимы Атсуши. Больше ничье мнение, кроме материнского, не имеет значения. Как будто в какой-то момент его жизнь полностью обвилась плотной лентой вокруг приемного ребенка. Надо сказать, Атсуши отвечает ему тем же. Всюду сопровождает брата, записался на те же кружки, в рукопашном бою преуспевает, что позволяет защищать Тсунаеши. Его можно было бы сравнить с верным псом, но на ум почему-то приходит белый тигр. Под фиалковым взглядом Атсуши становится неуютно даже такому матерому бойцу, как Реборн, хотя мальчишка уж точно не соперник лучшему киллеру. Атсуши смотрит обычно, спокойно, но как будто заявляет, что самым важным является человек, сидящий рядом, остальные не имеют значения. Тсуна замкнут на брате, тот замкнут на нем. Если не разомкнуть этот круг, наследника не получится. Слабым местом Савады является этот самый Атсуши Накаджима. В прошлом никаких подозрительных вещей не обнаружено. Сирота, подкинут на порог детского приюта, где из него сделали козла отпущения, мальчика для битья. Был усыновлен семьей Савада, после чего даже обертки от мороженого бросает в урны. Но есть в нем что-то... Реборн кусает губы, доставая из кармана небольшую ампулу. Логично предположить, что интуиция Тсунаеши, даже в зачаточном состоянии, не выберет в партнеры хозяину обычного человека. Слишком уж силен инстинкт самосохранения в крови Примо, этого не вытравить никаким воспитанием. Может ли Атсуши оказаться эспером? Какова процентная доля вероятности? Сыворотка поможет снять тормоза, проявиться силам эспера. Ее создавали специально для выявления подавленных способностей. Обычного человека она убьет. Поэтому не используется мафией повсеместно. Да и рецепт утрачен - проклятый Верде! Взорвал лабораторию и стер записи по приказу Вендиче. У Вонголы остается еще большой запас, но и он не бесконечен. Ради такого испытания Емитсу выделил ампулу. Что ж, если Реборн ошибется, месть за возлюбленного брата станет прекрасным стимулом Тсунаеши двигаться в правильном направлении. Киллер прицеливается и стреляет в пришедшего на встречу в парк ночью Атсуши. Тот удивленно прихлопывает дротик, смотрит на него какое-то время, а затем падает, как подкошенный на траву. В какой-то миг Реборн думает, что все-таки ошибся, и повышенная чувствительность рецепторов Накаджимы не относилась к пробуждающимся способностям эспера. Равно как и ускоренная регенерация. Но потом по поляне разносится рык, мечется меж деревьев, взлетает в небеса. Атсуши выгибает на траве, ломает с хрустом, тело его белеет, наполняется светом полной луны. В парке, в центре города, стоит белоснежный тигр с оскаленной пастью. Торжествующий рык вырывается из мощной глотки, мех серебрится, когда зверь начинает двигаться в сторону Реборна. Лапы слегка заплетаются, но с каждой секундой все увереннее шаг, мышцы плавно перетекают. Хищник вышел на охоту. Реборн никогда не видел подобной особенности, но одно понятно: тигр учуял его и выпускать из когтей не собирается. Добыче не скрыться. Пули отлетают от мягкой шкуры, глаза торжествующе переливаются желтым, когда тот, кто был Атсуши, делает рывок. Реборн не успевает, катастрофически не успевает, у мальчишки много энергии, он видит в темноте и лапами отсекает младенцу пути отхода. Сейчас он больше, а главное оружие Реборна бесполезно, так как пули и дротики просто не в силах поразить шкуру. - Атсуши! - знакомый голос. Тигр дергает ухом. На поляну выбегает человек. Савада Тсунаеши растрепан, в домашней одежде, на щеке красуется глубокая царапина - вновь упал где-то? - А-атсуши? - слегка запинается он, смотря на тигра. Тот меняет направление, подходит к человеку, и Реборн уже готовится выстрелить из колибра покрупнее. Наследника нужно сохранить, таков его контракт. Но Атсуши остается собой даже в тигриной шкуре. Он принюхивается, рычит удовлетворенно и глухо, а затем широко и влажно проводит языком по раненой щеке. Тсунаеши падает на траву, обхватывает тигра за шею. - Атсуши! Атсуши! - плачет, уткнувшись носом в мех. - Атсуши, я чувствовал, что с тобой что-то произошло. Реборн замирает на половине движения. Чувствовал? Мальчишка не может ощутить, когда прилетит следующий удар от репетитора, но может понять, когда с его родными случилось нечто страшное? Избирательность интуиции поражает. До самого утра Тсунаеши просидел с тигром, обнимая, что-то нашептывая. Реборн не стал слушать. Его план пошел прахом. Если бы Тсуна стал бояться новоявленного эспера или изменил отношение к нему, можно было бы забрать Атсуши в семью или прогнать. Так или иначе сделать из Савады наследника. Теперь не удастся, Тсуна не отдаст своего брата. И Вонголой не заинтересуется. Навредить Накаджиме тоже не получится, Савада этого не простит, так или иначе поймет, узнает с помощью проклятой гиперинтуиции и уничтожит Вонголу. Реборн впервые не знает, что ему делать.

***

- ... а вот, смотри, - Тсунаеши увлеченно перелистывал электронный каталог высших учебных заведений. - Национальный институт в Йокогаме. Там есть отделение образования и гуманитарных наук. Думаю, у нас есть все шансы поступить. - Тсунаеши, - устало зовет его Атсуши. Иногда направленное игнорирование братом препятствий и существующих проблем раздражает. Вонгола не отстала от них, даже после того, как Тсунаеши демонстративно передал кольца Занзасу. Брата не волнует мафия, он не желает иметь дела с преступностью. Ну, а то, что пробудили его пламя... считает приятным бонусом к способностям Атсуши. Однако киллеры все равно приходят по их души. Хорошо хоть Нану-сан не трогают, жена Внешнего советника не та птица, которую можно пришибить, и никто не заметит. Вонгола в таком случае сотрет с лица земли любого, кто виноват или просто был в курсе. Атсуши тяжело вздыхает. Он не знает, как защитить брата, как уберечь от Вонголы... - Выберем институт Йокогамы. Не возражаешь? - Тсунаеши кликает мышкой. - Тсуна! - Атсуши пытается достучаться, сказать, как боится за дорогого человека, но снова чувствует себя бесполезным. Тсуна разворачивается вместе с креслом, в глазах его уверенность и сила, то самое пламя, в которое влюбился без оглядки Атсуши. - Сферы деятельности в Йокогаме делят Вооруженное детективное агентство, работающее по большей части на военную полицию и имеющее контакты по всему миру, и Портовая мафия, состоящая из сильнейших эсперов. Туда не суется даже Вонгола, пока нас не заставили войти в ее состав, есть шанс спрятаться. Туда они не сунутся. Верь мне. И Атсуши верит. Безоговорочно, как всегда. Потому что это... Тсуна. Если верить не ему, то кому же еще? Он вырос, его братишка, щеки впали, глаза подвела бахрома золотисто-каштановых ресниц. Разве что остался все таким же мелким растрепой. Любимым. Атсуши не задает вопросов о правильности или неправильности собственного чувства. Это же Тсунаеши, кого любить, если не его? Отдать ему всего себя, без остатка. Потому что он самый добрый, самый лучший, самый красивый, да и просто самый-самый. Любимый. Тсунаеши снимает очки для компьютера, кладет их на столик на ощупь и подъезжает к сидящему на кровати Атсуши. Тот неожиданно вспоминает, как непрезентабельно выглядит в старой майке и домашних штанах. Тсуна гораздо симпатичнее. Они словно два отражения друг друга, даже щеки сейчас у них краснеют одинаково. - Разреши мне кое-что сделать, - шепот ласкает уши, и Накаджима заторможено кивает, будучи не в силах отвести взгляд от ровных губ, гладких щек, пылающих глаз. Маленькие, но сильные ладони берут его лицо в чашу, бережно, осторожно-осторожно, как только что проклюнувшегося птенца. Тсунаеши приближается, на щеке чувствуется его сладкое дыхание - снова стащил печенье из шкафчика тайком от Наны-сан. Атсуши улыбается, и именно эту улыбку сцеловывает Тсунаеши. Простое проникновение, ласковое, от нежности на ресницах вскипают горячие слезы, и Атсуши обнимает брата в ответ. Раньше он и подумать не мог, что может быть более сильное, более всеобъемлющее чувство, чем благодарность за принятие Тсунаеши его силы эспера. Тот не испугался, помог освоиться, не стать чудовищем. Единственная цепь, сдерживающая тигриное безумие. Иногда осознание власти, которой располагал Тсуна, пугало до колик. Но в то же время было безумно сладко подарить себя кому-то безвозмездно. Его чувства... У Атсуши было время подумать, чего он хочет от брата. Как мечтает прикоснуться, поцеловать. Вот как сейчас. Тсунаеши отстранился, посмотрел с сомнением и неуверенностью. Снова зеркало. - Ты... - Да.. Больше никаких слов им было не нужно. Атсуши стекает на ковер, не зная, как любуется плавным движением Тсунаеши, каким восхитительным кажется эспер своему брату. Какими красивыми считает глаза, в которых человеческий фиалковый слился с тигриным золотом. Он не знает очаровательного, всепоглощающего безумия любви Тсунаеши. Он просто целует его. Неумело, робко, неторопливо. У них будет время всему научиться. Например, в Йокогаме.